У сельского магазина, пропахшего свежим хлебом и пылью, как всегда, кипели страсти. Местные кумушки, собравшись у потёртых ступенек, перемывали косточки односельчанам. Сегодня главной темой для обсуждений стал Виктор — видный мужик, первый парень на деревне, который бросил свою жену Анну.
— Слыхали? Витька-то в город к молодой умотал! — понизив голос, сообщила Клавдия, оглядываясь по сторонам. — Аньку свою оставил, калеку. Говорят, та его Любка совсем девчонка, вертит им как хочет.
— Бесстыжий, — поддакнула ей соседка. — А ведь она из-за него и слегла. Не будь его, пьянчуги, бегала бы сейчас, как и прежде.
Все сочувственно закивали. Историю трагедии в деревне знали все до мельчайших подробностей. Три года назад, в лютый мороз, пьяный Виктор решил срезать путь через реку и провалился под лёд. Анна, не раздумывая ни секунды, бросилась за ним. Она, хрупкая и тоненькая, сумела вытолкать на крепкую льдину тушу своего непутевого мужа, но сама выбраться уже не смогла.
Коварная льдина накрыла её, придавив и сломав позвоночник. Теперь её миром стали четыре стены родного дома. Анна могла с огромным трудом передвигаться по комнате, но каждое движение отзывалось такой мукой, что большую часть времени она проводила в постели, глядя в потолок.
Она часто вспоминала их последний разговор. Виктор, собрав сумку, стоял в дверях, не решаясь поднять глаза.
— Пойми, Ань, я молодой мужик, — процедил он, наконец. — Мне нормальная жизнь нужна, женщина здоровая. А это что? Тюрьма, а не жизнь.
Она молчала, сглатывая подступившие слёзы.
— Ты это… оформись в дом инвалидов, — цинично бросил он. — Там за тобой и присмотр будет.
Он швырнул на тумбочку несколько мятых купюр и, не оборачиваясь, вышел. Дверь хлопнула, отрезая её от прошлого, от надежд, от всего, чем она жила.
Анна лежала в постели, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Лицо опухло от слёз, а тело ломило не только от старой травмы, но и от всепоглощающего отчаяния. Слова мужа о доме инвалидов пульсировали в голове, выжигая последние остатки надежды. Может, он и прав? Кому она такая нужна? Только обуза для всех. Мысль о казенном доме, где доживают свой век такие же брошенные и никому не нужные, уже не казалась такой страшной. Она была единственным логичным выходом из этого тупика.
Внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Кто бы это мог быть? Соседи заходили редко, стараясь не обременять её своим присутствием. Стук повторился, настойчивее. Собравшись с силами, Анна кое-как сползла с кровати и, опираясь на стены, доковыляла до двери.
На пороге стоял незнакомый мужчина неопределенного вида — то ли бомж, то ли просто оборванец. Старая, поношенная одежда, всклокоченные волосы и усталый, загнанный взгляд.
— Доброго дня, хозяйка, — хрипло проговорил он. — Пусти переночевать на пару дней? Мне бы только осмотреться тут у вас в деревне, работу найти.
Анна замерла, вглядываясь в его лицо. Что-то в его глазах, какая-то затаённая боль, заставила её сердце дрогнуть. Любой другой на её месте захлопнул бы дверь перед носом бродяги, но она, сама не понимая почему, шагнула в сторону, пропуская его в дом.
— Проходи. В той комнате кровать свободная, — тихо сказала она.
Как только он скрылся в комнате, она мысленно обругала себя последними словами. Совсем с ума сошла. Пустить в дом первого встречного, бродягу! А если он вор? Или ещё хуже? Но что-то мешало ей выгнать его.
Вечером по дому поплыл аромат жареной картошки. Незнакомец вошёл в её комнату, неся в руках две тарелки. Он молча помог ей приподняться и сесть в кровати, подложив под спину подушки. Потом пристроил на её коленях широкую доску, соорудив подобие столика, и поставил перед ней тарелку. Анна смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. За все годы замужества она не видела от Виктора и сотой доли такой простой, молчаливой заботы.
Они ужинали в тишине. Незнакомец ел быстро, с жадностью голодного человека, а Анна ковыряла вилкой картошку, чувствуя, как спазм в горле мешает глотать.
— Дмитрий, — вдруг сказал он, вытерев рот рукой. — Меня Дима зовут.
