От наглости и беспредела родственников у Анны перехватило дыхание:
– Как вы можете? – выдохнула она, и слезы, наконец, покатились по ее щекам, горячие и беспомощные, – у вас самих дети! Бога вы не боитесь! Это же на хлеб детям моим! Вы последнее отнимаете у сирот!
– Ничего я не отнимаю, – Сергей встал, давая понять, что разговор окончен, – то, чего не было, отнять нельзя. И советую тебе, Анна, не разбрасываться такими словами. Иди. Справишься как - нибудь. Все справляются.
Она не помнила, как вышла из их дома. Она шла через дорогу, не чувствуя под ногами земли, а слезы застилали глаза. Предательство жгло изнутри, острее и больнее, чем самое горькое горе. Она вошла в свой пустой дом, прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, не в силах сделать шаг.
Из комнаты выскочил Павел:
– Мама, а мы с Лёхой и салат сделали, как ты говорила! – сын замолк, увидев ее заплаканное лицо, – мамочка, что ты? Почему опять плачешь?
К ним вышел Алексей. Он был серьезен не по годам. Посмотрел на мать, на ее сжатые в бессильных кулаки руки, на отчаяние в ее глазах, и его собственное лицо вытянулось и повзрослело.
– Мама? Дядя Сережа… не отдал?
Анна лишь молча покачала головой, не в силах вымолвить слово. Алексей подошел к окну и посмотрел на аккуратный дом через дорогу. Он сжал кулаки. В его двенадцатилетнем сердце, полном боли за мать и брата, впервые зародилось не детское, жгучее чувство несправедливости и гнева.
Анна обняла обоих сыновей, прижала к себе. Они стояли втроем в тишине своего дома, за стенами которого буйствовала прекрасная, равнодушная к их горю осень. Денег было не много. Помощи ждать было неоткуда. Впереди – зима, голод, холод и беспросветная нужда.
Но в тот момент, обняв своих детей, ощущая их теплое, живое дыхание, Анна впервые за все месяцы отчаяния почувствовала не просто горе и страх. Она почувствовала нечто иное. Жгучую, холодную решимость. Она осталась одна, но она была матерью. И она должна была выжить. Во что бы то ни стало.
– Справишься как - нибудь, – сказал ей брат мужа.
“Хорошо”, – подумала Анна, глядя в испуганные глаза Павла и на суровое, напряженное лицо Алексея, – я справлюсь. Но по делам вашим воздастся вам. Обязательно воздастся”.
Прошли годы. Не один сентябрь рябины за окном Анны, не одна зима заметала следы на дороге, ведущей от ее дома. Время текло неумолимо, смывая остроту горя, но оставляя на дне души тяжелый, как булыжник, осадок той несправедливости.
Жизнь превратилась в бесконечную, изматывающую борьбу. Анна постарела раньше времени. В тридцать пять она выглядела на все сорок пять. Мелкие морщинки у глаз, прорезанные ветром и солнцем, устало опущенные плечи, руки, исцарапанные и грубые от работы. Но в глазах, тех самых, что когда - то поразили Геннадия своей глубиной, теперь жила не сломленность, а какая - то волчья, цепкая решимость.
Она поднимала детей одна. Алексей, повзрослевший не по годам, стал ее главной опорой. В двенадцать лет он уже мог управиться с коровой, нарубить дров, починить забор. Павел, помягче характером, старался изо всех сил, помогая по дому и в огороде. Сыновья росли хорошими, отзывчивыми мальчиками, видящими цену каждой крошке хлеба и каждую слезу, которую мама прятала от них по ночам.
Как - то раз, в один из тех редких золотых дней начала сентября, когда паутинки летали в воздухе, а листва шуршала под ногами словно шепотом, к Анне зашел сосед, вдовец Иван Петрович. Мужчина он был непьющий, работящий и добрый. Принес гостинец мальчишкам – пряников магазинных.
– Анна, –- начал он, смущенно переминаясь с ноги на ногу на пороге, – дело у меня к тебе важное. Ты женщина хоть куда, хозяйка знатная. А я один, как перст. Дети - то наши ровесники, сдружились бы. Не хочешь ли… обсудить нашу с тобой жизнь? Вместе - то веселее. И тебе подмога, и мне хозяйство в доме.
Анна смотрела на него, и сердце ее сжалось. Не от неприязни – Иван был хорошим человеком. Сжалось от понимания, что этот шанс на спокойную, обеспеченную жизнь ей придется отвергнуть. Она уже видела, как Алексей, услышав слова соседа, замер у печи и смотрел на мать напряженным, почти взрослым взглядом. А Павел инстинктивно сжал кулаки и нахмурился. Мальчишки, словно зверьки лесные смотрели на соседа..
– Спасибо тебе, Иван, – тихо сказала Анна, – человек ты хороший, но не могу я так, – мать положила руку на голову младшего сына, – пацаны не отошли ещё. Для них отец один. Не готовы они ни к кому другому. И я не могу через их голову решать.
Иван Петрович вздохнул, кивнул с пониманием:
– Ясно дело. Материнское сердце… Жаль. Ну, ежели что, знай – я всегда с добром, – и ушел, оставив на столе кулек с пряниками.
Как только дверь закрылась, Алексей подошел к матери:
– Мамуль, а мы не уйдем к нему? Ты же не выйдешь за него замуж? – в его голосе звучал неподдельный страх.
– Нет, сынок, никуда мы не уйдем. Это наш дом, – твердо ответила Анна, и в ее словах была не только правда, но и обреченность. Она сознательно выбирала путь наибольшего сопротивления, путь одиночества, ради спокойствия своих детей.
Анна устроилась работать на ферму. Дояркой. Вставать приходилось в четыре утра, работать до изнеможения, а потом бежать к своему хозяйству. Денег катастрофически не хватало. И тут, как коршун, воспользовавшись ее бедственным положением, налетел Сергей.
Он пришел не один, а с приятелем своим городским, для веса:
– Ну что, Анна, - начал он, окидывая взглядом ее избу, – прошло время достаточно. Думаю, оклемались вы уже. Долг за трактор – дело серьезное. Братское дело. Ты должна возместить мою долю. Я подсчитал, – он протянул ей листок с цифрами. Сумма была заоблачной, нереальной для нее.
— Сергей Иванович, да где ж я столько возьму? – обессиленно прошептала Анна. — Вы же видите, как мы живем.
— Это твои проблемы, – холодно парировал он. — Можешь продать корову или землю под огородом участок да отработаешь еще. У меня сенокос предстоит, потом картошку копать. Будешь работать на меня, пока долг не закроешь.
— Сергей, побойся Бога, – схватилась за сердце женщина, но Сергей. словно не обращая внимания на ее слова, продолжал:
— А ежели что, я могу корову забрать в счет долга и огород возьму в аренду… на десять лет, а остальное отработаешь.
— Зорька - кормилица наша, не отдам! — прошептала вдова, – а с огорода живем с мальчишками.
Так к ее собственным неподъемным трудам прибавилась кабала у брата покойного мужа. Она косила сено, полола его огород, убирала его картофель под насмешливыми взглядами Людмилы. Алексей, видя это, молча брал косу и шел помогать матери, его лицо становилось каменным от ненависти к дяде.
Шли годы. Мальчики выросли. Жизнь, как река, катилась к закату их детства. Старший, Алексей, окончил школу и уехал в город, поступив в техникум. За ним, следом, подался и Павел, решивший учиться на повара. И вот настал тот день, когда Анна осталась в своем доме совершенно одна.
Тишина стала самым страшным ее испытанием. Она ждала их писем, частых звонков ( мать они не забывали, звонили каждый день), ждала каникул, когда дом ненадолго наполнялся молодыми голосами. Чтобы как - то прожить и помочь сыновьям, она бралась за любую работу. Ходила на “подработки”: полола огороды у более обеспеченных соседей, копала картошку, помогала на ферме. Она надорвала спину, заработала хронический бронхит и стерла в кровь свои руки. Здоровье было угроблено окончательно.
Но ее жертва не была напрасной. Дети выросли хорошими людьми. Алексей, отучившись, остался в городе, устроился на хорошую должность на завод, женился на милой девушке Кате. У них родилось двое детей – мальчик и девочка. Павел же превзошел все ожидания. Он работал шеф - поваром в ресторане, а потом открыл свой собственный. Павел женился на интеллигентной девушке из хорошей семьи, и у них родилась дочка. Это он, преуспев, забрал мать к себе в город, в большую светлую квартиру. Анна жила в тепле и заботе, нянча внуков. Летом ездила к морю, зимой - сыновья путевку в санаторий покупали для мамы и неустанно следили за её здоровьем.
А вот у Сергея жизнь сложилась иначе. Сын его, Витя, росший в атмосфере жадности и цинизма, вырос таким же грубым и жестоким тираном, как его отец в лучшие годы. После того как Людмила скоропостижно скончалась от инсульта, Сергей запил. Работать он уже не мог, хозяйство забросил. Сын, женившись, выгнал опустившегося отца из собственного дома, сказав:
– Мне нахлебник не нужен.
Теперь по деревням поползли сплетни: Сергей Круглов, когда - то крепкий хозяин, опустился, бомжует, ночует то в сараях, то на вокзале, а то и в городе милостыню просит.
Анна слышала эти разговоры от соседок, когда приезжала на лето в свою деревню навестить могилы мужа и бабушки. Но злорадства она не испытывала. Лишь тяжелую, печальную уверенность в справедливости высших законов. Она вспоминала слова: “По делам воздастся”.
Однажды теплым осенним днем она гуляла с внуками в городском парке. Листья уже начинали желтеть, и воздух был прозрачным и мягким. Дети смеялись, бегая по дорожкам, а Анна с умилением смотрела на них. Вдруг от скамейки в парке поднялся грязный, оборванный старик с протянутой рукой. Один из внуков, пробегая, случайно задел его.
– Извините, –- автоматически сказала Анна, поворачиваясь к нищему.
Их взгляды встретились. Глаза старика расширились от ужаса и узнавания. Это был Сергей. Постаревший, обрюзгший, с седой щетиной и помутневшим взглядом, но это был он. Он смотрел на нее, на ее опрятное пальто, на ухоженных, счастливых внуков, на ее спокойное, полное достоинства лицо.
– Анна?! – хрипло выдохнул он, и его рука дрожа потянулась к груди, словно хватаясь за сердце от внезапной боли, – это… это ты…
Он опустил голову, и по его грязным щекам потекли редкие, жалкие слезы:
– Прости меня, Анна… – прошептал он, – господи, прости…
Анна стояла и молча смотрела на него. На того, кто когда - то отнял у нее последнее, обрек на годы каторжного труда и унижений. Она ждала, что почувствует торжество. Но чувствовала лишь острую, щемящую жалость и брезгливость. Перед ней был не злодей, а просто жалкий, сломленный жизнью старик, получивший по заслугам.
Она ничего не ответила. Ни слова упрека, ни слова прощения. Просто повернулась, потому что ее звали внуки:
– Бабуль, смотри, какой кораблик!
Ее ждала жизнь – полная любви, семьи и света. Его – ждало лишь забвение.
Анна развернулась и молча пошла прочь, навстречу смеху своих внуков, оставив его в одиночестве возле парковой скамьи, у его коробки с жалкими медяками. Воздалось!
«Секретики» канала.
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала ;)