— Тебе бы хоть яичницу толково приготовить… Хотя, чего ожидать от простой региональной кассирши.
Ангелина поставила чашку на стол чуть резче, чем планировала. Несколько капель чая упали на скатерть. Она молча вытерла их бумажной салфеткой.
— Я, между прочим, стараюсь, чтобы у тебя всегда был завтрак. Хочешь яичницу — пожарь себе сам.
Максим не отрывался от экрана смартфона, но недовольно скривился:
— Ну вот, понеслось. Не ценишь. Я тебе, можно сказать, судьбу устроил. Уже не помнишь?
Ангелина сжала губы. Отодвинула тарелку с тостами, взяла свою кружку и направилась в ванную.
Зеркало в потемневшей деревянной раме показало уставшее лицо. Припухшие веки. Под глазами — глубокие тени. Волосы без объема прилипли к вискам.
— И это называется — новая жизнь?
Прошептала она, обращаясь к своему отражению. Даже тени улыбки не мелькнуло на её губах. В памяти всплыл ларёк с мороженым около вокзала. Июльский зной, запотевшая витрина, чёлка, прилипшая ко лбу. Бесконечная мелочь, духота, надоевшие стаканчики с мороженым, галдящие дети. Казалось, хуже уже не бывает.
Тогда она стояла за прилавком третий день без выходных. Максим подошёл в обед — в рубашке с расстёгнутым воротником, галстук заткнул за ремень, в руках держал бутылку с водой.
— Пломбир в вафельном, пожалуйста, — сказал он и неожиданно улыбнулся.
Он заходил ещё дважды на той неделе, а затем пригласил её в парк. Через месяц раздался звонок с московского номера: «Скучаю. Переезжай ко мне, это серьёзно. Заберу хоть сегодня.»
Она согласилась.
Тогда всё казалось началом чего-то настоящего.
Позже. Их пятилетняя дочь Лика не хотела надевать куртку. Бегала по комнате с плюшевым зайцем, капризничала:
— Не пойду! Хочу мультики!
Максим схватил пульт и выключил телевизор:
— Ты с ней целыми днями, и даже сборы не можешь устроить? Я из-за вас опаздываю.
Ангелина торопливо натягивала на дочь ботинки, искала шапку.
— Всё, Лика, пошли! Мультики потом! Я уже сама опаздываю.
На улице моросил дождь. Автобус задержался. Ангелина вскочила в него, запыхавшись.
Дочку отвела в сад под моросящим дождём, на прощание поцеловала в макушку и поспешила обратно к остановке, поглядывая на время в телефоне.
В офисе пахло кофе и офисной техникой. Ангелина поправила бейдж: «помощник нотариуса». Разложила папки. Начальник мельком кивнул.
— Доброе утро.
Её коллега Яна, в ярком пиджаке, уже оживлённо обсуждала с шефом нового клиента.
Ангелина, услышав о новом договоре, сделала шаг вперёд:
— Я бы хотела попробовать взять что-то сложнее, например, оформление дарственной. Мне это интересно.
Шеф бросил на неё короткий взгляд и фыркнул:
— Ты в порядке, Ангел? Не зарывайся. Делай то, что умеешь.
Ангелина кивнула. Глаза застилало от обиды, которую она едва сдерживала.
Вечером квартира была тёплой, но душной. Лика раскрашивала раскраску фломастерами. Максим сидел с ноутбуком, кликая мышкой.
— Я тут подумала… Может, мне пойти на курсы графического дизайна? Онлайн. Недорого. А потом можно брать заказы. У меня есть способности, нужно их развивать.
Максим усмехнулся, не глядя:
— Ты? Серьёзно? Вернись лучше к своему ларьку с мороженым. Твоё место там. Там хоть деньги платили.
Ангелина присела рядом с дочкой, провела пальцем по детскому рисунку.
Ночью, когда все спали, она прокралась в ванную с ноутбуком. Закрылась. Села на крышку унитаза, включила вводный урок. В тишине было слышно гудение старых труб. Но сердце билось так, как в юности.
На экране спокойный голос рассказывал о композиции. О том, как цвет влияет на восприятие.
Ангелина затаила дыхание.
Она вспомнила, как в девятом классе делала стенгазету. Как рисовала заголовки для школьных новостей. Как хотелось стать кем-то значимым.
Утром она забыла закрыть вкладку. Максим, проходя мимо, прищурился:
— Художница-недоучка. А ипотеку ты тоже рисунками оплатишь?
Ангелина молча встала и выключила ноутбук.
В обед Яна позвала её в кафе. Заказали кофе и пирожные.
— Моя сестра на фрилансе. Работает из дома. Тебе бы подошло. У тебя аккуратный стиль. Клиентам нравится.
Ангелина удивилась:
— Я тоже немного рисую. Только никому не говорю.
— Вот видишь. Начни с открыток. Или баннеров. Сестра тоже с мелких заказов начинала...
