Тот день был самым обычным. Суббота, часов пять вечера, торговый центр гудел, как улей. Я сидел на фудкорте, облизывая пальцы после порции острых крылышек. Соус всё ещё щипал губы, а в голове крутилась мысль: «Завтра будет больно, но оно того стоило». Я уже собирался встать, бросить поднос в мусорку и пойти домой, как вдруг…
— Эй, свободно? — голос прозвучал резко, почти вызывающе.
Я поднял глаза. Передо мной стояла девчонка. Лет двадцати, с короткой стрижкой, в джинсовке с потёртыми рукавами и с таким взглядом, будто она уже знает, что я скажу «да». В руках у неё был поднос с картошкой фри и колой. Она не спрашивала разрешения — просто плюхнулась на стул напротив, будто мы сто лет знакомы.
— Ну… да, — пробормотал я, немного растерявшись. Обычно я не из тех, кто теряется, но тут что-то пошло не по плану.
— Классно, — она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то дерзкое, почти наглое. — Ты чего такой задумчивый? Крылышки переел?
Я усмехнулся. Она явно не из тех, кто стесняется.
— Да нет, просто думаю, как завтра пузо будет ныть, — ответил я, кивая на пустую коробку из-под крылышек. — Острые, знаешь ли.
— Ха, слабак, — она подмигнула и отхлебнула колу. — Я бы такие за минуту смела и не поморщилась.
— Серьёзно? — я приподнял бровь. — Ну, давай, закажем ещё порцию, проверим.
Она рассмеялась, и этот смех… Он был как звон колокольчиков, но с лёгкой хрипотцой, будто она только что вернулась с рок-концерта. Я почувствовал, как внутри что-то щёлкнуло. Не любовь, нет, пока просто интерес. Но какой-то чертовски сильный интерес.
Мы болтали минут десять. Она рассказала, что зовут её Маша, что она учится на дизайнера, ненавидит скучные лекции и обожает всё, что связано с адреналином. Я, честно говоря, не успевал за её темпом. Она сыпала вопросами, шутила, подкалывала меня за то, что я заказал колу без льда («Кто так делает, чувак?»). А потом, когда я уже собрался сказать, что мне пора, она вдруг выдала:
— Куришь? Пойдём покурим.
Я замялся. Вообще-то я не то чтобы заядлый курильщик, так, иногда за компанию. Но её тон был таким, что отказаться было бы как-то… не по-пацански.
— Ну, пойдём, — сказал я, стараясь казаться невозмутимым.
Мы вышли на улицу. Осень уже дышала холодом, и я сунул руки в карманы куртки. Маша, наоборот, вела себя так, будто ей хоть минус двадцать — нипочём. Я протянул ей пачку Kent, она ловко вытащила сигарету, прикурила и выдохнула дым, глядя куда-то в сторону.
— Ну, рассказывай, кто ты вообще такой? — спросила она, прищурившись.
— Да обычный парень, — я пожал плечами. — Учусь, работаю, ем крылышки, думаю о жизни.
— Философ, значит, — она усмехнулась. — А я вот не люблю думать о жизни. Я люблю её жить.
И вот тут я понял, что эта девчонка — не просто случайная знакомая. Она была как искра, которая вот-вот подожжёт всё вокруг. Мы говорили ещё минут двадцать, стоя у входа в ТЦ. Она рассказывала про свои приключения, про то, как однажды каталась на мотоцикле с каким-то байкером, а я делился историями про свои дурацкие попытки научиться играть на гитаре. И вдруг, ни с того ни с сего, она сказала:
— Слушай, ты прикольный. Давай сходим куда-нибудь? В пятницу, например.
Я чуть сигарету не выронил. Это что, она меня на свидание зовёт? Я, конечно, привык, что это я обычно делаю первый шаг, но тут… Чёрт, это было странно. И круто. И немного выбило из колеи.
— Ээ… ну, давай, — выдавил я, пытаясь скрыть, что внутри у меня всё кувырком. — Куда?
— Увидишь, — она загадочно улыбнулась. — Дай свой номер, я напишу.
Я назвал цифры, она быстро набрала их в телефон, а потом, как ни в чём не бывало, затушила сигарету и сказала:
— Ладно, философ, до пятницы. Не переешь крылышек.
И ушла. Просто ушла, оставив меня стоять с лёгким чувством, что меня только что обокрали. Не кошелёк, нет. Что-то внутри. Может, кусочек моего мужского эго.
Пятница наступила быстрее, чем я ожидал. Маша написала мне за день до этого, коротко и по делу: «Встречаемся у метро в 7. Одевайся нормально». Я, честно говоря, понятия не имел, что значит «нормально» для девчонки, которая подкатывает к парням на фудкорте, но постарался. Джинсы, кроссы, тёмная рубашка — вроде не подкачал.
Она ждала меня у выхода из метро, в той же джинсовке, но с ярким шарфом, который делал её ещё заметнее. Увидев меня, она окинула взглядом и кивнула:
— Неплохо. Пойдём.
— Куда? — спросил я, всё ещё пытаясь понять, кто тут вообще главный.
