Илюша нашёл ключик ещё утром, в куче опавших листьев. Ключик был ржавым и неприглядным. Удивительно, что Илюша вообще его заметил. Он сунул ключик в куртку и благополучно забыл о нём. Вспомнил только поздно вечером, когда уже лежал в постели. Он почти заснул, но тут озарение, подобно сильному порыву ветра, сдуло весь сон. Илюша распахнул глаза и сел в постели. Он метнулся к стулу, где лежала одежда (аккуратно сложенная, как и должна была быть сложена у воспитанного мальчика из приличной семьи). Мгновение, и он держал в руках ключик. Тот самый, который нашёл утром.
Ключик был шершавым на ощупь. Илюша зажёг свечу и поднёс его к свету. Несмотря на ржавчину, он смог разглядеть завитушки, линии, кружочки. Ключик явно был непростым и старинным. Утром не было времени рассматривать его, слишком много новых дел навалилось. Но сейчас — всё внимание было обращено на ключик. И надо признать, у Илюши захватило дух от восхищения. Тут же ему захотелось исследовать всё поместье: дома, пристройки; и даже полуразрушенный замок на холме, и всё-всё-всё, чтобы только найти дверь, к которой может подойти ключик. Почему-то он был уверен, что за дверью скрывается то, от чего у него ещё не так захватит дух. Ведь такой ключик должен охранять самое настоящее сокровище.
Илюша на цыпочках подкрался к окну. В осенней темноте завывал ветер. Дождь лизал стёкла. Только бы к утру он закончился. Иначе мама не отпустит гулять, сославшись, что в такую погоду недолго и насморк подхватить. Все доводы, что можно одеться потеплее не помогут. Мамины тонкие брови сойдутся на переносице:
— Илюша, ты уже взрослый мальчик и всё прекрасно знаешь, мы должны быть осторожны, — скажет мама.
Илюша, конечно же, это знал. Но иной раз от всех этих правил становилось до такой степени тоскливо, что хоть волком вой. Хотелось убежать далеко на высокий холм, затеряться в развалинах замка. Но когда в голову приходили подобные мысли, Илюша представлял, как плохо будет маме — и всё, внутренний бунтарь утихал, а на смену ему приходил пай-мальчик. Всё-таки Илюша любил маму и, как всякий хороший сын, старался лишний раз её не расстраивать. Ведь поводов для беспокойства хватало и без него.
Вот и сейчас он стоял у окна и думал о развалинах замка. Он никогда не бывал там. Но хотел бы. Иногда даже снились сны, как он, будучи в замке, любуется на витую лестницу, на арки, на мраморные полы, на всё что когда-то было великолепным. Любуется, а потом делает шаг вперёд, к лестнице, навстречу приключениям.
Илюша прикидывал сколько идти до замка. Часа два-три-четыре, никак не больше. Прямиком по полю, никуда не сворачивая, на высокий холм. Можно даже пригнуться, спрятаться в высокой траве и быть незамеченным никем из слуг. Впрочем, они особо и не обращали на него внимания, считая взрослым и умным мальчиком, который не набедокурит, из-за которого им не влетит от хозяйки.
Спать совсем не хотелось. Теперь Илюша мыслями был в замке. Наверно, он так бы и простоял у окна до самого утра, но бой часов, возвещающих о наступлении полуночи, заставил его вздрогнуть.
«Спать, надо ложиться спать… иначе…» — шепнул внутренний голос. Хрипловатый, какой бывает при простуде.
Илюше не надо было повторять дважды. Он юркнул в постель и крепко зажмурился.
«Спи…спи…спи, мальчик… иначе…»
Но сон не шёл, как бы Илюша не призывал его. А ведь он молил сон вернуться. Голову забили ненужные мысли о том, что может прятаться в темноте, о том, кто или что может проснуться после полуночи.
Тело прошиб озноб. Илюша натянул одеяло на голову и глубоко задышал, притворяясь спящим. Ведь они. Они уже были здесь. Совсем рядом. Они смотрели на него. У них не было глаз, не было рта, не было лиц. Они — всего лишь часть темноты. Ожившей темноты…
Старый дом стенал в тишине ночи. Дождь усилился и теперь громко, слишком громко, барабанил по крыше. И сквозь все эти звуки просачивался ещё один. Шёпот. Шёпот, состоящий из сотен голосов тех, кто навсегда остался в ночи.
