«Мамка с бабулей, Трофим с собакой, а я один. Даже поговорить не с кем. Трофиму хорошо, можно собаке всё сказать…, - думал Сашка, стягивая покрывало с кровати в гостевой комнате. – Трофим…, странный он какой-то, и собака от него не отходит ни на шаг. Даже на прогулке крутилась рядом. Друг! А он травник. Травник!? С такими-то ручищами только травы собирать…, - усмехнулся Сашка, разбрасывая по постели подушки. – Нафига их здесь столько?» – подумал он о подушках и с разбегу плюхнулся на широкую кровать.
**** ****
Глава 59
Трофим постелил подстилку на ковёр возле кровати.
- Друг! – Собака подняла морду и навострила уши, - Место, - сурово произнёс он властным голосом и пальцем показал на подстилку.
Друг покорно спрыгнул с мягкого кресла, в котором только что лежал, и перешёл на подстилку.
- Не барин! Знай своё место, - пробурчал Трофим и, откинув одеяло, сел на кровать. – Не барин…, - усмехнулся он, проведя рукой по шелковистой простыне…
**** ****
Лариса Васильевна выключила лампу на прикроватной тумбе со своей стороны.
- Ох-ох-ох, Володюшка, Володюшка, - проохала она, поправляя подушку на огромной кровати, на которой лежала вместе с невесткой. – Слава Богу, что мы здесь. Страшно подумать, что было бы с тобой. Ох, Володька, ох…
- Даже не знаю, что лучше было бы для него…, дурдом или бомжатник…, - сказала Тамара.
- Бомжатник? – вылупила глаза Лариса Васильевна.
- Ну, да. Бомжатник. А что ещё? Аркаша этот стал бы с ним церемонится? Не стал! Вон, как орал, обвиняя Володю, что он у него всё украл…, всё отнял. Жён, детей, бизнес, живёт в его особняке. Если бы не мы, он бы вышвырнул Володю уже за ворота. И иди куда хошь…, без документов…
- Без памяти, и без прошлого…, - добавила Лариса Васильевна, ясно представив растерянного сына в оборванной одежде Хаймана, с протянутой рукой. – Ох-ох-ох, - проохала она.
- Без документов…, - повторила Тамара, и закусила губу. «Ладно, придумаю что-нибудь, в крайнем случае, поедем на такси», - подумала она. Расстраивать свекровь раньше времени она не стала. – Мам, а если он не захочет с нами ехать? – спросила она.
- Уговорим. За завтраком уговорим. Он согласится. Я же вижу, что он устал здесь быть один. Ему смена обстановки нужна, - уверенно сказала Лариса Васильевна. – Да и этот Панин мне обещал помочь. Меня волнует другое…
- Что, мам?
- Что мы с ним делать будем дома. Сашка в школе…, ты на работе, а я с ним одна… А если сбежит?
- Не сбежит, он не буйный…, и не дурак. Он всего лишь не помнит прошлого. Вот и будешь с ним вспоминать, - сказала Тамара. - Да и куда он сбежит, у него ни телефона, ни документов нет.
Женщины ещё долго не могли уснуть. Нет, они не погрузились в свои мысли, не замкнулись, и не замолчали. Они вместе планировали, и обсуждали дальнейшие свои действия…, дальнейшую жизнь семьи Самойловых…
**** ****
Сухоруков подъехал к дому Анисимова, припарковал машину во дворе и, поднявшись по ступеням к двери подъезда, протянул руку к кнопкам домофона. И в этот самый момент у него в кармане завибрировал телефон.
- Фу, чёрт, - пробормотал недовольно он, вытаскивая из кармана телефон, - Анисимов? – удивлённо уставился он на экран – Алло, Паш, - ответил на звонок.
- Вить, ты где?
- Во дворе твоего дома, стою у подъезда. А что?
- Я в пробке застрял. Подожди немного, я скоро подъеду, - сказал в трубку Анисимов и отключил связь.
- То срочно приезжай, то подожди. У меня как будто дел нет и времени много. Мог бы и по телефону всё сказать…, - ворчал Виктор Алексеевич, глядя на погасший экран своего телефона.
Он отошёл от двери подъезда и облокотился на перила крыльца. Холодный пронизывающий ветер гулял во дворе. Виктор Алексеевич поёжился. Его пальто было явно не по погоде. «Может в машину сесть и там его подождать», - подумал он, пританцовывая на месте. И тут он увидел въезжающую во двор машину Анисимова.
