— Документы на квартиру надо переоформить на меня, и точка! — голос свекрови прозвучал как приговор, когда она вошла в нашу спальню без стука.
Я проснулась от этого резкого заявления и не сразу поняла, что происходит. Рядом на кровати зашевелился Максим, мой муж. Было раннее утро субботы, и мы планировали поспать подольше после тяжёлой рабочей недели.
Галина Ивановна стояла в дверях нашей спальни, полностью одетая, с папкой документов в руках. Её лицо выражало решимость человека, который пришёл не договариваться, а ставить ультиматумы.
— Мама, что ты делаешь? — Максим сел на кровати, протирая глаза. — Сколько времени?
— Семь утра! Самое время решать важные вопросы! — свекровь подошла ближе и бросила папку на нашу кровать. — Вот все документы. Нотариус может принять нас в понедельник.
Я натянула одеяло повыше и попыталась собраться с мыслями. После ухода свёкра три месяца назад мы все переживали тяжёлые времена. Но квартира, в которой мы жили вместе с родителями Максима, была оформлена на моего мужа ещё пять лет назад, когда свёкор решил заранее позаботиться о наследстве.
— О чём ты говоришь, мама? — Максим взял папку и начал просматривать бумаги. — Это же документы на нашу квартиру...
— На НАШУ квартиру! — подчеркнула Галина Ивановна. — Я тут живу сорок лет! Эту квартиру покупал твой отец на наши общие деньги! И теперь, когда его нет, я имею полное право быть единственной хозяйкой!
Я почувствовала, как внутри всё сжимается от тревоги. Мы с Максимом прожили в браке восемь лет, из них последние четыре — в этой самой квартире. У нас была отдельная комната, своя жизнь, и до сих пор как-то удавалось уживаться всем вместе.
— Мама, папа сам решил переоформить квартиру на меня, — спокойно сказал Максим. — Он хотел, чтобы у нас с Мариной было своё жильё.
— Он не знал, что умрёт так рано! — голос свекрови дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Если бы знал, никогда бы не оставил меня без крыши над головой!
— Но ты же не без крыши! — вмешалась я. — Мы все живём вместе, никто тебя не выгоняет!
Галина Ивановна повернулась ко мне, и в её глазах полыхнула злость.
— А я не хочу жить в квартире, где хозяйка — ты! Где я должна спрашивать разрешения, чтобы сделать ремонт или пригласить гостей!
— Мы никогда не запрещали тебе приглашать гостей... — начала я, но свекровь перебила.
— Не запрещали? А помнишь, как ты косо смотрела, когда ко мне приходили подруги? Как демонстративно закрывалась в своей комнате?
Я действительно иногда уходила в комнату, когда приходили её подруги, но только потому, что они могли сидеть на кухне до двух ночи, громко разговаривая и мешая спать.
— Мама, давай поговорим об этом позже, — Максим попытался разрядить обстановку. — Сейчас раннее утро, мы ещё не проснулись толком...
— Нет! — Галина Ивановна топнула ногой. — Мы поговорим сейчас! Я уже всё решила! Либо вы переоформляете квартиру на меня, либо я подаю в суд!
— В суд? — Максим удивлённо посмотрел на мать. — На каком основании?
— На том основании, что эта квартира куплена в браке на общие деньги! Я имею право на половину! А учитывая мой возраст и состояние, суд может принять решение в мою пользу!
Я знала, что это неправда. Квартира была куплена давно, и свёкор имел полное право распоряжаться ею как хотел. Но спорить со свекровью в её состоянии было бесполезно.
— Мама, ты же понимаешь, что это наш единственный дом? — Максим встал с кровати. — У нас с Мариной нет другого жилья!
— Вот и прекрасно! Снимайте квартиру где-нибудь! Вы молодые, работаете оба! А я пенсионерка, мне нужна стабильность!
Я не выдержала и тоже встала.
— Галина Ивановна, это несправедливо! Мы столько вложили в эту квартиру! Ремонт в ванной, новая кухня...
— Вложили? — свекровь рассмеялась. — Да вы только и делали, что меняли всё по своему вкусу! Без моего согласия! Выкинули мою любимую мебель, переклеили обои...
— Та мебель была старше меня! — не сдержалась я. — И обои отваливались кусками!
— Зато это были МОИ вещи! В МОЕЙ квартире!
— Это НЕ твоя квартира! — я повысила голос. — Это квартира Максима, а значит, наша семейная собственность!
Галина Ивановна побагровела.
— Семейная? Да какая из тебя семья? Восемь лет замужем, а детей нет! Может, ты вообще не можешь родить?