Он рассказал свою историю. Пять лет назад он освободился из тюрьмы. Ввязался в драку, защищая жену от пьяных приставаний, и не рассчитал силу. Один из нападавших умер в больнице. Жена обещала ждать, писала письма, но когда он вернулся, оказалось, что она давно живёт с другим и даже успела родить ребёнка. Он поскитался по городу, перебиваясь случайными заработками, а потом решил уехать в деревню, чтобы начать всё с чистого листа.
Анна слушала его, и в её душе просыпалось сочувствие. Две сломанные судьбы, два предательства.
— У нас председатель, Сергей Павлович, мужик хороший, справедливый, — посоветовала она, когда он закончил. — Сходи к нему утром, расскажи всё как есть. Может, и поможет с работой.
— А у тебя что за беда? — тихо спросил Дмитрий, кивнув на её ноги.
И она рассказала. О пьяном муже, о ледяной реке, о боли, которая стала её вечной спутницей, и о вчерашнем уходе Виктора. Она говорила долго, впервые за много лет выговариваясь до конца, и чувствовала, как с каждым словом ей становится немного легче.
Тем временем деревня гудела, как растревоженный улей. Новость о том, что Анна пустила к себе жить какого-то пришлого, облетела все дворы. А когда кто-то выяснил, что незнакомец — бывший заключённый, слухи и вовсе обрели зловещий оттенок.
— Убивца к себе в дом привела! — ахала у магазина Клавдия. — Он же её порешит и дом спалит!
— Да она, видать, совсем сбрендила от горя, — вторила ей другая. — Жалко бабу, но тут уж сама виновата будет.
Мнения разделялись, кто-то жалел Анну, кто-то осуждал, но сходились все в одном: добром это точно не кончится.
Прошло две недели. Дмитрий, как и советовала Анна, сходил к председателю. Сергей Павлович, выслушав его честный рассказ, проникся и взял на работу к себе на пилораму. Теперь каждый вечер Дмитрий возвращался в маленький домик Анны. Он приносил продукты, готовил нехитрый ужин, а потом сидел рядом с её кроватью и рассказывал о своём дне, о мужиках на работе, травил какие-то байки. Анна сначала просто слушала, а потом начала понемногу улыбаться, а однажды и вовсе рассмеялась в голос над его шуткой. Звук собственного смеха показался ей чужим и незнакомым. Она и забыла, когда в последний раз смеялась.
Дмитрий замер, глядя на неё.
— А ты красивая, когда улыбаешься, — просто сказал он.
Анна смутилась и отвела взгляд.
— Скажи, а врачи что говорят? — вдруг серьёзно спросил он. — Есть шанс, что ты ходить будешь?
— Да я уж и не помню, что они говорят, — горько усмехнулась она. — Я тогда из больницы сбежала почти. Всё торопилась домой, к хозяйству, к мужу… Думала, нужна ему.
Дмитрий помрачнел. Он ничего не сказал, но в его глазах появилось какое-то новое, твёрдое выражение.
Через три дня он вернулся с работы раньше обычного, вместе с Сергеем Павловичем на его старенькой «Ниве».
— Собирайся, Аня. В больницу поедем, — сказал он таким тоном, что возражать не имело смысла.
Он осторожно, как самую большую драгоценность, поднял её на руки и вынес из дома. У калитки уже собралась небольшая толпа любопытных. Односельчане молча смотрели, как Дмитрий усаживает Анну на заднее сиденье машины. И вдруг Надежда, двоюродная сестра Виктора, которая громче всех кричала, что Анна "спуталась с зэком", шагнула вперёд.
— Анька, ты держись там! — крикнула она. — А ты, Дмитрий, молодец! Не слушай нас, дур… Права я не была.
Машина тронулась, оставляя позади удивлённую и притихшую деревню.
Врач, пожилой седовласый профессор, долго рассматривал старые снимки, а потом строго посмотрел на Анну поверх очков.
— Голубушка моя, да вы что ж над собой сотворили? — укоризненно сказал он. — Вы же у меня бегать давно должны были! Реабилитацию бросили, всё на самотёк пустили. Там же всё "задубело" теперь, срослось неправильно.
Анна слушала его, и слёзы отчаяния снова подступили к горлу.
— Шанс есть? — глухо спросил Дмитрий, стоявший рядом.
— Шанс есть всегда, — вздохнул врач. — Но теперь придётся потрудиться в десять раз больше. Боль будет адская. Но если выдержит — пойдёт.
— Она выдержит, — твёрдо сказал Дмитрий. — Я прослежу, чтобы она выполняла все ваши предписания. Я вам обещаю.