Шёпот звал.
«Открой глаза… открой…»
«Мальчик, открой глаза, мальчик…»
«Идём с нами, идём…»
Илюша зажал уши руками…
***
Он проснулся рано. Сквозь тонкую тюль просачивался серый, осенний рассвет. С улицы доносился скрежет. Это садовник дядя Гриша убирал листья, которые за ночь сорвал с деревьев ветер. Дядя Гриша всегда вставал рано, раньше всех в доме.
Ночной кошмар подзабылся. Ведь то, что было ночью остаётся в ночи, утром оно исчезает, засыпает, пусть и на время, до первых сумерек.
Илюша быстро оделся и, сжимая в руке ключик, выскочил в коридор. Кухарка Глаша только вышла из своей комнаты и направилась на кухню. Оставалось ещё половина часа до завтрака.
Илюша подождал, когда грузная фигура Глаши скроется за дверью в кухню, и выбежал на улицу.
Дождя ещё не было, хоть небо и нависло тяжёлыми, свинцовыми тучами. Ветер трепал остатки бурой листвы на деревьях, раскачивал садовые качели. Пахло сыростью и поздней осенью.
Дядя Гриша сгребал граблями в кучу листья. Ещё пару недель назад листья были разноцветными: жёлтыми, красными, оранжевыми. Всё вокруг было ярким, красивым. Но вмиг всё это великолепие померкло, сникло. Листва потемнела, трава пожухла. Вот и сейчас листья были сграблены в одну безобразную, ржавую кучу, которую норовил разворошить ветер.
Холод заставил Илюшу поёжиться, застегнуть куртку. Мальчик подбежал к садовнику, потянул за рукав.
— Смотри… — прошептал Илюша.
Кустистые брови садовника приподнялись в удивлении при виде ключика.
— Х-мм, — многозначительно отреагировал дядя Гриша.
— Я нашёл это вчера в куче листьев, — зачем-то сказал Илюша. В целом, садовнику не обязательно это было знать. Но поделиться мальчику больше было не с кем. Не маме же об этом говорить. Мама непременно выбросит ключик, скажет, что это ржавая, грязная, опасная вещь. А дядя Гриша? Он добрый, не будет отмахиваться от Илюши. К тому же он знает много о поместье.
— Х-мм, — повторил дядя Гриша, — Ну-ка дай-ка рассмотреть поближе. И как я его сам не заметил... и как он здесь оказался.
Илюша хотел сказать, что в последние годы зрение у дяди Гриши стало хуже и поэтому тот не заметил ключик, но всё же промолчал. Ни к чему говорить взрослому то, о чём тот и так знает — можно прослыть невоспитанным грубияном. Поэтому Илюша просто пожал плечами.
Дядя Гриша рассматривал ключик минуту или даже целых две, целую вечность. Потом его губы растянулись в улыбке, и он сказал:
— Я думаю, Илюша, что ключик этот непростой, он открывает особенную дверь. Вот только где эта дверь… Никогда не видел замочной скважины, к которой подошёл такой ключ…
Илюша вздохнул. Если дядя Гриша не знает, то он и подавно. Но… Лицо Илюши просияло. Ничего, что никто не знает от какой двери этот ключик… тем интереснее искать…
***
Илюша жил в поместье давно. Может, год. А может, и целых два. Так давно, что прошлая жизнь померкла в памяти. Всё что было «до» потускнело и теперь казалось просто сном, чужим, далёким, ненастоящим. Казалось, что поместье было всегда. Казалось, что всегда они жили здесь в уединении, под защитой земли, как говорил дядя Гриша. Казалось, что всегда будто бы из ниоткуда вырастали безмолвные, неподвижные фигуры, при виде которых лицо мамы бледнело ещё больше, и она крепко, иной раз до синяков, сжимала руку Илюши. Много раз он спрашивал кто это такие и что им от них нужно, но ни разу он не получил ответа. Мама только крестилась, шептала молитву и не отвечала. Быть может, она и сама не знала кто это. И именно поэтому она так сильно боялась. А может, напротив, знала. Точного ответа Илюша не знал. Но в одном он был уверен — фигуры чего-то ждут, и им точно что-то нужно от них, живых людей.
