— Да я же для вас стараюсь! — голос Анны Петровны звенел от возмущения. — Тридцать лет так готовлю, и всем нравилось. А теперь, значит, не так?
Лена молча смотрела в окно. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, превращая двор панельной девятиэтажки в унылую серую картину. Три недели. Всего три недели прошло с момента, как свекровь переехала к ним, а кухня перестала быть её территорией.
— Лен, ну чего ты? — Димка подошёл сзади, положил руки на плечи. — Мама же старалась.
— Угу, — только и смогла выдавить Лена. Спорить не было сил. Не было смысла объяснять в сотый раз, что она не против маминой стряпни, она против того, что её саму выжили из собственной кухни.
— Димочка, я ведь не для себя, — Анна Петровна картинно промокнула глаза уголком фартука. — Я ведь для вас с Леночкой. Чтобы вы после работы отдыхали, а не у плиты стояли.
Лена отвернулась от окна и посмотрела прямо в глаза свекрови. Невысокая, сухонькая, с тщательно уложенными волосами и маникюром — она совсем не выглядела на свои шестьдесят два. И уж точно не производила впечатление беспомощной старушки, которой требуется уход.
— Анна Петровна, — Лена старалась говорить спокойно, — я ценю вашу заботу. Но мы договаривались, что у нас будет очерёдность на кухне. Сегодня был мой день.
— Ой, деточка, — свекровь всплеснула руками, — так я забыла! Совсем из головы вылетело! А ты чего не напомнила?
— Я напоминала. Утром, — Лена поджала губы. — Вы сказали: «Хорошо, доченька», а потом я прихожу с работы, а у нас опять ваши котлеты.
— Так котлеты же любимые Димины! — Анна Петровна повернулась к сыну. — Правда, Димочка?
Димка неловко переступил с ноги на ногу.
— Мам, ну давай не будем, а? Давайте просто поужинаем.
— Отлично, — процедила Лена, — ужинайте. А мне что-то аппетит пропал.
Она вышла из кухни, захлопнув за собой дверь громче, чем собиралась. В спальне упала на кровать лицом в подушку. Глупо. Как всё глупо. Тридцать лет, взрослая женщина, а ведёт себя как обиженный подросток. Но как ещё реагировать? Каждый её протест встречали одинаково: «Лена, ну что ты как маленькая? Мама же лучше знает... Мама же лучше готовит... Мама же из лучших побуждений...»
Дверь тихо скрипнула.
— Лен, ты чего? — Димка присел на край кровати. — Что за концерты устраиваешь?
Лена резко села на кровати:
— Я? Я устраиваю концерты? Дим, вы с матерью меня из моей же кухни выжили! Из моего дома!
— Да ладно тебе, — он поморщился, — никто никого не выживал. Просто мама хочет помочь.
— Помочь? — Лена горько усмехнулась. — Дим, она переставила всю мебель в гостиной, перевесила шторы, которые мы вместе выбирали, выкинула мои любимые кружки, потому что они «безвкусица», и теперь ещё захватила кухню. Это не помощь, это... это вторжение какое-то!
— Лена, перестань, — голос Димки стал жёстче. — Мама пожилой человек, ей тяжело одной. Мы же договорились, что она будет с нами жить.
— Мы договорились, что она будет жить с нами, а не мы — по её правилам!
— А что такого случилось? Ну перевесила шторы — и что? Ну приготовила ужин — разве это плохо?
Лена устало потёрла виски.
— Дело не в шторах и не в ужине. Дело в том, что она не считается с моим мнением. С нашим мнением. Это наш дом, Дим. Наш.
— И мамин тоже теперь, — отрезал он. — Слушай, мне надоело это обсуждать. Мама никуда не денется, так что привыкай.
Он вышел, оставив Лену наедине с колотящимся сердцем и противным ощущением беспомощности.
На работе Лена старалась не думать о домашних проблемах, но получалось плохо. Особенно когда коллеги начинали обсуждать, кто что на ужин приготовит или какой фильм вечером посмотрит.
— Лен, ты чего такая смурная? — Катька, её подруга со студенческих времён и коллега по рекламному агентству, подсела к ней во время обеденного перерыва. — Третий день ходишь как в воду опущенная.
— Да всё то же, — Лена вяло ковыряла салат вилкой. — Анна Петровна в своём репертуаре.
— Опять? — Катька сочувственно покачала головой. — И что на этот раз?
— Вчера она решила, что в нашей спальне «слишком интимная атмосфера», и повесила портрет Димкиного отца. Представляешь? Прямо напротив кровати! Сказала, что он должен всегда быть с нами.
Катька подавилась кофе.
— Да ладно? Прямо над кроватью?
— Нет, на противоположной стене. Но всё равно... Димка только плечами пожал, мол, ну и что такого. А мне теперь как? Под взглядом свёкра спать? — Лена отодвинула тарелку. — И, знаешь, самое противное, что я начинаю чувствовать себя сумасшедшей. Может, и правда ничего особенного? Может, я просто привередничаю?
— Так, стоп, — Катька решительно отставила чашку. — Никакая ты не сумасшедшая. Это ненормально — когда свекровь распоряжается в твоём доме как хочет. Почему Димка ей потакает?
— Потому что «мама старенькая», «мама одинокая», «мама лучше знает». Ты бы слышала, как она с ним разговаривает: «Димочка, сыночек, ты же у меня самый лучший!» И он тает, как мороженое на солнце. А я... а я просто злобная невестка, которая не любит его маму.
— А ты пробовала с ней самой поговорить? Без Димки?
— Пробовала, — Лена горько усмехнулась. — Знаешь, что она мне сказала? «Я мать, я лучше знаю, что нужно моему сыну. А ты... ты всего лишь жена».
— Жесть, — выдохнула Катька. — И что ты собираешься делать?
— Не знаю, — честно призналась Лена. — Иногда хочется собрать вещи и уйти. Но...
