Чуть калитку с петель не снесла… откуда такая угорелая? Ну чего хлюпаешь? Упала что ли?
Мать отчитывает двенадцатилетнюю Анюту за спешность и за плаксивость. Хотя плаксой ее не назовешь. Косичка с голубым бантом, больше похожим на ленточку, лежит между лопаток, а плечи девочки вздрагивают.
- Там мальчишки…
- Чего мальчишки?
- Сказали, что у меня ноги кривые… Димка сказал, а еще смеялся и пальцем на меня показывал…
Тамара разглядела неподдельное детское горе от обидных слов и кинулась утешать. – Да кто это сказал? Подумаешь, Димка ляпнул, да он из зависти… ты вон у меня какая девчуля видная, да ты у нас хорошенькая…
- Ага, хорошенькая… с кривыми ногами, - продолжала плакать Анюта.
Так и сидела на ступеньке крыльца, обхватив коленки и плакала.
Тут бабушка Тоня вышла. – Упала что ли? Ну вот, говорила же, не носись по улицам как угорелая, ходи спокойно.
- Не упала я, мальчишки дразнятся, Димка сказал, что у меня ноги кривые, - и Анюта вытянула свои худенькие ножки, хотела удостовериться, вдруг выпрямились, и Димкина напраслина больше не будет ее волновать.
- Да ты что, детонька, да где же они кривые?! Прямёхонькие ножки-то, хоть и худенькие пока… вытри глазоньки, не трать слёзоньки, ты у нас как маков цвет, хорошая да пригожая…
Анюта затихает, но обида не проходит. К тому же она и сама видит, что ноги у нее худющие, и сама она еще нескладная, эдакий нахохлившийся щуплый воробей.
Тут дед Иван кашлянул, он все это время с калиткой возился. – Подтесать надо, - сделал вывод и сходил за рубанком. А то, что с внучкой происходит, будто его не касается.
Мать с бабушкой обрадовались, что Анюта плакать перестала, и ушли в дом, наказав даже и думать не сметь про ноги, они у нее красивые, да и сама она как цветочек аленький.
Анюта плакать, конечно, перестала, но сидела по-прежнему, будто в воду опущенная.
- Анютка, подь сюды, - позвал дед Иван.
Она послушно встала и в два прыжка, как шустрый заяц, оказалась рядом с дедом. Потому что с дедом Иваном всегда интересно. Он, конечно, не любит, чтобы ему мешали, когда делом занят, но, если позвал, Анюта сразу бежит.
- Ты вот чего, иди-ка на речку, как раз туда, где протока… знаешь, да?
- Ага, знаю, деда.
- Во-оот, придёшь, в кустах присядь и не высовывайся, сиди и жди.
- Кого ждать? Долго ждать?
- Ждать недолго. Как мальчишек увидишь, так сиди, не выдавай себя. Теперь беги на речку.
Забыв про обиду, она побежала на реку, выполняя задание деда.
Иван Григорьевич закончил с калиткой и поправив кепку, вышел за ворота. Напротив собралась кучка мальчишек: кто на велике, а кто так пришел.
- Ну что, ребятня, как там налимы, много наловили?
Услышав про налимов, все сразу повернули головы. – Какие налимы? Откуда?
- О-оо, а вы чё не знали? Вчерась на протоку ходил, так там на мелководье налимов полно, хотел поймать, да ноги, язви их в душу, болят…
- Правда?! А мы не видели…
- Ну так успевайте, пока не ушли, а то вода поднимется и прощевай, рыбка.
И вся мальчишеская компания бросилась на реку. Двое ехали на великах, остальные бегом за ними.
Дед Иван хитро усмехнулся в усы и тоже пошел к реке.
- Ну как, Анютка, сидишь в засаде? – тихо спросил дед, пробравшись сквозь кусты.
- Деда, они все на речку приперлись.
- Вот-вот, гляди теперь, какие у них ноги, - кривее твоих будут у некоторых. Не упусти момент, когда махну, вот тогда и выйдешь, можешь посмеяться над ними, разрешаю, - и дед хитро подмигнул.
Пацаны, скинув брюки, или закатав штанины и завязав узлом концы рубахи, тихо пошли в воду, пробираясь к корягам, где, возможно, притаились налимы. Поймать такого обитателя вручную – удача. А сам процесс требует сноровки.
Мальчишки, согнувшись в три погибели, обшарили все дно – ни одной рыбешки.
- Чё, нету что ли? – крикнул с берега дед Иван.
- Неа, вообще нет, - удивлялись пацаны.
Неужто ушли? Вот же язви их, вчерась видел… раньше надо было… ну все выходите, нечего тело холодить.
Мальчишки гуськом подались на берег. Их худые ноги не отличалась совершенством, а у Петьки так вообще ноги колесом. Ну а Димка – у того, как две палки, толку что прямые.
И как только выбрались на берег и стали одеваться, тут и махнул дед Иван Анюте. И вот выходит она на берег, но вниз не спускается, смотрит чуть свысока и говорит: - Какие у вас ноги кривые, с такими ногами разве поймаешь рыбу?! – Рассмеялась и предусмотрительны скрылась в кустах, не дав им опомниться.
Конечно, при ловле рыбы кривые ноги вообще ни при чем, но надо же было как-то отомстить, вот и посмеялась.
Димка только и успел в ответ кулаком погрозить, а бежать за ней бессмысленно – устали они в воде бродить. И как-то все посмотрели друг на друга, видимо хотели удостовериться, правда ли у кого-то ноги кривые.
Анюта прибежала домой с другим настроением, теперь она и не думала плакать.
- Только что плакала, а сейчас веселая… что за перемена в тебе? – спросила бабушка.
И Анюта по простоте своей детской рассказала, как дед Иван подначил ее над мальчишками посмеяться, и сам способствовал этому.
Бабушка Тоня ничего внучке не сказала, а когда та ушла в дом, дождалась Ивана. - Ваня, присядь.
Дед Иван сразу понял, что "моралю» читать будет (так он называл нравоучения супруги, так и говорил: «моралю» читать будет). Он сразу догадался, о чем разговор и, хитро улыбнувшись в усы, присел на лавку.
- Ваня, мы старшего внука женили, внучка Леночка замуж вышла, у нас с тобой уже правнуки, а ты… ты как те ребятишки… всё в игры играешь, устроил целое представление.
Тут дед Иван посерьезнел. – А ты чё, мать, хотела, чтобы она ревела весь вечер?! Ишь, приголубили девчонку и думали дело с концом. А надоть не так, надоть вот так рубануть, чтобы знали ответ. Вон, Анюта, как заяц скачет, рада-радёхонька.
- Ой, нет, Ваня, все равно ты шутник, вот как был с молодости шутник, таким и остался.
- А разве плохо? - дед Иван снова хитро улыбнулся.
- Ой, у меня же квашня там, - спохватилась бабушка Тоня и поспешила в дом.
***
Кривые ноги… подумаешь… как только не обзывали в детстве. Но по сравнению с бабушкиными ватрушками, с теплой печкой, с мамиными руками, заплетающими косу, с бордовой ранеткой, невероятно вкусной после первых заморозков, с искрометными шутками деда… всё остальное, в том числе, и про кривые ноги, худые руки и т.д. – такая мелочь. Потому что все меняется, и ноги вовсе не кривые, и мальчишки не злые, а деревянный родной дом – самое лучше место на свете.