— Женщина, вы или берите, или в сторону отойдите, не задерживайте очередь! — молодая продавщица Аня, несмотря на то, что выглядела, как божий одуванчик, с копной светлых волос и наивным выражением лица, могла и поскандалить, если нужно было для дела. Сегодня ей, похоже, нужно было.
— Девушка, я вам повторяю, на прилавке совсем другая цена была! — настаивала грузная женщина в очках с толстенными линзами, через которые её глаза всегда казались вылезшими из орбит, придавая ей вид удивленной совы. — Тут написано одно, а на кассе пробивают другое!
— Внимательнее посмотрите, — Аня изо всех сил старалась сохранить спокойствие, её пальцы нервно теребили край фартука. — Там «Бородинский», а там — «Литовский». Вы уже не в первый раз их путаете!
Женщина посопела немного в знак возмущения, ее щеки покраснели, но, видимо, поняв бесполезность своих претензий, она отошла в сторонку, уступив дорогу к кассиру другим покупателям. Очередь, которая до этого терпеливо ждала, оживилась, люди стали подходить ближе к заветному столу перед кассой.
И вот к кассе подошел он. Молодой охранник из соседнего торгового центра. Для Ани он выглядел так, как будто должен был ходить не в этой простой, но чистой курточке с надписью «Охрана», а сниматься в каком-нибудь романтическом кино. Он был среднего роста, хорошо сложен, подтянут, как будто каждый день проводил время в спортзале. Тёмные волосы, короткая стрижка, а когда он улыбался, слегка обнажая белоснежные зубы, на щеках появлялись очаровательные ямочки. Глаза у него были серые, очень добрые, и от этого взгляда земля каждый раз уходила у Ани из-под ног. Она всегда засматривалась на него, стараясь не выдавать своего волнения, а потом вспоминала, что люди в очереди ждут, когда она его обслужит.
— Здравствуйте! — его голос, мелодичный и тёплый, наконец привел в чувство Аню. Он всегда здоровался так, как будто она была какая-то особенная, единственная, кого он сегодня увидел. Он улыбался ей, той самой улыбкой, от которой у неё билось сердце сильнее, а в глазах мелькал озорной огонек, как будто он знал о её чувствах и поддразнивал её.
— Да… здравствуйте, — немного запнулась Аня, чувствуя, как её щёки заливает румянец. Еще секунду назад она была строгой, готовой дать отпор любой наглости, а теперь превращалась в скромную девочку, которая вот-вот растает от его взгляда.
Он выкладывал на стол перед кассой свой немногочисленный товар — пачку печенья, бутылку молока и пакетик с фруктами, а она, стараясь не задерживать его, быстро сканировала его покупки специальным устройством. Но сама украдкой любовалась им, её взгляд то и дело останавливался на обручальном кольце, которое блестело на его безымянном пальце. И каждый раз, как будто заново, она переживала легкое, но такое знакомое разочарование: «Женат. Вот же кому-то повезло!».
Аня тоже была в браке. Но были в её жизни обстоятельства, которые заставляли вздыхать при виде таких воспитанных, внимательных и, судя по всему, добрых и заботливых мужчин.
Поздно вечером, после изнурительной смены, Аня закрывала двери магазина. Тусклый свет фонаря освещал пустеющую улицу, рисуя длинные тени. Она медленно плелась домой, каждый шаг давался с трудом. Спешить туда ей очень не хотелось. Девушка знала, что там ждет ее муж, Стас. Вернее, не ждет — потому что к нему уже пришли его дружки-собутыльники, и они снова превратят их маленькую однушку в настоящее свинарник.
Аня всегда приходила домой как тень. На цыпочках заходила в прихожую, разувалась, стараясь не издать ни звука, и незаметно проскальзывала в ванную комнату. Там она старалась как можно дольше простоять под душем, в надежде, что за это время шумное веселье на кухне утихнет. Авось, разойдутся и Стас пойдет спать. После тяжёлого трудового дня в автосервисе, где он проводил целые дни, копаясь в масляных запчастях, и выпитого спиртного, он засыпал практически сразу.
Если же план Ани не срабатывал, и она, выходя из душа, всё ещё слышала громкие голоса и смех на кухне, то приходилось стоять в прихожей.
— Анька, ты, что ли, шастаешь? — доносился до нее грубый, пьяный голос мужа.
— Да, я, — еле слышно отвечала она, стараясь не привлечь к себе лишнего внимания.
Стас, поняв, что жена уже дома, видимо, осознавал, что пора заканчивать гулянку. Он постепенно спроваживал своих дружков, а сам, шаткой походкой, направлялся в комнату, где уже лежала Аня, накрывшись с головой одеялом, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Там он бездушно и грубо выполнял супружеский долг. Но Аня уже давно не получала от этого удовольствия. Она не чувствовала в этом ни каплю любви, ни грамма нежности. Всё это осталось где-то там, на сельской дискотеке, когда они ещё жили в деревне, когда они гуляли по поселку до рассвета, и он провожал ее до дома, держа за руку. Но когда она уже жила с ним здесь, в этой городской квартире, оставленной ему бабушкой в наследство, всё это потеряло всякую страсть, и то чувство, которое называют любовью, испарилось без следа.
