На Курской дуге летом 1943 года впервые вышли в бой тяжёлые истребители танков «Фердинанд» — детище фирмы Porsche, созданные на базе шасси не пошедшего в серию VK 4501(P). 89 машин 653-го и 654-го батальонов получили боевую рубку из листов цементованной корабельной брони толщиной 200 мм в лобовой проекции и 80–85 мм по бортам и корме. Сборка велась «в шип», с усилением шпонками; сварка выполняла скорее роль герметизации, чем несущего соединения. Такая конструкция превращала машину в практически неуязвимую цель для всех штатных советских орудий 1943 года на дистанции свыше 400 м.
Главное оружие «Фердинанда» — 88-мм пушка StuK 43 L/71, созданная на базе знаменитой зенитки FlaK 41. Снаряд массой 10,2 кг имел начальную скорость до 1000 м/с и пробивал 160–170 мм брони на километре и до 200 мм на ближних дистанциях. Для сравнения: 76-мм пушка Ф-34 Т-34-76 обеспечивала лишь 69 мм на 300 м и 51 мм на километре; даже 122-мм гаубица М-30 СУ-122, стреляя 21,8-кг снарядом, имела бронепробиваемость не более 60 мм на 500 м. Лоб «Фердинанда» был недосягаем.
Но его колоссальная сила оборачивалась уязвимостью. Боевой вес установки достигал 65 тонн. Двигатель — два бензиновых «Майбаха» HL 120 общей мощностью 600 л.с. — обеспечивал удельную мощность всего 9,2 л.с./т, что было ниже, чем у Т-34 почти в два раза. Скорость по пересечённой местности редко превышала 10–12 км/ч. Огромная нагрузка на ходовую часть и уязвимость гусениц превращали машину в заложника инженерных заграждений.
Советская артиллерия быстро выработала тактику: стрелять не в броню, а в ходовую часть. Попадание даже 76-мм снаряда в трак или каток выводило из строя целый борт, а при удачном угле — ломало гусеницу. Огонь в нижнюю часть корпуса вёлся преимущественно по поднимающимся машинам — в момент, когда гусеницы максимально открывались. Попадание в ведущую звёздочку или ленивец часто означало мгновенное обездвиживание. Тяжёлые 122-мм и 152-мм орудия, не пробивая броню, действовали как молот: удар в каток смещал его или ломал балансир, делая многотонную установку неподвижной. В условиях Курской дуги, где плотность артиллерии и минных полей была максимальной, эта тактика показала себя эффективнее любых попыток «пробить лоб».
Результаты боёв это подтвердили. Под Понырями из 21 подбитого «Фердинанда» более половины подорвались на фугасах. Это были не только штатные противотанковые мины, но и мощные заряды, собранные сапёрами из трофейных авиабомб и артиллерийских снарядов крупного калибра. Не взорвавшиеся при налётах бомбы, снаряды от 152- и даже 203-мм гаубиц закапывались под дороги и подключались к взрывателям. Такой самодельный фугас рвал катки и траки вместе с секциями гусеницы, полностью обездвиживая 65-тонную машину, против которой стандартная ТМ-35 уже не давала гарантированного результата.
Часть «Фердинандов» потеряла ход от попаданий 76-мм и 122-мм орудий в катки и траки. Несколько машин лишились возможности стрелять после повреждения стволов огнём дивизионной артиллерии и даже противотанковых ружей. Были случаи, когда бронемашины с детонировавшими баками поджигались бутылками КС. Лишь единичные пробоины фиксировались в бортах — например, 76-мм бронебойным с близкой дистанции.
Ошибка немецкого командования была в том, что «Фердинанды» бросили в лобовую атаку на укреплённые позиции, насыщенные минами и артиллерией. Концепция машины — уничтожать ДОТы и укрепления на дистанции — оказалась неприменимой в условиях насыщенного противотанковыми средствами фронта. Отсутствие пулемёта в корпусе делало её уязвимой даже для пехоты. В условиях маневренного боя громада превращалась в неподвижную мишень, которую экипажи зачастую покидали, не дожидаясь пожара.
Так разрушился миф о непобиваемом монстре. Его ахиллесова пята оказалась не в миллиметрах брони, а в подвижности и тактике применения. Советские войска быстро усвоили: если нельзя пробить — нужно остановить. И обездвиженный «Фердинанд» переставал быть чудовищем, превращаясь в дорогую и бесполезную груду металла.