Вернувшись в деревню, Дмитрий развернул бурную деятельность. По чертежам, которые дал ему врач, он из досок и верёвок соорудил в комнате Анны специальный тренажёр, который она тут же прозвала "дыбой". Начались дни, похожие на пытку.
Дмитрий заставлял её заниматься, преодолевая страшную боль. Она плакала, кричала, умоляла оставить её в покое, но он был неумолим. Он твёрдо, но с бесконечной заботой в глазах, заставлял её делать ещё одно движение, ещё один подход. Он массировал ей немеющие мышцы, вытирал пот со лба и шептал: "Терпи, Анечка, терпи, родная. Ты сможешь".
Прошёл месяц ежедневных мучений. Однажды утром Анна проснулась и по привычке хотела опереться на руки, чтобы сесть, но вдруг поняла, что может сделать это без помощи. Она села сама. Просто села в кровати. Слёзы радости хлынули из её глаз.
Дмитрий, вошедший в комнату, увидел это и улыбнулся своей тёплой, доброй улыбкой.
— Вот видишь, — сказал он, присаживаясь на край кровати. — А ты не верила. Так что, глядишь, в ЗАГС побежим своими ножками.
Анна замерла, в шоке глядя на него.
— Дима, ты что такое говоришь? Какой ЗАГС? — прошептала она. — Я же инвалид…
— Ну и что? — спокойно ответил он. — А я — бывший зэк. Идеальная пара, по-моему.
Она смотрела в его серьёзные, любящие глаза и понимала, что он не шутит. Пауза затянулась.
— Пойду, — наконец выдохнула она. — Если позовёшь, пойду.
— Позову, — улыбнулся он и осторожно взял её руку. — Обязательно позову.
Позже он признался ей, как ему было тяжело всё это время. Находиться рядом с ней, такой слабой, беззащитной и такой желанной, и бояться даже прикоснуться, бояться начать этот разговор, чтобы не спугнуть её хрупкое доверие.
…Прошло три года. В деревню, пыля сапогами по знакомой до боли дороге, возвращался Виктор. Городская жизнь с его молодой "Любкой" оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Вечные требования, скандалы, упрёки в нехватке денег — всё это превратило его жизнь в настоящую тюрьму. Он сбежал оттуда так же, как когда-то сбежал от Анны, и теперь возвращался домой. Он был уверен, что Анька, измученная одиночеством и болезнью, будет счастлива его возвращению. Она ведь всегда его любила и всё прощала.
Он подошёл к своему дому и удивлённо остановился. Дом был аккуратно подкрашен, а вместо старого, покосившегося штакетника стоял новый, дорогой забор из профнастила. "Ничего себе, — хмыкнул Виктор, — видать, инвалидам теперь хорошо платят".
Он уже взялся за ручку калитки, как та со скрипом отворилась. Из двора вышел незнакомый крепкий мужчина, который с деловитым видом катил перед собой детскую коляску. Следом за ним, поправляя нарядное летнее платье, вышла Анна. Красивая, здоровая, счастливая. Она что-то весело говорила мужчине и смеялась.
Виктор застыл, как громом поражённый. Он не мог поверить своим глазам. Это была не его забитая, больная Анька, а уверенная в себе, цветущая женщина.
— Аня? — ошарашенно пробормотал он.
Анна обернулась, и улыбка медленно сползла с её лица. Она смотрела на него спокойно, без ненависти, как на пустое место.
— Ты… кто такой? — прохрипел Виктор, переводя взгляд на мужчину. — А это чей ребёнок?
Дмитрий остановился и спокойно посмотрел на Виктора.
— Я муж её, — ровным голосом ответил он. — А ты, я так понимаю, бывший. Советую тебе больше здесь не появляться. От греха подальше.
Из соседнего двора выглянула всё та же любопытная Клавдия. Увидев растерянного Виктора, она решила "добить" его.
— Что, Витька, не ждали? — ехидно крикнула она. — А это новый муж Анькин, Дмитрий. Он её на ноги поставил. Только ты с ним осторожнее, он же убивец, из тюрьмы недавно!
Виктор почувствовал, как у него задрожали колени. Убивец. Зэк. Он представил, что этот крепкий мужик может с ним сделать за одно косое слово в адрес Анны. Внезапно жизнь с вечно недовольной Любкой уже не показалась ему такой уж плохой. Развернувшись, он быстрым, почти паническим шагом направился в сторону автобусной остановки, чтобы навсегда уехать из этого места, где он потерял всё.
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать увлекательные истории.