Елена стояла у окна кухни, сжимая в руке теплую чашку с чаем, который уже успел остыть.
Ее взгляд был прикован к подъезду, где только что остановилась знакомая, видавшая виды "Лада" цвета "баклажан".
Из машины, шумно хлопая дверями, высыпали трое детей, а следом – золовка Алеся.
Муж Дмитрий уже спешил им из подъезда навстречу, широко улыбаясь во весь рот.
В груди у Елены все сжалось. Прошло всего три недели с их последнего визита. В тот раз они ездили в планетарий.
— Лен, ну они же родня! – обычно оправдывался Дмитрий, когда она пыталась поговорить с ним об этом. – Деревенские, у них нет лишних денег, а детям хочется культурную программу. Мы же можем им это дать.
"Можем", – горько усмехнулась про себя Елена. Да, могли. Только вот это "можем" ложилось на их с Дмитрием плечи непосильным грузом.
Билеты в цирк, в театр, в кино, на каток – на четверых, а то и пятерых (потому что часто приезжала и свекровь) приходилось покупать им.
Обеды в кафе тоже оплачивались за их счет, потому что "гостей нужно накормить".
Из-за "гостей" собственный семейный бюджет супругов трещал по швам. Своей дочке-подростку Кате они отказывали в новых джинсах, потому что "сейчас сложный месяц", а через неделю вели племянников в океанариум.
И самое главное – Алеся и ее муж Вадим никогда не предлагали оплатить даже мороженое своим детям.
Они приезжали с пустыми руками, с голодными, жадными глазами и ненасытной жаждой "приобщиться к культуре" за чужой счет.
Дверь резко распахнулась, и в квартиру ворвались громкие детские голоса и топот.
— Тетя Лена, здравствуйте! – хором прокричали ребятишки и, не разуваясь, помчались в комнату к Кате.
Алеся, румяная, улыбающаяся, расцеловала Елену в обе щеки От нее пахло дорогой и ветром.
— Леночка, родная, простите, что без предупреждения! У Вадима срочные дела в городе образовались, ну мы и с ним прилепились. А завтра, я слышала, в дельфинарии новая программа! Дети так мечтали туда попасть!
— Проходи, разувайся. Дима, помоги Алесе, — Елена механически улыбнулась.
Дмитрий, взявший у сестры сумку, засуетился:
— Конечно, конечно! Садись, Алесь. Чаю? Лена, ты же чайник только что поставила?
Елена молча кивнула и вышла на балкон, подышать воздухом, которого ей внезапно перестало хватать.
Она почувствовала себя не хозяйкой в своем доме, а бесплатным гидом, аниматором и банкоматом.
Вечер прошел по накатанной. Дмитрий был гостеприимен и радушен. Дети сломя голову носились по квартире.
Алеся, устроившись на диване, защебетала о деревенских новостях, жалуясь на низкие цены на молоко и высокие – на комбикорм.
Елена молчала, изображая усталость после работы. Когда гости, наконец, устроились на ночь на раскладушках и матрасах в гостиной, а Дмитрий заснул с довольной улыбкой на усталом лице, Елена ворочалась с боку на бок.
В голове у нее созрел план. Жестокий? Возможно. Но справедливый. На следующее утро она проснулась раньше всех и заявила:
— Дима, я сегодня не могу с вами в дельфинарий. Срочный отчет сдавать. Вы уж сами сходите.
— Ну Лен… как же так? — Дмитрий поморщился.
— Никак. Работа, – ее тон не допускал возражений. – Бери мою кредитку. Только… будь экономен, хорошо? Нам еще за ипотеку платить.
Она сунула ему в руку карту, зная, что для Дмитрия фраза "будь экономен" значила ровно ноль.
Ему было стыдно перед родней выглядеть скупым. Он кивнул, но в глазах прочиталась досада.
Они ушли шумной гурьбой. Елена дождалась, когда они скроются за углом, и быстренько собралась.
Однако поехала не на работу, а в большой торговый центр на другом конце города.
Ей нужно было провести там несколько часов. Она бродила по магазинам, пила кофе, смотрела на витрины, но наслаждения не получала.
Внутри все замерло в тревожном ожидании. Она представила, как Дмитрий расплачивается ее картой за билеты на четверых в дельфинарий (детей-то трое, но Алеся, конечно, пойдет с ними), как потом поведет всех в кафе, как покупает детям сладкую вату и шарики. Около четырех часов дня раздался звонок. Это был муж.
— Лен… э-э-э… тут небольшой конфуз.
Голос у него был виноватый, растерянный.
— Что случилось? – спросила Елена с наигранной тревогой.
— Карта… не проходит. Нигде. Я пробовал и в терминале, и банкомате… Говорит, операция невозможна.
— Не может быть! – Елена изобразила крайнее удивление. – Там еще только вчера были деньги! Наверное, банк глючит. Где вы?
— Мы… в кафе. Уже поели, а расплатиться не можем, – Дмитрий понизил голос до шепота. – У меня с собой только тысяча рублей, а счет на четыре с половиной. Явно не хватает. У Алеси с собой тоже ни копейки нет, я уже узнал...
