— Все, я не могу, я с этим не справлюсь, — Рома оттолкнул бумаги и откинулся на стуле, заведя руки за голову. — Я боюсь даже начинать. Сейчас в этот комбинат нужно вложить такие деньги!
— Но эти деньги у тебя есть. Заметь, тебе не надо сразу набирать такие обороты, не надо содержать огромный штат. Начнешь с малого и постепенно восстановишь процесс. Тебе не нужно ничего создавать, комбинат работал и до тебя. Твоя мама...
— Всё, хватит шантажист несчастный, — Рома легонько толкнул друга в плечо. — Хватит про маму. Я и сам знаю, что она очень хотела, чтобы комбинат перешёл ко мне. Хотела, чтобы я его возглавил. Я же делаю, я стараюсь, ты видишь? Я уже и с работы уволился. Только не знаю, с чего начать. Комбинат простаивает, штат распущен, материал и счета конфискованы. Ты мой заместитель, ты и думай.
— А я думаю. Думаю, что тебе, как директору, необходима хорошая секретарша, — кривлялся Витя. — Лен, ты как?
Троица находилась в кабинете, в том самом кабинете, куда Алексей Ковров когда-то сбегал от жены. Сейчас тут всё по-другому. Вместо массивного стола из красного дерева стоит стол компьютерный с монитором и раскиданными на нем бумагами.
В квартире сделан хороший ремонт, а Витька по-прежнему живет вместе с самым близким другом. Только теперь парни спят в разных комнатах.
Они обсуждают возрождение комбината, и Лена, как всегда, рядом. Она особо не вслушается в спор парней, листая соцсети в телефоне и время от времени поглядывая на Рому.
Ей хочется на него смотреть. При первом знакомстве подумала, что слишком красив для парня и, наверное, высокого мнения о себе. Раньше от таких держалась подальше, а теперь не может насмотреться. Кажется иногда, что они одно целое, что понимают друг друга с полуслова. И взгляды на жизнь у них сходятся, и характеры у обоих непростые.
Она услышала предложение Вити и рассмеялась.
— Я секретаршей? Не дождётесь, товарищи! Я врач, моё призвание — лечить людей.
— Ну, допустим, пока ещё не врач, — съязвил Витя. — И проводя время в соцсетях, вместо учёбы, ты рискуешь им не стать.
— Да я уже почти стала, два месяца осталось. Мне нечего учить и так все знаю на отлично.
— Тебе кажется, что ты и машину хорошо водишь, — не мог успокоиться Виктор.
— Так, всё! — вмешался Рома. — Моя девушка будет прекрасным врачом и машину она, кстати, водит уже намного лучше. На днях сама припарковалась на том пятачке возле магазина.
— Съел? — Лена дурашливо показала Вите язык. — А насчет времени ты прав. Время позднее мне, пожалуй, пора.
— Может, останешься ночевать? — с надеждой спросил Рома. — Позвони родителям. Мне кажется, они не будут против.
— Еще как будут! Это тебе только кажется. Они прекрасно к тебе относятся, но все эти ночевки до свадьбы не одобряют.
— О, мы уже о свадьбе заговорили! — ухмыльнулся Витя. — Похоже, скоро мне придется съезжать отсюда, у нас образуется новая ячейка общества.
— Не скоро, не переживай. Я не спешу быть окольцованной, — смеялась Лена. — Да и не настолько долго мы встречаемся, чтобы об этом разговаривать. Всё, Ром, вези меня домой.
— Хорошо поехали, — с тяжёлым вздохом поднялся со стула парень.
— Ромка, когда ты уже купишь себе хорошую машину и оставишь наш старенький «Опель» в моё единоличное пользование? — крикнул вслед другу Витя.
Иногда он Рому совсем не понимал. Друг получил огромные бабки, но не спешит ими пользоваться. Даже ремонт квартиры делал на собственные средства. Пока всё, что взял отцовского, это только квартира. И то, только потому, что Рома считал её своей. Вроде собирается запустить комбинат, но как-то долго собирается. Витя чувствовал, что нелегко это Роме даётся, со скрипом.
Лена с Ромой вышли в подъезд, потом долго целовались в лифте. Они не заметили, как лифт распахнул свои двери на первом этаже. Услышали деликатное покашливание. Солидный мужчина с маленькой собачкой на поводке старался не смотреть на молодых, скрывая улыбку.