— Увидишь, — она снова улыбнулась той самой улыбкой, от которой у меня мурашки по спине.
Мы пошли в какой-то маленький бар с живой музыкой. Там было шумно, пахло пивом и жареным луком, а на сцене какой-то парень с гитарой пел что-то про любовь и разбитое сердце. Маша заказала нам по пиву, не спрашивая, хочу ли я, и просто начала говорить. Про всё. Про свои мечты уехать в Питер, про то, как она ненавидит рутину, про то, как однажды случайно попала на концерт какой-то инди-группы и протанцевала всю ночь.
— А ты? — вдруг спросила она. — Что тебя цепляет?
Я задумался. Честно, я никогда особо не анализировал, что меня «цепляет». Жил себе и жил. Но под её взглядом я вдруг захотел сказать что-то важное.
— Не знаю… Наверное, моменты. Когда сидишь где-нибудь, ешь крылышки, а потом бац — и появляется кто-то, кто меняет всё.
Она посмотрела на меня внимательно, а потом рассмеялась:
— Это ты сейчас про меня, да?
— Может, и про тебя, — я улыбнулся, чувствуя, как щёки начинают гореть.
Тот вечер был как из фильма. Мы говорили до полуночи, смеялись, спорили о музыке, а потом она вдруг предложила прогуляться. Мы бродили по ночному городу, и я понял, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Никогда. Уличные фонари отражались в её глазах, а её смех был как саундтрек к этому моменту. Я смотрел на неё и думал: «Чёрт, это что, и правда судьба?»
После того первого свидания всё закрутилось, как в ускоренной перемотке. Мы начали встречаться почти каждый день. Маша была как ураган — она могла в один день предложить поехать за город, чтобы посмотреть на звёзды, а на следующий — затащить меня на какой-то странный мастер-класс по рисованию, где мы оба испачкались краской и ржали, как ненормальные.
Однажды, через пару недель после нашего знакомства, она заявилась ко мне домой с пакетом продуктов.
— Что это? — я уставился на неё, стоя в дверях.
— Ужин, гений, — она протиснулась мимо меня с пакетом. — Ты же сказал, что любишь пасту, вот я и решила приготовить.
— Ты умеешь готовить? — спросил я скептически. Она не выглядела как человек, который проводит много времени у плиты.
— Обижаешь, — она фыркнула, выгружая на стол помидоры, сыр и пачку спагетти. — Сейчас будет паста карбонара, как в лучших домах Италии.
Через час кухня была в хаосе, Маша вся в муке, а я пытался отскрести с плиты пригоревший соус. Но, чёрт возьми, это была лучшая паста в моей жизни. Не потому, что она была идеальной — она была слегка пересоленной, — а потому, что мы готовили её вместе. Мы смеялись, подпевали какой-то дурацкой песне из её плейлиста и чувствовали себя так, будто весь мир принадлежит только нам.
— Ну что, философ, признай, я мастер, — сказала Маша, уплетая спагетти.
— Мастер катастроф, — подколол я, но она только кинула в меня кусочком хлеба.
В тот момент я понял, что влюбляюсь. Не в её дерзость или яркость, хотя это тоже было частью. Я влюблялся в то, как она делала каждый день особенным. Даже такие простые вещи, как готовка пасты, с ней превращались в приключение.
Но не думайте, что всё было как в сказке. Любовь — это не только морковь, но и моменты, когда хочется рвать на себе волосы. Наша первая серьёзная ссора случилась через пару месяцев. Я, как обычно, опоздал на встречу — на этот раз на какой-то странный фестиваль уличной еды, который Маша нашла в интернете. Она ждала меня полчаса, а я застрял в пробке, потому что забыл проверить маршрут.
Когда я наконец приехал, она стояла у входа, скрестив руки, с таким взглядом, что я сразу понял: сейчас будет жарко.
— Ты серьёзно? — начала она, едва я подошёл. — Я тебе три раза писала, где ты был?
— Маш, прости, пробка, — я попытался её обнять, но она отстранилась.
— Пробка? Ты мог выехать раньше! Я тут стою, как дура, а ты даже не предупредил!
Я пытался объяснить, что не специально, но она была на взводе. В итоге мы всё-таки пошли на фестиваль, но весь вечер она была холодной, а я чувствовал себя виноватым. Мы почти не разговаривали, и это было… непривычно. Маша, которая всегда была как фейерверк, вдруг стала тихой и отстранённой.
Той ночью я не спал. Лежал и думал, что, может, я не тот парень, который ей нужен. Может, ей нужен кто-то более организованный, кто не опаздывает и не забывает зарядку для телефона. Но утром она написала:
— Ладно, философ, проехали. Но в следующий раз предупреждай, ок?
И всё. Никаких долгих обид, никаких драм. Мы поговорили, посмеялись над тем, как я пытался оправдаться, и всё вернулось на свои места. Тогда я понял, что отношения — это не только романтика, но и умение прощать. И учиться. И быть готовым к тому, что иногда ты будешь неправ.
