Валентина Петровна всю жизнь проработала бухгалтером на заводе. Она была женщиной строгой, привыкшей к порядку и к тому, что любое дело должно быть просчитано до копейки. Муж умер ещё десять лет назад, оставив ей двух дочерей, старшую Ольгу и младшую Марину. Ольга жила в другом городе, занималась своим маленьким бизнесом, у неё был муж и двое детей. Марина, тихая, домашняя, совсем не похожая на старшую сестру. Она вышла замуж за Сергея, работавшего инженером, и снимала с ним квартиру в старом доме неподалёку.
Жить на съёмной было непросто: хозяйка то поднимала арендную плату, то требовала освободить помещение для «родственников». Марина часто плакала матери по телефону:
— Мам, ну сколько можно кочевать? Мы всё время как чемоданы без ручки, вещи в коробках, никакой стабильности…
Валентина Петровна слушала и думала: «Может, всё-таки стоит помочь младшей? Ведь квартира-то у меня лишняя: трёшка в центре, большая, для одной совсем просторно». Но и решение давалось ей нелегко. Квартира — это ведь капитал, её защита на старость.
— Мамочка, ну ведь мы рядом будем, — уговаривала Марина. — Ты одна живёшь, а мы будем заходить, помогать, хоть не так скучно будет.
Сергей тоже не отставал:
— Валентина Петровна, мы же семья. Вы ведь знаете, я человек ответственный, Маринку не обижу. Квартира будет в надёжных руках.
Они умели уговаривать. И однажды Валентина Петровна решилась. Позвала дочерей к себе и сказала, что готова переписать квартиру на Марину, пусть они живут спокойно, не платят за аренду чужим людям.
— Только одно условие, — добавила она, строго посмотрев на дочь и зятя. — Вы должны заботиться обо мне. Чтобы я знала: не останусь одна.
Марина радостно обняла мать:
— Конечно, мамочка! Мы всегда будем рядом!
Сергей пожал тёще руку и заверил:
— Спасибо вам огромное. Я вас не подведу.
Через месяц все бумаги были оформлены: договор дарения, регистрация. Квартира официально перешла Марине. Валентина Петровна оставила за собой маленькую комнату, в которой и жила дальше, а супруги заняли две другие.
Поначалу всё было прекрасно. Марина, словно расправила крылья, с удовольствием обустраивала быт, купила новые шторы, переставила мебель. Сергей улыбался, наконец-то чувствуя себя хозяином в доме. Они стали чаще приглашать гостей, устраивали маленькие семейные праздники. Валентина Петровна наблюдала за этим со своей стороны и тихо радовалась: «Ну вот, всё правильно сделала. Хоть дети будут в уверенности, что крыша над головой своя».
Но радость её длилась недолго.
Через полгода Валентина Петровна всё чаще ловила себя на мысли, что чувствует себя в собственной квартире… как квартирантка. Молодые ложились спать поздно, смеялись, смотрели фильмы, хотя она привыкла к тишине и режиму. По утрам кухня была занята: то кастрюли, то кружки, то хлебные крошки на столе. Валентина Петровна ворчала, но Марина отмахивалась:
— Мам, ну не придирайся! Мы же дома, чего ты хочешь?
Сергей сначала пытался мирить:
— Валентина Петровна, ну, молодые мы, привыкнем ещё…
Но вскоре и сам стал относиться прохладно.
Каплей в море стало то, что Марина и Сергей перестали покупать продукты на общую семью. «У нас мало денег, мам. Мы всё сами тянем, а у тебя пенсия», — оправдывалась Марина. В итоге Валентина Петровна платила за свет и газ, а холодильник пополнялся в основном её стараниями.
«Стоп, — подумала она однажды, — так дело не пойдёт. Я им квартиру подарила, а теперь ещё и их содержу?»
В её голове начали рождаться новые расчёты. Свою пенсию она считала смешной, а жить хотелось нормально: и в театр сходить, и внукам что-то купить, и на дачу летом поехать. «Раз квартира их, чтоб дарственную не отзывать, значит, пусть платят мне как за аренду. Это будет справедливо».