Они смутились, как школьники. Взявшись за руки, выбежали на улицу.
На улице вечер свет фонарей и теплынь. Через месяц лето, но уже сейчас очень теплые ночи. Шелестит молоденькая листва на деревьях, и хорошо! Так хорошо Роме не было, наверное, никогда. Если только в детстве, до десяти лет.
Жить по-настоящему он начал только сейчас. Если иногда и жалел о том, что натворил, сейчас жалости не было. Не сделай он то, что сделал, разве встретил бы Лену?
Наверно, всё это нужно было именно для того, чтобы судьба свела их вместе, чтобы был вот этот тёплый вечер, хрупкая ладошка лежала в его руке и накрывало ощущение безоблачного счастья.
Не размыкая рух, они пошли к парковке, к старенькому опелю, когда из тёмного угла недалеко от подъезда шагнула фигура. Женская фигура с большим животом неуверенно сделала шаг, второй, прислушалась к голосам. Услышала смех парня и заторопилась наперерез паре. Они пересеклись рядом с парковкой, прямо под фонарем.
— Марго? — удивлённо вскрикнул Рома, глядя не в лицо женщины, а на её живот. — Как ты тут оказалась?
—К тебе пришла, как же ещё! Именно в этой квартире мы встретились с тобой в самый первый раз. Я почему-то так и подумала, что ты захочешь тут жить. Вот, стояла, ждала. В подъезд-то попасть не получается.
Маргарита выглядела плохо. Она и чувствовала себя паршиво на последних сроках беременности. Ноги отекли, как две тумбы, под глазами мешки. Все время хотелось есть и спать.
Женщина видела, что выглядит не лучшим образом. Для встречи с Ромой долго красилась, смывала макияж, когда он казался ей слишком броским, красилась снова. Она устала ждать. Скоро рожать, а он так и не появился.
Возле подъезда провела несколько часов, чувствуя себя огромной и неуклюжей. Он вышел не один!
Рома выбежал, держа за руку девушку. Они смеялись, причиняя своим смехом Маргарите жуткую боль. А она ведь ни разу не слышала смех Романа! Да что там смех, она не видела улыбки, обращенной в свой адрес. Эта молодая вертихвостка разве заслуживает быть с ним? Разве прошла она столько испытаний, сколько прошла Марго?
Рита уже ненавидела девчонку за молодость, за звонкий смех, за то, что касается Рому. За то, что находится рядом с ним, дышит одним воздухом.
Рома все еще ошарашенно пялился на живот Риты, а девчонка не смогла остаться в стороне.
— Ром, кто эта женщина? Что происходит?
Женщина! Мерзавка назвала ее женщиной! Это слышать крайне неприятно. Девчонка преподнесла так, будто Рита — взрослая тетка, годящаяся им в матери. А у нее с Ромой разница всего-то десять лет.
— Это жена отца.
Рома смог, наконец, оторвать взгляд от живота. А следующая фраза Маргариты ударила его, как пощечина.
— И мать твоего будущего ребенка. А чего вы так удивляетесь? Ром, я вижу, ты не посвящал свою подружку в подробности наших отношений.
— Ты врешь. Ты же насквозь лживая, — Рома хотел рассмеяться, не получилось.
Он больше не смотрел на Маргариту, смотрел на Лену, пытаясь сказать что-то в своё оправдание, но слова Марго били наотмашь.
— Нет, не вру. Ребёнок скоро родится, и это легко проверить. Я бы не стала врать, ты скоро станешь папой.
— Это правда? Ты спал с женой своего отца? — Лена смотрела на Рому так, как не смотрела никогда, даже при первом знакомстве, когда они жутко поругались.
Она выдернула свою ладонь из руки Ромы, сделала шаг назад и вдруг побежала. Побежала, не разбирая дороги, не видя ничего перед собой. Закричала, не оглядываясь:
— Не ходи за мной, не ходи! Я вызову такси, не ходи за мной!
— Быстро же она сдалась, я бы так не поступила. Я бы за тебя боролась, — ухмылялась Рита.
— Ты соврала? Скажи, что соврала! Это не может быть мой ребёнок.
