Сергей потирал руки с таким видом, словно выиграл в лотерею миллион, а не разводился с женой после десяти лет брака. Его самодовольная ухмылка раздражала больше, чем скрип старых стульев в зале судебных заседаний.
— Ну что, Лена, — прошептал он, наклонившись ко мне, — готова остаться ни с чем? Квартира моя, машина моя, дача тоже. А ты можешь забрать свои тряпочки и искать съёмную комнатку.
Я молча смотрела на этого человека, с которым делила постель последние годы. Когда он успел стать таким чужим? Когда превратился в алчного, расчётливого эгоиста, который видит в бывшей жене только помеху для новой жизни?
Зал суда утопал в унылом свете люминесцентных ламп. За высокой кафедрой восседала судья Марина Викторовна — женщина средних лет с проницательным взглядом и седыми прядями в аккуратно уложенных волосах. Её чёткая речь разрезала напряжённую атмосферу как острый нож.
— Рассматриваем дело о расторжении брака между Ковалёвым Сергеем Петровичем и Ковалёвой Еленой Михайловной, — произнесла она, перелистывая документы. — Также требуется решить вопрос о разделе совместно нажитого имущества.
Адвокат Сергея — молодой самоуверенный парень в дорогом костюме — уже потирал руки в предвкушении лёгкой победы. Документы были на стороне его клиента: официально всё имущество оформлено на мужа, я нигде не работаю последние пять лет, живу на его содержании.
— Ваша честь, — начал адвокат голосом, полным показного сочувствия, — моя подзащитная, к сожалению, не имеет собственных доходов и имущества. Господин Ковалёв готов выплатить разумную компенсацию за годы брака, но претензии на половину имущества безосновательны.
Сергей кивнул с видом великодушного благодетеля. В его глазах плясали победные огоньки. Наверняка уже представлял, как будет жить в нашей трёхкомнатной квартире с новой пассией — молоденькой секретаршей из своего офиса.
— Елена Михайловна, — обратилась ко мне судья, — имеются ли у вас возражения по поводу раздела имущества?
— Нет, ваша честь. Я согласна с предложенным вариантом.
Сергей даже подпрыгнул от радости, еле сдерживая торжествующую улыбку.
Но судья вдруг нахмурилась, внимательно изучая какие-то бумаги в моём деле.
— Минуточку. Здесь есть информация о поступлении документов из нотариальной конторы. Елена Михайловна, вы являетесь наследницей по завещанию Соколовой Марии Фёдоровны?
— Да, ваша честь. Тётушка оставила мне наследство.
— И когда вы вступили в права наследства?
— Три дня назад. Документы оформлены окончательно.
Лицо Сергея резко изменилось. Самодовольная ухмылка медленно таяла, сменяясь выражением растущей тревоги.
— Какое наследство? — прошипел он. — Ты мне ничего не говорила!
— А зачем? Ты же подал на развод ещё два месяца назад.
Судья продолжала изучать документы, время от времени поднимая удивлённые брови.
— Елена Михайловна, согласно справке из налоговой службы, стоимость унаследованного вами имущества составляет... — она сделала паузу, перечитывая цифры, — восемьдесят семь миллионов рублей.
В зале повисла мёртвая тишина. Адвокат Сергея уронил ручку, а сам мой скоро уже бывший муж стал белее больничной простыни.
— Восемьдесят семь миллионов? — переспросил он дрожащим голосом. — Лена, это правда?
— Правда, — спокойно ответила я, наслаждаясь его растерянностью.
— Ваша честь, — засуетился адвокат Сергея, — но если наследство получено в период брака, то оно является совместно нажитым имуществом! Мой клиент имеет право на половину!
— Не совсем так, — возразила судья. — Согласно семейному кодексу, наследство является личной собственностью наследника. Однако если средства были вложены в совместное имущество супругов...
— Никаких вложений не было, — перебила я. — Наследство оформлено на моё имя три дня назад, развод подан два месяца назад. Хронология очевидна.
Сергей схватился за голову. За считанные минуты он превратился из торжествующего победителя в растерянного неудачника, который упускает состояние.
— Лена, — зашептал он умоляющим тоном, — может быть, мы поторопились с разводом? Давай ещё раз попробуем наладить отношения...
— Сейчас поздно об этом думать, — холодно ответила я. — Когда ты тайком встречался с Аллочкой из бухгалтерии, тебя семейные ценности не волновали.
— Откуда ты знаешь про Аллу? — побледнел он ещё больше.
— А ты думал, это останется секретом? Полгода водил её по ресторанам, дарил украшения, снимал номера в гостиницах. И всё на наши общие деньги.
Судья с интересом наблюдала за нашим диалогом, но вмешиваться не спешила.
— Ваша честь, — продолжил адвокат Сергея, явно пытаясь спасти безнадёжную ситуацию, — но господин Ковалёв содержал супругу в течение пяти лет! Он имеет моральное право на компенсацию!
— На какую компенсацию? — язвительно поинтересовалась я. — За то, что он изменял мне с секретаршей? Или за то, что планировал оставить меня без копейки?
Зал суда словно замер в ожидании. Даже секретарь, до этого монотонно стучавшая по клавишам, подняла голову и внимательно слушала происходящее. История разворачивалась как театральная драма, где роли внезапно поменялись местами.
