Глава 15. Тайны и откровения
Граф Ральв Саварди. Шевр, столица Тремовира
Граф въехал в столицу и сразу отправился во дворец, надо было переговорить с его величеством. Домой ему пока не хотелось.
Король Тремовира, Феранир Первый, а по-простому — Фер, увидев друга, обрадовался:
— Живой! А это главное! Хотя выглядишь потрёпанным.
На что граф, усмехнувшись, ответил:
— И чувствую себя так же. Никогда такого не было. Всё раздражает. Я словно беременная баба, даже пожрать толком не смог. Вот и сейчас, шёл к тебе по коридорам дворца и задыхался — не пойму, твои придворные дамы вообще, что ли, не моются?
— Да, Ральв, вот это тебе досталось! — с шуточным сочувствием произнёс король, но увидев, что граф шутку не воспринял, добавил: — Сейчас тебя осмотрит лекарь. Скорее всего, яд вызвал интоксикацию. Кровь очистим — и станет легче.
— Ладно, хватит уже обо мне, — граф уселся поудобнее, вытянув больную ногу, — лучше расскажи, что там нелюди, откликнулся кто-то, кроме асвангов?
— Да. Получили известие из Шоганема, что к нам выехало посольство двергов, а вот из Робрана пока известий не поступало, — произнёс король.
— А кто там сейчас у них главный? — задал вопрос граф, понимая, что он действительно не знает, что творится у соседей.
Король пожал плечами и задумчиво проговорил:
— Ещё пару лет назад там правил Гутфрэй Великолепный, а кто сейчас — не знаю.
Посмотрел на друга и сказал:
— Ты действительно считаешь, что мы сами не справимся?
Граф кивнул и ответил:
— Я не понимаю, что изменилось, но наши печати не держатся, и пустыня разрастается гораздо быстрее, чем раньше. И теперь это уже не только угроза нашему королевству, но и всему миру. Поэтому да, нам нужна помощь.
Король нахмурился, взглянул на друга и проговорил:
— Посмотрим, что из этого выйдет. Надеюсь, что мы не совершаем самую большую ошибку.
После дружеской беседы к друзьям присоединились министры, и обсуждение пошло в рамках протокола.
Но примерно через пару часов графу стало совсем нехорошо. Король заметил, что на лбу друга появилась испарина, дыхание стало учащённым.
Срочно вызвали лекаря и мага жизни. У графа были свои покои во дворце, недалеко от королевских, туда его и проводили.
Лекарь провёл очищение раны и крови, маг жизни восстановил порванные мышцы, и граф уснул.
Проснулся он от того, что кто-то гладил его по лицу. Граф открыл глаза, около него сидела очень красивая женщина. Каштанового оттенка густые волосы были убраны в высокую причёску, орехового цвета глаза смотрели ласково, на пухлых губах застыла лёгкая улыбка. На женщине было надето изумрудного цвета атласное платье, которое выгодно подчёркивало стройную фигуру, довольно откровенное декольте оттеняло молочно-белую кожу. На шее висела тонкая цепочка с небольшим кулоном, который проваливался в ложбинку между грудей, заставляя взгляд скользить за ним.
— Альвеция, — несколько хриплым голосом после сна произнёс граф.
— Да, милый, — нежным голосом, похожим на журчание ручейка, произнесла женщина. — Я так за тебя испугалась.
— Но ты не можешь вот так просто теперь ко мне заходить, я женат, — произнёс граф.
— Да, милый, я знаю, но ничего не могла с собой поделать. Узнала, что ты здесь, и не удержалась, — с грустью произнесла женщина, опуская глаза, потом резко подняла их — там стояли слёзы, и сказала: — Я буду всегда помнить твои поцелуи и жаркие объятия. Прощай, любимый.
Альвеция наклонилась, чтобы поцеловать графа, грудь в декольте соблазнительно колыхнулась. Но графу было не до соблазнительного вида женской груди, он в это время боролся с тошнотой, пытаясь скрыть это от Альвеции.
Наконец женщина отошла от него, и граф вдохнул, поняв, что всё это время сдерживал дыхание, стараясь не дышать.
Выговорил, пытаясь скрыть облегчение, звучавшее в голосе:
— Прощай, Альвеция.
Когда женщина вышла, подумал: «Надо бы снова позвать лекаря, что-то не то, ну не может же и Альвеция пользоваться такими противными духами?»
***
Баронесса Альвеция Ламбаль была первой красавицей двора. Генерала Ральва Саварди она приметила ещё когда впервые посетила королевский дворец. Правда, в то время она ещё была замужем за бароном Ламбаль. Барон не был стар и Альвецию любил, вот только Альвеция хотела большего, чем захудалое баронство далеко от столицы.