— Ну, как не может быть, Рома? У меня девятый месяц, посчитай, ты умеешь считать? Вспомни, как у нас с тобой было. Ты хорошо это помнишь?
— Ты говорила, что принимаешь таблетки. Ты врала?
— Да, я врала.
— Но зачем? Почему ты не прервала беременность, если была уверена, что ребенок от меня? В то время у вас с отцом еще было все нормально.
— Не хотела, и не прервала! — отрезала Марго.
— А от меня?... Что ты хочешь от меня? Я оставил тебя жить в доме, не выгонял, и не собирался этого делать в ближайшее время. Что еще тебе надо?
— Какой благодетель, он меня в доме жить оставил! А то, что дом огромный, и содержание его стоит денег, ты не думал? Я потратила все, что у меня было. Осталось только машину продать. Ребенок родится, на что мне его растить? Да и вообще, ты вот сам рос без отца. Хорошо тебе было? Хочешь повторения своей судьбы для собственного ребёнка? Я считаю, что ты должен принимать участие в его жизни, появляться иногда, чтобы он знал папу. Она, это она, кстати. У нас с тобой будет девочка.
— Не говори так, не говори! Нет никаких нас с тобой! Я всё ещё думаю, что ты врёшь.
— Хорошо, Рома, хорошо. Я и не думала, что ты поверишь мне на слово, после всего, что было. Хотя, в нашем с тобой случае, это ты меня использовал. Ты разрушил мою жизнь, а я готова тебя простить. Прости и ты меня, за свои детские обиды. Давай сделаем так. Когда малышка родится, я сразу сделаю тест на установление отцовства. Если твое отцовство подтвердится, а оно подтвердится, ты потом мне его оплатишь. Ну и, само собой, будешь помогать деньгами. Я же могу остаться в доме?
— Что ты спрашиваешь? Оставайся ты где хочешь, только меня оставь в покое. Уйди сейчас, я умоляю тебя, Марго, уйди!
Рома ушел. Пошел в ту сторону, куда убежала Лена. Ее давно не было, возможно, нашла такси. Зато ярко светилась красная вывеска круглосуточного алкогольного магазина. Рома не то, чтобы был противником алкоголя, просто никогда ему не нравились крепкие алкогольные напитки. Но сейчас он вошел и купил бутылку коньяка. Откупорил ее сразу, выйдя из магазина, и сделал большой глоток. Потом пил на лавочке возле памятника известному поэту. Пил прямо из горла, не чувствуя вкуса.
Как бы хотелось ему, чтобы сегодняшнего вечера не было, чтобы он был кошмарным сном. А, проснувшись, Рома первым делом мог позвонить любимой и смеющийся голос Лены сказал «Привет, засоня!». Но случившегося не вычеркнешь, не сотрешь ластиком. Самое ужасное, что вряд ли Марго врет, зная, что в ближайшее время это можно будет проверить.
Еще полчаса назад он был таким счастливым. Но ведь где-то, в самой глубине души, понимал, что не заслуживает счастья. Столько дел наворотил, что обязательно где-то бахнет. Бахнет по его башке отдачей.
Случилось самое худшее, что только могло произойти. Похоже, он потерял Лену. Готов был лишиться всех денег, комбинатов, чего угодно, только не её. Это она давала ощущение счастья, а не внезапно свалившееся на голову богатство.
Сейчас на одной чаше весов любовь, а на другой ребёнок.... дочка.... И, как бы не была неприятна Марго, Рома уже понимал, что не сможет закрыть глаза и сделать вид, что ребёнка не существует. Этого он точно не сможет.
В четыре часа ночи Лена не спала. Она лежала на кровати, глотая слезы, и, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. На улице, недавно пошел весенний дождь. Сильный, он барабанил по стеклам, созвучно слезам Лены, стекавшим по щекам.
— Лена!!! Лена, прости меня! — громкий крик со двора пронзил ночное спокойствие, поднялся до седьмого этажа.
Девушка поднялась, посмотрела вниз, в окно. Она знала, кто это кричит.
— Лена, выйди, давай поговорим.
Рома шатался, держась за фонарный столб. Он был пьян и насквозь мокр.
Лена задернула штору и вернулась в постель. Не о чем им разговаривать!