Ночная вахта
На улице уже было темно, ночь своим крылом, накрыла город. Не во всех окнах горел свет, люди спали, по дороге домой ехали машины, спешили запоздавшие прохожие, с сиреной промчалась скорая помощь. Ночь заглянула в окно кухни, в которой горел ночник.
Тишина в однокомнатной квартире была густой и звенящей, ее нарушал только мерное тиканье часов, висящих на стене. В комнате в кроватке в углу, спал маленький мальчик, Сережа, тихо посапывая. Его мама, Марина стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. За окном медленно гасли огни, люди возвращались домой, к своим семьям, к своим любящим и любимым.
Призрак счастливого прошлого
Мелькнул экран телефона, реагируя на сообщение в мессенджере от подруги. Марина посмотрела на заставку, где была установлена фотография Василия, ее мужа, отца маленького Сережки. Он смеялся, запрокинув голову, на том пикнике, который она теперь называла «последним счастливым днем». Она помнила каждую его черточку, каждую интонацию, каждую шутку, которую он когда-либо говорил. Пять лет она была его удобной гаванью, куда он заходил переждать непогоду своей бурной жизни. А она ждала его, всегда ждала.
Слепая вера
Марина жила им, дышала им. Его приход был праздником, его уход — маленькой смертью. Она заучивала его привычки, готовила его любимые блюда, покупала его любимую марку пи.ва и держала в холодильнике, даже когда его не было неделями. А друзья говорили:
- Маринка, очнись! Он же просто приходит переспать. Ты ему не нужна.
- Моей любви хватит на двоих. Он просто еще не понял.
Но она верила, что своей любовью, своей преданностью она растопит его ледяное сердце, что он поймет, какое это счастье — быть любимым и любить, причем именно ее, Марину.
Две полоски, перечеркнувшие жизнь
После того пикника, когда у него словно «сорвало крышу», и он любил ее, отведя в сторону от шумной компании на берег озера, потом у нее дома, они не виделись почти два месяца. Василий не писал, не звонил, а Марина ждала, но чувствовала себя не очень хорошо.
Сначала была просто усталость, да такая, что валила с ног посреди дня. Марина списывала на аврал на работе и осеннюю хандру. Потом пришла тошнота: неотвратимая, подкатывающая к горлу волна от запаха кофе, который она всегда обожала. Она отодвинула чашку, смущенно оправдываясь перед коллегами:
- Что-то у меня в последнее время желудок барахлит, надо начинать нормально питаться.
Но когда любимые духи внезапно стали пахнуть так резко и отвратительно, что хотелось смыть их с кожи, в голове что-то щелкнуло. Марина замерла посреди ванной, глядя на свое бледное отражение в зеркале.
- Неужели? Не может быть… Хотя, Василий же не хотел ничем пользоваться и там, на природе… И дома.
В аптеке она чувствовала себя неловко, судорожно сжимая в руке коробочку с тестом, быстро вернулась домой, закрылась в ванной. Руки дрожали, когда она разрывала упаковку. Минуты ожидания показались вечностью. Она сидела на краю ванны, уставившись в белую пластинку, и шептала:
- Нет, нет, нет… ну, пожалуйста, нет….
На белой пластинке проявились две яркие багровые полосы, которые перечеркнули всю ее прежнюю жизнь, открыв новый этап: болезненный и счастливый одновременно.
Между страхом и надеждой
Марина испытала сначала леденящий ужас, замерла, не могла двигаться.
- Как жить? Что делать?
А затем, сквозь всю эту тьму, пробился тонкий, но упрямый лучик безумной, иррациональной надежды.
- Он же должен как-то среагировать, понять. Это же наше дитя, наш малыш.
Эмоции перехлестывали через край. Она плакала от страха, смеялась от счастья, и все это одновременно, прижимая руки к еще плоскому животу. Затем она успокоилась, когда истерика прошла, выпила воды, легла и уснула.
