Имя Рафаэля Лафферти было на слуху, но читал, по-моему, давно лишь несколько небольших рассказов и ни один из них не помню, поэтому обозначаемый как сборник лучших произведений "Дни, полные любви и смерти" - хороший повод познакомиться с творчеством.
Цитата от Нила Геймана, называющего Лафферти лучшим автором короткой прозы (в течении какого-то времени) интригует.
Предваряющие сборник восторженные мнения десятков больших (а то и великих) фантастов даже начинают пугать, поэтому русское предисловие вообще пропустил, но мини-предисловия к каждому рассказу реально подбешивают (в итоге я их пролистывал).
Первый рассказ о парадоксально ускоренной жизни хорош, но возникает вопрос, а как его герои преодолевают феномены, которые не ускоришь (им автор не заморочился, а посему рассказ впечатляющий, красивый, очень декоративный, и очаровательный, как скоростная перемотка ночной жизни большого города).
Описание запредельной роскоши: "На курорте шале были такие шалеистые, каких нет и в самой Швейцарии, и в каждой комнате имелись живые козы".
Следующий рассказ "Узкая долина" выдержан в совершенно классическом духе (очень любимом мной, к слову) американской фантастики 50 - 60хх, и, гадая об авторстве, я бы мог приписать его как Клиффорду Саймаку, так и Генри Каттнеру (учитывая заметный сарказм, последнему даже скорее, ещё о нём вспоминал в очень похожих по стилю на "Хогбенов" или "Механическое эго" рассказах "Матушка Эвремы" и "Семь дней ужаса"), с суматошным и смешным финалом.
"Ни острова из камней в небесах" отдаёт той же мягкой иронией из малых произведений Джона Толкина, что отчётливо звучит в геймановской "Звёздной пыли" (ещё "Бумеровы отмели" сюда же отнесу, пожалуй, и, может быть, "Хитропалые").
"Великая междугородняя" - забавная, стилизованная под романтичную и утопическую фантастику XIX века, сатира, в жюльверновском, можно сказать, духе (будет в сборнике и более мрачная (анти)утопия "Мир, как воля и обои").
"Их обуревает дьявольское высокомерие, безудержный эгоизм и отвращение к порядку. Что может быть опаснее для общества, чем человек в автомобиле?".
Альтернативная история о Карле Великом остроумна и изящна, но очень уж избита последующими авторами, по стилю заставляет вспомнить Леона Спрэг де Кампа.
"Это же путь к огузку скунса и полному безумию".
"Безлюдный переулок" не сказать, чтобы понравился, он очевидно сродни сложной и парадоксальной фантастике Харлана Эллисона, может, отчасти, ещё Рэя Брэдбери, "Прокатись в консервной банке" тоже, но там ещё и жестокости хватает. О цыганах рассказ получился впечатляющим за счёт того, что автор вложил в него два самостоятельных сюжета - первый в духе "Марсианских хроник", а второй больше напоминающий фрагмент "Автостопом по галактике".
Дальше будут поводы вспомнить и других отцов-основателей, рассказы очень разные, редко какие с очевидной моралью или бесспорным смыслом.
Не искалеченные политкорректностью тексты автора старой школы - если подруга главного героя полюбила вместо самого героя созданную тем улучшенную механическую версию себя, никаких проблем взорвать обоих, например (привет Электронику), да и в целом - жестокости и цинизма (по нынешним меркам порой почти контркультурных) прилично, что дополнительно радует; и куда ж, соответственно, без мерзостей "новой этики" - одно из предисловий от второразрядной канадской писательницы (я в англоязычной википедии с трудом нашёл статью о ней) Келли Робсон: "Я стараюсь (наверное, я должна?) простить автору сомнительные расовые эпитеты, пусть даже они выталкивают меня из его истории (это уже 1978 год, так что никаких оправданий)".
А рассказ едва ли не лучший в сборнике - трагифарсовый и очень красивый; "Лунные признаки 1870-х" заставляют вспомнить "Сияние" Кэтрин Валенте.
"Торрес Мальгре сыграл Бога Ходячих Мертвецов, а Хайме дель Дьябло - загорелого сёрфера Кокомоко, героя-любовника с вечным алым цветком гибискуса в белоснежных зубах".
"Начальное обучение камиройцев" советовал бы всем знакомым педагогам:
"- Сначала давайте выпьем виски от простуды, - скромно предложил Антерос. - Так никто же не жаловался на простуду, - удивилась Этил. - У тебя свой взгляд на медицину, Этил, а у меня свой, - ответил Терренс. - Так что я выпью".
"Продолжение на следующем камне" - с по-настоящему горькой сумасшедшинкой, отличное произведение, а эпитеты, в нём использованные, можно цитировать долго - великодушие барсуков, например, "Небо" - затейливое наркотическое безумие, которого не постеснялся бы и Роджер Желязны (а "Хохочущей скалы" Тим Пауэрс).
"Старая забытая ножка" - уже Орсон Кард с поздне-эндеровскими романами.
Рассказы, даже самые серьёзные из них, переполнены хохмами и афоризмами, встречаются русские персонажи и даже упоминание о советской прессе:
"- Это уж слишком, - вздохнул мэр. - Хорошо хоть ТАСС об этом не знает. - ТАСС об этом знает, - сказал маленький круглый человечек. - Я из ТАСС".
Финальная большая психоделическая новелла с индейскими мотивами, фраза из которой дала название сборнику, оригинальна, красива и очень уместна в этом качестве.
Не скажу в итоге, что автор - лучший из авторов фантастического рассказа, но то, что среди собранных в книгу историй полно великолепных и заслуживающих восторга влюблённых в них американских фантастов, для меня бесспорно - всем поклонникам жанра (от Роберта Шекли (советский телеспектакль по его рассказам я вспомнил, читая "Планету медведей-воришек") до Станислава Лема или Роберта Хайнлайна с Гарри Гаррисоном) читать непременно - не обещаю восторга, но будет весело.
Прямая речь: "...отказываясь от компании интересных друзей-собутыльников, ты лишаешь себя яркой, удивительной жизни. Фантастической жизни. И чтобы заполнить пустоту, я начал писать фантастику".