Имперская тема интересна, актуальных и современных высказываний на неё не так и много, а тем более от, как ни крути, одного из заметных людей русского политикума (к тому же в качестве участников проекта указаны очень уважаемые мной люди: митрополит Тихон и историк Дмитрий Володихин, да и про Егора Холмогорова, при определённой его неоднозначности, ничего плохого не скажу).
Предисловие начинается с очевидного факта: Российская Империя, встретив 1815 год на пике своего могущества, затем, ввязавшись в подавление чужих мятежей и адаптацию у себя европейских идей, получила Крымскую и прочие войны, за век утратив всё, потеряв в итоге и себя и имперскую идею.
Точкой отсчёта идеи (без приставки прото-) автор полагает Ассирийскую державу. Тезис (уровня "Звёздных войн"), что "Настоящая империя, какой бы момент истории мы не рассматривали, была только одна".
"В рамках Империи невозможно построить "рай на земле", как и в рамках любой другой формы государственного строя, но она не позволяет преисподней прорваться на землю".
Шумерские племена, правители Киша и Урука. Первый император - Саргон Аккадский. Вавилон и Хаммурапи; противоположная имперской торгово-ростовщическая традиция, зародившаяся там же - от вавилонских торговых домов в Тир, а затем в Карфаген, Аквилею, Венецию, Лондон и Нью-Йорк. Ассирийская сверхдержава.
Египетское государство до покорения гиксосами, как образец другой альтернативной идеи - моноэтнической монархии, не склонной к экспансии.
Ханаан (Финикия) - предпринимательская инициатива и кровавые языческие обряды. Персия, как очередной получатель импеской эстафетной палочки и греческие полисы, давшие миру образец конкуренции в общественной жизни, как двигателя прогресса.
"Наполнившись ханаанским духом, город стал и столицей греческого гомосексуализма".
Империя Александра Великого, добавившая к идее цивилизаторскую функцию. Китайское отражение идеи в практике государственного строительства Цинь Шихуанди.
Эволюция антиимперских идей: "Ослабление Империи предоставляло олигархам-капиталистам широчайший простор для коррупции, с помощью которой они уходили от уплаты налогов. В современной экономической терминологии этот процесс назывантся улучшением инвестиционного климата".
По мнению автора, между македонской и римской империями носителем идеи была держава Селевкидов.
Восемь признаков империй этого периода, которые автор называет Ветхими.
"Высшая цель существования универсального всемирного государства - обращение всех своих подданных к Единому Истинному Богу".
Переход к Риму, акцентируется военизированный характер общества.
И о Карфагене: "Карфагенское государство по сути своей - антиимперия. Это был апофеоз ханаанской цивилизации. Никогда ни до, ни после в истории лицо Ханаана не было явлено миру настолько ясно. И лицо это было уродливо". Правые и левые партии, как наследники ханаанских групп влияния - ростовщиков и жрецов.
Пунические войны, Цезарь и Октавиан.
"Боговоплощение освятило и обессмертило Римскую Империю". Киликийское пиратство. Адаптация остатков карфагенцев и иудеев.
Борьба христианства с гностицизмом и манихейством, - эволюционировавшими ханаанскими учениями.
Константин, лабарум и Миланский эдикт.
Ариане, Юлиан Отступник и Феодосий, упразднение Олимпийских игр.
Попытка ханаанского реванша в бывших карфагенских владениях в форме королевства вандалов и Юстиниан.
Бунт "Ника" - первая в истории задокументированная "цветная революция".
Принцип симфонии государства и церкви. Христианское монашество.
Нашествие аваров и византийско-персидские войны. Причинами христианского раскола автор видит иконоборчество на востоке империи и дероманизацию на западе.
"...антиисторической и уродливой форме "Священной Римской империи германской нации"".
Проявления ханаанцев в лице Хазарии, купцов-рахдонитов и возвышения Венеции (и других раковых опухолей в христианском организме Европы).
Взаимоотношения Византии и домонгольской Руси.
Крестовые походы - цепочка жадности, резни и предательств, увенчанная захватом Константинополя в 1204 году.
Северные русские княжества, монголы, тамплиеры, итальянские республики и европейские банковские дома.
"Возрождение Ханаана состоялось. Итальянцы назвали его Ренессансом".
Богословские споры о познаваемости Бога: "...способствовало укреплению исихастской традиции в Троице-Сергиевой Лавре".
Флорентийская уния 1439 как позорнейшая страница истории православия и заслуженное, но страшное, наказание - окончательное падение Константинополя пятнадцатью годами позже.
Первый том закончен эпохой Возрождения, олицетворением которой для автора стали Медичи - враги христианства и империи, гармонично сочетавшие папство, содомию, банковские операции, ереси и покровительство иудеям.
Книга яркая, запальчивая и цельная, с последовательным изложением системного взгляда автора (коллектива авторов) на историю цивилизации. Недостаток этого подхода - продолжение достоинств: факты и мнения, не ложащиеся в прокрустово ложе концепции добровольно, укладываются туда травматически, делая всю систему уязвимой для критики. В данном случае эта конкретная предвзятость мне понравилась, но должен отметить, что даже навскидку могу вспомнить и не менее увлекательные концепции, например прямо противоположную и возвышенно трактующую весь спектр явлений, сугубо негативно обобщаемых Константином Малофеевым как "ханаан" - морскую романтику, автономность от власти, антихристианство и неприязнь к империям, у Александра Розова в "Солнце на парусах"; или рассматривающую историю как поле вечного боя не между империями и торговцами, а между аристократически-олигархическим закабалением и противостоящей ему тиранией у Андрея Франца в "Беспределе и тирании"; и это не говоря о множественных гораздо более классических исторических концепциях.
Посему, вряд ли автор ставил задачу убедить оппонентов, скорее скомпилировать, изложив современным языком, мысли предшественников и систематизировать отношение к миру и жизни для единомышленников - сторонников имперской идеи; и увлечь впечатляющей и не избыточно сложной концепцией ищущих опору. А получится ли в целом планируемое масштабное исследование, увижу из следующих томов.
Важный плюс - обилие цитируемых источников, в том числе и не часто используемых работ русских классиков - Льва Тихомирова, Владимира Махнача и Константина Леонтьева, в частности.