— Но?
— Но я люблю Димку. И это мой дом, понимаешь? Почему я должна уходить?
— А что если... — Катька понизила голос, хотя рядом никого не было, — что если тебе тоже включить режим «заботливой женщины»? Ну, знаешь, перехватить инициативу. Стать такой же... настойчивой?
— В смысле? — не поняла Лена.
— Ну, если она играет в «я всё делаю для вас», почему бы тебе не сыграть в то же самое? Только ещё активнее.
Лена задумалась. Может, в этом что-то есть...
План «Заботливая жена» Лена начала реализовывать в тот же вечер. Вернувшись с работы на час раньше обычного, она быстро приготовила Димкины любимые спагетти болоньезе, накрыла на стол, даже свечи поставила.
Анна Петровна, вернувшись из магазина, застыла в дверях кухни.
— Что это? — её голос звучал так, будто она обнаружила на столе не ужин, а как минимум расчленённое тело.
— Ужин, — улыбнулась Лена самой приветливой улыбкой. — Димочка так любит пасту, я решила его порадовать.
— Но я купила продукты для жаркого, — свекровь потрясла пакетами. — Я всегда по средам готовлю жаркое.
— О, не волнуйтесь, — Лена продолжала улыбаться, хотя щёки уже сводило. — Жаркое сделаем завтра. Или на выходных. Димочка будет очень рад.
— Но я...
Входная дверь хлопнула, прерывая начинающийся спор.
— Лен, я дома! — раздался голос Димки. — Что-то у нас вкусно пахнет!
Он зашёл на кухню и застыл, переводя взгляд с жены на мать и обратно.
— Ух ты! — наконец выдавил он. — Паста! Класс!
Лена бросила быстрый взгляд на свекровь. Та стояла, поджав губы, всё ещё держа пакеты с продуктами.
— Димочка, — начала Анна Петровна, но сын её перебил.
— Мам, ты чего стоишь? Садись, ужинать будем! Лен, у тебя супер получилось, пахнет обалденно!
Лена едва сдержала торжествующую улыбку. Первый раунд за ней.
Но радость была недолгой. Уже через день Анна Петровна нанесла ответный удар, встретив их после работы не просто ужином, а «праздничным столом» по случаю годовщины свадьбы Димкиных родителей. О том, что у свекрови сегодня особый день, Лена узнала, только переступив порог квартиры.
— Я подумала, — щебетала Анна Петровна, расставляя блюда, — раз уж мы теперь одна семья, то и праздники у нас общие. Ты ведь не против, Леночка?
Что на это можно было ответить? «Против»? И выглядеть бессердечной стервой, не уважающей семейные ценности?
— Конечно не против, — выдавила Лена, мысленно признавая поражение во втором раунде.
Так началась необъявленная война. Лена готовила завтраки, Анна Петровна перехватывала инициативу и делала ужины. Лена покупала новые занавески, Анна Петровна «случайно» их пачкала и стирала так, что ткань садилась. Лена планировала выходные, Анна Петровна неожиданно заболевала, и Димка отказывался куда-либо идти, оставляя мать одну.
Через две недели Лена поняла, что проигрывает по всем фронтам. Свекровь мастерски манипулировала сыном, вызывая у него то жалость, то чувство вины, то желание защитить. А Лена всё чаще выглядела в его глазах мелочной и придирчивой.
— Нет, так дальше нельзя, — сказала она Катьке, когда они встретились после работы в кафе. — Я не выдержу ещё месяц такой жизни.
— А что Димка? Ты с ним пробовала серьёзно поговорить?
— Пробовала, — Лена потёрла виски. — Знаешь, что он сказал? «Лена, ты взрослый человек, а ведёшь себя как ребёнок. Мама немолодая, у неё свои привычки, нужно уважать её возраст».
— Ну, знаешь, — Катька фыркнула, — немолодая — не значит святая. Она прекрасно понимает, что делает.
— Конечно понимает, — вздохнула Лена. — И наслаждается каждой минутой. Вчера я нашла в своей косметичке её помаду. Она сказала, что просто «одолжила». А позавчера обнаружила, что она перебрала все мои украшения, потому что «искала серьги, которые ей подарил Димочка на восьмое марта».
— Слушай, так это уже ни в какие ворота не лезет! — возмутилась Катька. — Может, тебе правда стоит уйти? Хотя бы на время. Снять квартиру, пожить отдельно. Пусть Димка поймёт, что теряет.
— И бросить свой дом? — Лена покачала головой. — Нет. Это наша квартира. Мы её вместе выбирали, ремонт делали... Я не уйду.
— Тогда что?
— Не знаю, — честно призналась Лена. — Но что-то придумаю.
Решение пришло неожиданно. В тот вечер Анна Петровна превзошла саму себя: пригласила на ужин свою подругу Валентину Сергеевну, даже не предупредив Лену. Димка, конечно, был в курсе, но «забыл» сказать жене.
— А вот и Леночка! — воскликнула свекровь, когда Лена, уставшая после рабочего дня, вошла в квартиру. — Знакомься, Валя, это моя невестка!
Валентина Сергеевна, грузная женщина с ярко-рыжими волосами, окинула Лену оценивающим взглядом.
— Худовата, — вынесла она вердикт. — Ты её не кормишь, что ли, Петровна?
— Да она сама не ест, — вздохнула свекровь. — Всё фигуру бережёт. А толку-то? Димочке нравятся женщины с формами. Правда, сынок?
Димка, сидевший за столом с бокалом вина, нервно усмехнулся:
— Мам, ну что ты...
— Что? — Анна Петровна всплеснула руками. — Я правду говорю! Ты сколько раз мне говорил, что любишь, когда женщина... как это сейчас модно... в теле?
Лена почувствовала, как к щекам приливает жар. Неужели Димка действительно обсуждает с матерью, какие женщины ему нравятся?