Сергей нервно перебирал пальцами пуговицы на пиджаке. Его лицо покрылось нездоровым румянцем, а взгляд метался между мной и судьёй. Вся его прежняя самоуверенность испарилась без следа.
— Елена Михайловна, — обратилась судья, — расскажите подробнее о наследстве. Кем вам приходилась Мария Фёдоровна Соколова?
— Двоюродной тётушкой по материнской линии. Она много лет жила в Европе, занималась антикварным бизнесом. Мы переписывались, но виделись редко — последний раз пять лет назад.
— И вы не знали, что являетесь наследницей?
— Не знала. Узнала только когда нотариус связался со мной после её ухода из жизни. Оказалось, тётя Маша составила завещание ещё десять лет назад и ни разу его не меняла.
Слова лились спокойно и размеренно, но внутри клокотала смесь торжества и горечи. Торжества от того, что справедливость наконец восторжествовала. Горечи от осознания того, каким мелочным и алчным оказался человек, которого когда-то любила.
Адвокат Сергея лихорадочно перелистывал документы, явно пытаясь найти хоть какую-то зацепку для своего клиента. Его молодое лицо покрывалось испариной — дело, которое казалось простым, превращалось в профессиональный провал.
— Ваша честь, — попробовал он ещё один аргумент, — но супруги находились в официальном браке на момент открытия наследства!
— Но не на момент его получения, — парировала судья. — Здесь важна дата фактического вступления в права наследования. А она наступила уже после подачи заявления о разводе.
Сергей вдруг резко повернулся ко мне, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на панику.
— Лена, ты специально затягивала оформление наследства до развода?
Вопрос повис в воздухе. Все присутствующие ждали моего ответа. Я медленно повернулась к мужу, внимательно изучила его побледневшее лицо, дрожащие руки, бегающий взгляд.
— А если и так? — спокойно ответила я. — Разве это противозаконно?
— Но это нечестно! — вскричал он, забыв о том, где находится.
— Нечестно? — повторила я, и в голосе прозвучали нотки, которые заставили его съёжиться. — А что честного было в твоих встречах с Аллой? В том, как ты планировал выгнать меня из собственного дома без единого рубля?
Судья стукнула молотком, призывая к порядку.
— Прошу соблюдать культуру ведения процесса.
Но атмосфера в зале кардинально изменилась. Если полчаса назад все сочувствовали "бедной брошенной жене", то теперь в воздухе витало ощущение, что здесь разворачивается совсем другая история.
— Елена Михайловна, — продолжила судья, — согласно документам, в состав наследства входит не только денежные средства, но и недвижимость в нескольких европейских столицах, а также коллекция антиквариата. Вы планируете продолжить дело вашей тётушки?
— Пока не решила. Возможно, переведу активы в российскую юрисдикцию и займусь инвестиционной деятельностью.
Сергей слушал наш разговор с выражением человека, который вдруг понял, что потерял не просто жену, а целое состояние.
— Ваша честь, — встрял его адвокат, — а как быть с имуществом, нажитым в браке? Квартира, дача, автомобиль...
— По закону супруга имеет право на половину совместно нажитого имущества, — кивнула судья. — Елена Михайловна, вы настаиваете на своих правах?
Я задумалась. Квартира стоила около десяти миллионов, дача — пять, машина — два. В сумме семнадцать миллионов. Половина — восемь с половиной. На фоне восьмидесяти семи миллионов наследства это выглядело как мелочь.
— Знаете что, — сказала я, поднимаясь со своего места, — я отказываюсь от своей доли в совместном имуществе.
— Что? — не поверил Сергей.
— Забирай всё. Квартиру, дачу, машину. Мне это больше не нужно.
Зал замер в недоумении. Даже судья подняла брови, явно не ожидав такого поворота.
— Елена Михайловна, вы уверены в своём решении?
— Абсолютно уверена. Пусть Сергей Петрович живёт в квартире, где мы были счастливы. Пусть ездит на дачу, где проводили выходные. Пусть водит машину, на которой мы ездили в отпуск.
Каждое слово било точно в цель. Сергей сидел, не поднимая головы, и я видела, как дрожат его плечи.
— И пусть каждый день вспоминает, что потерял. Не квартиру с дачей. А женщину, которая его любила.
Адвокат что-то быстро записывал в блокноте, но было видно, что он растерян не меньше своего клиента. Дело приобретало совершенно неожиданный оборот.
— В таком случае, — произнесла судья, — брак между Ковалёвым Сергеем Петровичем и Ковалёвой Еленой Михайловной считается расторгнутым. Совместно нажитое имущество остается у господина Ковалёва согласно отказу супруги от своих прав.
Молоток стукнул окончательно. Десять лет брака официально закончились. Я была свободна. И богата. А главное — я поняла, что месть может быть изысканной, как хорошее вино.
Но история на этом не закончилась. Когда мы вышли из здания суда, Сергей догнал меня у парковки, и то, что он сказал, заставило меня пересмотреть всё произошедшее...
Продолжение этой невероятной истории — во второй части. Там вы узнаете, какую шокирующую правду открыл мне бывший муж и как на самом деле завершилась эта семейная драма.