Вечером Ангелина вернулась с работы: в квартире пахло несвежей едой, на полу валялись игрушки, в раковине — гора посуды. Максим уже сидел на кухне с пивом, хмурый и раздражённый.
— А ужин где?
— Я только вошла. Чего ты от меня хочешь?
Он фыркнул:
— С работы? С тех грошей, что ты приносишь? Лучше бы вообще не ходила.
Ангелина промолчала. Сняла пальто, повесила его на крючок. Лика заглянула в прихожую, но сразу же убежала обратно.
Максим поднял бровь, и началось снова:
— Ты бы сейчас в киоске с эскимо сгнила, если бы не я. Забыла, откуда тебя выдернул?
Ангелина вздрогнула. Эти слова больно ударили именно в то, что она старалась не трогать.
В голове вспыхнуло то далёкое лето: жара, витрина, липкие руки, и он, Максим, с бутылкой воды. Тогда он смотрел на неё иначе. Говорил иначе.
Ангелина не ответила. Прошла в комнату, собрала разбросанные фломастеры в коробку. Дочка протянула к ней руку:
— Мам, смотри! Это ты!
На листе бумаги была изображена женщина с ноутбуком. Улыбающаяся. На фоне — радуга и солнце.
Ангелина взяла рисунок и прижала к груди.
— Спасибо, родная. Я буду стараться для нас.
Она отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.
На следующий день всё было как обычно: утро, садик, автобус, офис. Но внутри у Ангелины что-то переменилось. Она смотрела на экран, печатая очередной шаблон, а в голове крутилась мысль: «А что, если попробовать?..»
Вечером, когда Лика уснула, Ангелина снова открыла ноутбук. Сердце колотилось, как перед прыжком в воду. Она заполнила заявку на онлайн-курс. Пролистала страницу с условиями. Три месяца обучения, стажировка, возможность попасть в студию.
Палец замер над кнопкой.
Она вспомнила рисунок дочери.
Нажала.
Через два дня пришёл ответ: её приняли. Занятия начинаются в понедельник.
На кухне, пока Максим ел бутерброд, Ангелина спокойно сказала:
— Меня взяли. На курсы. Со стажировкой в студии, всё серьёзно.
Он не поднял глаз:
— Ага. Дизайнер из подвала. Только не вздумай бросать работу. Деньги нам нужны, а не твои фантазии.
Ангелина ничего не ответила.
В тот же вечер она позвонила маме. Долго слушала о том, что «мужа надо ценить» и «у вас же ребёнок». Потом наступила тишина. И вдруг мама сказала:
— Я тоже всю жизнь молчала. Не знаю, правильно ли, но прожили много лет. Но ты живи, как сама считаешь нужным.
Ангелина сидела в темноте на кухне. С чашкой чая. На душе было неожиданно спокойно.
На следующей неделе она написала заявление об уходе.
Выходя из офиса с коробкой своих вещей, она почти не чувствовала страха. Лишь ясное ощущение: «Хоть кто-то должен в меня поверить. Хоть я сама.»
Дома вечером было тихо. Лика лепила из пластилина. Ангелина убрала коробку под стол.
— Это что? — Максим подошёл, заметив её сумку.
— Я уволилась.
— Ты с ума сошла? Кредиты я один теперь тянуть должен?
Он встал, хлопнул дверцей шкафа, схватил куртку и выбежал на улицу, хлопнув дверью.
— Удачи с твоими фантазиями, — бросил он ей на прощание.
Он ушёл. Лика выглянула из комнаты:
— Мама, он тебя обидел?
— Нет, солнышко. Просто взрослые иногда ссорятся. Всё нормально.
Через три дня Ангелине пришло письмо от одной кофейни. Первый заказ. Логотип и оформление меню. Клиент — Георгий, владелец местной сети.
Она боялась. Перепроверяла цвета, шрифты. Работала до трёх ночи. Отправила работу утром. Через час пришёл перевод.
Ангелина сидела с телефоном в руке и шептала:
— Я сделала это сама.
Тут же крикнула Максиму:
— Я получила первые деньги!
В другой комнате Максим лежал на диване. Услышал. Промолчал. Скривился от недоверия.
Потом нервно подошёл:
— Долго ты ещё будешь изображать из себя дизайнера?
Ангелина молчала, а затем вспылила:
— Я устала от твоего вечного недовольства. Ты всё время что-то требуешь, не даёшь мне спокойно вздохнуть.
Максим прошипел:
— Ты сидишь в моей квартире, ешь за мой счёт — и ещё права качаешь? Даже не советуешься, сама всё решаешь! Самостоятельная стала?
Ангелина встала и подошла к двери:
— Я не вещь. И не девочка из киоска. Я — это я.
Он посмотрел на неё с раздражением:
— Смешно.
Лика вышла с рисунком:
— Мама, а я тоже буду дизайнером?
Ангелина улыбнулась и обняла дочку:
— Конечно. Мы всё можем. Главное — не бояться.
