Галина сидела на кухне своей новенькой студии и смотрела на банковскую выписку. Десять миллионов. Вчера эта сумма от продажи трешки казалась началом новой жизни. Сегодня — просто цифрами на экране.
Телефон завибрировал.
— Галочка, как дела? Не грустишь? — голос брата Владимира звучал участливо.
— Нормально. Привыкаю к новому месту.
— А мы с Светланой думаем — может, к нам на дачу в выходные? Катя с женихом приедут, пожарим шашлычки. Одной-то тебе тоскливо.
После ухода мужа общение с родными стало единственной опорой. Она согласилась.
На даче пахло дымком и жареным мясом. Светлана колдовала над салатами, племянник Игорь листал на планшете резюме, племянница Катя примеряла кольцо.
— Представляешь, тетя Галя, свадьба уже через три месяца! — щебетала Катя. — Платье заказала, ресторан забронировали.
— Наверное, дорого обходится?
— Ой, не говори. Один банкет триста тысяч. Но молодость раз в жизни, правда?
Владимир устроился в кресле с бокалом красного сухого:
— Слушай, Галь, а что ты с такими деньгами думаешь делать? Десять миллионов на депозите — это расточительство чистой воды.
— Пока не решила.
— Понимаешь, — он придвинулся ближе, понизив голос, — мы тут с Светкой обсуждали... У нас ипотека висит, миллион двести. Платим пятый год, а толку мало. А ты одна, детей нет...
Галина почувствовала, как внутри все сжалось в тугой узел.
— Может, поможешь семье? — добавила Светлана, садясь рядом. — Мы же родные. А родные должны поддерживать друг друга.
Вокруг сидели самые близкие люди. Смотрели с надеждой. Ждали.
— Хорошо, — сказала она после долгой паузы. — Помогу.
Владимир чуть не подпрыгнул от радости. Катя бросилась обнимать тетю. В этот момент Галине показалось, что она купила себе семейное тепло за разумную цену.
Покой длился ровно месяц. Владимир появился без предупреждения, с серьезным лицом.
— Галочка, тут срочная ситуация. Игорю машину нужно — на хорошую работу устраивается, а без колес никуда. Восемьсот тысяч всего.
— Владимир, я же только что...
— Понимаю, много прошу. Но парень отличник, старается. Мы бы сами, да откуда у нас такие деньги?
— Это же почти миллион...
— Галь, — он наклонился к ней, — ну посмотри правде в глаза. Тебе одной десять миллионов зачем? А парню вся жизнь впереди.
Она дала деньги. Потом дала полтора миллиона на "супервыгодные инвестиции" Светланиного брата. Потом семьсот тысяч на срочный ремонт у племянницы.
К декабрю на счету оставалось шесть с половиной миллионов.
— Ты что, жмотничаешь? — Светлана стояла посреди студии, размахивая руками. — Я не понимаю! У тебя миллионы, а мы последние копейки считаем!
— Светлана, я уже дала три с половиной миллиона...
— И что? Тебе что, жалко? Кто тебе с переездом помогал? Кто продукты первое время носил? Кто в больнице дежурил, когда давление скакало?
В глазах невестки плескалось что-то жадное, хищное.
— Знаешь, что люди говорят? — добавила она ядовито. — Что ты зажралась окончательно. Семью родную не жалеешь.
— Какие люди?
— Да все! Соседи, знакомые. Все видят, как ты себя ведешь.
Галина молча проводила невестку до двери. Спорить было бесполезно.
Последней каплей стал день рождения Владимира. Галина пришла с тортом и дорогими швейцарскими часами.
— Спасибо, сестренка! — Владимир чмокнул ее в щеку. — Кстати, мы тут с риелтором говорили вчера. Показывал отличную трешку в Южном районе.
— Зачем вам показывал?
— Так для Кати с Андреем! Молодая семья, а съемную квартиру снимать — деньги в трубу.
— А откуда у них деньги на квартиру?
Владимир удивленно посмотрел на нее:
— Галочка, ну ты же понимаешь... Катя твоя крестница, единственная. Кому ты еще деньги оставишь?
— Мы уже все просчитали, — кивнула Светлана. — Тебе на эту студию миллиона полтора хватит с лихвой. А остальное разумно в молодежь вложить.
— Квартира три миллиона стоит, — добавил зять Андрей. — Но в хорошем районе, перспективном.
Галина медленно поставила вилку. Они говорили о ее деньгах так спокойно, словно обсуждали погоду. Уже все решили. Уже все поделили.
