— Хватит на моей шее сидеть! Живи на свою пенсию, я тебя кормить не собираюсь! — заявила я свекрови, больше не в силах сдерживать накопившееся раздражение.
Галина Петровна замерла с чашкой чая в руках, словно не веря услышанному. Её седые волосы были аккуратно уложены в привычную волну, на лице застыло выражение оскорбленного достоинства. За окном моросил октябрьский дождь, капли стекали по стеклу, искажая очертания соседских домов.
— Яночка, что ты говоришь? — голос свекрови дрогнул. — Я же не прошу лишнего. Только самое необходимое.
— Необходимое? — я отложила в сторону счета за коммунальные услуги, которые только что просматривала. — Галина Петровна, ваше "необходимое" съедает половину нашего семейного бюджета!
Три года назад, когда мы с Сергеем поженились, его мать казалась милой пожилой женщиной, которая изредка заходила в гости с пирожками и добрыми советами. Но после того, как её квартиру затопило из-за аварии у соседей сверху, Галина Петровна переехала к нам "на время ремонта". Время растянулось на восемь месяцев, ремонт так и не начался, а временная жильица прочно обосновалась в нашем доме.
— Сынок всегда понимал, что мама нуждается в заботе, — проговорила она, обращаясь не ко мне, а к фотографии Сергея на комоде.
Мой муж находился в длительной командировке в Сибири, занимался монтажом оборудования на новом заводе. Связь была нестабильная, разговаривали мы редко, в основном по выходным. За эти три месяца его отсутствия я остро осознала, насколько тяжело жить с человеком, который считает своим правом быть на содержании.
— Галина Петровна, ваша пенсия составляет двадцать две тысячи рублей. Этого вполне достаточно для скромной, но достойной жизни.
— Ты считаешь, что старый человек должен экономить на всём? — в её голосе появились обиженные нотки. — А лекарства? А качественные продукты? В моём возрасте нельзя питаться чем попало!
Я взяла с стола блокнот, в который записывала все расходы. За последние три месяца цифры росли как снежный ком.
— Давайте посчитаем. Ваши лекарства — восемь тысяч в месяц. Специальные продукты для диабетиков — пять тысяч. Косметика и средства гигиены — три тысячи. Одежда — в среднем четыре тысячи. Итого двадцать тысяч сверх пенсии.
— И что в этом страшного? Сергей хорошо зарабатывает!
— Сергей зарабатывает семьдесят тысяч в месяц. Я — сорок тысяч. Наша ипотека — тридцать восемь тысяч. Коммунальные услуги — пятнадцать тысяч. Продукты для всех троих — двадцать пять тысяч. На нас с мужем остается тридцать две тысячи. А вы тратите двадцать тысяч дополнительно!
Галина Петровна поставила чашку на стол с такой силой, что чай плеснул на скатерть.
— Значит, ты считаешь каждую копейку, потраченную на свекровь!
— Я считаю каждую копейку, потому что мы с Сергеем планируем завести ребенка! Нам нужно откладывать деньги, а не тратить их на ваши прихоти!
— Прихоти? — лицо свекрови покраснело. — Лекарства для больного человека — это прихоти?
— Лекарства — нет. А вот крем за три тысячи рублей и платья от кутюр — да, прихоти!
Она встала из-за стола и направилась к двери. В дверном проеме обернулась, и я увидела в её глазах что-то новое — не обиду, а холодную решимость.
— Хорошо, Яна. Если я такая обуза для вашей семьи, то завтра же уеду.
— Куда уедете? Ваша квартира до сих пор не отремонтирована!
— Найду место. У меня есть подруги, которые не считают помощь пожилому человеку тяжелой обузой.
После её ухода в комнату я осталась наедине с чувством вины. Возможно, я была слишком резкой? Но жить в постоянном финансовом напряжении из-за чужих, пусть и понятных потребностей, становилось невыносимо.
На следующее утро, проснувшись в половине седьмого, я не услышала привычного шуршания на кухне. Обычно Галина Петровна вставала рано и готовила завтрак для всех. Заглянув в её комнату, я обнаружила, что постель заправлена, а вещи исчезли.
На кухонном столе лежала записка: "Яночка, не хочу быть обузой для молодой семьи. Устроюсь как-нибудь сама. Не волнуйся за меня. Галина Петровна."
Первые несколько дней я чувствовала облегчение. В доме стало тише, расходы резко сократились, появилось ощущение свободы. Но к концу недели начало подкрадываться беспокойство. Свекровь не звонила, не отвечала на мои звонки, словно исчезла с лица земли.
Я обзвонила всех её подруг, которых знала. Зоя Михайловна, давняя соседка, сказала, что Галины Петровны не видела уже месяц. Лидия Васильевна из поликлиники тоже ничего не знала. Валентина Ивановна из библиотеки удивилась моему звонку:
— А разве она не с вами живет? Галя же рассказывала, что вы с Сергеем её очень любите и заботитесь о ней!
Странное чувство тревоги поселилось в моей груди. Женщина семидесяти двух лет не могла просто раствориться в воздухе. У неё не было родственников, кроме Сергея, не было собственного жилья, не было больших сбережений.
Сергею я решила пока ничего не говорить. Связь с ним была нестабильной, а рассказывать по телефону о конфликте со свекровью казалось неправильным. Лучше дождаться его возвращения через месяц и обсудить всё лично.
Ещё через неделю, разбирая почту, я наткнулась на конверт без обратного адреса. Внутри лежала фотография: Галина Петровна сидела за столом в каком-то кафе рядом с незнакомым мужчиной лет шестидесяти. Оба улыбались, на свекрови было новое элегантное пальто, которого я раньше не видела.