Прошло две недели. Ангелина работала дома. Брала небольшие заказы. Научилась делать презентации, иллюстрации. Лика рисовала рядом. Иногда подкладывала маме листок:
— Вот тебе вдохновение.
Максим стал пропадать надолго. Возвращался с кислым выражением лица, бросал вещи на стул. Тишина в квартире стала густой и тяжёлой.
Однажды вечером он устроил скандал:
— Где ужин? Я пришёл, а тут ничего нет. Ты совсем съехала со своими проектами? В следующий раз поедешь к маме с вещами.
Ангелина спокойно ответила:
— Ужина нет. Я работала. И спала прошлой ночью три часа. В холодильнике есть еда, посмотри сам.
Он махнул рукой и ушёл в спальню.
Ночью Ангелина спала на диване. Не могла уснуть. Услышала, как Лика на цыпочках подошла:
— Мама, можно к тебе? Почему ты здесь?
— Потому что взрослым иногда бывает трудно. Но я тебя люблю и всегда буду рядом.
Лика прилегла рядом. Ангелина гладила её по волосам. И смотрела в потолок.
К утру она поняла: так больше продолжаться не может.
Утром Ангелина собрала Лику, как обычно. Завязала шнурки, поправила воротник куртки, поцеловала в макушку. По пути в сад шла молча, будто прощаясь с этой дорогой.
Вернувшись домой, она сразу подошла к шкафу. Достала старый чемодан, разложила одежду на кровати. Никакой суеты, всё делалось ровно и размеренно, будто решение было давно принято. Папка с заказами, блокнот, ноутбук, несколько платьев, игрушки Лики — всё уместилось в половину чемодана.
Максим вышел из спальни с чашкой кофе. Замер в дверях.
— Ты это куда собралась?
— Ухожу от тебя.
Он усмехнулся:
— Ну и кому ты нужна, Ангел? Очнись.
— Себе. Я нужна себе. Остальные вещи заберу позже.
Он что-то ещё крикнул ей вслед, но она уже закрывала дверь.
После обеда Ангелина позвонила Ирине, старой подруге, с которой когда-то вместе работали в супермаркете.
— Привет, Ира. Я... могу к тебе приехать? У меня чемодан и дочка. Всё серьёзно.
— Конечно, Ангел. У меня комната свободна. Приезжай хоть сейчас.
Ангелина приехала к ней к обеду. Ирина открыла в халате, с чашкой кофе и лёгкой усталостью во взгляде.
— Ну проходи. Располагайся. Хочешь — потом чай, хочешь — просто отдохни.
— Спасибо. Я просто не выдержала и ушла.
— И правильно. Он совсем тебя не ценил. А ты молодец.
Лику она забрала вечером. Пока они шли по аллее, девочка крепко держала маму за руку, будто чувствовала, что что-то изменилось.
Через три дня Ангелина сняла небольшую студию. Светлую. Ремонт был простой, но окно выходило на город. Она привезла ноутбук, стол, Ликин рисунок. Повесила его на стену. Прикрепила кнопкой.
В понедельник утром села работать. Бралась за небольшие проекты: баннеры, упаковки, оформление постов. Делала всё аккуратно, с душой. Перепроверяла.
Звонили клиенты. Кто-то рекомендовал её друзьям. Деньги поступали небольшие, но стабильно. На жизнь пока хватало, и это было только начало.
Через неделю зазвонил телефон. Максим.
Голос был ровным:
— Ну что, наигралась? Возвращайся домой. Попробуем как-то договориться.
Ангелина подержала трубку несколько секунд. Потом сказала:
— Нет. Я больше тебе не верю.
И положила трубку.
Вернулась к ноутбуку. Лика рисовала у неё за спиной.
— Мама, я придумала тебе логотип. Вот цветы и солнце. Потому что ты добрая и сильная.
Ангелина обернулась. Улыбнулась.
— Спасибо, зайка. Ты — моя лучшая команда.
Вечером они пекли оладьи. В комнате пахло ванилью и уютом. Лика бегала по кухне в носках, Ангелина переворачивала оладушки на сковороде, и в эту минуту на душе стало легко и спокойно: внутри воцарилась тишина.
Она больше не ждала одобрения. Ничего не доказывала. Не выслушивала упрёки. Она просто жила.
Утром в её почте было новое письмо. Студия из Краснодара — приглашали на проект. Настоящий.
Ангелина закрыла глаза на секунду. Потом открыла и начала читать техническое задание.
Теперь всё было по-настоящему.
И хотя впереди её ждали страхи, неопределённость, трудные дни — она знала точно: этот шаг был правильным.
Она выбрала себя. Свою жизнь. Свободу дышать без страха. И рядом была Лика, которая верила в неё, смотрела снизу вверх и повторяла: «Ты сильная, мама.»
Всё только начиналось. Но впервые за много лет ей не было страшно.