— Проходи, Леночка, — пропела свекровь. — Мы тут пельмешки сделали. Домашние! Валя научила меня лепить по особому рецепту. Димочка уже три тарелки съел!
— Спасибо, я не голодна, — Лена повесила куртку в шкаф. — И вообще, у меня завтра ранний подъём. Я, пожалуй, спать пойду.
— В девять вечера? — Валентина Сергеевна хмыкнула. — Странные у тебя привычки, девушка.
— У всех свои, — Лена натянуто улыбнулась. — Приятно было познакомиться.
— Лен, ну посиди с нами, — Димка наконец поднялся со своего места. — Мы же не каждый день собираемся вот так...
— Угу, особенно учитывая, что меня даже не предупредили о «семейном ужине», — Лена не смогла сдержать сарказм.
— Ой, я думала, Дима тебе сказал, — Анна Петровна изобразила удивление. — Ты же не обижаешься, правда? Мы просто хотели тебя порадовать!
«Порадовать». Как же. Унизить, поставить на место — это да. Но никак не порадовать.
— Конечно не обижаюсь, — Лена выдавила улыбку. — Просто устала очень. Всем приятного вечера.
Она ушла в спальню, закрыла дверь и упала на кровать. Из гостиной доносился громкий смех Валентины Сергеевны и воркующий голос свекрови. Димка тоже смеялся — расслабленно, свободно. Когда он в последний раз так смеялся рядом с ней?
Лена повернулась на бок и уставилась в окно. Надо что-то решать. Так больше нельзя.
И тут её осенило.
— Ты в своём уме? — Катька смотрела на неё как на сумасшедшую. — Это же...
— Это война, — Лена пожала плечами. — А на войне все средства хороши.
— Но пригласить свою маму пожить с вами? Лен, твоя мать ещё похлеще Анны Петровны будет! Помнишь, как она на твоей свадьбе отчитала официантку за якобы неправильно сервированный стол?
— Помню, — Лена улыбнулась. — И именно поэтому это сработает.
— Ты хочешь стравить их между собой? — Катька присвистнула. — Ну ты даёшь.
— Я хочу вернуть свой дом и своего мужа, — Лена стала серьёзной. — И если для этого нужно устроить битву титанов — я её устрою.
— А Димка что скажет?
— А что он может сказать? Его мать живёт с нами уже два месяца. Почему моей нельзя? Тем более что у мамы как раз ремонт в квартире, ей и правда нужно где-то пожить пару недель.
— Пару недель? — Катька подняла брови. — Ты уверена, что хватит?
— Уверена, — кивнула Лена. — Моя мама — это ураган, смерч и цунами в одном флаконе. Анна Петровна не выдержит и недели.
— Лен, ты серьёзно? — Димка нервно барабанил пальцами по столу. — Твоя мама будет жить с нами?
— А что такого? — Лена невинно хлопнула ресницами. — У неё ремонт, ей нужно где-то пожить пару недель. Не к тёте Гале же ей ехать в Тверь? Мы же семья, правда, Дим?
— Да, но... — он замялся. — Ты же знаешь, у нас с твоей мамой...
— Сложные отношения? — Лена подняла брови. — А у меня с твоей — простые?
Димка вздохнул:
— Лен, ну зачем так...
— А как? — она подошла ближе. — Дим, твоя мама живёт у нас уже два месяца. Моя поживёт две недели. Разве это несправедливо?
— Да нет, справедливо, но...
— Вот и отлично, — Лена поцеловала его в щёку. — Мама приедет завтра к обеду. Я уже постелила в гостевой.
— В гостевой? — Димка нахмурился. — Но там же мама спит.
— Ну да, — Лена пожала плечами. — Придётся им делить комнату. Или ты предлагаешь моей маме спать на диване в гостиной?
— Нет, конечно, но...
— Вот и славно, — Лена развернулась и пошла на кухню, пряча довольную улыбку. Первый этап плана был успешно реализован.
Людмила Васильевна приехала ровно в полдень — минута в минуту, как и обещала. Высокая, статная, с идеальной осанкой и пронзительным взглядом серых глаз, она была полной противоположностью миниатюрной Анны Петровны.
— Здравствуйте, дорогие, — она величественно вплыла в прихожую, оглядываясь по сторонам. — Дмитрий, помоги с чемоданом, будь добр.
Димка, немного оробевший перед тёщей, кинулся выполнять поручение.
— Мамочка, — Лена обняла мать. — Как я рада тебя видеть!
— И я тебя, деточка, — Людмила Васильевна обняла дочь в ответ, а затем тихо шепнула ей на ухо: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Лена подмигнула ей. О да, она прекрасно знала, что делает.
Анна Петровна в это время хлопотала на кухне. Услышав голоса в прихожей, она вытерла руки о фартук и вышла встречать гостью.
— Здравствуйте, Людмила Васильевна, — она натянуто улыбнулась. — Рада вас видеть.
— Анна Петровна, — мать Лены кивнула с королевской снисходительностью. — Я вижу, вы тут обжились уже.
— Да, я помогаю детям вести хозяйство, — свекровь расправила плечи. — Готовлю, убираю...
— Похвально, — Людмила Васильевна окинула её оценивающим взглядом. — В вашем возрасте ещё хочется быть полезной.
Лена едва сдержала смешок, увидев, как вытянулось лицо Анны Петровны. «В вашем возрасте» — это был удар ниже пояса, учитывая, что Людмила Васильевна была всего на три года младше.
— Я покажу тебе твою комнату, мам, — Лена взяла мать под руку. — Правда, тебе придётся её делить с Анной Петровной...
— Что? — Людмила Васильевна остановилась. — Елена, ты шутишь? Я не привыкла спать в одной комнате с... посторонними.
— Но у нас только одна гостевая, — Лена развела руками. — А не могу же я выгнать Анну Петровну в гостиную, правда?