На обороте фотографии чьим-то незнакомым почерком было написано: "Ваша свекровь прекрасно устроилась. Не волнуйтесь за неё."
Кто мог прислать эту фотографию? И где Галина Петровна взяла деньги на новое пальто, которое, судя по качеству материала, стоило немалых денег?
Я внимательно рассмотрела фотографию под лампой. Качество снимка было хорошим, сделан он явно недавно — на свекрови были те самые золотые серьги, которые она носила последние месяцы. Мужчина рядом с ней выглядел респектабельно: дорогой костюм, ухоженные седые волосы, золотые часы на запястье.
Но самое странное было не это. Самое странное — выражение лица Галины Петровны. За все время нашего знакомства я не видела её такой счастливой и расслабленной. Исчезла привычная маска страдающей пожилой женщины, которая вынуждена просить помощи у родственников.
На следующий день я решила навестить управляющую компанию, которая занималась ремонтом квартиры свекрови после затопления. Может быть, там знали, куда она переехала.
Диспетчер, полная женщина средних лет с усталыми глазами, покачала головой, услышав мою просьбу.
— Какой ремонт? Галина Петровна Морозова? — она пролистала толстую папку с документами. — А, да, помню этот случай. Но ремонт был завершен ещё полгода назад.
У меня перехватило дыхание.
— Как полгода? Она же говорила, что квартира до сих пор непригодна для жизни!
— Ремонт закончили в марте. Квартира в отличном состоянии. Мы даже сделали дополнительные работы — поменяли сантехнику, положили новый ламинат. Страховая компания всё оплатила.
Значит, все эти месяцы Галина Петровна обманывала нас. У неё была полностью отремонтированная квартира, но она предпочитала жить на нашем содержании.
Вечером того же дня я поехала к дому, где жила свекровь. Подъезд был чистый, лифт работал. Я поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь квартиры 47.
Дверь открыла соседка — пожилая женщина в домашнем халате.
— Вы к Галине Петровне? А её нет дома уже неделю. Уехала куда-то с чемоданами.
— А до этого она жила здесь?
— Конечно жила! Ремонт-то какой красивый сделали после потопа! Я к ней в гости заходила — квартира как в журнале стала.
— А часто она дома была?
— Да почти всегда. Только последние месяцы стала куда-то уезжать. То на дачу к подругам, то ещё куда. Говорила, что сын с невесткой зовут к себе, но она не хочет мешать молодым.
Картина становилась всё более ясной. Галина Петровна жила в отремонтированной квартире, но регулярно приезжала к нам, изображая бедную родственницу без крыши над головой.
Дома я села за компьютер и начала анализировать семейные расходы за последний год. Теперь, зная правду, многие вещи выглядели по-другому. Дорогие лекарства, которые свекровь покупала якобы для себя, специальная косметика, одежда — всё это могло быть предназначено совсем для других целей.
Я вспомнила, как часто Галина Петровна уходила из дома "по врачам" и возвращалась только к вечеру. Как она всегда носила с собой большую сумку, в которой могла поместиться смена одежды. Как она никогда не приглашала нас к себе "пока идёт ремонт".
Телефон зазвонил, прервав мои размышления. Звонил Сергей из командировки.
— Привет, дорогая! Как дела? Как мама?
— Серёж, нам нужно серьёзно поговорить. Но не по телефону.
— Что-то случилось?
— Твоя мама... она больше не живёт с нами.
— Как не живёт? Куда она делась?
— Уехала к подругам. Мы немного поссорились из-за денег.
— Яна, ты же понимаешь — мама пожилой человек, ей нужна помощь!
— Серёж, когда ты вернёшься, я тебе всё объясню. Поверь, не всё так просто, как кажется.
После разговора с мужем я чувствовала себя растерянной. Как объяснить ему, что его мать нас обманывала? Что все её рассказы о тяжёлом финансовом положении были ложью?
На следующий день пришла ещё одна фотография. На этот раз Галина Петровна стояла у входа в дорогой ресторан. Рядом с ней — тот же мужчина, что и на первом снимке. Оба были одеты с иголочки.
На обороте надпись: "Думаете, ваши деньги тратились на лекарства?"
Кто-то явно хотел открыть мне глаза на правду. Но кто? И зачем?
Я решила провести собственное расследование. Взяв отпуск на несколько дней, начала систематически обзванивать все медицинские учреждения, где якобы наблюдалась свекровь.
В поликлинике по месту жительства мне сказали, что Галина Петровна Морозова действительно стоит на учёте, но к врачам обращается крайне редко — раз в полгода для получения справок.
— А дорогие лекарства ей выписывали?
— Какие дорогие лекарства? У неё лёгкая форма диабета, который легко корректируется диетой. Никаких дорогостоящих препаратов не требуется.
В частной клинике, куда свекровь якобы ездила на дорогие процедуры, мне ответили, что такой пациентки у них нет.
Каждое новое открытие било как молния. Получалось, что Галина Петровна систематически обманывала нас, выманивая деньги под вымышленными предлогами.
Но куда тратились эти деньги? И кто этот мужчина с фотографий?
Ответ пришёл неожиданно. В субботу утром в дверь позвонили. На пороге стояла элегантная женщина лет пятидесяти с внимательными серыми глазами.
— Вы Яна, невестка Галины Петровны?
— Да, а вы кто?
— Меня зовут Елена Викторовна. Я частный детектив. Можно войти? Мне есть что вам рассказать о вашей свекрови.