С каждым днём мама становилась всё более молчаливой и задумчивой, мрачной и серой. Иной раз Илюша боялся, что она превратится в одну из неподвижных фигур. Фигуры эти никогда не подходили близко к поместью, держались вдалеке. И, быть может, однажды и мама к ним присоединится? Этого Илюша боялся больше всего. Ведь ему казалось, что фигуры когда-то были живыми людьми. Каждое утро он, если просыпался раньше мамы, подкрадывался к её комнате и подсматривал в замочную скважину. И каждый раз выдох облегчения вырывался из его груди — мама была в комнате, она дышала, шевелилась, она была живой. На тумбе, около её кровати, всё так же стояла фотография отца. Глядя на которую, мама всегда грустно улыбалась. Илюша верил, что однажды отец вернётся. И, наверно, мама тоже так думала. Несмотря на то, что улыбка её была грустной, в серых глазах мамы светилась надежда. Иначе почему она каждый раз смотрела на горизонт? Она ждала… ждала что вот-вот вдалеке, вместо безмолвных, размытых фигур появится отец в офицерской форме. Высокий, сильный, красивый…
Жизнь в поместье текла тихо, размеренно. Илюша гулял, читал книги, учил французский и английский, играл на старом фортепиано и мечтал. Мечтал о том, что однажды всё изменится.
***
После обеда всё-таки пошёл дождь, и пришлось отложить «на потом» поиски двери, к которой подошёл бы ключик. Илюша играл на фортепиано и посматривал в окно на серую стену дождя, что отделяла реальность от сказки. Мама писала письмо. Она каждый день писала письма, но никогда не отправляла, а складывала в нижний ящик стола. Как-то Илюша, когда никого не было поблизости, достал одно из таких писем, упакованное в белый конверт и скреплённое алой печатью. Он почти решился сдёрнуть печать, но в последнюю секунду передумал и положил письмо обратно в стол — читать чужие письма было нехорошо, хоть и очень любопытно. Сердце тогда неистово колотилось в груди, и ещё целую неделю он ждал, когда мать отругает его за проступок. Но она так ничего и не узнала. И Илюша вновь задавался вопросами. Кому же мама писала письма? Отцу или всё же нет? Или это были письма самой себе? Вот бы набраться смелости, переступить через воспитание и узнать. Но Илюша не мог переступить через себя. Таков уж он был — послушный, воспитанный и трусливый. Он даже ни разу не выбежал один за пределы сада. Он только мечтал, что когда-нибудь отправится к руинам замка.
Закончив играть на фортепиано (кто бы знал, как ему осточертели эти гаммы!) Илюша подбежал к окну и уткнулся носом в стекло. И почему ему нельзя выскочить в сад, побегать под дождём. Можно же одеть калоши и натянуть капюшон… Но мама всегда была непреклонна.
— Это злой дождь, Илюша, — мама оторвалась от письма и посмотрела на сына поверх очков. Она будто бы прочитала его мысли.
— Почему?
— Он холодный и кусачий, и в нём прячутся они.
— Кто?
— Фигуры, те, что мы видит иногда… — и помолчав немного, мама добавила, — в дожде прячутся иные… с дождём они могут подойти ближе.
— Иные… — как заклинание повторил Илюша.
Больше он маму не расспрашивал, хоть и очень хотелось. Она и так сказала слишком много. Начни он приставать с расспросами, она бы замкнулась опять в себе. Так всегда случалось, когда он задавал слишком много вопросов. Мама мрачнела, задумывалась о своём и будто бы переставала его замечать. Да что уж говорить она переставала замечать всех и всё.
Иной раз мама разговаривала с ним, как с маленьким, и от этого становилось особенно обидно. В декабре ему исполнится одиннадцать, и он вполне себе взрослый мальчик, чтобы ему наконец-то могли рассказать правду. Но почему-то этого не делали. Мама, садовник дядя Гриша, кухарка Глаша все они предпочитали молчать.
Дождь так и не закончился. Они успели поужинать, а стрелки часов приблизиться к восьми, а дождь всё так же поливал за окном и вовсе не хотел заканчиваться.
Илюша ушёл в свою комнату. Хмурый, мрачный, расстроенный плохим, скучным днём. Он упал на кровать и долго рассматривал ключик. Ещё утром он попытался отмыть его в фонтане. Долго тёр щёточкой, пока совсем не окоченели руки. Но ничего не получилось. Ржавчина слишком глубоко въелась в металл и даже частично разъела его. Вернуть ключику первоначальный облик было невозможно.