Сделав своё дело, Стас, как всегда, засыпал, громко храпя. А Аня снова шла в душ, чтобы смыть с себя этот ставший ей таким неприятным запах: смесь запаха пота, машинного масла и алкоголя.
Просыпаясь утром, Аня снова шла на работу, с тяжелым сердцем видя, как в постели храпит человек, который уже давно перестал быть ей близким, любимым. Он больше не интересовался её делами, её чувствами. Он был доволен своими ежедневными попойками, и ни к чему не стремился в этой жизни. Она уже перестала говорить ему, что хочет детей. Для этого нужно было хотя бы ненадолго бросить пить, а он пил, не просыхая. Аня уже была почти уверена — то, что она от него не беременела, это, наверное, знак свыше. Может быть, даже к лучшему.
Тот день на работе был ничем не примечательным. Она уже отработала свою смену, рассчиталась с последними покупателями и закрывала магазин, как вдруг услышала за спиной знакомый голос, который заставил её сердце замереть.
— Стойте! Стойте! Вы уже закрываетесь?
Она обернулась, и сердце её забилось чаще. На пороге магазина стоял он — тот самый охранник. Он не пришел сегодня, как обычно, за полчаса до закрытия, и Аня даже начала переживать, не уволился ли этот симпатичный мальчик, и кем теперь она будет любоваться во время своей скучной работы. Но вот он снова здесь, и ей как будто стало легче, хотя и не понятно почему.
— Закрылась уже… — проговорила она, виновато глядя на него.
В его глазах она прочитала, что тот расстроился. На мгновение его улыбка померкла, и на лице появилась тень разочарования.
— Ладно, — Аня сразу же решила исправить ситуацию. — У тебя наличка?
— Да, — в его глазах мелькнула радость, и его губы снова растянулись в той самой улыбке, которая сводила Аню с ума.
— Давай, заходи, бери что надо. Оставишь деньги. Я кассу включать не буду, завтра проведу, — она сама не заметила, как перешла с ним на «ты», переступив невидимую грань между продавцом и покупателем.
Она открыла ему дверь, и он радостно забежал внутрь, словно маленький мальчик, которому подарили долгожданную игрушку. Он быстро набрал продукты в корзинку — ничего лишнего, только самое необходимое — и поставил её перед кассой. Аня всё посчитала на калькуляторе, аккуратно записала цифры на старом чеке, и озвучила сумму. Он протянул деньги, и Аня заметила, что там было немного больше, чем нужно.
— Сдачи не надо, — сказал он.
— Как знаешь, — улыбнулась она, принимая деньги. Она осторожно положила их под кассу, чтобы не забыть добавить ко всем остальным деньгам завтра, когда будет проводить операцию.
Они вышли из магазина. Аня достала ключи из кармана джинсов и попыталась закрыть дверь на замок. Но тот, как будто почувствовав её волнение, предательски не слушался. Ключ не поворачивался.
— Твою же!.. — чуть не выругалась Аня, чувствуя, как ее охватывает паника.
Парень, который уже собирался уходить, вдруг остановился, обернулся, его брови слегка приподнялись от удивления.
— Что-то случилось? — спросил он, участливо глядя на Аню, в его глазах читалось неподдельное беспокойство.
— Замок заклинило! — расстроилась девушка, ее голос дрогнул. — Как же я домой теперь пойду.
Парень подошел к ней, взял ключи из её рук, вставил в ячейку замка и энергично покрутил из стороны в сторону, прикладывая небольшое усилие. После нескольких попыток замок наконец щёлкнул, и дверь магазина благополучно закрылась.
— Ты — мой спаситель! — радостно улыбнулась Аня, чувствуя облегчение.
— А ты — мой! — улыбнулся в ответ парень, показывая на свой пакет с продуктами.
Возникла неловкая пауза. Оба понимали, что нужно прощаться, но обоим не хотелось этого делать.
— Ты что, домой пешком идешь? — поинтересовался он, глядя ей в глаза.
— Ну да, мне здесь недалеко идти. Минут двадцать, — невозмутимо отвечала она.
— А можно… я тебя провожу?
— Давай!
И они пошли по тропинке через полузаброшенный парк, где уже сгущались сумерки. Полумрак, тишина, только шелест листвы под ногами и их голоса, звучащие как-то особенно интимно в этой атмосфере. Они шли по направлению к дому Ани, где её ждала очередная попойка мужа со своими дружками. Но сейчас Аня, идя рядом с охранником, чувствовала себя иначе. Она чувствовала себя не одинокой.