Пробежкой считался кросс по 10 километров, а на сборы выезжали 2 января.
В июле 2022 года бывший нападающий «Торпедо», «Локомотива», «Арсенала» и «Рубина» Александр Кузьмичев дал интервью обозревателям «СЭ» Юрию Голышаку и Александру Кружкову в рамках нашей рубрики «Разговор по пятницам». В отрывке ниже — рассказ Кузьмичева о Валерии Овчинникове и высоких нагрузках.
«Ахтунг»
— Везло вам на ярких персонажей.
— Давайте я вам про Викторыча расскажу?
— Это кто такой?
— Борман. Большой души человек! Каждый день под его руководством — это очень тяжело. Но как праздник. КВН отдыхает.
Пригласил на разговор — в 6 утра в гостинице «Турист». Приезжаю, сидит он в номере, пепельница, дым коромыслом. Хрипло: «Кузьмичев... Так, Кузя, сейчас летим в Сочи. Если все нормально — подписываем контракт». Выхожу в коридор и вижу: за мной еще человек 50 стоят!
— 50?!
— Да. Прилетаем в Сочи, переоделись — и на вечернюю пробежку. Знаете, что это у Овчинникова? Кросс — десять километров! В хорошем темпе! Я на кроссе за Максом Путилиным встал, чтобы ветром не сдуло. Тот здоровый. Час бежим, полтора... Свисток: «Все, пацаны, на ужин!» Вот вдумайтесь — кросс бежит толпа из 50 человек!
— Уже вдумались. Сидим ошарашенные.
— В 7 утра подъем, выходим на зарядку. Нас уже 30!
— 20 не проснулись?
— 20 отчислили после кросса! Для меня загадка — что Борману не понравилось? Как люди бегают? Утром полноценная зарядка — 45 минут. Нагрузка будь здоров. С какого-то момента я перестал мыться и ходить на завтрак. Сразу бух в кровать — и до новой тренировки.
— Вторая тоже на выносливость?
— А на что же? Ты должен максимально быстро пробежать десять километров! Отмучаешься, доплетешься до обеда. Супа похлебаешь — и пытаешься спать. А ноги сводит!
— Это объяснимо.
— Потом новая тренировка — прыжки через барьеры. Перепрыгнув, должен отдать длинную передачу, затем пробежать метров 70 и забить гол. Ну и кувырки.
— Кувырки-то пустяк.
— Это когда один — пустяк. Два. А когда 50?
— Как Валерий Викторович реагировал на ваши успехи?
— Сидит на стульчике. В руке кофе, во рту сигарета дымится. Дов-о-ольный! А мы перед ним кувыркаемся. Сказка! Даже у Козьмича я столько не кувыркался. Тоже было — но поменьше. В «Торпедо» мы два раза в неделю исполняли сто прыжков через барьеры. Еще «песочную яму» Валентин Козьмич любил.
— Но здесь пошел перебор? Как в картах?
— Если я стою, а у меня шея не гнется? Понять ничего не могу! Вы были в Сочи на Ахун-горе?
— Доводилось.
— Наверное, на такси наверх ездили. А мы по этому серпантину бежали! Автобус подвозит к склону, сзади тормозит «Волга» Валерия Викторовича. Приоткрывает дверцу: «Ну что, парни? Высоту возьмем?» — «Возьмем!» — «Через час жду вас наверху». А там ресторан — Борман времени не терял, обедать садился. Прибегаем мы, всех отметили — и слышим: «А теперь в хорошем темпе — вниз!»
— Это Аушвиц какой-то.
— Но мы нашли выход. Болоньевые костюмы были качественные — самое оно, чтобы на заднице съехать. Вместо трех километров отделаться 100 метрами. Через лесную тропу.
— В любой команде есть чудак, которому вся эта беготня в радость. Кто у вас?
— Был такой Андрюша Лебедев. Вот для него кроссы не издевательство, а жизненная необходимость. Могучий организм.
— Все это крайне непонятно.
— Я понять не мог другое: для чего «Торпедо» выезжает на сборы 2 января в 6 утра? К чему выдергивать из-за стола? Прилетаем — сразу получаем кросс на десять километров. У Иванова это называлось «встряхнуться». Вот так — лет шесть подряд!
А наутро — тест Купера. В Сочи все заснежено — мы, молодые, берем барьеры и расчищаем круг у поля. На второй день является проверка от федерации футбола — стоят на бровке, что-то записывают. Козьмич нам опять — на! Еще тест Купера! Им-то все равно, они и не смотрят на нас. Что-то начирикали в журнале — и укатили.
— Ох. Давайте лучше про Бормана.
— Приезжаем в Кельн. Поселились где-то в пригороде. Идти до поля минут пятнадцать — и на каждом шагу бар.
— Это искушение.
— Я не преодолел другое искушение. Приходим к полю. Валяется в сторонке табличка: «Ахтунг» — и еще что-то по-немецки. Взял да воткнул в газон. Тут появляется Борман, видит: «О! Это что написано?» Отвечаю: «Да вот приходил немец, сказал — дождик, поляну портить нельзя». Я-то думал, сейчас Борман даст слабину. Скажет: ладно, ребята, отдыхайте...