Эти слова ударили меня как пощёчина. Мы с Максимом действительно пока не завели детей, но не потому, что не могли, а потому, что хотели сначала встать на ноги, накопить денег. И свекровь прекрасно это знала.
— Мама! — Максим встал между нами. — Не смей так говорить с Мариной!
— А что? Правда глаза колет? — Галина Ивановна не унималась. — Нормальная жена давно бы родила! А эта только карьеру строит!
Я работала бухгалтером в крупной компании и действительно много времени уделяла работе. Но это было необходимо — Максим работал учителем в школе, и его зарплаты едва хватало на базовые нужды.
— Хватит! — Максим повысил голос. — Мама, уйди из нашей комнаты! Мы обсудим всё позже, когда ты успокоишься!
— Я спокойна! — заявила Галина Ивановна, хотя её трясущиеся руки говорили об обратном. — И я не уйду, пока вы не согласитесь на мои условия!
— Какие ещё условия? — устало спросил Максим.
— Либо квартира переоформляется на меня, либо вы выселяетесь! Даю вам неделю на размышления!
С этими словами она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Мы с Максимом остались стоять посреди комнаты, ошеломлённые произошедшим.
— Что это было? — наконец спросила я.
Максим тяжело опустился на кровать.
— Не знаю. Она последнее время странно себя ведёт, но чтобы так...
— Может, ей к врачу нужно? После ухода твоего отца она сильно изменилась.
— Попробую с ней поговорить, — Максим потёр виски. — Но ты же знаешь, какая она упрямая.
Следующие дни превратились в настоящий кошмар. Галина Ивановна объявила нам настоящую войну. Она демонстративно не разговаривала с нами, но при этом делала всё, чтобы превратить нашу жизнь в ад.
Она включала телевизор на полную громкость в шесть утра. Готовила еду только для себя, занимая при этом всю кухню. Приглашала гостей каждый вечер, и они сидели допоздна, громко обсуждая нас с Максимом.
— Представляете, хотят выгнать меня из собственного дома! — слышала я её голос из кухни. — Восемь лет терплю эту девицу, а теперь она считает себя хозяйкой!
Её подруги сочувственно ахали и поддакивали, добавляя масла в огонь.
На третий день такой жизни я не выдержала.
— Максим, может, нам действительно стоит снять квартиру? — предложила я вечером, когда мы сидели в нашей комнате, спасаясь от очередного собрания подруг свекрови.
— И оставить маму одну в трёхкомнатной квартире? — Максим покачал головой. — Папа не хотел бы этого.
— А чего хотел бы твой папа? Чтобы мы страдали?
— Марина, она просто переживает тяжёлый период. Это пройдёт.
Но это не проходило. Более того, становилось только хуже.
На четвёртый день Галина Ивановна подняла ставки. Когда я пришла с работы, то обнаружила, что замок в нашей комнате сменён.
— Что происходит? — я в недоумении дёргала ручку двери.
Галина Ивановна вышла из своей комнаты с довольной улыбкой.
— А то, что я решила сделать перестановку! Эта комната теперь будет кабинетом покойного мужа. А вы можете спать на диване в гостиной!
— Вы с ума сошли? — я не верила своим глазам. — Это наша комната! Там наши вещи!
— Были ваши, — поправила свекровь. — Я всё сложила в коробки. Стоят в коридоре.
Действительно, в коридоре стояли картонные коробки с нашими вещами. Я почувствовала, как во мне закипает ярость.
— Вы не имеете права! — я достала телефон. — Я вызываю Максима!
— Вызывай! — Галина Ивановна пожала плечами. — Посмотрим, что он выберет — мать или жену!
Максим примчался через час. Увидев коробки с вещами и новый замок, он побледнел.
— Мама, что ты делаешь?
— Навожу порядок в СВОЁМ доме! — отрезала Галина Ивановна. — Не нравится — съезжайте!
— Это не твой дом! — Максим повысил голос. — Квартира оформлена на меня!
— Ну так иди в суд! — свекровь скрестила руки на груди. — Докажи, что имеешь право выгнать родную мать!
Максим растерянно посмотрел на меня, потом на мать.
— Мама, верни ключи от нашей комнаты.
— Нет!
— Тогда я вызову слесаря и вскрою замок!
— Попробуй! — Галина Ивановна достала телефон. — Я скажу соседям, что родной сын хочет выгнать меня на улицу! Посмотрим, что они скажут!
И она не блефовала. Стоило Максиму позвонить слесарю, как свекровь начала обзванивать всех соседей, рыдая в трубку и рассказывая, какой у неё неблагодарный сын.