Только на следующий день она взяла телефон позвонила маме, потом лучшей подруге. Она плакала, была растеряна.
Но и мама, и подруга сказали:
- Тебе тридцатник скоро, рожай, мы рядом.
И после этого мир вокруг стал другим: ярким, значимым, наполненным смыслом. Она уже представляла, как скажет Васе, как его глаза загорятся, он обнимет ее, тайком смахнув слезу от счастья.
Жестокое прозрение
Марина позвонила любимому, но Василий не брал трубку. Вновь и вновь гудки уходили в никуда. Ее восторг стал понемногу остывать, сменяясь тревогой.
- Вася, перезвони, пожалуйста. Очень срочно, — отправила она смс, написала во всех мессенджерах.
Прошло два дня, но ее сообщение никто не открыл, хотя Василий был в сети, она видела. У Марины началась паника, она не могла больше ждать. Эта новость должна была быть высказана сейчас, немедленно, иначе она взорвется. Она написала его другу, Саше, с которым Василий всегда тусовался.
- Саша, привет. Извини за беспокойство. Ты не видел Васю? Он не отвечает. Скажи ему, чтоб он срочно перезвонил мне, дело очень важное. Скажи ему, что я беременна.
Она ждала, сжимая телефон в ладони, ставшей липкой от пота.
Через полчаса зазвонил ее телефон, но звонил не Василий, а Саша. Голос его был странным, сдавленным.
— Маришка, привет, я ему передал новость.
— И что? — выдохнула она, уже предвкушая.
— Он… Э-э-э… Он сказал, что это не его проблемы, ему это не надо, и чтобы ты решала свои вопросы сама. Извини, я просто передаю, как есть.
Мир рухнул в одно мгновение. Воздух вышел из легких, и она физически ощутила боль, будто ее ударили в солнечное сплетение. Она не плакала, просто сидела, глядя в одну точку, и не могла поверить. Приехала подруга, поила ее теплым чаем:
- Мы справимся, не плачь. Время еще есть, чтобы все решить.
Предложение под давлением
А где-то там, в баре или на чьей-то вечеринке, разыгралась другая драма. Саша и другие ребята, обступив Василия, разговаривали с ним. Слышны были обрывки фраз:
- Ты вообще человек? Она же тебя любит, при.ду.рок. Ты ею пользовался, сам не предохранялся, а теперь в кусты? Нет, и ее ответственность есть, но и твоя тоже. Решать надо эту проблему вместе, а не трусить.
- Что вы насели?
- Ничего. Съезди и поговори с ней.
Давление окружающих, их осуждающие взгляды, шквал негодования — все это обрушилось на него.
И Василий сломался: не от радости, не от любви, а под тяжестью этого молчаливого или громкого осуждения своего же круга.
Он перезвонил Марине глубокой ночью. Голос его был хриплым, усталым и абсолютно пустым.
— Ну, ладно… — сказал он, и в трубке послышался звук чиркающей зажигалки. — Давай поженимся.
Брак без любви
Они расписались в ЗАГСе, тихо, только вдвоем, безо всякого праздника и помпы.
Жизнь вместе длилась недолго. Его раздражал ее «щенячий взгляд», как он говорил, ее радость от того, что он просто дома. Ее желание обнять его, прикоснуться, стали раздражать:
— Ты что ко мне все время липнешь? Дай подышать, побыть одному, — бросал он, отстраняясь.
Потом он ушел, сказав на прощание:
- С ребенком помогу, платить на него алименты буду, а жить с тобой не могу, не люблю.
Одиночество в декрете
Она осталась она, с огромным животом, когда до родов было менее двух месяцев, и она жила в этой тихой квартире с ее безумной любовью и нарастающим страхом.
Мама, родные, знакомые, были с ней по очереди. Она в срок родила сына, звонила ему из роддома, голос дрожал:
— Вася, у нас сын, Сережа. Приезжай, посмотри на него.
В трубке послышался шум, чужие голоса, женский смех.
- Поздравляю. Я занят, не могу. Договоримся как-нибудь, подъеду, когда дома будешь
Он не встречал ее из роддома, забрали друзья и родители. И началась эта новая жизнь, в которой даже ребенок в первое время не мог заполнить пустоту, которую оставил после себя Василий. Она кормила Сережу, укачивала его ночами и смотрела в его младенческие черты, ища в них отца, но не находила. Так уж получилось, что сын был копией деда, отца Марины, и это ее радовало.
Она тосковала по Васе так остро, что физически болело под ложечкой. Она ловила себя на том, что прислушивается к шагам на лестнице, телефон всегда кладет рядом, ожидая его звонка.
Обида приходила ночами, глухая, удушающая обида одиночества, а также злость на себя, такую бесхарактерную.
Битва за алименты
Постепенно она пришла в себя после родов, и сообщила маме:
- Я на алименты на Серёжку подала, а то Василий обещал помогать, да не разбежался.
- Ты и на себя можешь, я на дзене читала.
- Где?
- Вот, канал Мысли юриста, там написано было, давно, правда.
Суд алименты на Сережку взыскал, но Марина подала заявление о взыскании алиментов и на себя, в твердой фиксированной сумме, в размере прожиточного минимума, а это более 13 тысяч рублей.
Суд взыскал эту сумму, но тут не согласился Василий:
- А чего это я на нее платить должен. На ребёнка – да, согласен, а на нее нет, пусть работает.
Усталая судья посмотрела на Марину:
- Какой возраст ребенка?
- Года еще нет.
- Ответчик, вы считаете, что она уже может выйти на работу?
- Но и я не могу столько платить. Я зарабатываю всего 30 тысяч, четверть отдаю на алименты на сына. Если еще больше 13 тысяч рублей у меня забрать, то я сам остаюсь с копейками. На что я буду питаться, чтобы деньги зарабатывать и на алименты отдавать?
Суд изменил решение, снизив до половины прожиточного минимума.
…постановлено взыскать с Василия в пользу Марины алименты на содержание супруги в твердой денежной сумме в размере 7051 рубль, что соответствует 1/2 величины прожиточного минимума для трудоспособного населения….
Марина обжаловала это решение, но суд оставил в силе.
Цена откупа
Половина прожиточного минимума, семь тысяч рублей. Она получила первое перечисление, смотрела на цифру на экране банкомата и плакала. Это была цена ее пяти лет любви, ее веры, ее материнства. Цена, которую он заплатил, чтобы от нее откупиться.
А Василий нашел подработку, неофициальную, чтобы не платить больше Марине на сына.
Она знала о нем все. Знакомые, будто жалея, сообщали новости, а на самом деле просто бередили ее раны. Он ночевал у какой-то Кати, обращаясь с ней, как с Мариной. Все так же он ходил в бары, поехал на выходные в горы. Он жил весело и свободно, как всегда.
Прощание с иллюзиями
Больно ли ей было? Марина вдруг почувствовала, что нет, наоборот, ей было спокойно и хорошо дома, рядом сын, есть родители и друзья, а она наконец-то вылечилась от этого гнетущего чувства.
Сережа во сне всхлипнул, а Марина оторвалась от окна, подошла к кроватке, поправила одеяло. Малыш успокоился, уткнувшись носиком в плюшевого мишку.
Марина взяла телефон, нашла фотографию Василия. Тот самый смех, тот самый взгляд мимо нее, в какую-то другую, веселую жизнь.
- Прощай, Вася, — прошептала она в тишине комнаты.
И удалила фотографию.
На следующий день она подала на развод.
*имена взяты произвольно, совпадение событий случайны. Юридическая часть взята их реальной юридической практики:
Определение Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 07.09.2023 по делу N 88-8001/2023