Я сидела за компьютером и доделывала квартальный отчет, когда секретарь Лена заглянула в кабинет с растерянным видом.
— Кира, там к вам пришли. Какая-то пожилая женщина, очень настойчивая. Говорит, что она ваша свекровь. И срочно надо с вами поговорить.
Я подняла голову от монитора. Свекровь? Нина Григорьевна? Мы развелись с ее сыном Романом уже полгода назад, и с тех пор я ее не видела, слава Богу и не слышала.
— Пусть подождет в переговорной, — сказала я, сохраняя документ.
— Она не хочет. Говорит, что будет ждать прямо здесь. Очень громко разговаривает, коллеги уже оборачиваются.
Я поморщилась. Последнее, что мне нужно — семейные разборки при всех сотрудниках.
— Хорошо, я выйду.
Я встала и пошла к входу. Нина Григорьевна стояла прямо в коридоре, в старом пальто, нервно теребила ручку сумки. Заметив меня, подалась вперед.
— Кира! Вот ты где! Нам надо поговорить, и срочно!
— Здравствуйте, Нина Григорьевна, — сказала я тихо. — Давайте выйдем, здесь люди работают.
— Никуда не выйдем! — отрезала она громко. — Пусть все знают, что ты за человек! Неблагодарная! Нахальная девчонка!
Коллеги за соседними столами начали поднимать головы от компьютеров, переглядываться. Я почувствовала, как щеки заливает краска стыда.
— Нина Григорьевна, давайте не будем устраивать сцены. Спокойно говорите! О чем речь?
— О чем речь?! — она повысила голос специально еще больше. — О том, что ты должна отдать мне свою зарплату! Немедленно! Ты его бросила, ты во всем виновата, теперь твоя обязанность за него его алименты платить!
Я оторопела. В офисе стало совсем тихо, все притворялись, что работают, но уши навострили.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Не понимаешь?! — Нина Григорьевна сделала шаг ближе, глаза горели злостью. — Судебные приставы пришли! Квартиру описывать собираются! А все потому, что ты его бросила!
Теперь картина стала проясняться. Роман должен был алименты своим детям от первого брака — Ане и Мише. Их мать Светлана подавала на алименты еще шесть лет назад, но Роман то скрывался, то официально нигде не работал.
— Нина Григорьевна, при чем здесь я? Это долги Романа перед его детьми.
— При том! — она замахала руками. — Если бы не ты, он бы все платил! Жил бы нормально с тобой, работал! А ты его умаслила, женила на себе, а потом бросила! Теперь он пьет, в долгах утонул!
Из кабинета начальника вышел Сергей Петрович, мой директор. Услышал шум и теперь наблюдал за ситуацией с нахмуренным лицом.
— Нина Григорьевна, — сказала я как можно спокойнее, — давайте не будем обсуждать семейные дела в офисе.
— А где еще мне с тобой поговорить?! Ты номер поменяла, на звонки не отвечаешь! А где ты живешь я не знаю! А время идет! У меня квартиру отберут из-за твоих выкрутасов!
— Из-за моих? — я не выдержала. — Нина Григорьевна, ваш сын должен алименты своим детям и не от меня. Это его обязанность, а не моя!
— Ты его бросила! Ты развелась! Значит, ты и отвечай!
Логика железная. В ее понимании, раз я подала на развод, то теперь должна расхлебывать все последствия.
— У нас с Романом тоже есть ребенок, — напомнила я. — И я не подавала на алименты, потому что понимаю — с него взять нечего.
— Вот видишь! — обрадовалась Нина Григорьевна, как будто я подтвердила ее правоту. — Ты понимаешь, что с него нечего взять! А первая жена не понимает! Требует, подает в суд! Теперь приставы пришли, говорят — будем имущество арестовывать!
— И правильно делают, — сказала я твердо. — Дети имеют право на содержание от отца.
— Какие дети! — вспылила свекровь. — Им уже по четырнадцать лет! Сами могут работать!
— Нина Григорьевна, дети не обязаны себя содержать. За них отвечают родители.
— А куда отец денется, если у него квартиру отберут? Он же на улице останется!
Вот в чем дело. Квартира оформлена на двоих — на Нину Григорьевну и Романа. И теперь судебные приставы грозят арестовать его долю. А может, и всю квартиру, если долг большой.
— Нина Григорьевна, это не мои проблемы. Я развелась с вашим сыном, и наши отношения закончились.
— Не закончились! — закричала она. — Ты мать его ребенка! Вы связаны навсегда! Ты обязана помогать!
— Своему ребенку я помогаю. А алименты за чужих детей платить не собираюсь.
Коллеги уже откровенно слушали нашу перепалку. Некоторые доставали телефоны, видимо, хотели записать скандал на видео. Мне было стыдно до ужаса.
