Аркадий Борисович и Павел Сергеевич возвращались в холдинг. Чёрный Мерседес вёл Иван Смирнов. Хайман сидел на своём месте, на заднем сидении и, задумавшись о чём-то, смотрел в окно. Анисимов сидел впереди него на пассажирском сидении. В салоне автомобиля было тихо.
- Паш, с кем из ребят Илона ездила в Екатеринбург? – неожиданно нарушил тишину Хайман.
- В Екатеринбург? – повторил вопрос босса Павел Сергеевич. – В Екатеринбург она ездила одна.
- Одна? Как ты допустил? – удивлённо спросил Хайман.
- А я не допускал. Она сама отказалась от охраны. Заявила, что не так популярна, как вы и к тому же летит на самолёте. Настаивать было бесполезно, вы же знаете её, - ответил Павел Сергеевич. О том, что в это время он занимался переводом в платную больницу больного Ивана Непомнящего, Анисимов умолчал.
Глава 67
- Без охраны…, - произнёс Хайман и, снова отвернувшись к окну, погрузился в свои мысли, тихонько стуча ладонью по колену при этом. – Паш, а в холдинг она приезжает с утра, или позже, - спросил он через какое-то время.
- Обычно с утра, но чуть позже остальных, а бывало и позже, - с готовностью ответил Анисимов. Говорить, что она приехала, и сидит с Трофимом в комнате отдыха, Анисимов не стал.
- Как приедет, проводи её в мой кабинет, - распорядился Аркадий Борисович.
**** ****
Иван Непомнящий сидел на диване и закипал от возмущения. Илона, его четвёртая жена, как он считал, на экране, стоя рядом с Антоном Камаловым, сыпала угрозами. Угрожала всем, кто встанет у неё на пути и ему в том числе.
- Вот, тварь, зачем она это делает? Мало ей, что я выгнал её из особняка…, - сжал в кулаки пальцы Иван Непомнящий.
- Зачем? Разве непонятно? Она хочет лично владеть всем. Особняком. Холдингом. Всем. А в вас она видит помеху. Рушатся все её планы, - объяснил Юрий Сергеевич.
- Какие у неё могут быть планы? Это же всё моё. Она моя жена, значит, наше. И её тоже…, - заявил Иван Непомнящий, не скрывая своего возмущения. И немного помолчав, добавил. – Пока она жена.
- Вот, «пока жена» и её. А она хочет, чтоб всё было всегда её. Чувствуете разницу?
- Размечталась. Моё это, моё…, - резанул воздух рукой Иван Непомнящий.
- А ваше ли? – вкрадчиво спросил Золотарёв. – Вам сказали и вы поверили. Им поверили, - он кивнул на экран, - а им нет, - он показал рукой на Сашку, Ларису Васильевну и Тамару. - Почему? – смотрел он в его глаза. – Постарайтесь ответить на этот вопрос себе честно сами, - Юрий Сергеевич посмотрел на бумаги на столе.
- Юрий Сергеевич, может, вы оставите бумаги. Паспорт-то нужен…, - попросила Лариса Васильевна.
- Пусть забирает. Не буду я ничего подписывать. Анисимов мне ещё неделю назад сказал, что мои документы готовы, нужно только их получить. Вот вернусь и получу, - заявил Иван Непомнящий.
- Хыы…, получу…, да их Васька уже получил, наверное…, - зыркнула на сына мать. - Вернётся он…, получит. Думай, что говоришь, - махнула она рукой. – Куда ты без документов-то?
Иван Непомнящий притих.
- Лариса Васильевна, пусть он сам решит, нужны ему документы или нет. Как решит, так и будет. Я вот что у вас хочу спросить. Вы, когда и как планируете разбираться с роддомом? – сменил тему Юрий Сергеевич.
- Да, я не знаю. Хотелось бы, конечно, побыстрее решить этот вопрос, - немного растерялась от прямого вопроса Лариса Васильевна. – А как это делается? Может, подскажите? – спросила она.
- Ну, для начала вам надо подать нам жалобу, или заявление. В общем, описать всё подробно в произвольной форме и желательно к заявлению приложить копии бумаг, которые выдали вам при выписке из роддома. Может, они у вас сохранились? - объяснял Золотарёв.
- Может и сохранились, - неуверенно сказала Лариса Васильевна. - Я не знаю, что есть, а чего нет. Из роддома все бумаги забирал Иван. Я тогда в таком состоянии была, страшно подумать. Он везде ходил. И свидетельство о рождении Володюшки оформлял он. Свидетельство о рождении на Васеньку оформлять не стали. И свидетельство о смерти тоже не оформляли. Выдали какую-то бумагу, вот с ней на кладбище и ездил Иван, договаривался с могильщиками. А ребёнка мы хоронили вдвоём. Ой, как вспомню…, - Лариса Васильевна смахнула непрошенную слезу. А оно вон как обернулось-то. Васенька-то мой живой оказался. Слава Богу! А бумаги…, бумаги какие-то есть, поискать надо. Вы их хотите забрать? – спросила она.
- Нет, я же говорю, копии надо приложить к вашему заявлению.
- А зачем копии? И вообще, зачем всё так усложнять, можно же самим сходить и во всём разобраться,– высказал своё мнение Иван Непомнящий, внимательно следивший за ходом их беседы.