Даже слухи о любвеобильности графа Саварди и приписываемое ему огромное количество любовниц не смущали юную баронессу.
Барон Ламбаль графа уважал за его военный талант, он и выжил-то благодаря графу Саварди, хотя и пострадал во время одного из прорывов. Говорят, последствия этого ранения и привели к тому, что ещё не старый барон скончался прямо во время охоты. Не выдержало сердце.
А безутешная молодая вдова вернулась из баронства в столицу, чтобы там провести дни траура. Именно в эти дни и встретились ещё раз Альвеция Ламбаль и Ральв Саварди. И граф, разумеется, утешил вдову своего сослуживца.
Нет, конечно, граф Саварди не собирался становиться любовником баронессы, но не смог устоять перед красотой и неприступностью молодой женщины. Все остальные «крепости» сдавались очень быстро, тогда как баронесса выдержала год траура по мужу, прежде чем раскрыла объятия другому мужчине.
У графа это вызвало уважение, которое вкупе с вожделением дало баронессе надежду на брак с красавцем и другом короля. Но у короля на графа были другие планы. И теперь баронесса… была очень зла и собиралась изменить эту ситуацию.
Она уже столько сделала и так давно к этому шла, она не может позволить, чтобы граф Саварди достался другой, тем более какой-то безродной толстухе.
То, что она сама к аристократии принадлежала весьма условно, баронесса Ламбаль благополучно забыла. Барон женился на ней, влюбившись без памяти в яркую и весёлую красавицу, дочь викария[1] в своём баронстве.
Баронессу даже не смущало то, что граф был беден, она считала себя умной женщиной и собиралась взять в свои руки управление графством и графской казной. Видела, что и мать, и сестра графа непомерно тратят средства, которые она уже считала своими, и собиралась сразу после замужества посадить родственниц на «жёсткую диету».
Но теперь, когда супруга графа отправлена им в дальнее поместье, баронесса собиралась решить этот вопрос и была готова на любые, даже самые радикальные меры.
***
Как только асванги уехали, я вызвала к себе в кабинет Фрэя.
— Фрэй, рассказывай, я жду, — строго сказала я, после того как мы оба уселись в большие кресла, стоящие друг напротив друга возле камина.
Я видела, что Фрэй сразу понял, о чём я его спрашиваю, но прошло около минуты, пока мужчина заговорил:
— Меня зовут Гутфрэй и… это долгая история.
— Ничего, у меня есть время, — сказала я, понимая, что сейчас могу услышать то, что тоже многое изменит и в моей жизни.
Оказалось, что Фрэй был королём ульвов, у него была жена, королева Астрид, но что-то там у них произошло, о чём мужчина не захотел вспоминать, и Фрэй был вынужден забрать сыновей и бежать из страны.
Так было непохоже на Фрэя, что он решил бежать, что я всё-таки спросила о причине и была поражена.
— Сейчас на троне муж моей дочери, он её истинный, а моя жена у него в заложниках как гарантия того, что я не вернусь. Ему не нужны были наследники, кроме его детей, вот он и намеревался уничтожить моих сыновей, — горько проговорил Фрэй.
— А кто он вообще? — удивилась я, что у ульвов такое могло произойти. Но, как говорится, не всё так просто.
Ульвы, конечно, не совсем волки, но иерархия сильнейшего у них есть, и Фрэй… Ну, в общем, «Акела промахнулся»[2].
Оказалось, что на территории ульвов, в Робране, открылся прорыв, и Фрэй не смог его запечатать, а вот его правая рука, муж его дочери — смог. Парень был амбициозен и предъявил права на трон как сильнейший. Фрэй не согласился, но парня поддержали те, кто увидел в нём сильного лидера, способного защитить свою землю. И Фрэй проиграл.
Выяснила я и про прорывы. Оказалось, что в Тремовире прорывы происходят уже давно, и люди десятки лет с этим живут, постоянно отбивая набеги демонов и запечатывая прорехи, а вот в Робране это произошло впервые.
«Ну ладно, — подумала я, — король Фрэй или не король, а служит исправно».
Вслух же спросила:
— Какие планы? Так и собираешься жить здесь и служить у меня начальником охраны?
И вот здесь Фрэй рассказал мне об Оракуле. В Робране есть Оракул, к которому можно сходить, если у тебя безвыходная ситуация, и он поможет, передав твой вопрос богам.
Я не удержалась и хмыкнула. Всегда думала, что свои вопросы надо решать самому, а не полагаться на богов. Но Фрэй был серьёзен и рассказал, что Оракул ему передал, что он должен поселиться именно в графстве Саварди и ждать знака.
— И я думаю, — вдруг произнёс Фрэй, глядя на меня своими невозможно зелёными, с жёлтым ободком вокруг зрачка, глазами, — что ваше появление и есть этот знак.