Через полчаса у нашей двери собралась целая толпа. Соседи с осуждением смотрели на нас с Максимом.
— Как не стыдно! — говорила соседка с третьего этажа. — Мать родную обижаете!
— Она же недавно овдовела! — вторила другая. — А вы её из дома гоните!
Максим пытался объяснить ситуацию, но его никто не слушал. Галина Ивановна мастерски играла роль несчастной вдовы, которую обижают бессердечные дети.
В итоге мы действительно провели ночь на диване в гостиной. А утром я приняла решение.
— Я ухожу, — сказала я Максиму. — Поживу у подруги, пока ты не решишь эту ситуацию.
— Марина, не бросай меня! — Максим выглядел совершенно разбитым. — Я что-нибудь придумаю!
— Что ты придумаешь? Она манипулирует тобой, а ты позволяешь!
— Она моя мать!
— А я твоя жена! Но, похоже, это ничего не значит!
Я собрала коробки с вещами и уехала к подруге Наташе. Она выслушала мою историю и только покачала головой.
— Знаешь, у меня тоже были проблемы со свекровью, — сказала она. — Но такого треша я даже представить не могла!
Два дня я жила у Наташи, а Максим названивал каждый час, умоляя вернуться. На третий день он приехал.
— Марина, я всё решил! — с порога заявил он. — Мы обратимся к юристу! Мама не имеет никаких прав на квартиру!
— И что? Ты готов судиться с родной матерью?
Максим поник.
— Я надеюсь, что до суда не дойдёт. Когда она увидит, что мы настроены серьёзно, то образумится.
Я сомневалась, но согласилась пойти с ним к юристу.
Адвокат, седовласый мужчина с внимательными глазами, выслушал нашу историю и покачал головой.
— Юридически ваша позиция безупречна, — сказал он. — Квартира оформлена на вас, господин Максим, и ваша мать не имеет на неё никаких прав. Но...
— Но? — напряглась я.
— Но суды в таких семейных делах часто принимают во внимание возраст и состояние человека. Если ваша мать докажет, что ей некуда идти, что она нуждается в уходе, суд может обязать вас обеспечить ей проживание.
— То есть мы не сможем её выселить? — уточнил Максим.
— Выселить — нет. Но вы можете установить правила проживания, обратиться в полицию, если она нарушает ваши права. В крайнем случае — продать квартиру и разъехаться.
Продать квартиру... Я посмотрела на Максима. Он побледнел при этой мысли.
Мы вернулись домой с твёрдым намерением поговорить с Галиной Ивановной. Но дома нас ждал новый сюрприз.
Свекровь сидела на кухне не одна. Рядом с ней находился незнакомый мужчина в костюме.
— А, вот и они! — воскликнула Галина Ивановна. — Знакомьтесь, это Виктор Петрович, мой юрист!
Мужчина встал и протянул руку Максиму.
— Добрый день. Я представляю интересы вашей матери.
— Какие ещё интересы? — Максим проигнорировал протянутую руку.
— Галина Ивановна намерена оспорить дарственную на квартиру, — спокойно объяснил юрист. — У нас есть основания полагать, что документ был подписан под давлением.
— Под каким давлением? — я не поверила своим ушам. — Папа Максима сам решил подарить квартиру сыну!
— Это ещё нужно доказать, — вмешалась свекровь. — Он был болен, возможно, не отдавал отчёта своим действиям!
— Мама, папа был в здравом уме! — Максим сжал кулаки. — Ты же знаешь это!
— Я знаю, что мой муж никогда бы не оставил меня без жилья! — Галина Ивановна встала. — И я буду бороться за справедливость!
Юрист достал из портфеля документы.
— Мы подготовили исковое заявление. Советую вам найти адвоката.
С этими словами они оба ушли, оставив нас с Максимом в полном шоке.
— Она действительно собирается судиться, — прошептал Максим. — Родная мать...
Я обняла его.
— Мы справимся. У неё нет шансов выиграть.
Но внутри я была не так уверена. Галина Ивановна показала, что готова на всё.
Следующую неделю мы жили как на вулкане. Свекровь перестала с нами разговаривать вообще, но её присутствие ощущалось везде. Она меняла замки, переставляла мебель, выбрасывала наши вещи из общих помещений.
Последней каплей стал вечер пятницы. Я пришла с работы и обнаружила, что кухня закрыта на замок.
— Кухня теперь только для меня! — заявила Галина Ивановна. — Хотите есть — идите в ресторан!
— Мама, ты переходишь все границы! — Максим был в бешенстве.
