Оля проверяла список вещей в третий раз за вечер. Солнцезащитный крем — есть. Репелленты — два флакона. Аптечка — собрана. Термос, дождевики, теплые вещи для вечеров у озера. Все готово. Послезавтра они втроем улетают на Байкал.
— Мам, а медведи там точно не опасные? — Лиза сидела на диване с планшетом, гуглила фотографии озера.
— Откуда медведи в Листвянке? Там туристов больше, чем местных.
— А Дима говорил, что видел следы прошлым летом.
Дима. Оля улыбнулась. Полгода они встречаются, и Лиза его приняла. Не сразу, конечно. Первые два месяца демонстративно игнорировала, потом начала присматриваться, а последний месяц даже разговаривать стала нормально. И вот теперь — первая совместная поездка.
Телефон завибрировал. Сообщение от Димы: "Палатку проверил, спальники тоже. Завтра заеду за продуктами для похода. Что-то особенное нужно?"
"Все есть. Лиза просит мармелад, тот, что в форме мишек."
"Куплю килограмм :)"
Оля отложила телефон, посмотрела на дочь. Та сидела какая-то бледная.
— Лиз, ты чего?
— Нормально. Голова немного болит.
— Устала, наверное. Иди спать, завтра еще упаковываться.
Лиза кивнула, пошла в свою комнату. Оля вернулась к спискам. Надо не забыть зарядки для фотоаппарата. И карту памяти запасную. Столько всего хочется снять — и рассветы над озером, и нерп, если повезет увидеть, и просто их троих на фоне бескрайней воды.
Ночью проснулась от звука. Лиза стояла в дверях спальни.
— Мам, мне плохо.
Оля включила свет. Дочь была красная, глаза блестели нездорово.
— Иди сюда.
Потрогала лоб — горячий. Градусник показал тридцать восемь и пять.
— Горло болит?
— Угу. И глотать больно.
Оля дала жаропонижающее, усадила на кухне, заварила чай с малиной. Лиза сидела, кутаясь в плед.
— Мам, а мы же послезавтра улетаем?
— Посмотрим, как будешь себя чувствовать.
Но утром стало только хуже. Температура поднялась до тридцати девяти, на миндалинах появился белый налет. Вызвали врача.
— Гнойная ангина, — сказал доктор. — Антибиотики обязательно. И постельный режим минимум неделю. Никаких поездок.
Оля кивнула. Внутри все оборвалось. Полгода планировали. Билеты невозвратные. Отель оплачен. Экскурсии забронированы.
Позвонила Диме.
— Привет. У нас проблема. Лиза заболела. Ангина.
— Серьезно? Может, просто простуда?
— Врач был. Гнойная. Температура под сорок.
Молчание. Потом Дима выдохнул.
— Ясно. Ну что, отменяем?
— Придется.
— Подожди. А может... Слушай, твоя мама же может с ней посидеть?
Оля не поняла.
— В смысле?
— Ну, мы же так долго планировали. Билеты пропадут. Отель тоже. Может, полетим вдвоем? А Лиза с бабушкой останется.
Оля почувствовала, как внутри поднимается что-то горячее и злое.
— Ты серьезно предлагаешь бросить больного ребенка и поехать отдыхать?
— Не бросить. Оставить с бабушкой. Это разные вещи.
— Дима, у нее температура сорок. Она еле говорит.
— Ну антибиотики же пропишут. За три дня полегчает.
— Три дня? Мы завтра утром улетаем!
— Можно перенести на пару дней. Доплатить за изменение дат.
Оля не верила своим ушам. Этот человек, который полгода был таким внимательным и заботливым, сейчас предлагал оставить больную Лизу ради поездки.
— Дима, это моя дочь. Я никуда не поеду, пока она болеет.
— Оль, ну мы же взрослые люди. Можем иногда и для себя пожить. Не все время вокруг ребенка крутиться.
— Ей двенадцать лет. И она болеет.
— Ну и что? В двенадцать лет уже не младенец. Справится с бабушкой.
— Нет.
— Что нет?
— Я не поеду. И разговор окончен.
— Оля, ты сейчас эмоционально реагируешь. Давай спокойно обсудим.
— Нечего обсуждать. Моя дочь болеет, я остаюсь с ней.
— А наши планы? Мы полгода об этом мечтали!
Я не поеду. И разговор окончен.
— Ну обстоятельства изменились.
— Да. И нормальный человек в таких обстоятельствах предлагает помощь, а не бросить ребенка.
— Я не предлагаю бросить!
— А что ты предлагаешь?
— Быть рациональными. Деньги уже потрачены. Отпуск взят. Почему мы должны все терять из-за ангины?
Оля помолчала. В горле стоял ком.
— Знаешь что, Дима? Езжай один. Билет у тебя есть. Наслаждайся Байкалом.
— Не дури, Оля.
— Я серьезно. Езжай. А мы тут как-нибудь справимся.
— Ты преувеличиваешь. Это просто ангина, не чума.
— Это моя дочь. И если ты не понимаешь, почему я не могу ее оставить...
— Не могу понять материнского инстинкта? Оля, это манипуляция.
— Что?
— Ты манипулируешь. Выставляешь меня плохим, потому что я мыслю практично.
— Практично — это оставить больного ребенка?
— Это использовать возможность, которая может больше не представиться. Мы копили на эту поездку. Планировали. И что, все зря?
Оля встала, прошлась по комнате. За стенкой кашляла Лиза.
— Дима, давай так. Ты делаешь, как считаешь нужным. И я делаю, как считаю нужным. Я остаюсь с дочерью.
— И все? Вот так просто?
— А ты хотел, чтобы я передумала? Бросила больного ребенка ради красивых видов?
— Я хотел, чтобы ты подумала о нас. О наших отношениях.
— Вот именно о них я и думаю.
Дима молчал. Потом сказал холодно:
— Ладно. Как хочешь.
— Ты поедешь?
— Не знаю. Подумаю.
— Хорошо.
— Пока.
Он отключился. Оля посидела с телефоном в руках. Потом пошла к Лизе. Та не спала, смотрела в потолок.
— Мам, вы поругались из-за меня?
— Не из-за тебя, солнце. Просто выяснили кое-что важное.
— Он хотел, чтобы вы без меня поехали?
Оля кивнула.
— Дурак он, — сказала Лиза хрипло.
— Не говори так.
— А что? Если бы ты поехала, я бы тебя не простила. Никогда.
— Я никуда не поеду. Буду тут, с тобой. Будем вместе чай пить и сериалы смотреть.
— А Байкал?
— Байкал никуда не денется. Поедем, когда выздоровеешь. Может, осенью. Говорят, осенью там еще красивее.
Лиза прижалась к ней. Горячая от температуры, но такая родная.
Телефон молчал весь день. Вечером пришло сообщение от Димы: "Решил поехать. Жаль, что так получилось."