— Конечно не можешь, — отрезала Людмила Васильевна. — Я буду спать в гостиной.
— Но мам...
— Никаких «но», — мать Лены повернулась к свекрови. — Анна Петровна, не беспокойтесь. Я прекрасно устроюсь на диване в гостиной. В конце концов, я здесь ненадолго.
Анна Петровна тут же расцвела:
— Ну что вы, Людмила Васильевна! Я с радостью уступлю вам комнату!
— Даже не думайте, — мать Лены величественно махнула рукой. — Вы здесь живёте, я лишь гостья.
— Но я тоже гостья...
— Ну-ну, — Людмила Васильевна усмехнулась. — Два месяца — это уже не гостья, это практически член семьи.
Лена наблюдала за перепалкой с тихим удовлетворением. Матери потребовалось меньше пяти минут, чтобы заставить Анну Петровну почувствовать себя неуютно.
— Дмитрий, — Людмила Васильевна повернулась к зятю, — будь добр, отнеси мой чемодан в гостиную. И скажи, дорогой, у вас есть приличный кофе? Я бы не отказалась от чашечки.
— Конечно, Людмила Васильевна, — Димка поспешно кивнул. — Я сейчас сделаю.
— Нет-нет, — она остановила его жестом. — Я сама. Покажешь мне, где у вас что на кухне?
И, не дожидаясь ответа, она направилась туда, оставив Анну Петровну в прихожей с открытым ртом.
Лена поймала взгляд мужа и едва заметно улыбнулась. План начал работать.
К вечеру стало ясно, что Людмила Васильевна не просто заняла территорию кухни — она её полностью оккупировала. Анне Петровне не удалось даже близко подойти к плите.
— Я привыкла готовить сама, — заявила мать Лены, когда свекровь робко предложила помощь. — У меня свои методы, свои специи. Не беспокойтесь, Анна Петровна, отдыхайте.
И Анна Петровна, непривычно тихая, сидела в уголке гостиной, наблюдая, как её владения захватывает другая женщина.
— Димочка, попробуй мой борщ, — Людмила Васильевна поставила перед зятем дымящуюся тарелку. — Это фирменный рецепт, в нашей семье его передают из поколения в поколение.
Димка осторожно попробовал.
— Очень вкусно, Людмила Васильевна, — он кивнул. — Просто потрясающе.
— Вот и отлично, — она довольно улыбнулась. — А завтра я приготовлю тебе настоящий плов. Не ту пародию, что обычно подают в ресторанах, а правильный, узбекский. У меня коллега был из Ташкента, научил.
Анна Петровна, сидевшая напротив, едва заметно поджала губы.
— Я тоже умею готовить плов, — заметила она. — Димочке всегда нравилось.
— Неужели? — Людмила Васильевна изогнула бровь. — Что ж, тогда сравним. Я завтра, а вы... когда будет ваша очередь на кухне.
Лена едва сдержала улыбку, заметив, как вытянулось лицо свекрови. До сих пор никто не смел ставить под сомнение её первенство в кулинарных делах.
После ужина Анна Петровна предприняла попытку вернуть хотя бы часть территории, вызвавшись мыть посуду.
— Что вы, дорогая, — Людмила Васильевна мягко, но решительно оттеснила её от раковины. — Вы и так целый день на ногах. Отдохните, я сама всё сделаю. Леночка мне поможет, правда, доченька?
Лена радостно кивнула, наслаждаясь растерянным видом свекрови.
— Мам, может, чаю? — предложил Димка, явно пытаясь разрядить обстановку.
— Я бы не отказалась, — Анна Петровна вздохнула и поплелась в гостиную.
Как только она вышла, Людмила Васильевна подмигнула дочери:
— Кажется, мы неплохо начали, а?
— Просто великолепно, — шепнула Лена в ответ.
Следующие несколько дней превратились в настоящую битву титанов. Людмила Васильевна методично вытесняла Анну Петровну из всех сфер домашней жизни. Она готовила завтраки, обеды и ужины, наводила порядок в квартире, даже взялась перестирать все шторы, «потому что от них пахнет пылью».
— Но я же только месяц назад их стирала! — возмутилась Анна Петровна.
— Видимо, не очень тщательно, — парировала Людмила Васильевна. — Или у вас проблемы с обонянием? В вашем возрасте это бывает.
Димка метался между двумя женщинами, пытаясь никого не обидеть, но чаще всего оказывался между молотом и наковальней.
— Мам, ну не надо, — шептал он матери, когда та в очередной раз пыталась затеять скандал. — Людмила Васильевна у нас ненадолго.
— Да-да, конечно, — Анна Петровна поджимала губы. — А пока она здесь, я должна сидеть в углу и молчать, да?
— Никто не просит тебя молчать...
— Нет? А почему тогда, когда я предложила испечь твой любимый пирог, ты сказал: «Не сейчас, мам»? Ты стыдишься моей выпечки?
— Нет, просто... — Димка вздохнул. — Людмила Васильевна как раз собиралась что-то готовить, и я подумал...
— Что она важнее? — глаза Анны Петровны наполнились слезами. — Что эта выскочка важнее твоей родной матери?
— Мам!
— Что у вас тут за шум? — Людмила Васильевна возникла в дверях, вытирая руки о полотенце. — Дмитрий, тебя к телефону. Твой коллега звонит, говорит, срочно.
Димка с облегчением выскочил из комнаты, оставив двух женщин наедине.
— Анна Петровна, дорогая, — Людмила Васильевна присела рядом, — вы так расстроены. Что случилось?
— Ничего, — свекровь шмыгнула носом. — Абсолютно ничего.
— Знаете, я понимаю ваши чувства, — голос Людмилы Васильевны стал вкрадчивым. — Тяжело, когда в твоём доме появляется кто-то новый. Это как вторжение на твою территорию, правда?
Анна Петровна подозрительно посмотрела на собеседницу:
— Что вы имеете в виду?
— О, просто размышляю вслух, — Людмила Васильевна невинно улыбнулась. — Знаете, мне Леночка рассказывала, как тяжело ей было привыкнуть к вашим... методам ведения хозяйства. Бедняжка даже плакала иногда.
— Что? — Анна Петровна выпрямилась. — Елена никогда...
— Конечно, она вам не говорила, — мать Лены покачала головой. — Она слишком воспитанная, чтобы жаловаться. Но матери всё видят, правда? Я заметила, как она изменилась за последние месяцы. Стала тише, неувереннее. Раньше моя Леночка была такой жизнерадостной, а теперь...
— Вы на что-то намекаете? — в голосе Анны Петровны зазвучал металл.
— Я? Боже упаси! — Людмила Васильевна всплеснула руками. — Просто делюсь наблюдениями. Знаете, психологи говорят, что самые сложные отношения — это отношения между свекровью и невесткой. Особенно когда свекровь пытается... ну, скажем так, влиять на семейную жизнь молодых.
Анна Петровна поджала губы:
— Значит, я влияю? А вы нет?
— Я? — Людмила Васильевна рассмеялась. — Дорогая моя, я здесь на две недели. А вы, судя по всему, планируете остаться навсегда. Разница, не находите?
— Я мать Димы. У меня есть право...
— Право на что? — Людмила Васильевна наклонилась ближе. — На то, чтобы разрушить брак собственного сына? Потому что, знаете ли, к этому всё и идёт.
Анна Петровна побледнела:
— Что за глупости вы говорите?
— Правду, дорогая. Только правду, — Людмила Васильевна пожала плечами. — Леночка всё терпит, терпит, но однажды её терпение закончится. И что тогда? Думаете, Дима выберет вас, а не жену? Очнитесь, Анна Петровна. Мужчины всегда выбирают женщин, с которыми спят, а не тех, которые их родили.
— Как вы смеете! — Анна Петровна вскочила, пылая от возмущения. — Да как у вас язык поворачивается такое говорить!
— А что такого я сказала? — Людмила Васильевна оставалась невозмутимой. — Просто факты жизни. Впрочем, вам виднее. Это ваш сын, ваша... территория.
Она поднялась и направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Кстати, я всё-таки приготовлю плов на ужин. Надеюсь, вы не против?
И, не дожидаясь ответа, вышла, оставив Анну Петровну в полном смятении.
— Ты сделала что?! — Лена смотрела на мать с ужасом и восхищением одновременно.
Они сидели в кафе неподалёку от дома. Людмила Васильевна сказала, что хочет «прогуляться с дочерью», но на самом деле ей нужно было доложить о ходе операции.
— Я просто немного надавила на больное, — Людмила Васильевна пожала плечами, помешивая кофе. — Ничего особенного.
— Мам, ты практически обвинила её в том, что она разрушает наш брак!
— А разве нет? — мать Лены изогнула бровь. — По-моему, именно это она и делает. Возможно, не специально, но результат от этого не меняется.
Лена вздохнула:
— И что теперь будет?
— Теперь, — Людмила Васильевна отпила кофе, — мы ждём. Анна Петровна не из тех, кто сдаётся без боя. Она предпримет ответный ход. И тогда...
— Тогда?
— Тогда мы её дожмём, — мать Лены улыбнулась, и в этой улыбке было что-то хищное. — Не волнуйся, деточка. Мама знает, что делает.
Ответный ход Анны Петровны не заставил себя ждать. Вечером, когда все собрались за ужином, она как бы между прочим заметила:
— Димочка, я тут подумала... может, нам съездить на дачу в эти выходные? Яблоки как раз поспели, надо собрать.
Димка, уплетавший плов Людмилы Васильевны, замер с вилкой на полпути ко рту:
— На дачу? Но мы же с Леной в театр собирались...
— Ой, я совсем забыла, — Анна Петровна всплеснула руками. — Ну, тогда в следующие выходные. Правда, яблоки уже осыплются, но что поделать...
— Я могу съездить один, — неуверенно предложил Димка. — Соберу яблоки, а вы с Леной в театр...
— Один? — Анна Петровна приложила руку к сердцу. — Нет-нет, что ты! Там же крыша течёт, надо чинить. И забор подпереть. Куда ты один?
— Ну, если крыша течёт, то это срочно, — Лена подняла взгляд от тарелки. — Может, тебе правда стоит съездить, Дим?
— Но как же театр? — он растерянно переводил взгляд с жены на мать и обратно. — Мы же билеты купили...
— Ничего страшного, — Лена пожала плечами. — Сходим в другой раз.
— Вот видишь, Леночка всё понимает, — Анна Петровна победно улыбнулась. — Настоящая жена всегда поддержит мужа в таких делах.
— Разумеется, — вмешалась Людмила Васильевна. — Особенно когда дело касается помощи родителям. Я вот тоже думаю к брату съездить на выходных. У него тоже крыша течёт... в переносном смысле, — она усмехнулась. — Совсем с бывшей женой извёлся, разводиться не хочет.
— Дядя Вася разводится? — удивилась Лена. — Но они же тридцать лет вместе...
— Двадцать восемь, — поправила Людмила Васильевна. — И знаешь, что самое интересное? Всё началось с того, что тёща к ним переехала. Ненадолго, как она говорила. А потом... потом всё как-то так повернулось, что Васька уже не хозяин в собственном доме. То не так, это не эдак... В общем, сломался мужик. А теперь вот спохватился, да поздно.
Наступила тишина. Димка уставился в тарелку, старательно избегая смотреть на мать и тёщу. Лена и Людмила Васильевна обменялись многозначительными взглядами. Анна Петровна сидела прямо, как струна, и лишь побелевшие костяшки пальцев, сжимавших салфетку, выдавали её напряжение.
— Да, печальная история, — наконец произнесла она. — Но у нас с Димой совсем другая ситуация. Мы очень близки, правда, сынок?
— Угу, — невнятно отозвался Димка, не поднимая глаз.
— Вот и славно, — Людмила Васильевна улыбнулась. — Кому добавки?
В пятницу вечером произошло то, чего Лена никак не ожидала. Вернувшись с работы, она застала Анну Петровну за сбором вещей.
— Анна Петровна? — Лена замерла в дверях гостевой комнаты. — Что вы делаете?
— Собираюсь, — коротко ответила свекровь, аккуратно складывая блузку в чемодан. — Мне пора.
— Пора? Куда?
— Домой, — Анна Петровна повернулась к невестке. — Мне звонила соседка, говорит, с моей квартирой всё в порядке. Трубу починили, всё высохло. Так что я могу вернуться.
Лена не знала, что сказать. С одной стороны, это была победа. С другой — слишком быстрая и неожиданная.
— Дима знает? — наконец спросила она.
— Нет ещё, — Анна Петровна вздохнула. — Я ему вечером скажу.
— Но... — Лена замялась. — Вы уверены? Может, останетесь ещё? Людмила Васильевна на следующей неделе уезжает...
— Нет-нет, — свекровь покачала головой. — Мне пора. Я и так... загостилась.
В её голосе звучала странная смесь решимости и грусти. Лена неожиданно почувствовала укол совести. Может, они с матерью перегнули палку?
— Анна Петровна, — она сделала шаг вперёд, — если это из-за мамы...
— Нет, деточка, — свекровь вымученно улыбнулась. — Не из-за твоей мамы. Просто... пришло время. Я должна была понять это раньше, но... — она махнула рукой. — Неважно. Скажи, когда Дима вернётся?
— Часов в семь, наверное, — Лена посмотрела на часы. — У него сегодня встреча с клиентом.
— Хорошо, — Анна Петровна кивнула. — Я подожду его.
Димка воспринял новость о внезапном отъезде матери с недоумением и тревогой.
— Мам, что случилось? — он сидел на краю кровати, наблюдая, как она застёгивает чемодан. — Почему так внезапно? Если это из-за Людмилы Васильевны...
— Нет, сынок, — Анна Петровна покачала головой. — Не из-за неё. Просто... мне пора домой. У меня своя жизнь, у вас — своя.
— Но ты говорила, что тебе одиноко, что тебе нужна помощь...
— Я справлюсь, — она улыбнулась. — Я же не старуха ещё. Поживу немного одна, а там видно будет. Может, на курсы какие-нибудь запишусь. Или на танцы... Валентина Сергеевна давно зовёт.
Димка растерянно смотрел на мать:
— Ты точно в порядке?
— В полном, — она похлопала его по руке. — И ты не переживай. Будешь приезжать ко мне в гости, я тебе котлеты приготовлю. Твои любимые.
— Мам...
— Всё хорошо, сынок, — Анна Петровна поднялась. — Вызови мне такси, пожалуйста. Пора.
Проводив свекровь, Лена вернулась в квартиру с противоречивыми чувствами. С одной стороны, план сработал даже лучше, чем она ожидала. С другой — была какая-то горечь в этой победе.
— Что у тебя с лицом? — Людмила Васильевна оторвалась от книги, которую читала в гостиной. — Случилось что-то?
— Анна Петровна уехала, — Лена опустилась в кресло напротив. — Насовсем.
— Вот как? — мать Лены приподняла брови. — Что ж, поздравляю. Твой план сработал.
— Да, — Лена вздохнула. — Сработал.
— Ты не рада?
— Не знаю, — честно призналась Лена. — Должна быть, но... Она так странно себя вела. Как будто... сдалась.
— Ну, — Людмила Васильевна пожала плечами, — она не из тех, кто любит проигрывать. Особенно публично. Решила уйти с достоинством, что в этом плохого?
— Наверное, ничего, — Лена задумчиво покрутила обручальное кольцо на пальце. — Просто я думала, что буду чувствовать себя... иначе.
— А Дмитрий что?
— Растерян. Расстроен немного, — Лена поморщилась. — Мам, может, мы слишком жёстко с ней обошлись?
— Мы? — Людмила Васильевна усмехнулась. — Деточка, мы просто показали ей зеркало. Всё остальное она сделала сама. И, кстати, это говорит о ней лучше, чем я думала. Значит, не совсем ещё совесть потеряла.
— Мам!
— Что? — Людмила Васильевна пожала плечами. — Я просто констатирую факт. Эта женщина пыталась установить свои порядки в чужом доме. Бесцеремонно вмешивалась в вашу с Димой жизнь. И теперь, когда ей показали, как это выглядит со стороны, она сделала правильные выводы. Только и всего.
Лена вздохнула:
— Может, ты и права. Просто... не знаю. Я думала, что буду прыгать от счастья, а вместо этого чувствую себя как-то... неуютно.
— Это пройдёт, — Людмила Васильевна отложила книгу. — Кстати, раз уж Анна Петровна уехала, то и мне, пожалуй, пора. Ремонт у меня должен закончиться к понедельнику.
— Ты тоже уезжаешь? — Лена подняла брови. — Прямо сейчас?
— Нет, конечно, — мать рассмеялась. — Я обещала пожить с вами две недели, значит, так и будет. Но потом — домой. У вас своя жизнь, у меня — своя. И, знаешь, — она наклонилась ближе, — в отличие от некоторых, я прекрасно понимаю, где заканчиваются мои права как матери и начинаются ваши — как семейной пары.
Лена благодарно улыбнулась. Да, её мать могла быть властной и временами невыносимой, но она всегда знала границы.
Димка вернулся поздно. Лена уже лежала в постели, делая вид, что читает, но на самом деле просто пялилась в одну точку, размышляя о произошедшем.
— Не спишь? — он тихо прикрыл за собой дверь.
— Нет, — Лена отложила книгу. — Ты как?
Димка пожал плечами:
— Нормально. Проводил маму, потом... просто гулял. Думал.
Он сел на край кровати, не глядя на жену.
— Знаешь, — начал он после паузы, — я должен извиниться перед тобой.
— За что? — Лена приподнялась на локте.
— За всё это, — Димка обвёл рукой комнату. — За маму, за то, что не понимал, как тебе тяжело... за всё.
Лена молчала, не зная, что ответить.
— Я просто... — он запустил пальцы в волосы. — Я думал, что делаю как лучше. Для всех. Мама одинока, ей нужна помощь, а мы можем её обеспечить. Но я не видел, что на самом деле происходит. Не хотел видеть.
— Дим...
— Нет, подожди, — он поднял руку. — Дай мне закончить. Сегодня, когда мама уезжала, она сказала мне кое-что. Она сказала: «Димочка, я только сейчас поняла, что пыталась жить твоей жизнью вместо своей. И это нечестно — ни по отношению к тебе, ни к Лене, ни даже ко мне самой».
Лена почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— И знаешь, — продолжил Димка, — она права. Я позволил ей вмешиваться в нашу жизнь, потому что... ну, это же мама. Я привык, что она всегда лучше знает. Всегда права. Но это не так, верно?
Он наконец повернулся к жене, и Лена увидела в его глазах искреннее раскаяние.
— Я всё испортил, да? — тихо спросил он. — Ты теперь меня ненавидишь?
— Нет, — Лена покачала головой. — Не ненавижу. Я просто... я хотела, чтобы ты увидел, что происходит. Понял, как мне тяжело.
— Я понял, — Димка кивнул. — Поздно, но понял. Прости меня.
Лена молча смотрела на мужа. Она столько ждала этих слов, этого признания. Почему же сейчас ей так грустно?
— Я тоже должна извиниться, — наконец сказала она. — За то, что устроила весь этот... цирк с моей мамой. Это было нечестно.
— Нечестно, но эффективно, — Димка невесело усмехнулся. — Если бы не Людмила Васильевна, я бы, наверное, так и не понял, что к чему.
Они помолчали.
— Знаешь, — наконец произнёс Димка, — я думаю, нам надо заново учиться жить вдвоём. Без моей мамы, без твоей... просто мы. Как тебе такая идея?
— Мне нравится, — Лена слабо улыбнулась. — Очень нравится.
Димка наконец лёг рядом и обнял жену. Она прижалась к нему, вдыхая родной запах, чувствуя тепло его тела.
— И знаешь что? — прошептала она. — Завтра я приготовлю нам завтрак. На своей кухне. В своём доме.
— Нашем доме, — поправил Димка. — И да, я бы очень этого хотел.
Лена закрыла глаза. Она победила в этой странной войне, но почему-то не чувствовала триумфа. Только облегчение и лёгкую грусть. И ещё — надежду. Надежду на то, что теперь всё будет по-другому. Что теперь они действительно будут семьёй — она и Димка. Без генералов и маршалов, без тайных планов и интриг.
Просто муж и жена в своём доме.
Две недели спустя, когда и Людмила Васильевна благополучно вернулась к себе, Лена всё же решилась навестить свекровь. Не то чтобы она горела желанием это сделать, но что-то грызло её изнутри. Что-то похожее на совесть.
Анна Петровна открыла дверь и застыла в изумлении:
— Лена? Что ты... проходи, конечно.
Квартира свекрови выглядела иначе, чем Лена помнила. Новые шторы, переставленная мебель, какие-то яркие подушки на диване.
— Ремонт затеяла? — Лена кивнула на свежевыкрашенную стену.
— Да так, — Анна Петровна смутилась. — Решила немного обновить интерьер. А то всё одно и то же годами... Чаю?
— Давай, — согласилась Лена, присаживаясь за стол.
Они пили чай в неловком молчании, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами о погоде и ценах. Наконец Лена решилась:
— Анна Петровна, я... я хотела извиниться.
Свекровь подняла брови:
— За что?
— За тот спектакль с мамой, — Лена покрутила чашку в руках. — Это было... некрасиво с моей стороны.
— А, — Анна Петровна усмехнулась. — Ну да, твоя мама — та ещё артистка. Впрочем, — она вздохнула, — я заслужила. Вела себя как... в общем, неправильно вела.
Теперь настала очередь Лены удивляться:
— Вы признаёте это?
— А что тут признавать? — свекровь пожала плечами. — Факты есть факты. Я действительно... перегнула палку. Залезла не в своё дело. И если твоя мама помогла мне это понять — что ж, возможно, я должна быть ей благодарна.
Лена не знала, что сказать. Такого поворота она не ожидала.
— Знаешь, — продолжила Анна Петровна, помешивая чай, — когда я осталась одна после смерти Вани, мне казалось, что жизнь закончилась. Сорок лет вместе — это не шутка. Я просто... не знала, как жить дальше. Дима был единственной радостью, единственным смыслом. И когда он женился... — она вздохнула. — Наверное, я испугалась, что теперь останусь совсем одна.
— Но ведь это не так, — тихо сказала Лена. — Димка вас любит. И я...
— И ты тоже хорошая девочка, — неожиданно мягко произнесла свекровь. — Просто я этого не видела. Или не хотела видеть. Мне казалось, что если я не буду нужна Диме, то... кому я вообще нужна?
Лена почувствовала, как к горлу снова подступает комок. Как это часто бывает, за всеми семейными дрязгами скрывалось нечто более глубокое и болезненное — страх одиночества.
— И что теперь? — спросила она, когда молчание затянулось.
— А теперь, — Анна Петровна выпрямилась, — я буду учиться жить собственной жизнью. Представляешь, я записалась на курсы компьютерной грамотности. И ещё на йогу для пожилых, — она смущённо улыбнулась. — Валентина Сергеевна говорит, там такой инструктор — загляденье!
— Ого! — Лена не сдержала улыбки. — Анна Петровна, да вы...
— Да-да, старая кокетка, — свекровь махнула рукой. — Но знаешь, лучше поздно, чем никогда, правда?
Они посмотрели друг на друга — и вдруг расхохотались. Первый раз за всё время их знакомства они смеялись вместе, искренне, без напряжения и задних мыслей.
— Кстати, — Анна Петровна вытерла выступившие от смеха слезы, — у меня для тебя кое-что есть.
Она вышла в другую комнату и вернулась с небольшой коробочкой.
— Это бабушкины серьги, — свекровь протянула Лене шкатулку. — Я хочу, чтобы они были у тебя.
Лена открыла коробочку и замерла. Внутри лежали изящные серебряные серьги с небольшими жемчужинами.
— Но... почему?
— Потому что ты жена моего сына, — просто ответила Анна Петровна. — И я хочу, чтобы у тебя было что-то... от нашей семьи. Что-то, что останется с тобой, даже когда меня уже не будет.
— Анна Петровна...
— Не надо, — свекровь покачала головой. — Я не напрашиваюсь на комплименты. Просто... возьми их, хорошо?
Лена молча кивнула, сжимая в руке шкатулку. Это был жест примирения, признания — и она его принимала.
— А теперь расскажи мне, как там Дима? — Анна Петровна налила ещё чаю. — Он похудел, когда приезжал на прошлой неделе. Ты его совсем не кормишь?
— Да он на какую-то диету сел, — Лена закатила глаза. — Говорит, хочет к лету форму набрать. Бегает по утрам теперь.
— Ну вот ещё! — фыркнула свекровь. — В следующий раз, когда приедете, я ему такой обед приготовлю! Будет знать, как голодать.
Лена улыбнулась. Некоторые вещи не меняются. И, пожалуй, так даже лучше.
— Я смотрю, ты в хорошем настроении, — заметил Димка, когда Лена вернулась домой. — Как мама?
— Твоя или моя? — Лена повесила куртку в шкаф.
— Моя, конечно. Ты же к ней ездила.
— А, — Лена улыбнулась. — Знаешь, она в полном порядке. Даже лучше, чем в порядке. На йогу записалась.
— Серьёзно? — Димка изумлённо вытаращил глаза. — Мама? На йогу?
— И на компьютерные курсы, — Лена прошла на кухню и включила чайник. — И, кажется, положила глаз на какого-то инструктора.
— Да ладно! — Димка расхохотался. — Вот это поворот! А я-то думал, она сидит там, страдает...
— Ну, — Лена пожала плечами, — иногда людям нужно остаться наедине с собой, чтобы понять, чего они на самом деле хотят. Твоя мама, похоже, именно этого и хотела — времени для себя. Своей жизни.
— А я всё думал, как бы её развлечь, чем занять, — Димка покачал головой. — Боялся, что она зачахнет от одиночества.
— Она не зачахнет, — уверенно сказала Лена. — Она ещё всех нас переживёт, помяни моё слово.
Они помолчали, прислушиваясь к тишине квартиры. Своей квартиры — без посторонних шагов, без чужих вещей, без необходимости подстраиваться под кого-то ещё.
— Кстати, — Лена достала из сумки шкатулку, — смотри, что она мне подарила.
Димка открыл коробочку и присвистнул:
— Это же бабушкины серьги! Мама их как зеницу ока берегла, никому не давала даже примерить.
— Теперь они мои, — Лена достала серьги и приложила к ушам. — Как тебе?
— Потрясающе, — Димка притянул её к себе. — Ты в них очень красивая.
Лена обвила руками его шею:
— Знаешь, я тут подумала... может, пригласим твою маму на ужин в следующую пятницу? Я приготовлю что-нибудь вкусное, посидим, поговорим...
— Правда? — Димка удивлённо поднял брови. — Ты хочешь её пригласить?
— Ну да, — Лена пожала плечами. — Почему нет? Она всё-таки твоя мама. И, знаешь... она не так уж плоха, когда не пытается командовать.
Димка рассмеялся:
— Кто бы мог подумать, что всё так обернётся! Моя мама на йоге, моя жена приглашает её на ужин... Что дальше? Мир во всём мире?
— Не перегибай, — Лена шутливо шлёпнула его по плечу. — Я не обещаю, что всё будет идеально. Наверняка будут ещё и ссоры, и недопонимания. Но... мне кажется, мы все немного повзрослели за эти месяцы. Даже твоя мама.
— Особенно моя мама, — Димка кивнул. — Я рад, что у вас... наладилось.
— Я тоже, — Лена положила голову ему на плечо. — Я тоже.
За окном сгущались сумерки. В соседнем доме зажигались окна — там тоже жили люди, семьи, со своими радостями и проблемами. Кто-то ссорился, кто-то мирился, кто-то любил, кто-то терпел. Жизнь шла своим чередом — сложная, запутанная, иногда жестокая, но всегда дающая шанс начать заново.
Лена закрыла глаза, наслаждаясь моментом покоя. Их маленькая война закончилась. Не совсем так, как она планировала, но, может быть, именно так, как было нужно.
Ведь в настоящей жизни редко бывают абсолютные победы или полные поражения. Чаще всего есть просто... понимание. И если повезёт — прощение.
И, конечно, новое начало.
Телефон Димки зазвонил, нарушив тишину. Он посмотрел на экран и рассмеялся:
— Это мама. Говорит, нам срочно нужно приехать к ней на ужин. У неё новый рецепт пирога с яблоками, и она хочет, чтобы мы оценили.
Лена покачала головой, но не смогла сдержать улыбку:
— Что ж, значит, в пятницу едем к ней. А в следующую она приедет к нам.
— По очереди? — Димка приподнял бровь. — Как цивилизованные люди?
— Именно, — Лена кивнула. — Как цивилизованные люди.