«Оп-па, приехали», — возникла мысль.
А вслух спросила:
— А то, что я… мм… инициирована ульвом, ты давно знаешь?
Фрэй улыбнулся:
— С первого дня… графинечка.
И как только он произнёс, я сразу вспомнила, как бесхитростный Лео называл меня «наша графинечка». Так вот что это значило!
— И что мне теперь делать? — спросила я, понимая, что где-то в душе я всё ещё надеялась на то, что асванг просто из вредности меня запугал.
— Как что? — удивился Фрэй и заявил как само собой разумеющееся: — Воссоединиться со своим истинным.
— С каким истинным? — не справившись с эмоциями, я вскочила с кресла, уперлась руками в бока.
Фрэй смутился. Вот что меня всегда «добивало» в мужчинах, так это их реакция на простые, с женской точки зрения, вопросы.
Казалось бы, что я такого спросила? А красавчик Фрэй, который к тому же являлся ещё и ульвом королевской крови, смутился, словно был выпускником средней школы.
— Госпожа Вероника, ну… — начал мямлить он. — У вас был только один… мгм… мужчина, и это ваш истинный.
«Ну слава богу! — у меня будто камень с души свалился. — Один мужчина — это уже легче», — подумала я и уже неосознанно, вот же Марта меня приучила, сделала жест поклонения богу.
— Понимаешь, Фрэй, — решила я говорить если не полную правду, то хотя бы просто недоговаривать, — насколько я знаю, у меня была брачная ночь с мужем, но господин посол заявил, что мой муж человек.
Фрэй посмотрел на меня и сказал:
— Если вы были… только с мужем, значит он не человек.
«Пять баллов! — подумала я. — Логично же: пункт первый — вас инициировал ульв, пункт второй — если вы были с мужем, значит он не человек. И — та-дам! — пункт третий, если он человек — смотри первые два пункта».
— Ладно, иди отдыхай, — отпустила я ульва. — И спасибо, что сегодня помог с асвангами. С их энергетикой я бы не справилась, — добавила, вспомнив свою реакцию на посла.
Сама тоже пошла отдыхать, но сон не шёл, я думала.
Если всё же мой супруг ульв, и он мой истинный, что тогда? Тогда он меня навечно здесь запрёт и будет иметь, пока я не рожу ему десятерых детей, вон как у Фрэя. Но я что-то не готова рожать детей, во-первых, конкретно этому индивидууму, а во-вторых, в таких количествах. А значит, мне надо всеми способами избежать окончательной привязки. Из этого следует — мне нужно что-то, чтобы скрыть, что я чья-то там истинная.
И как только в голове появился план, я сразу же спокойно уснула.
***
Чьи-то руки были на моём теле, я ощущала жар, исходящий от ладоней, которые медленно перемещались сначала по моей груди, потом по животу и вот…
Я вскочила, задыхаясь.
— Кто здесь? — крикнула, пытаясь вспомнить, как включается свет.
Когда мне наконец-то удалось это сделать, я увидела, что комната абсолютна пуста. Дверь распахнулась, и в неё вбежали Мико и Зент.
Они оглядывали комнату.
— Здесь был кто-то? — спросила я ульвов. Кому, как не им, почувствовать чужака.
— Нет, — ответил мне Зент, — посторонних не ощущается.
— Значит, приснилось, — с облегчением сказала я, посмотрела на ульвов и добавила: — Просто страшный сон.
Ульвы на всякий случай ещё раз осмотрели комнату, Зент даже прошёл в потайную дверь, вернулся и сообщил, что и там никого нет.
После того как они ушли, я встала с кровати, чтобы налить себе стакан воды из графина, который стоял на столике. До него надо было пройти пару шагов, и я пошла босиком. Когда вернулась, то обнаружила, что на пятки налип песок. Сперва подумала, что «горничные перестали качественно убираться», но потом ещё раз подошла к столику и увидела, что это была не пыль и не грязь, а белый мелкий песок, и дорожка песка шла от моей кровати и обрывалась на середине комнаты.
[1] Викарий (прим. автора) – епископ, не имеющий своей епархии и помогающий в управлении епархиальному епископу, но в данном случае – штатный приходской священник, помогающий настоятелю.
[2] Фраза, ставшая крылатой, из м/ф «Маугли» – слова черной пантеры Багиры о вожаке волчьей стаи Акеле, который промахнулся, не смог убить зверя, которого гнала стая, и теперь по ее законам должен был уступить свое место более молодому и сильному волку.
Автор Адель Хайд
К сожалению, на этом ресурсе больше не могу опубликовать. Если вам понравилось, то окончание можно прочитать на Литнет
Спасибо за ваши лайки!
Приглашаю вас в новую историю