— Значит, вы считаете мои деньги своими?
— Ну а как же? — искренне удивился Владимир. — Мы же семья. Я твой единственный брат, Катя — крестница...
— Родня возомнила себя хозяевами моих денег, — сказала Галина тихо, вставая из-за стола.
— Что ты несешь? — нахмурилась Светлана.
Но Галина уже шла к выходу, взяв сумку.
Утром она сидела в турагентстве среди ярких буклетов. Франция, Италия, Швейцария — места, куда муж обещал свозить ее "когда-нибудь потом".
— Советую большой тур по Европе, — предложила менеджер. — Два месяца, все включено, отличные отели.
— Сколько?
— Миллион двести тысяч.
Ровно столько, сколько она дала на ипотеку. Владимир бы назвал это безумием. А Галине впервые за полгода стало легко дышать.
Телефон надрывался пять дней подряд. На шестой она приехала к брату за фотоальбомами покойного мужа.
— Ты что творишь? — Светлана встретила ее в прихожей. — Владимир две ночи не спал! Миллион двести на ветер бросила!
— Мне нужны альбомы с фотографиями мужа.
— Какие альбомы? Галина, ты в своем уме? Такие деньги на развлечения!
Галина молча прошла в гостиную, взяла с полки знакомые папки:
— Это мои деньги, Светлана.
— Как это твои? — взвизгнула невестка. — Мы столько в тебя вложили! Столько сил потратили! А ты...
— Что вложили?
— Заботу! Внимание! Время свое тратили!
— За три с половиной миллиона?
Светлана на секунду растерялась, но быстро нашлась:
— Ты неблагодарная! Мы рассчитывали, что поступишь по-человечески!
— На что рассчитывали? — Галина обернулась в дверях.
— На то, что не забудешь родных! Что поделишься!
— Я уже поделилась. Но вам мало.
Из соседней комнаты вышел Владимир — осунувшийся, с покрасневшими глазами:
— Галь, ну давай поговорим спокойно. Мы же не чужие люди.
— Для чужих людей вы слишком много о моих деньгах знаете.
— Это потому что мы семья! — Он повысил голос. — А семья — это святое!
— Знаешь что я поняла? — Галина остановилась у двери. — Родня возомнила себя хозяевами моих денег. Но их ждала внезапная расплата.
Она вернулась через два месяца — загорелая, отдохнувшая, с новым номером телефона и спокойными глазами. Первым делом зашла в банк: оставшиеся пять миллионов легли на депозит под проценты, которых хватало на безбедную жизнь.
Старый номер включила только через неделю.
— Галочка! — голос Владимира дрожал от облегчения. — Слава богу! Мы думали, с тобой что-то случилось!
— Все отлично.
— Слушай, давай встретимся, поговорим нормально. Ну что мы как враги? Мы же родственники, должны найти общий язык.
— Не думаю.
— Галь, — голос стал умоляющим, — ну мы же понимаем, что погорячились тогда. Но ты же знаешь — мы тебя любим. По-настоящему любим.
— За пять миллионов?
— При чем тут деньги? Мы о душе говорим!
Галина смотрела в окно на детскую площадку, где играли малыши. Интересно, через сколько лет родители начнут считать их карманные деньги своими?
— Владимир, знаешь, в чем твоя ошибка?
— В чем?
— Ты решил, что я обязана вам счастье купить. А я не обязана.
— Галь, ну это же семья...
— Была семья, — сказала она и отключила телефон.
На столе лежали билеты в Таиланд. На три месяца. А может, и дольше — теперь она могла себе позволить любые планы.
В студии стояла тишина. Впервые за много месяцев — своя, спокойная, без чужих ожиданий и претензий.
Через полгода Светлана встретила ее в супермаркете. Налетела, как ураган:
— Галина! Наконец-то! Ты где пропадаешь? Номер поменяла, не отвечаешь...
— Здравствуй, Светлана.
— Слушай, у нас тут проблемы серьезные. Игорю работу сократили, Кате с мужем съемную квартиру повысили... Может, поможешь? Ну хоть немного?
Галина посмотрела на невестку — та же жадность в глазах, то же ожидание. Ничего не изменилось.
— Нет.
— Как это нет? Галя, мы же родные!
— Мы были родными, пока вы меня за человека считали. А не за кошелек.
Светлана попыталась что-то сказать, но Галина уже отошла к кассе.