Елена закрыла глаза. Представленная картина была одновременно и ужасной, и именно такой, на какую она рассчитывала.
— Боже мой, Дима, какой кошмар! – воскликнула она. – Сидите там, никуда не уходите. Я позвоню в банк, разберусь и дай адрес. Я приеду.
Она не стала никуда звонить. Женщина спокойно допила кофе, дождалась, когда пройдет еще полчаса, и только тогда поехала "спасать" семью.
Подъехав к кафе, она увидела красноречивую картину. Дмитрий сидел, низко опустив голову и теребя в руках салфетку.
Алеся с надутым видом смотрела в окно. Дети, почувствовав напряженную обстановку, тихо копошились в телефонах.
Рядом столпились официанты, бросая на их столик нетерпеливые взгляды. Елена вошла, изображая полную панику.
— Извините, простите ради Бога! – заговорила она, обращаясь к менеджеру. – Банк говорит, технический сбой, карты заблокировались у половины города. Я сейчас наличными.
Она великолепно разыграла спектакль, суетливо пересчитывая купюры, снова и снова извиняясь.
Дмитрий не смотрел ей в глаза. Алеся молчала, ее лицо было каменным. Выйдя на улицу, повисло тяжелое молчание.
— Ну что… поедем домой? – тихо предложил Дмитрий.
— Нет, – холодно ответила Алеся. – Вадим как раз звонил, дела закончил, ждет нас на вокзале. Он нас заберет. Поедем прямо сейчас.
Обратная дорога на такси до вокзала была самой неловкой поездкой в их жизни.
Прощаясь, Алеся обняла Дмитрия, а потом посмотрела на Елену. Взгляд у нее был колкий, понимающий.
— Спасибо за гостеприимство, Леночка. Не очень правда вышло... с твоей карточкой... такой стыд...
— Свою нужно иметь, чтобы не краснеть, — не сдержалась женщина.
Золовка покраснела. Фраза "свою нужно иметь" прозвучала как пощечина. Алеся все поняла.
— Нам пора, — пробасила женщина, забрала детей и пошла к машине Вадима, который даже не вышел поздороваться.
Супруги проводили автомобиль растерянным взглядом, а потом сели в свою машину.
Они молчали всю дорогу. Дома Дмитрий прошел на кухню, присел на стул и опустил голову на руки.
— Лен… это ведь ты, да? – тихо спросил он, не глядя на жену. – Карту заблокировала специально?
Елена облокотилась о кухонный стол. Тяжесть с души свалилась, но на ее место пришла пустота.
— Да, Дима. Я так больше не могла.
— Но зачем так-то? Устроить публичный позор? Мне было так унизительно… Я перед сестрой… Я сидел и понимал, что не могу заплатить за обед! — его голос задрожал.
— А мне не унизительно? — голос Елены сорвался. — Мне не унизительно было каждый месяц отказывать во всем себе и нашей дочери, чтобы твоя сестра могла покатать своих детей на аттракционах? Им не унизительно приезжать с пустыми руками и голодными глазами? Им – нет! А тебе – стало. Вот и отлично. Может, теперь ты понимаешь, что я чувствую уже эти полгода!
Дмитрий поднял на нее глаза. В них, помимо обиды и злости, было осознание.
— Можно было просто поговорить... сказать прямо!
— А я и говорила тебе! Ты же всегда их защищаешь: "они родня", "им тяжело", "мы должны помогать"! Наш разговор всегда заканчивался ссорой, поэтому я пошла на этот отчаянный шаг, Дима, чтобы показать тебе все наглядно и чтобы эта "помощь" перестала быть для тебя абстрактной и удобной. Ты сегодня почувствовал ее цену.
Дмитрий тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Боже… какой кошмар. Они теперь нас ненавидят...
— Нет, – покачала головой Елена. – Они теперь нас уважают, потому что с халявщиками не церемонятся. Халява закончилась. Алеся все поняла и, думаю, надолго.
Он молчал, переваривая ее слова. Гнев постепенно уходил, уступая место усталости и досаде.
— И что теперь? – спросил наконец Дмитрий.
— Теперь мы живем для себя, копим на отпуск для Кати ,и если они когда-нибудь, действительно, приедут в гости, а не на экскурсию, я буду рада накрыть для них стол, но это будут гости, Дима, а не нахлебники.
Прошло три недели
Телефон молчал. Ни Алеся, ни свекровь не звонили ни Дмитрию, ни Елене. Иногда мужчина с тоской смотрел на телефон, и Елена видела эту тоску.
Но однажды вечером он пришел с работы, положил на тумбочку зарплату и сказал:
— Знаешь, Лена… Я вчера посчитал. За те полгода, что они к нам ездили, мы потратили на них почти столько же, сколько стоит наша поездка в Крым, о которой Катя мечтает.
— Ну вот видишь, — тихо сказала Елена.
— Да, вижу, — ответил он и обнял ее за плечи. — Прости меня. Я был слеп. Просто тогда мне казалось, что это совсем небольшие суммы...
Женщина не нашла, что ответить на его слова. Дмитрий и сам все отлично понял.