— Борман и слово «слабина» не стыкуются.
— Вот это я выяснил экспериментальным путем. Он не огорчился — наоборот, обрадовался: указал на беговые дорожки у другого поля. Вперед! Через час «старички» шепчут: «Кузя, только бы до отеля доехать — примешь смерть лютую...» На ходу оправдываюсь: «Братцы, я хотел как лучше». Полтора часа бегали!
— Смерть не приняли?
— Так я извинился. На колени упал. Но это было еще не самое страшное — в той же Германии Валерий Викторович дал нам кросс в гору. 30 раз по 300! Сам стоит смотрит — а с другой стороны Козин, ассистент, подстраховывает. Чтобы не схалтурили.
БТР
— Есть польза от таких нагрузок?
— Никакой. Зато платили в Нижнем щедро. Премиальные — даже за победы в контрольных матчах! Борман как говорил? «Кто выживет на тренировках, того на игру поставлю. А кто играет и выигрывает, тот деньги зарабатывает. Вот они, денежки, в чужой штрафной закопаны. Идите и возьмите!»
— Сколько полагалось за победу на сборах?
— 200 долларов. Каждому. Была история — встречаемся с турецкой командой. К перерыву ведем 3:0. На второй тайм ставят молодежь и просмотровых. Через 20 минут счет уже 3:3. Борман вскакивает: «Судья, замена!» 11 человек убирает! Выпускает всю основу, игравшую с первых минут. Выходим, забиваем два, побеждаем 5:3. В раздевалке радостный Валерий Викторович объявляет: «Всем по 500 баксов!»
Или вот случай. В чемпионате обыграли кого-то, на следующий день выходной. На трех машинах подкатываем к палатке, покупаем шесть ящиков пива. На всю команду. Я стою, закуриваю. Вдруг вижу — мчится огромный синий «Форд». Такой в Нижнем был один — московское «Динамо» отдало Борману за трансфер Черышева. С испугу оставшиеся полсигареты сжимаю в кулаке — и в рот! Глотаю!
— Да ладно!
— Ей-богу не вру! Затушил слюной и сожрал! Борман пересекает две сплошные, подруливает к палатке: «Ну что, сволочи, попили пивка?» Кто-то подает голос: «У нас же выходной...» В ответ: «Так, пиво выгружайте — и на базу».
Приезжаем, переодеваемся, выходим на поле. Борман: «Погнали!» Бежим 30 минут. Бежим час. Тут даже здоровяк Лебедев скис: «Парни, беда! Надо покаяться. Иначе до вечера не доживем. Сейчас до Бормана добегаем и падаем на колени!» 20 человек перед ним — бу-бух! Хором: «Викторыч, отец родной, прости! Больше не повторится!»
— Умилился?
— Прищурился: «Ха-ха! Ладно, идите в душ, потом в кассу. За деньгами». Там за вчерашнюю победу получили по 10 тысяч долларов. Все, никаких обид. Да, Борман издевался, гонял, рычал. Но футболистов не обманывал. Если пообещал что-то — выплатит до копейки.
— Судей в Нижнем встречали пышно — на «Чайке» Тодора Живкова, который когда-то Болгарию возглавлял.
— Помимо «Чайки» и «Форда», на базе стояли БТР и инкассаторская машина. Спрашиваю администратора: «Зачем вам это?» Отвечает: «Если враги полезут — Викторыч будет отстреливаться. А на инкассаторской он ездил одно время. Опасался покушения».
— Про БТР сам Валерий Викторович нам рассказывал: «Бронетранспортером со мной расплатился за игрока арзамасский завод. Больше с команды взять было нечего».
— Сейчас вспоминаю, что на сборе в Сочи в гостинице перед входом в его номер дежурил охранник с пистолетом. «Вы футболист? Фамилия? Да, вас ждут». Захожу — в комнате полумрак, горит настольная лампа, шторы плотно завешены. Викторыч кивает в сторону окна: «Специально задернул. Чтобы киллер меня не снял...»
— Борман же суеверный?
— Не то слово! Была у него примета: автобус, который везет команду на матч, ни разу не должен остановиться. Как-то выдвигаемся с базы. А она в лесу. Смотрим: вдоль узкой проселочной дороги припаркованы два десятка машин, люди с автоматами стоят. Бандитская разборка.
Внезапно один из этих товарищей отделяется от толпы, бежит к автобусу, машет руками: «Викторыч, тормози! Надо поговорить! Срочно!» Водитель на ходу открывает дверь, Овчинников высовывается: «Я не могу остановиться! Мы на игру едем! Приезжай на стадион — там что хочешь обсудим».
— Автобус сопровождала машина с проблесковым маячком?
— Нет. А город-то большой, до стадиона около двадцати светофоров. Так что делал водитель? Если видел, что загорается красный, притормаживал, начинал ползти, медленно-медленно. Дожидался, когда снова будет зеленый, — и педаль в пол.
— Хоть одна остановка случилась?
— При мне — ни разу! Ас!