Сегодня, спустя два года, я сижу и пишу эту статью, а Маша спит на диване рядом, укутавшись в мой плед. Она всё такая же — дерзкая, яркая, как фейерверк. Иногда она крадёт мою толстовку, иногда забывает зарядку, а иногда я ловлю себя на том, что не могу отвести от неё взгляд. Мы почти не ссоримся, а если и ссоримся, то быстро миримся. Потому что мы оба знаем: то, что у нас есть, — это редкость.
За эти два года было всё: поездки за город, ночи под звёздами, дурацкие ссоры из-за того, кто забыл купить молоко, и моменты, когда мы просто лежали на диване, смотрели какой-то сериал и были счастливы. Я научился быть терпеливее, а она — чуть меньше торопиться жить. Мы растём вместе, и это, наверное, самое крутое.
Так что, девчата, если вы читаете это и думаете, что первый шаг — это только для парней, подумайте ещё раз. Иногда достаточно просто сесть за чужой столик, сказать пару слов и не бояться быть дерзкой. Кто знает, может, ваш фудкорт — это начало чего-то большого?
За эти два года было столько моментов, которые я никогда не забуду. Например, наша первая совместная поездка. Маша решила, что мы должны поехать на озеро, которое она нашла в интернете. «Там будет красиво, — сказала она, — как в фильмах». Я, честно говоря, был скептичен. Озеро? Осенью? Но она была так воодушевлена, что я не смог отказаться.
Мы взяли напрокат машину, загрузили багажник пледом, термосом с чаем и кучей бутербродов. Когда приехали, оказалось, что озеро действительно как из открытки: вода отражала золотые деревья, а воздух пах хвоей и свободой. Мы сидели на берегу, укутавшись в один плед, и молчали. Не потому, что нечего было сказать, а потому, что иногда слова не нужны.
— Знаешь, — вдруг сказала Маша, глядя на воду, — я раньше думала, что свобода — это когда ты один. Но с тобой… с тобой я чувствую себя ещё свободнее.
Я не знал, что ответить. Просто обнял её, и мы сидели так, пока солнце не начало садиться. В тот момент я понял, что любовь — это не только страсть или романтика. Это когда ты можешь просто молчать рядом с человеком, и тебе будет хорошо.
Ещё один момент, который я часто вспоминаю, — это наш первый Новый год вместе. Маша настояла, чтобы мы украсили мою маленькую съёмную квартиру, хотя я считал, что это лишняя трата времени. Но она притащила гирлянды, ёлочные игрушки и даже маленькую ёлку, которую мы нарядили под её любимую музыку. Когда всё было готово, она зажгла гирлянды, и комната превратилась в сказку.
— Ну что, философ, признай, я молодец, — сказала она, стоя посреди комнаты с довольной улыбкой.
— Ты всегда молодец, — ответил я, и в тот момент я был искренне счастлив.
Мы танцевали под какую-то старую песню, смеялись и пили горячий шоколад. Это был не просто Новый год. Это был наш Новый год, первый из многих.
Но, как я уже сказал, отношения — это не только счастливые моменты. Были и испытания. Например, когда Маша получила предложение стажировки в другом городе. Это было через год после нашего знакомства. Она была в восторге — это была её мечта, шанс работать с крутыми дизайнерами. Но я… я был в панике. Не потому, что не хотел, чтобы она ехала. А потому, что боялся, что расстояние нас разрушит.
— Ты чего такой хмурый? — спросила она, когда я пришёл к ней с бутылкой вина, чтобы «отпраздновать» её новость.
— Да ничего, — я попытался улыбнуться, но вышло так себе. — Просто… это же далеко. А если мы…
— Что? — она посмотрела на меня с вызовом. — Думаешь, я тебя брошу, потому что буду в другом городе?
— Не то чтобы брошу, — я замялся. — Просто… это сложно.
Она вздохнула, подошла ко мне и взяла за руку.
— Слушай, философ, я не из тех, кто бросает то, что важно. А ты… ты важен.
Мы проговорили всю ночь. Она уехала на три месяца, и да, было нелегко. Мы созванивались каждый вечер, писали друг другу длинные сообщения, а иногда просто молчали в видеозвонке, пока она рисовала, а я делал домашку. Но эти три месяца сделали нас сильнее. Я понял, что любовь — это не только быть рядом физически. Это выбор. И мы оба выбрали друг друга.
Два года с Машей научили меня многому. Во-первых, что любовь — это не про идеальность. Мы оба не идеальны. Я забываю про её день рождения (хотя потом исправляюсь с цветами и тортом), она крадёт мои толстовки и иногда забывает предупредить, что задержится. Но мы принимаем друг друга такими, какие есть.
Во-вторых, я понял, что любовь — это про смелость. Маша была смелой, когда подсела ко мне на фудкорте. Она была смелой, когда позвала меня на свидание. И я учусь быть смелым — говорить о своих чувствах, признавать ошибки, просить прощения.
И в-третьих, я понял, что любовь — это про моменты. Не про дорогие подарки или громкие слова. Про то, как она смеётся, когда я пытаюсь спеть её любимую песню. Про то, как мы гуляем по парку и спорим, какой вкус мороженого лучше. Про то, как она засыпает у меня на плече, а я думаю, что ни за что не променяю это на что-то другое.