- Ты думаешь, твой отец, не ходил и не разбирался? Ты думаешь, он не хотел найти виновных в смерти своего первенца? Васенька родился первым и здоровым. Ивану его даже в окошко акушерка показала. А на следующий день мне на кормление тебя принесли, а его нет. Я спрашиваю, где? Мне говорят, что придёт врач и все расскажет. Я ждала, ждала, потом сама пошла к главному врачу. Подхожу к кабинету, а из него выходит этот еврей…, весь такой довольный. Увидел меня, заулыбался…, будь он проклят, сволочь. Даже дверь передо мной открыл. Ну, я захожу, а врачиха, увидела меня, и быстренько в стол что-то со стола убрала, - рассказывала Лариса Васильевна.
- И что она сказала?
- Что сказала? Сказала, что младенцу внезапно стало плохо. Что всё, что нужно уже сделали. Малыш сильный, может всё и обойдётся. Не обошлось. Выдали нам гробик красненький…, - Лариса Васильевна вздохнула. - Так что насчёт самой сходить и разобраться, я сомневаюсь, что у меня получится. Меня ещё и обвинить могут, - горько усмехнулась она.
- В чём? – Не понял Иван Непомнящий.
- Да, например, в том, что я увидела, как живёт Васька, и мне захотелось в его особняк, вот и прибежала искать правду. Столько лет жила спокойно, а сейчас, позарилась на его деньги.
- А ты не хочешь в особняк? – спросил Иван Непомнящий.
- Нет. Мне и здесь хорошо. Меня здесь любят и сын, и внуки, и невестка. А там…, кому я там нужна?
- Так зачем тогда разбираться с роддомом? – спросил Иван Непомнящий.
- Преступники должны быть выявлены и наказаны, пап. Ты же хочешь, чтоб те, кто тебя избили, были наказаны. Я хочу, - сказал Сашка.
- Я не думал об этом, - признался Иван Непомнящий.
**** ****
Илона в сопровождении Анисимова и Киселева шла по коридору в сторону приёмной.
- Я знаю дорогу, дойду без вас, - бросила она гневный взгляд на Анисимова.
- Илона Георгиевна, это моя работа, доставить вас в целости и сохранности в кабинет, - съязвил Павел Сергеевич.
- В целости и сохранности, да? Ты скажи, какого чёрта ты меня оставил с этим придурком…, - шипела Илона.
- И чем не понравился вам он? Вон, какой статный…, сильный, крепкий..., - нахваливал Анисимов Трофима.
- А ничего, что мне этот мужик угрожал, а? Анисимов, ты…, ты…, - Илона выругалась матом, - считай, что ты уволен. Можешь идти и собирать свои манатки.
- Ну, угрожал он вам, или нет, это я проверю и доложу, - пообещал Павел Сергеевич, открывая перед ней дверь приёмной.
- Не трудись, плевать я хотела на твой доклад. Иди и собирай манатки, я сказала. Приказ о твоём увольнении получишь через полчаса, - ухмыльнувшись, заявила Илона.
- Да ему тоже на ваш приказ пофиг…, - открыл перед ней дверь кабинета Трофим.
- А тебя я не спрашивала, заткнись, - зыркнула на Трофима Илона, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь. На сменившуюся табличку она не обратила внимания, точно так же как и на Ксению, сидящую за своим столом с открытым ртом.
Трофим и Павел Сергеевич остались в приёмной. Она сделала несколько шагов в направлении стола и остановилась, выпучив глаза, увидев за столом Хаймана.
- Кто тебя пустил сюда? Что ты делаешь в моём кабинете? – заорала она.
- Я тоже хотел бы знать, почему ты не сидишь дома, а ошиваешься здесь, - сказал Аркадий Борисович.
- Что? Ошиваюсь? – вскинула голову Илона. - Ты сам поручил мне возглавить работу холдинга, в своё отсутствие, а теперь говоришь, что я ошиваюсь здесь, да? – негодовала Илона.
- Я тебе ничего не поручал, и это ты хорошо знаешь, - сдвинул брови Аркадий Борисович.
«Он что, всё вспомнил?» – промелькнула у неё в голове мысль, но она отмахнулась от неё и продолжила блефовать.
- А доверенность? Она с твоей подписью, дорогой, - Илона стояла возле стола и смотрела Хайману в лицо.
- Даже если она и с моей подписью, она с сегодняшнего дня недействительна, - ухмыльнулся Аркадий Борисович.
- Да? С чего вдруг? Была действительной, как утверждал Крапивин, и вдруг стала не действительной. Может, объяснишь?
- Илона, ты не глупая, могла бы и сама догадаться. У меня новый паспорт, а это значит, что будут вноситься изменения во все документы. А твою доверенность я исключил из этого списка. Вот так! Так что извини, дорогая, но сидеть тебе дома всё-таки придётся как всем моим жёнам, с которыми я жил.
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто будет сидеть и где, - ухмыльнулась уже Илона. – Так, клоун, заканчивай этот цирк и на выход, - грозно рыкнула она и указала пальцем на дверь, за которой слышался какой-то шум. – Ты что, не слышишь? На выход, я тебе сказала.
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и в кабинет вошёл Глазов, а за ним двое крепких мужчин в форме ФСБ с автоматами.
- Илона Георгиевна, - остановился он, - Аркадий Борисович…, - уставился он на Хаймана.
- Михаил Сергеевич! Приветствую, дорогой, – поднялся с кресла и вышел из-за стола Хайман. – Рад видеть тебя, - мужики обнялись.
- А я-то, как рад тебя видеть живым и здоровым, - хлопал по плечу Хаймана Глазов.
Илона досадливо жевала свою нижнюю губу. О том, что её супруг на короткой ноге с Глазовым Михаилом Сергеевичем она не знала. А Аркадию Борисовичу Анисимов доложил, что Илона совсем недавно устраивала в своей московской квартире приём для него и его супруги.