Расслабься, мамаша. Я за твоего Виталика вышла из-за прописки, а ребенок мне этот даром не нужен. Воспитывайте сами! — прошипела она, пока я пыталась успокоить надрывающегося в кроватке внука.
Я обернулась, а в руках у нее уже была спортивная сумка. Мое сердце рухнуло куда-то в район пяток. Пока я, остолбенев, смотрела на нее, она накинула куртку, зыркнула на меня и хлопнула дверью. Навсегда.
А ведь каких-то десять месяцев назад я думала, что сын наконец-то нашел свое счастье…
Не прошло и месяца, как Виталик выставил за дверь свою первую жену Светочку, тихую мышку, которая даже пыль боялась смахнуть без моего разрешения, как привел в дом новую пассию. Оксану.
Я тогда с давлением лежала, смотрела сериал по «России», а тут звонок в дверь. Открываю — стоит мой Виталик, сияет, как медный таз. А за его спиной — девица. Рослая, плечистая, в лосинах и с таким взглядом, что можно гвозди забивать.
— Мам, знакомься, это Оксана! Она теперь будет жить с нами, — выпалил сын, затаскивая ее баулы в нашу скромную самарскую «двушку».
Я чуть дар речи не потеряла. Светочка еще даже не все свои плойки-фены забрала, а тут уже новая хозяйка нарисовалась. Оксана, не дожидаясь приглашения, протянула мне руку, как мужик:
— Галина Петровна, приятно познакомиться. Надеюсь, сработаемся. Виталик сказал, вы женщина с характером, но я тоже не промах.
Я что-то пролепетала в ответ. В голове гудело. Сын оттащил меня на кухню.
— Мам, ты не злись. Я ее в фитнес-клубе встретил, она там тренер. Ураган, а не женщина! Она мне сразу сказала: «Чего время терять, давай жить вместе». Ну я и согласился…
— А она, значит, и не шутила? — прохрипела я.
— Мам, это судьба!
Судьба эта, Оксана, уже через неделю командовала на моей кухне и составляла список продуктов, который нужно купить в «Пятерочке». Еще через две недели они расписались. Тихо, без гостей. Сказали, копят на свадебное путешествие. Я только вздыхала. Ну, может, и к лучшему? Женщина хваткая, волевая, может, хоть она из моего Виталика мужика сделает.
Вернулись они из Турции через месяц, загорелые и довольные. А вечером Оксана подошла ко мне смущенная, глаза в пол опустила. Первый раз я ее такой видела.
— Галина Петровна… У нас ребенок будет.
У меня земля ушла из-под ног. Так быстро? В голове сразу полезли нехорошие мысли.
— Оксана… а ты уверена, что это… Виталика?
Она аж вспыхнула:
— Конечно! Вы что такое говорите! Мы еще до поездки узнали, просто вам сюрприз хотели сделать.
Я промолчала. А что тут скажешь? Ребенок — это святое. Ради внука или внучки я была готова на все. И с этого дня моя жизнь превратилась в ад.
Сначала Оксана просто перестала готовить. То у нее токсикоз, то голова кружится. Я вкалывала на своей работе в бухгалтерии до пяти, потом неслась домой и вставала к плите, чтобы приготовить и первое, и второе, и компот для «беременной деточки». Потом она перестала убираться. «Мне врач запретил наклоняться, угроза!» — заявляла она, лежа на диване с телефоном.
Апофеоз случился со стиральной машиной. Старенькая наша «Индезит» и так дышала на ладан после Светочкиных экспериментов с отбеливателями. Однажды захожу в ванную, а Оксана запихивает в барабан свои спортивные леггинсы вместе с Виталькиными рубашками и моими полотенцами.
— Стой! — закричала я. — Ты что творишь? Сломаешь!
— Да что ей будет? Я на «быструю стирку» поставлю, и делов-то.
— Не смей! — я буквально оттолкнула ее от машинки. — После тебя кто новую покупать будет? Мы с Виталиком и так ипотеку за эту квартиру еле тянем! Хочешь стирать — вон тазик, вот хозяйственное мыло. Ручками, ручками! Так и для ткани полезнее.