— Чужих?! — возмутилась Нина Григорьевна. — Это дети моего сына! Твоего бывшего мужа!
— Ключевое слово — бывшего. Я больше не имею к нему никакого отношения.
— Имеешь! — она подошла совсем близко, ткнула пальцем в мою сторону. — Ты его жизнь разрушила! До тебя он нормально жил!
Я рассмеялась, не удержавшись.
— Нормально? Нина Григорьевна, когда мы познакомились, Роман уже два года не платил алименты и прятался от судебных приставов. У него были долги по кредитам, он нигде толком не работал!
— Врешь!
— Не вру. Он мне сам рассказывал, как от приставов убегал. Смеялся над этим.
— Это ты его научила не платить! И кредиты брать!
— Меня тогда в его жизни еще не было, — напомнила я. — А долги по алиментам у него накапливались уже третий год.
Нина Григорьевна растерялась на секунду, потом снова перешла в атаку:
— Все равно! Ты за него замуж вышла, значит, знала на что идешь! Теперь отвечай!
— За что отвечай? За то, что ваш сын не хочет работать и содержать своих детей?
— Он не может работать! У него депрессия после развода с тобой!
— Депрессия? — я покачала головой. — Нина Григорьевна, у вашего сына ал….когольная зависимость, а не депрессия. И началась она задолго до нашей свадьбы.
— Не смей так говорить о моем сыне!
— Говорю правду. Роман пьет уже лет пять, как минимум. Я пыталась его лечить, водила по врачам. Ничего не помогло.
— Потому что ты не верила в него! Не поддерживала!
Я почувствовала, как терпение подходит к концу. Полгода назад я ушла от Романа именно из-за его загулов и полной безответственности. Последней каплей стало то, что он прогулял деньги, которые я дала на памперсы нашему сыну.
— Нина Григорьевна, — сказала я медленно и четко, — я поддерживала вашего сына три года. Вытаскивала, отдавала долги, искала ему работу. Он все проспивал и прогуливал. В итоге даже деньги на питание ребенка отдал на бутылку.
— Это было случайно!
— Случайно? Он взял последние деньги, которые лежали на детское питание, и купил на них водку. Пришел домой шальной, не мог стоять на ногах. При этом у нас дома грудной ребенок!
— Ты преувеличиваешь!
— Ничего я не преувеличиваю! — не выдержала я. — Ваш сын — зависим и безответственный отец! Он не платил алименты первым детям, не содержит нашего общего ребенка, живет у мамы на шее!
— Он болен! Ему нужна помощь!
— Помощь ему нужна в больнице, а не финансовая. А детям нужны алименты от отца, а не от бывшей мачехи.
Нина Григорьевна поняла, что убедить меня не получается, и перешла к угрозам:
— Ты обязана платить! По закону! Ты была его женой!
— По какому такому закону? — удивилась я. — Покажите мне статью, где сказано, что бывшая жена должна платить алименты за бывшего мужа.
— Есть такой закон! Про злостное уклонение!
— Про злостное уклонение — это про должника, а не про его родственников.
— Ты его довела до такого состояния!
— Я его лечила! А довела до такого состояния бутылка!
— Если бы ты не развелась, он бы взялся за ум!
— Нина Григорьевна, — сказала я устало, — за три года брака ваш сын ни разу не взялся за ум. Сколько можно было ждать?
— Нужно было терпеть! Семья — это святое!
— Семья — это когда все друг о друге заботятся. А у нас я одна работала, деньги зарабатывала, ребенка рощу. А он только гулял и долги делал.
— Он же отец твоего ребенка!
— Отец — это не тот, кто зачал, а тот, кто растит и содержит. Роман за полгода после развода ни разу не поинтересовался своим сыном. Мне нет до него никакого дела!
— Потому что ты не даешь видеться!
— Я не мешаю встречам. Но он ни разу не пришел, не позвонил. Даже на день рождения ребенка не появился.
Нина Григорьевна начинала понимать, что меня не получается сломать ни уговорами, ни угрозами. Тогда она решила давить на жалость:
— Кира, ну пожалей старуху! Я всю жизнь эту квартиру зарабатывала! Сама растила сына, мужа рано похоронила! Неужели ты допустишь, чтобы меня выгнали на улицу?
— Нина Григорьевна, никто вас не выгонит. Арестуют долю Романа, а ваша половина останется.
— Какая половина! Там общая собственность! Продадут всю квартиру, а мне копейки достанутся!
Может быть, она была права. Может быть, действительно продадут всю квартиру, чтобы погасить долг. Но это не мои проблемы.
— Пусть ваш сын идет работать и платит алименты сам.
— Он не может! Он больной!
— Тогда пусть лечится. А алименты — это святое. Дети не должны страдать из-за больного отца.