— А что ты мне сделаешь? Ударишь? Давай, ударь мать! — она подставила щёку. — Соседи будут в восторге!
Максим отвернулся и ушёл в гостиную. Я последовала за ним.
— Всё, хватит! — сказала я. — Либо мы что-то решаем прямо сейчас, либо я ухожу. Навсегда.
Максим посмотрел на меня, и я увидела в его глазах боль.
— Что ты предлагаешь?
— Продать квартиру. Разделить деньги и разъехаться.
— Но это наш дом...
— Это не дом, Максим. Это поле боя. И я устала воевать.
В этот момент дверь распахнулась, и вошла Галина Ивановна.
— Продать квартиру? — она расхохоталась. — Да я скорее умру, чем позволю это!
— Это не твоё решение! — я встала. — Квартира принадлежит Максиму!
— Посмотрим, что скажет суд! — свекровь подошла ко мне вплотную. — А пока лучше убирайся отсюда! Нечего тут командовать!
— Я никуда не уйду! — я тоже сделала шаг вперёд. — Это мой дом!
— Твой? — Галина Ивановна толкнула меня в плечо. — Да ты вообще никто! Бесплодная курица, которая...
Она не договорила. Максим встал между нами, и впервые за всё время я увидела в его глазах настоящую ярость.
— Хватит! — его голос прогремел так, что свекровь отшатнулась. — Мама, ты переходишь все границы! Если ты ещё раз оскорбишь мою жену, я вызову полицию!
— Полицию? На родную мать? — Галина Ивановна попыталась изобразить возмущение, но в её голосе появилась неуверенность.
— Да, на тебя! Ты терроризируешь нас, нарушаешь наши права! И я это больше не потерплю!
Максим достал телефон.
— Или ты прямо сейчас отдаёшь все ключи и прекращаешь этот цирк, или я звоню в полицию и пишу заявление!
Галина Ивановна смотрела на сына, не веря своим глазам.
— Ты блефуешь!
Максим начал набирать номер.
— Алло, полиция? Я хочу сообщить о домашнем конфликте...
— Стой! — свекровь выхватила у него телефон. — Не смей!
— Тогда ключи! Все! Сейчас же!
Галина Ивановна колебалась, глядя то на сына, то на меня.
— Это всё из-за неё! — наконец выплюнула она. — Она настроила тебя против меня!
— Нет, мама. Это ты настроила меня против себя. Папа был прав, когда переоформил квартиру. Он знал, какая ты на самом деле.
Эти слова, похоже, стали для Галины Ивановны ударом. Она пошатнулась и схватилась за стену.
— Как ты можешь... Я твоя мать...
— Мать не стала бы так поступать! — Максим забрал телефон. — У тебя пять минут, чтобы принести все ключи. Иначе я заканчиваю разговор с полицией.
Свекровь посмотрела на него долгим взглядом, потом развернулась и ушла к себе. Через несколько минут она вернулась и бросила связку ключей на стол.
— Забирайте свою квартиру! Но запомните — вы пожалеете об этом!
Она ушла к себе и захлопнула дверь.
Мы с Максимом остались стоять посреди кухни. Я обняла мужа.
— Ты молодец. Это было трудно.
— Знаешь, что самое страшное? — Максим прижал меня к себе. — Я понял, что она всегда была такой. Просто папа сдерживал её. А теперь...
На следующий день Галина Ивановна собрала вещи и уехала к своей сестре. Перед отъездом она сказала Максиму:
— Ты предал семью ради этой женщины. Твой отец перевернулся бы в гробу!
— Нет, мама, — спокойно ответил Максим. — Папа был бы рад, что я защитил свою семью. Свою настоящую семью.
Свекровь хлопнула дверью и ушла.
Мы остались вдвоём в большой квартире. Было тихо и спокойно. Впервые за долгое время.
— Что теперь? — спросила я.
— Теперь мы живём, — улыбнулся Максим. — Без войн, без скандалов. Просто живём.
Прошло полгода. Галина Ивановна так и не вернулась. Иск она забрала — видимо, юрист объяснил ей бесперспективность дела.
Иногда она звонила Максиму, но разговоры были короткими и холодными. Она так и не простила нас. И мы не просили прощения — нам было не за что извиняться.
А недавно я узнала, что беременна. Когда сказала об этом Максиму, он расплакался от счастья.
— Теперь у нас будет настоящая семья, — сказал он. — Без токсичности, без манипуляций. Только любовь.
И я знала, что он прав. Мы прошли через испытание и стали сильнее. Наша семья выстояла. И это главное.