Она посмотрела на меня, как на врага народа, развернулась и ушла. Ночью я слышала, как они шептались в своей комнате. Думала, все, сейчас сын придет со мной разбираться. Но нет. Оксана, видимо, поняла, что лучший способ манипуляции — это ее «драгоценная» беременность.
С того дня она превратила меня в личную служанку. Любая моя просьба помочь по дому заканчивалась одинаково:
— Ой, Галина Петровна, что-то в боку закололо… Ой, спину прихватило…
И я, боясь навредить будущему внуку, хваталась за тряпку и пылесос сама. А Виталик? Он приходил с работы выжатый как лимон, утыкался в тарелку, а потом в телевизор. На все мои попытки пожаловаться отвечал одно:
— Мам, я пашу как конь, чтобы вас всех прокормить. У меня план горит. Разбирайтесь сами, вы две взрослые женщины.
И я разбиралась. Терпела, когда Оксана устраивала «гендер-пати» — дурацкую вечеринку, куда спустили кучу денег, чтобы лопнуть шарик и узнать, что будет мальчик. Терпела ее капризы, ее зеленые смузи по утрам, от запаха которых меня тошнило. Я все терпела. Ради Артемки. Так они решили назвать сына.
Из роддома я несла внука сама. Оксана шла рядом, надув губы.
— Дайте мне ребенка! Я его мать! — шипела она.
— Уронишь еще, слабая после родов! — отрезала я.
Мой Виталик, как всегда, пытался быть хорошим для всех:
— Мамочка, ну дай ей подержать. Мариночка, ну мама же о тебе заботится…
В итоге я сдалась и передала драгоценный кулек невестке. Ох, зря я это сделала.
Дома начался настоящий террор. Я, как опытная мать и бабушка, сразу сказала: никаких подгузников. Только марлевые пеленки, которые нужно кипятить! Это и для кожи полезнее, и экономнее — цены на эти памперсы видели?
— Вы с ума сошли, мама?! — взвизгнула Оксана, когда я вытащила из шкафа стопку старых добрых марлевых подгузников. — Весь мир пользуется, а я буду в тазу с кипятком корячиться?
— Ребенку вредить я не позволю! — твердо сказала я. — Насмотрелась я на ваших блогеров. Будет так, как я сказала!
И пока она отвернулась к ребенку, я собрала все упаковки с подгузниками, которые они накупили, и вынесла в мусорный контейнер на улицу.
Когда я вернулась, она стояла посреди комнаты, бледная от злости. И тогда она сказала мне те самые слова. Про прописку. Про то, что ребенок ей не нужен. Про то, что хозяйка ее с квартиры выгоняла, а мой Виталик удачно подвернулся.
Пока я переваривала услышанное, она уже стояла в дверях. И ушла.
Вечером пришел Виталик. Увидел меня, заплаканную, с внуком на руках, и все понял. Я выложила ему все, как на духу. А он опустил голову и тихо сказал то, от чего у меня застыла кровь в жилах.
— Мам, прости… Я знал, что она уйдет. Мы еще до родов решили разводиться. Просто… ты так хотела внуков. Я ее уговорил родить. Думал, может, материнский инстинкт проснется. Или хотя бы денег ей дам, а ребенка тебе оставлю… Я думал, это будет для тебя лучший подарок…
Он смотрел на меня, тридцатилетний мужик, с глазами нашкодившего щенка. А я смотрела на него, на своего сына, и понимала, что это я, я во всем виновата. Я вырастила инфантильного эгоиста, который решает свои проблемы за счет других и ломает жизни, думая, что делает «подарок».
Оксана больше не появлялась. Алименты я из нее выбивала через суд, копеечные. Виталик пожил с нами еще полгода, а потом нашел себе новую девушку и съехал к ней на съемную квартиру. Сказал, что ему нужно «пожить для себя». Помогает деньгами, конечно, но редко.
А я осталась одна с маленьким Тёмочкой на руках. И знаете, я счастлива. Он — мой лучик света. Но иногда ночью, когда он спит, я сижу на кухне и думаю… Вот скажите мне, кто в этой истории виноват больше: наглая аферистка, мой инфантильный сын или я сама, что своей гиперопекой вырастила его таким?