— Ты бессердечная! — воскликнула Нина Григорьевна. — Бросила больного мужа, теперь и старуху на улицу выгоняешь!
— Я никого не бросала и не выгоняю. Я просто отказываюсь решать чужие проблемы за свой счет.
— Так не бывает! В семье все должны друг другу помогать!
— Мы больше не семья. Мы развелись.
— Но у вас общий ребенок!
— Да, есть. И я его содержу. Одна, без всякой помощи от отца.
— Роман не может помогать, он болен!
— Он же не инвалид! Тогда пусть работает.
Нина Григорьевна поняла, что зашла в тупик. Я не соглашалась ни на какие варианты. Тогда она решила перейти к прямым требованиям:
— Кира, я требую! Отдавай зарплату немедленно! Сколько ты получаешь — тридцать тысяч? Сорок? Отдавай половину на алименты!
— С какой стати?
— Ты виновата в том, что Роман не платит! Ты его бросила, довела до ручки!
— Нина Григорьевна, еще раз повторяю — ваш сын не платил алименты задолго до нашей свадьбы.
— Все равно! Теперь твоя очередь отвечать!
— Моя очередь? Я уже отвечаю — за своего ребенка. А за чужих детей пусть отвечает их отец.
— Значит, не дашь денег?
— Ни копейки.
— Тогда я всем расскажу, что ты мужа довела и бросила, а теперь детей его морить голодом заставляешь!
— Рассказывайте, — пожала я плечами. — Только не забудьте упомянуть…
Тут в разговор вмешался директор. Сергей Петрович подошел к нам и спокойно сказал:
— Извините, но это учреждение, а не семейный суд. Прошу вас покинуть офис.
— А вы кто такой? — воинственно спросила Нина Григорьевна.
— Директор компании. И я не позволю устраивать скандалы в рабочее время.
— Так это она! — ткнула пальцем в мою сторону свекровь. — Она деньги не дает! Пусть вы мне ее зарплату отдадите!
— Гражданочка, либо вы уходите сами, либо я вызываю охрану, — твердо сказал Сергей Петрович.
— Да как вы смеете! Я же не чужая! Это бывшая невестка!
— Для меня вы чужая. И требую покинуть помещение.
— Хорошо! — взвилась Нина Григорьевна. — Уйду! Но это еще не конец! Я добьюсь справедливости! Через суд! Через приставов!
— Попробуйте, — сказала я спокойно. — Только помните — никто не обязан платить чужие долги.
— Это не чужие долги! Это долги твоего бывшего мужа! Вы женаты тогда были, значит и долги тоже твои!
— Бывшего — значит, чужие.
Нина Григорьевна развернулась и направилась к выходу, на ходу крича:
— Запомните все! Вот такие сейчас жены! Мужа бросила, детей морит! А сама деньги загребает!
Дверь за ней захлопнулась. В офисе повисла тишина. Все смотрели на меня с любопытством и сочувствием одновременно.
— Простите за беспокойство, — обратилась я к коллегам. — Семейные разборки.
— Кира, если нужна помощь — обращайтесь, — сказал директор. — Таких визитеров нужно сразу в охрану передавать.
— Спасибо, Сергей Петрович. Думаю, больше она не появится.
Но я ошиблась. На следующий день Нина Григорьевна снова пришла на работу. На этот раз привела с собой какую-то подругу для поддержки.
— Кира! — закричала она прямо с порога. — Я не уйду, пока ты не дашь денег!
— Нина Григорьевна, вчера мы все обсудили. Мой ответ не изменился.
— А мой не изменится тоже! Будем ждать здесь, пока не согласишься!
— Тогда я вызываю полицию.
— Вызывай! Закон на моей стороне!
Я действительно вызвала полицию. Приехали два сотрудника, выяснили ситуацию и потребовали от Нины Григорьевны покинуть офис.
— Мы ничего плохого не делаем! — оправдывалась она. — Просто справедливости добиваемся!
— Справедливость добивайтесь через суд, — сказал полицейский. — А здесь мешаете людям работать.
После этого случая Нина Григорьевна больше на работу не приходила. Но звонила постоянно на рабочий, требовала встречи.
Через месяц я узнала, что долю Романа в квартире арестовали. Приставы наложили запрет на любые операции с недвижимостью. Теперь они готовят документы для принудительной продажи доли через торги — вырученные деньги пойдут на погашение долгов по алиментам. Роман как не работал, так и не работает. Нина Григорьевна живет в постоянном страхе, что половину квартиры продадут чужим людям.
А я окончательно поняла одну простую истину: не моя вина, что Роман безответственный отец. Не моя обязанность расхлебывать последствия его решений. И не мое дело содержать чужих детей вместо их родного отца.
Я буду растить и содержать только своего ребенка. А за остальных пусть отвечает тот, кто их родил.
ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ
СТАВЬТЕ РЕАКЦИИ