— Завтра… завтра я обязательно приступлю к поискам, — пообещал он самому себе и положил ключик под подушку. И никакой дождь не станет ему помехой.
Илюша уснул крепким сном.
Наутро он сразу же приступил к поискам, благо дождь закончился. Илюша обошёл весь дом. В следующие дни все пристройки, все заброшенные дома, в которых когда-то жили люди. Но… каково же было его разочарование, когда даже через неделю поисков, он так и не нашёл подходящей двери. Интерес с каждым днём всё больше гас, пока наконец совсем не потух. Ключик был заброшен в стол, а вскоре и забыт. Илюша зажил привычной жизнью. Без толку слонялся в свободное время по умирающему саду, качался на скрипучих качелях, подолгу смотрел вдаль, где темнели руины старого замка.
Всё чаще наползали туманы. С каждым днём становилось всё холоднее. Задували ледяные ветра. Однажды даже в воздухе закружили первые белые мушки. Илюша козликом прыгал в саду, ловил их и смеялся. Даже в прошлом году он не радовался так сильно первому снегу. Конечно же, и в этот раз снег лежал на земле совсем недолго. Пару минут. А может, и того меньше. Снег быстро поглощала жирная земля. Но всё равно, стоило одним снежинкам растаять, как тут же на землю падали новые, белые и чистые.
— Ура! Ура! — кричал Илюша и пытался подпрыгнуть, как можно выше.
Даже мама гуляла в этот день дольше чем обычно. Она куталась в тёплую шаль и с улыбкой поглядывала на Илюшу. Ему даже показалось, что глаза мамы засияли. Быть может, в этот день она тоже почувствовала себя чуточку счастливее.
Так было пока вдали вновь не появились фигуры. Размытые, словно сотканные из чёрного тумана они застыли на холме.
Лицо мамы тотчас посерьёзнело. Она прищурилась, вглядываясь вдаль. На лбу её залегла морщинка, губы сжались в тонкие полосочки.
— И всё-таки кто они, мама? — еле слышно прошептал Илюша.
— Я не знаю… идём в дом…
Мама крепко сжала ладонь Илюши и потянула за собой в дом. Ему ничего не оставалось, как подчиниться. Хотя, он постоял бы в саду подольше, если было можно. Что могли сделать эти безмолвные, неподвижные фигуры? Ведь они ни разу не причинили вреда ни ему, ни маме, ни Глаше, ни дяде Грише, ни дому, ни саду. Быть может, они просто мираж, иллюзия? Илюша читал в одной книге про миражи в пустыне. И фигуры на холме тоже вполне могли быть миражом. Их попросту нет. Они обман, пустышки из ничего.
— Мама, а когда вернётся папа? — спросил Илюша вечером.
Мама оторвалась от книги, грустно улыбнулась и сказала, что скоро. Но «скоро» понятие растяжимое, и Илюша решил — мама и сама не знает.
— А он вернётся?
— Конечно же, Илюша!
— А если его убили на войне, он всё равно вернётся?
— Илья! Не говори глупости! — в серых глазах мамы появился стальной блеск, что означало, что она не на шутку рассердилась. Мама ушла в свою комнату, больше не сказав ни слова.
Илюша пожал плечами — и чего он такого сказал? Папа — обычный, живой человек и его вполне могут убить. Но мама почему-то не допускала такой мысли. Илюша попытался вспомнить лицо отца, но не смог. Мелькало много чужих лиц, но папиного среди них не было.
А что, если папу и правда убили? Внутри всё похолодело от ужаса. Илюша представил, как отец, холодный и неподвижный, лежит в траве: глаза остекленели, изо рта течёт кровь, кончики пальцев на руках подрагивают в посмертных судорогах.
Глаза тут же защипало от подступающих слёз. Илюша не хотел, чтобы папу убили.
Вечером перед сном Илюша зашёл в комнату мамы и обнял её.
— Прости, — прошептал он.
— Ложись спать, — мама поцеловала его в щёку. И хоть она больше ничего не сказала, Илюша знал — он прощён.
Он украдкой глянул на фотографию отца и улыбнулся. И как он мог забыть лицо отца… ведь это невозможно. Теперь он был твёрдо и безоговорочно уверен — больше этого не случится.