Через несколько минут Анисимов и Сухоруков уже ехали в лифте.
- Паш, ты чё, целый день был в особняке, да? – спросил Виктор Алексеевич.
- Пришлось, - буркнул Анисимов.
- А телефон зачем отключил?
- Пришлось, - повторил Анисимов, выходя из лифта и направляясь к двери своей квартиры.
- Пришлось, пришлось…, а мне гадай, что у вас там опять случилось, - выговаривал свои претензии Сухоруков.
Павел Сергеевич молча открывал ключами замки.
- Заходи, - пропустил он Виктора Алексеевича вперёд и, зайдя следом, включил свет в тёмной прихожей. – Раздевайся и проходи.
- Да я на минутку…, ты же знаешь, жена ждёт.
- Не получится на минутку, - возразил Анисимов, снимая куртку и вешая её на вешалку – Ну, чё стоишь, проходи так, раз не хочешь раздеваться, - пригласил он друга в большую комнату.
- Паш, ты Илону зачем в особняк позвал? Что вы с Хайманом задумали? Что от неё хотели? – спросил Сухоруков, расстегивая пальто.
- Что хотели? – усмехнулся Анисимов. - Да мы-то с нашим Хайманом от неё совсем ничего не хотели, но…, - Анисимов сделал большую паузу.
- Что «но»? Возникли какие-то проблемы? – спросил беспечно Сухоруков, совершенно забыв о своём утреннем звонке по её просьбе.
- Да. Возникла большая проблема, и у неё, и у нас с тобой. Ну, ооочень большая… - протянул Павел Сергеевич.
- Что за проблема? Говори уж, если начал.
- Знаешь, Вить, сегодня в особняк настоящий Хайман вернулся, - сказал Анисимов.
- Кто вернулся? В смысле? Борисыч?... Ты ничего не попутал? – ошарашено смотрел на друга Виктор Алексеевич.
- Не попутал.
- Аа… Ээ… Ёёё…рст… - выругался Сухоруков и схватился за голову. – Ээээ, Паш, а ты не врёшь? Ты точно уверен, что это он? Может, двойник?
- Какой к чёрту двойник? Он это, он, - тряс в воздухе руками Анисимов.
- Он? – у Сухорукова пот выступил на лбу. – Быть такого не может. Как это он? Мы же нашли... его… ни его… так… откуда он мог взяться? Ну… Мы же всё тогда обыскали…, всех задействовали…, столько времени…, столько сил… и даже женщины подключились к поискам…, - судорожно глотал воздух Сухоруков.
- Искали. Да Аркаша мне по поводу этих поисков уже высказал своё мнение. Орал так, аж стены дрожали. И я уже получил от него ….лей за то, что принял нашего Хаймана за него и не проверил, как следует. А то, что они с ним похожи как две капли воды, это ему «до лампочки». Он зациклился, что наш Хайман всё у него отнял, а он голым совсем оказался. И ему по х…, что мы лечили и помогали нашему Хайману, потому что верили, что помогаем ему. Кстати, Ангелине тоже от него досталось. Он заявил ей, что это она его заказала.
- Что? – выпучил глаза Сухоруков. – Ну это уж слишком…
- Не знаю уж, как ей удалось отвертеться от его претензий. Они в кабинете вдвоём были, разговаривали, пока не подъехала Илона. Кстати, он так возмутился, что она его место заняла. Ну, вроде как мы виноваты, что её пустили.
- Чёрт, тоже ни хрена не помнит, что ль? Что ты ему сказал? – вытирая платком пот со лба, спросил Сухоруков.
- А что я мог сказать? Я ему показал доверенность.
- А он?
- Брови нахмурил, сказал, что разберётся с ней вечером. Тут-то наш Хайман и заявил, что выгнал её из особняка. Ну и рассказал, как дело было. Аркаша на время заткнулся, - рассказывал Павел Сергеевич.
- Ой, Паш, попали мы с тобой в передрягу, так попали, - тер он виски. – Что делать будем?
- А ничего. Мы ничего подсудного не сделали. Кто-то же должен был брать ответственность на себя, пока его не было.
- Послушай, Паш, а где он был, он тебе не сказал, - спросил Сухоруков.
- Нет. Не сказал.
- А почему раньше не приехал?
- Не знаю. Его мужик привёз на Гелике.
- Что за мужик? Какой мужик?
- Представился Трофимом. Больше ничего про него не знаю. Я уже дал задание своим ребятам пробить по номерам его Гелик. Посмотрим…, - сказал Павел Сергеевич.