И вот однажды вечером, когда Марина с Сергеем вернулись домой, Валентина Петровна собрала их на кухне.
— Дети, — начала она с той своей деловой строгостью, которой не раз пугала подчинённых на заводе, — я приняла решение. С этого месяца вы будете выплачивать мне каждый месяц определённую сумму.
Марина подняла глаза, не поняв.
— В смысле?
— В прямом, — твёрдо сказала мать. — Вы живёте в моей бывшей квартире. Теперь она ваша, но я не должна из-за этого сидеть без денег. Я пожертвовала своим имуществом, так что теперь вы обязаны мне компенсировать.
Сергей замер, пытаясь осмыслить сказанное.
— Но мы же договаривались… вы сами предложили…
— Я не настаиваю на большой сумме, — перебила его Валентина Петровна. — Но каждый месяц вы будете мне отдавать деньги. Считайте это чем-то вроде ренты.
Марина побледнела.
— Мамочка, ну ты что? Мы же семья! Какие ещё выплаты?
Но в глазах Валентины Петровны стояла непреклонность.
— Не обсуждается. Я приняла решение.
В эту ночь Марине трудно было заснуть. Она ворочалась в кровати, глядя в потолок и думая о словах матери. Рядом мирно посапывал Сергей, но её сердце стучало громко и тревожно. «Как же так? Она сама отдала квартиру… Мы же благодарны были, всё для неё старались. А теперь платить? Как чужие».
Утром, за чаем, Марина осторожно заговорила:
— Серёжа, ну что будем делать? Мама ведь серьёзно сказала.
Сергей нахмурился, хотя пытался держать спокойный тон:
— А что мы можем? У нас денег и так впритык. У меня зарплата… половина на кредиты уходит, твоя работа тоже не фонтан. Если ещё ей отдавать… Мы просто не вытянем.
— Но это же мама, — прошептала Марина, чувствуя, как подступают слёзы. — Не могу же я ей сказать «нет».
Сергей откинулся на стуле.
— Послушай, Марина, мы и так на её условиях живём. Она обещала помощь, а теперь получается мы попали в ловушку. Я тебя люблю, но пойми: я не хочу чувствовать себя арендаторам в собственной квартире.
Марина молчала, кусая губы.
К обеду Валентина Петровна появилась на кухне с листком бумаги.
— Я подсчитала, — заявила она, — пусть будет двадцать тысяч в месяц. Это справедливо.
Сергей резко поднял глаза:
— Двадцать тысяч?! Да у нас этих денег свободных и нет!
— Значит, ищите, — холодно ответила Валентина Петровна. — Я ведь могла эту квартиру продать. А подарила вам. Так что теперь ваша обязанность — поддерживать меня.
Марина попыталась смягчить ситуацию:
— Мамочка, давай хотя бы меньше… Мы правда не тянем.
Но Валентина Петровна не желала слушать.
— Это окончательно. Либо вы помогаете матери, либо я подумаю, как всё вернуть назад.
Эти слова повисли тяжёлым камнем.
***
Через неделю о конфликте узнала Ольга. Она приехала в гости с сыном-подростком и, услышав от сестры жалобу, вспыхнула:
— Подожди, Марина. Мама вам подарила квартиру, а теперь требует деньги? Это же шантаж!
— Оля, ну ты не понимаешь… — попыталась оправдаться Марина. — Мама одна, ей трудно.
— Я прекрасно понимаю, — перебила Ольга. — Трудно? Да у неё пенсия, плюс дачу каждое лето сдаёт. Неужели мало? А теперь ещё и с вас тянуть?
Марина тяжело вздохнула.
— Но ведь мы согласились, мы же сами просили…
Ольга посмотрела на сестру с сожалением.
— Ты всегда такая мягкая. Вот и мама этим пользуется.
В этот момент в комнату вошла Валентина Петровна.
— Значит так, — произнесла она, услышав последние слова. — Это моё дело. И не тебе, Оля, вмешиваться. Ты свою жизнь устроила: муж, дети, бизнес. А Марине я помогла. Теперь они должны мне помогать.
— Мам, — возмутилась Ольга, — это не помощь, а кабала! Ты их обманула.