***
Странный сон Илюше приснился накануне зимы. Во сне он ходил по замку. Только замок больше не был разрушен. Мраморные полы сияли чистотой, на стенах висели красивые картины, а на потолке висела большая шикарная люстра, глядя на которую захватывало дух. Лестница с лепниной на перилах вела наверх. Оттуда лилась тихая музыка и было темно, как в подземелье. Но что-то наверху манило, звало вбежать по лестнице и исследовать что же там притаилось в кромешной темноте. Во сне Илюша чувствовал, как волнительно бьётся сердце в груди, а вдоль спины пробегает приятная щекотка. Но он никак не мог решиться ступить на лестницу. Он трусил, боялся, что если сделает это, то назад пути не будет.
Он обернулся назад. Огромное зеркало в полный рост отражало бледного, растерянного мальчика, сжимающего в руке ключик. Мальчика нерешительного и сомневающегося. И тут Илюша начал меняться. Он быстро взрослел. Из маленького мальчика он превратился в нескладного подростка, потом в юношу. В считанные секунды он постарел, а потом осыпался в серый прах. Замок тоже начал стареть, рушиться и вмиг от него остались одни руины.
Илюша подскочил в постели. Ночная рубаха была мокрой от холодного пота, сердце бухало в груди, в ушах токала кровь. Он в страхе ощупал себя — цел. Он всё ещё маленький мальчик, у которого впереди целая жизнь. И когда-нибудь они уедут из поместья. Папа вернётся с войны, и они обязательно уедут отсюда. И больше не будет фигур из чёрного тумана, не будет руин замка, не будет серости и унылости вокруг…Или…всё будет не так. Папа никогда не вернётся. Они навечно останутся здесь, посреди заброшенных домов, умирающего сада. Они — горстка людей в погибающем мире, где почти никого не осталось.
Илюша встал, подошёл к столу, отодвинул самый нижний ящик. Выдохнул с облегчением. Ключик был на месте. Илюша сжал его в руке и подошёл на цыпочках к окну. В осенней непроглядной тьме что-то было. Он чувствовал это. Это нечто притаилось среди лысых деревьев, замерло у фонтана с головой льва. Оно ждало. Оно выжидало.
И тут Илюша понял, что нужно делать. До него наконец-то дошло. Всё было элементарно просто.
Едва наступило утро и рассеялись сумерки, он крадучись прошёл по коридору. Около комнаты матери на мгновение остановился. Оттуда доносилось её размеренное дыхание. Мама крепко спала в этот ранний час. Оно и к лучшему, ведь у неё часто бывал беспокойный сон, и она в любой момент могла проснуться. В голове Илюши мелькнула трусливая мысль остаться, но он тут же отмёл её. Он должен быть сильным и смелым. И тогда всё измениться, всё будет по-другому. Если он не решится сейчас, то не решится больше никогда. Именно сегодня его день, а не завтра и не послезавтра, а именно сегодня.
Но почему же так тревожно на душе?
— Я постараюсь вернуться к обеду, — шёпотом пообещал Илюша, хоть и сам не был в этом уверен. Ему предстоял долгий путь. Путь туда, где он раньше бывал только мысленно или во снах. Но он прекрасно знал дорогу.
Сердце стучало слишком громко в груди, когда он открывал входную дверь. Только бы не скрипнула или скрипнула, но очень тихо. Не хватало ещё разбудить кого-нибудь. Ведь тогда его приключение закончилось бы, не успев толком начаться.
Но фортуна была на его стороне. Дверь бесшумно приоткрылась, и Илюша выскользнул на улицу.
Первый снег растаял ещё днём, а ночью морозец прихватил жирную грязь, покрыл её тонкой, хрустящей корочкой. Колючий ветер гулял в саду, завывал тихонько в голых ветвях деревьев. Илюша спрятал руки в карманах и тихонько побрёл к выходу, прислушиваясь к голосу сада. Где-то чирикала голодная птаха, кричал старый ворон, что жил возле пруда. Хрустели под ногами грязь и ставшие хрупкими от мороза листья.
Илюше пришлось приложить усилия, чтобы открыть витые ворота. Те жалобно скрипнули, будто бы не желали выпускать его на волю. Илюша попытался вспомнить, когда в последний раз выходил за ворота. Память подсказывала, что это было летом. Тогда они с Глашей и мамой ходили за целебными травами. Это был чудесный день. Тогда пахло цветами, солнцем и счастьем. День был счастливым и коротким.
Илюша бросил прощальный взгляд на поместье и побежал как можно быстрее, чтобы не передумать. Он бежал и бежал, пока совсем не выдохся и не оказался в поле посреди пожухлой травы, что доходила ему почти до пояса. Он обернулся. Вдалеке мутным пятном темнело поместье. Серые дома, пристройки, деревья. Всё это слилось в одно серое пятно, растёкшееся кляксой в застывшем мире.
— Я скоро вернусь, — твёрдо сказал Илюша и, переведя дух, побрёл вперёд.
Вдалеке темнели руины замка. Дядя Гриша рассказывал, что когда-то давно там жили колдуны. Но жили очень давно, когда поместья ещё не было, а на его месте был дикий сад. Но до сих пор несмотря на то, что колдуны умерли, земля вокруг помнит их силу. Может, именно поэтому однажды Илюша, мама, Глаша и дядя Григорий бросили всё и переехали сюда? Земля здесь обладает магической силой — говорил дядя Гриша.
Илюша сжимал в руке ключик. Почему-то он думал, что стоит только разжать пальцы и ключик потеряется. А он сам заблудится, заплутает в высокой траве или вовсе превратится в одну из фигур. При одной только мысли внутри всё похолодело от ужаса.
Илюша пошёл быстрее, насколько это было возможно, пробираясь сквозь траву. А руины замка будто бы всё больше отдалялись. Грешным делом, Илюша подумал, что вскоре руины и вовсе исчезнут. Может, они тоже морок, напущенный колдовской силой. И тогда весь его путь будет напрасным.
— Эй! — крикнул во всё горло Илюша. Крик его подхватил ветер и будто разнёс по всей округе.
Вскоре Илюша устал и проголодался. Он пожалел, что не прихватил с кухни чего-нибудь съестного. Хотя бы кусок хлеба или яблоко. Он уселся прямо на холодную землю, обхватил колени руками и задумался. А что же его ждёт там, среди руин замка и не подстерегают ли фигуры из чёрного тумана?
Но нужно было немного передохнуть и продолжить путь.
И каково же было его удивление, когда, поднявшись с земли, он увидел, что почти достиг цели. Илюша возликовал и, позабыв об усталости и голоде, о сомнениях и страхе, помчался к руинам замка. Ведь он был всего лишь маленьким мальчиком и не мог предаваться долго унынию.
***
Он замер в паре метров, не решаясь войти в развалины. Сердце колотилось в груди, а на лбу выступила испарина. Даже руки мелко-мелко дрожали от волнения, охватившего всё его существо.
— Ну, вперёд же, трусишка! — подбодрил он самого себя, — это просто развалины… там никого нет…
Но и сам прекрасно знал, что это не просто руины замка, а руины замка колдунов. И утверждать с точностью, что там никого нет — это просто пустые слова. Хотя, может, дядя Гриша всё это выдумал, и на самом деле там когда-то давно жили простые люди. Такие же как мама, папа, Илюша, дядя Гриша, Глаша… И теперь эти простые люди покоятся с миром в земле.
Замок был точно таким, каким он себе его представлял. Мрачным, но не утратившим свою гротескную красоту, крепким, несмотря на упадок. Казалось, что руины его чуть светились в серости осеннего дня.
Илюша выдохнул и сделал шаг вперёд. Мгновение, и он будто бы очутился в другом мире. Мире, где всё по-другому, мире, где свои порядки и устои, идущие вразрез с иными мирами.
Илюша медленно прогуливался среди развалин. Любовался тем, что осталось от бывшего когда-то мощным замка. Несмотря на каменную пыль, сгнившую мебель, потрескавшиеся полы, останки картин и обрушившуюся лестницу, он мог представить, как всё было когда-то давно.
Он не сразу заметил, что его окружили фигуры. Те самые, которые когда-то показывались на горизонте. Но теперь они были близко, что можно было протянуть руку и попробовать дотронуться до одной из них.
Илюша больше их не боялся.
Он крепко сжимал ключик в руке и искал взглядом дверь. И когда, наконец-то, он увидел её, сердце его затрепетало от восторга. Понадобилось мгновение, короткий миг, чтобы вставить ключик в замочную скважину и провернуть его ровно три раза.
И яркий свет хлынул, залил всё вокруг. Илюша рассмеялся. Беззаботно, легко…
Теперь всё будет по-другому…
Июль. 2025г.
Автор - Валентина Сенчукова. Ссылка на автора: