В кабинете химии пахло серой и мелом. Ноябрьское солнце пробивалось сквозь грязные окна, освещая пыль, которая медленно кружила в воздухе.
Алёна сидела на последней парте. Как всегда. Как теперь было правильно.
— Итак, контрольная работа, — объявила Марина Петровна. — Убираем всё лишнее. Оставляем только ручки.
Шуршание, скрип стульев, недовольные вздохи.
Алёна достала из пенала ручку. Та самая, которой она раньше рисовала на полях. Теперь поля оставались пустыми.
— Вариант первый — нечётные ряды, вариант второй — чётные. Время — сорок минут.
Листы с заданиями разлетелись по классу. До Алёны дошёл последним — помятый, с загнутым уголком.
«Контрольная работа № 3. Тема: Основания и кислоты»
Она прочитала первый вопрос. Потом второй.
И поняла, что не помнит ничего.
Совсем ничего.
Формулы смешались в голове в непонятную кашу. NaOH или NaCl? H2SO4 или H2O? Что такое индикаторы? Как определить pH раствора?
Пусто.
За последние недели она просто присутствовала на уроках. Физически. А мысли блуждали где-то далеко, в безопасном месте, где нет вопросов и взглядов.
Алёна обвела ручкой номер первого задания. Поставила точку. Ещё одну. Получилась мордашка — две точки-глаза и чёрточка-рот.
Грустная мордашка смотрела на неё с листа.
Кто-то сзади тихо зашуршал бумагой.
Алёна не обернулась. Продолжала рисовать точки.
Шуршание усилилось.
А потом что-то упало ей на стол.
Сложенный вчетверо листок. Почерк Максима — размашистый, небрежный:
«1) NaOH + HCl = NaCl + H2O
2) Лакмус красный в щелочи синеет
3) pH>7 = щелочь, pH<7 = кислота»
Ответы. На половину контрольной.
Алёна уставилась на записку. Сердце забилось так громко, что, казалось, весь класс должен его слышать.
Почему?
Максим никогда с ней не разговаривал. Даже в началке они не дружили. Он был из другого мира — спорт, популярность, компания Кати.
Почему он даёт ей ответы?
Она осторожно оглянулась. Максим сидел, склонившись над своим листом, и делал вид, что решает. Но краем глаза следил за её реакцией.
Жалость?
От этой мысли стало горько во рту.
Алёна снова посмотрела на записку. Ответы были правильными — она это чувствовала. И если их переписать... если чуть изменить формулировки... то можно получить четвёрку. Может, даже пятёрку.
Никто не узнает.
Она взяла ручку. Поднесла к листу.
— Морозова, — резко сказала Марина Петровна.
Алёна вздрогнула. Ручка дёрнулась, оставив кляксу на задании.
— Что это у вас на столе?
Весь класс обернулся. Двадцать восемь пар глаз.
— Я... Ничего...
— Подойдите к моему столу. Принесите свою работу и... — учительница сделала паузу, — ...то, что лежит рядом.
Нет.
Нет, нет, нет.
Алёна встала. Ноги не слушались, как ватные. Она взяла свой лист — чистый, с грустной рожицей в углу. Взяла записку Максима.
Дошла до учительского стола.
Марина Петровна протянула руку. Алёна отдала оба листа.
Учительница развернула записку. Прочитала. Лицо её стало жёстким.
— Садитесь на место.
Алёна вернулась за свою парту. В классе стояла мёртвая тишина. Даже шёпота не было — все замерли, ожидая развязки.
Максим смотрел в свой листок, не поднимая головы. Шея у него красная.
Прозвенел звонок. Марина Петровна собрала работы.
— Все свободны. Кроме Алёны Морозовой.
Класс начал расходиться. Кто-то шептался, оборачиваясь на неё. Катя прошла мимо, сказала еле слышно:
— Вот это поворот...
Максим задержался у двери. Бросил на Алёну виноватый взгляд и быстро вышел.
Остались только они с учительницей.
— Алёна, — Марина Петровна сняла очки, протерла их. — Объясните мне, что произошло.
— Я... — голос сел. Алёна откашлялась. — Я не списывала.
— А что тогда?
— Он... Максим дал мне записку. Но я не успела ничего переписать.
— То есть вы собирались списать?
Правда или ложь?
Если правда — получит двойку за намерение.
Если ложь — получит двойку за вранье.
— Я не знаю, — честно сказала Алёна. — Я растерялась.
Марина Петровна кивнула:
— Понятно. А почему Максим решил вам помочь?
— Не знаю.
— Вы не просили?
— Нет.
— Не договаривались заранее?
— Нет.
— Тогда это ещё интереснее, — учительница надела очки обратно. — Получается, Максим по собственной инициативе решил поделиться ответами с одноклассницей, с которой никогда не общался. Почему бы это?
Алёна молчала. А в голове билась одна мысль:
Они все знают правду. И никто не скажет.
Все понимают, что Максим пожалел её. Странную тихушницу, которая сидит одна и ни с кем не разговаривает.
Но никто не заступится.
— Ставлю вам двойку, — сказала Марина Петровна. — За попытку нарушения. И Максиму тоже поставлю — за помощь.
— Но он...
— Он что?
Он хотел как лучше. Он пожалел меня. Он единственный в классе, кто попытался помочь.
— Ничего, — прошептала Алёна.
— Вот и хорошо. Можете идти.
Алёна собрала вещи. Дошла до двери. Обернулась:
— Марина Петровна... А если бы кто-то сказал правду? Что Максим просто... пожалел меня?
Учительница посмотрела на неё долго и внимательно:
— А кто бы сказал, Алён? Кто из вашего класса готов встать и сказать правду?
Алёна опустила глаза.
— Никто.
— Вот именно. Идите.
В коридоре её ждал Максим. Стоял у окна, мял в руках рюкзак.
— Прости, — сказал он, когда она подошла. — Я хотел помочь. А получилось хуже.
Алёна остановилась рядом с ним. За окном качались голые ветки тополей.
— Почему? — спросила она. — Почему ты дал мне записку?
Максим пожал плечами:
— Не знаю. Видел, что ты мучаешься. Подумал, что... ну, может, станет легче.
— А теперь нам обоим двойка.
— Да. Теперь мы оба виноватые.
Они помолчали.
— Максим, — тихо сказала Алёна. — Спасибо. За то, что попытался.
Он кивнул:
— Не за что. Хоть кто-то из нас должен был... ну, ты понимаешь.
Понимаю, — подумала Алёна. Кто-то должен был остаться человеком.
Максим ушёл. А она осталась стоять у окна.
Достала из пенала ручку. Нашла в дневнике чистую страничку.
Написала одно слово: «Молчание».
Потом ещё раз: «Молчание».
И ещё: «Молчание».
Страница заполнилась этим словом. Строчка за строчкой.
Молчание класса хуже, чем крик учителя.
Молчание тех, кто знает правду, но не скажет её.
Молчание как приговор.
И её собственное молчание, которое становилось всё глубже.
Алёна закрыла дневник.
Правда не имеет значения, если её некому сказать.
А смысл говорить, если тебя всё равно никто не услышит?
Молчание, — повторила она про себя. Молчание — это мой язык теперь.
И пошла на следующий урок, унося в себе горький урок химии — урок о том, что даже доброта может стать наказанием, если ты уже приговорён к одиночеству.