— Ничего я не обманывала, — резко сказала Валентина Петровна. — Я имею право требовать.
Ольга вспыхнула, но спорить дальше не стала. Зато по дороге домой долго говорила сестре:
— Подумай сама. Квартира оформлена на тебя. Ты хозяйка. Никаких «обязаны». Она просто давит.
Слова Ольги глубоко запали в душу Марины. Но сказать их матери она не решалась.
Сергей же всё сильнее раздражался. Он и так задерживался на работе, чтобы взять подработки, но каждое возвращение домой превращалось в тяжёлый разговор.
— Ну как, нашёл деньги? — спрашивала Валентина Петровна, когда он переступал порог.
— Нет, — сухо отвечал он, уставший и злой.
— А должен был.
Эти короткие диалоги сводили его с ума.
Однажды вечером он не выдержал и взорвался прямо на кухне:
— Скажите прямо, Валентина Петровна, вы что, хотите нас разругать? Я ради вашей дочери горы готов свернуть, а вы мне каждый день намекаете, что я мало зарабатываю!
Марина испуганно бросилась его успокаивать:
— Серёжа, ну тише, пожалуйста…
Но Валентина Петровна только усмехнулась.
— Я лишь хочу справедливости. Если ты настоящий мужчина, должен обеспечивать семью.
Эти слова задели Сергея до глубины души. Он хлопнул дверью и ушёл ночевать к другу. Вернулся домой только утром. Был хмурый, с запахом сигарет и крепкого кофе. Марина, просидевшая всю ночь на диване, подскочила к нему:
— Серёжа, ты где был? Я вся извелась.
Он устало посмотрел на неё:
— У Витьки ночевал. Там хоть спокойно.
Эти слова кольнули Марину сильнее, чем если бы он накричал. «Спокойно» — значит, у них дома уже невозможно находиться.
Валентина Петровна, будто специально, вышла из комнаты в этот момент.
— Вот и хорошо, что погулял, — язвительно заметила она. — Может, наконец работу нормальную найдёшь.
Сергей скрипнул зубами, но промолчал. Марина почувствовала, что ещё чуть-чуть, и он сорвётся окончательно.
Вечером Марина попробовала поговорить с матерью.
— Мам, ну почему ты так с Серёжей? Он же старается, работает с утра до ночи.
— Работает… — передразнила Валентина Петровна. — Если бы старался, давно бы на машину накопил. Мужчина должен не только стараться, но и уметь зарабатывать.
— Но ты ведь знаешь, у него кредиты… — неуверенно возразила Марина.
— Его проблемы. А я свою квартиру просто так отдавать не собираюсь, — отрезала мать.
Марина опустила голову. Спорить было бесполезно.
***
Сергей всё чаще заводил один и тот же разговор:
— Слушай, Мариш, может, снимем квартиру? Пусть маленькую, пусть далеко, но зато будем жить сами.
Марина бледнела.
— Но как? У нас и так едва хватает. Съедем придётся ещё аренду платить.
—А здесь не аренду навязывают? А там будет свобода, — твёрдо говорил Сергей. — Я устал от постоянных упрёков. Я не мальчишка, чтобы мне указывали, сколько я должен приносить.
Марина плакала. Она не представляла, как можно уехать и оставить мать одну. Её всю жизнь учили: семья — это когда поддерживаешь родителей до конца.
— Я не могу, — шептала она. — Мама одна. Как я её брошу?
Сергей вздыхал и отходил в сторону, но каждый раз от этого отдалялся ещё сильнее.
Ситуация накалилась, когда Валентина Петровна неожиданно поехала в гости к Ольге и во время разговора посетовала:
— Вот младшая моя с мужем — неблагодарные. Думают, если живут в моей квартире, то я должна на них работать.
Ольга не выдержала:
— Мама, ты сама её отдала! Никто тебя не заставлял. А теперь зачем ты из Марины мученицу делаешь?
— Не тебе меня учить, — резко оборвала Валентина Петровна. — У тебя свой бизнес, муж деньги носит. А у них что? Одни обещания.
Слух о скандале быстро дошёл до Марины и Сергея. Сергей только хмыкнул:
— Вот видишь. Она везде рассказывает, что мы паразиты. Мне всё это надоело.
Через пару недель Сергей решился на крайний шаг. Он пришёл домой с твёрдым лицом и сказал:
— Я нашёл вариант. Двушка на окраине, недорого. Хозяин согласен сдать на долгий срок.
Марина замерла.
— Ты что, серьёзно?..
— Более чем. Если мы не уедем, я просто не выдержу.
Марина побледнела.
— Но мама…
— А что мама? — резко перебил он. — Она взрослая женщина. У неё есть пенсия, есть старшая дочь, которая всегда рядом. Мы не обязаны быть её кошельком.
В этот момент в кухню вошла Валентина Петровна. Она услышала последние слова.
— Так вот ты кто, зятек, — ядовито произнесла она. — Всё-то тебе теща мешает. Хотел бы быть мужчиной, обеспечил бы жену полностью, а не жаловался.
Сергей вскочил.
— Я обеспечиваю! Но жить под вашим контролем я не собираюсь!
Марина, в отчаянии, бросилась между ними:
— Хватит! Оба!
Но слова её никто не услышал. Сергей захлопнул дверь и ушёл. Валентина Петровна только усмехнулась:
— Слабак. Ненадолго он у тебя задержится.
Сергей не ночевал дома. Телефон его молчал, на сообщения он не отвечал. Марина металась по квартире, то заглядывала в окно, то садилась на диван и закрывала лицо руками.
— Ты сама виновата, — холодно сказала Валентина Петровна, проходя мимо. — Мужик должен понимать: на первом месте всегда родители. А если он это не принимает, значит, не семьянин.
Марина не ответила. Она не могла даже смотреть на мать. Внутри что-то переворачивалось: слова, которые всю жизнь казались правильными, вдруг стали звучать по-другому.
Утром позвонил Сергей. Голос его был твёрдый:
— Мариш, я снял квартиру на пару месяцев вперёд. Если хочешь, собирай вещи и приезжай. Если нет… тогда оставайся. Но я больше туда не вернусь.
Марина почувствовала, что земля ушла из-под ног.
— Серёжа… но как же мама?
— Твоя мама сама справится, — отрезал он. — Она крепкая женщина. Но я не собираюсь жить под её диктовку. —Он отключился.
***
Марина сидела на краю кровати и смотрела на чемодан, который так и не решалась открыть. В голове крутились слова Сергея: «Если хочешь, приезжай». Казалось, судьба бросила её в узкий коридор, где есть только две двери.
Валентина Петровна вошла, как всегда без стука.
— Он звонил? — спросила она, словно уже всё знала.
Марина кивнула.
— И что? Зовет с ним уехать? — глаза матери сверкнули торжеством. — Ну-ну. Уедешь — потом прибежишь обратно. Мужики все одинаковые. А мать у тебя одна.
Эти слова, которые раньше Марина принимала как истину, вдруг прозвучали как ловушка.
— Мам, — тихо сказала она, — а если я всё-таки уеду?
Валентина Петровна побледнела, но быстро взяла себя в руки:
— Ты не сможешь. Ты ж без меня и дня не проживёшь.
Марина впервые подняла взгляд прямо в глаза матери.
— Может, и смогу.
Она закрылась в комнате и стала собирать вещи. Руки дрожали, сердце колотилось, будто она совершала преступление. Каждая блузка, каждая вещь в чемодане были как маленький шаг в неизвестность.
Валентина Петровна несколько раз заглядывала в дверь. Сначала пыталась уговаривать:
— Подумай, Маришка. Ты ж потом пожалеешь.
Потом начала давить:
— А я? Я-то как? Старая женщина, одна…
Марина закрыла чемодан и тихо сказала:
— Мам, я не бросаю тебя. Я всегда буду помогать. Но я не могу больше жить здесь. Я хочу жить со своим мужем.
— Он тебя бросит! — выкрикнула Валентина Петровна. — А я всю жизнь тебя тянула!
— Спасибо тебе за всё, — голос Марины дрогнул, но она не отступила. — Но теперь мне нужно жить самой.