Всю свою жизнь я верил в одну простую истину: мужчина должен построить дом, посадить дерево и вырастить детей. Я построил не просто дом. Я построил целую империю, фундаментом которой была моя семья. И сегодня, сидя в тишине своего огромного, но пустого особняка, я понимаю всю горькую иронию этой поговорки. Дерево оказалось ядовитым, дом – чужим, а дети… Дети превратились в моих самых жестоких судей. Я всегда думал, что мое главное наследие – это бизнес. Ошибка. Мое главное наследие – это бесконечное, всепоглощающее чувство разочарования. Деньги действительно разрушают даже самые крепкие, как мне казалось, семейные узы.
Создание империи
Все начиналось с гаража, старого «Москвича» и бессонных ночей. Я занялся оптовыми поставками стройматериалов, когда страна лежала в руинах, а люди верили в новое будущее. Мы с женой Леной работали тогда сутками. Я – на стройках, на складах, в бесконечных разъездах по стране. Она – вела бухгалтерию, сидя за кухонным столом, заваленным пачками бумаг.
Мы жертвовали всем. Откладывали отпуска на неопределенное «потом», экономили на всем, даже на себе. Я не покупал себе новые костюмы, а Лена – новые платья. Все самые лучшие куски, все самые яркие игрушки – детям. Нашей двойняшкам, Маше и Андрею. Мы с женой грелись одной мыслью: мы строим это всё для них. Чтобы у них было надежное будущее, чтобы они ни в чем не нуждались, чтобы могли получить лучшее образование и никогда не знать, что такое считать копейки до зарплаты.
Я помню наши семейные советы. Я сажал детей на колени и рассказывал им, как однажды вся эта компания – наша семейная лодка – перейдет в их руки. «Это будет ваше дело, ваше детище, – говорил я. – Мы одна команда». Они кивали своими светлыми головками, а я в тот момент чувствовал себя королем, который строит династию. Я был слеп. Я видел в их глазах лишь отблеск своей мечты, а не их собственные желания и амбиции. Мы строили с женой не бизнес. Мы строили семейную крепость. И мы же заложили мину в ее фундамент.
Взросление наследников
Дети выросли. Отучились, Маша – на экономиста, Андрей – на юриста. Я был на седьмом небе от счастья: вот оно, идеальное сочетание для ведения дел! Я ждал этого момента как манны небесной. Они пришли в компанию не рядовыми сотрудниками. Нет. Я сразу ввел их в совет директоров, подарил им по доле, сделал полноправными партнерами. Я хотел, чтобы они чувствовали себя хозяевами. Своими людьми.
Первые трещины появились почти сразу. Они принесли с собой новые, «продвинутые» идеи. Маша настаивала на немедленной дорогостоящей ребрендинге компании. Андрей требовал уволить всех «старосоветских» менеджеров, которые, по его мнению, «тормозят развитие». Это были люди, которые прошли со мной огонь, воду и медные трубы. Люди, которые оставались верны компании в самые сложные времена.
Начались конфликты. Сначала за закрытыми дверьми кабинета, потом – на советах директоров. Они выступали единым фронтом против меня. Мои же дети. Они говорили на непонятном мне языке: «маркетплейсы», «диджитализация», «аутсорсинг». Я пытался спорить, доказывать, что наш успех строится на личных отношениях с клиентами, на качестве и честном слове, а не на «цифровых стратегиях».
Помню один из наших ночных разговоров. Я пытался до них достучаться: «Ребята, я понимаю, вы хотите нового. Но давайте двигаться постепенно. Не ломать то, что работает». Андрей холодно посмотрел на меня и сказал: «Отец, ты устарел. Твои методы не работают на современном рынке. Либо ты даешь нам полную свободу действий, либо мы уходим и создаем свое». В его глазах не было ни уважения, ни благодарности. Была холодная, расчетливая уверенность. Маша молчала, глядя в стол. Ее молчание было хуже любых слов.
Юридическая война
Удар пришел совершенно неожиданно. Я как раз вернулся из успешной командировки, где мы закрыли крупный контракт со старыми, проверенными партнерами. На столе лежал конверт с гербовой печатью. Я думал, это налоговые уведомления. Это был иск.
Мои собственные дети, Мария и Андрей Сергеевы, подавали в суд на меня, Сергея Сергеева, своего отца, с требованием признать их права на контрольный пакет акций компании. В исковом заявлении утверждалось, что я, как генеральный директор, «неэффективно управляю активами», «блокирую стратегическое развитие» и «действую в ущерб интересам остальных акционеров».
У меня подкосились ноги. Я сел в кресло и перечитывал эти сухие, казенные фразы снова и снова, пытаясь найти в них хоть каплю живого чувства. Не нашел. Это был юридический документ, составленный моим сыном-юристом. Холодный, бездушный и смертоносный.
Последующие месяцы превратились в ад. Судебные заседания стали для меня самой изощренной пыткой. Сидеть в зале суда и слушать, как твоя дочь, твоя Машенька, которую я носил на руках и учил кататься на велосипеде, с холодным лицом рассказывает суду, какой я «недальновидный и авторитарный руководитель». Слышать, как мой сын цитирует законы, доказывая, почему меня нужно отстранить от управления моим же детищем.
Самым страшным было не то, что они хотели отнять бизнес. Самым страшным было абсолютное, леденящее душу предательство. Они использовали против меня все: мои доверчивость, мою любовь, мои же подаренные им доли. Они знали все слабые места компании, все ее «скелеты в шкафу», и они без зазрения совести вытаскивали это на свет Божий, чтобы добиться своего. Я смотрел на них и не узнавал своих детей. Вместо них сидели два расчетливых, жадных и абсолютно чужих мне человека.
Итоги битвы
Я проиграл суд. Решение было не в мою пользу. Адвокаты разводили руками: «Сергей Петрович, закон на их стороне. Вы же сами подарили им доли, сами ввели их в совет». Закон был на их стороне. А я был на стороне любви, доверия и семейных традиций. В наше время это проигрышная позиция.
Я потерял не бизнес. Бизнес – это просто деньги. Их можно снова заработать. Я потерял свою семью. Все, ради чего я жил и работал, оказалось иллюзией, мифом, который я сам для себя придумал. Моя жена не выдержала этого кошмара. Она не смогла выбрать между мной и детьми и просто уехала к сестре в другой город. Мы почти не общаемся.
Теперь я живу один в огромном доме, который строил для того, чтобы в нем бегали внуки. Внуков я, конечно, не увижу. Дети добились своего. Они теперь успешные совладельцы крупной компании. Иногда я вижу их интервью в деловых журналах. Они говорят о «новых горизонтах», «эффективном менеджменте» и «победе над устаревшими принципами».
Я сижу в тишине и переосмысливаю всю свою жизнь. Что я сделал не так? Я слишком многого хотел для них? Я слишком мало был дома? Или, может, я был слишком много дома и не дал им возможности ошибаться и набивать свои шишки? Я не знаю ответа.
Я пришел к выводу, что семейные ценности – это нечто иное, чем я думал. Это не про общее дело и не про передачу капитала. Именно поэтому-крупное и нематериальное, что я использовал, чтобы таскать цемент и считывать прибыль. Я строил для своей семьи крепость, а они хотели просто быть счастливыми. А я их так и не спросил, в чем их счастье. Я был уверен, что знаю ответ. Моя самая большая и горькая ошибка.
Читайте еще: