Елена стояла у окна в гостиной и слушала тишину. В квартире, наконец-то, стало тихо.
Не слышно было топота детских ног, громкого голоса сестры из спальни, грохота игровой приставки.
Два года ее маленькая квартира напоминала муравейник, кипящий жизнью, заботами, криками и смехом.
Именно два года назад в эту же самую дверь позвонила ее младшая сестра Алина.
Елена открыла и увидела заплаканную девушку, а рядом, сжимая в руке потрепанный детский рюкзачок, ежился ее восьмилетний сын Клим.
— Лена, — прошептала Алина, и голос ее сорвался. — Ты же не выгонишь нас?
Сестру и племянника выгнали из съемной квартиры за долги. Муж Алины полгода назад исчез в неизвестном направлении, оставив на плечах жены кредиты и полный ком проблем.
Елена, не раздумывая, впустила незваных гостей. Она была старшей, имела небольшую квартиру и хорошую работу. Как она могла отказать?
— Живите, сколько нужно, — сказала женщина тогда, обнимая сестру и племянника. — Всё наладится.
Первые месяцы даже напоминали некую идиллию. Елена наслаждалась ролью спасительницы.
Она заваливала Клима игрушками, водила в кино, помогала с уроками. Вечерами они с Алиной могли часами сидеть на кухне за бутылкой вина, вспоминать детство и строить планы.
— Я не знаю, что бы без тебя делала, — часто говорила сестра с искренней благодарностью. — Ты просто ангел-хранитель.
Елена отмахивалась, несмотря на то, что ей было очень приятно это слышать. Она оплачивала все счета: коммунальные, за свет, интернет, продукты, она же забирала Клима из школы, когда Алина, устроившаяся на новую работу, задерживалась.
Она же финансировала походы сестры и племянника к врачу, покупку новой одежды и развлечения.
Фраза "у меня всё есть" и "бери из моей сумки" стала коронной. Однако постепенно идиллия начала трещать по швам.
Благодарность Алины стала привычным фоном. Она перестала предлагать помощь по дому, ссылаясь на усталость после работы. Ее скромные попытки скинуться на продукты.
— Лен, дай я хоть за молоко заплачу, — становились всё реже и быстро гасились сестрой.
— Да брось, это же копейки!
Клим, милый и застенчивый мальчик, тоже расслабился. Его игрушки валялись в гостиной, крошки от печенья — на только что вычищенном диване. На все замечания тети он смотрел удивленными глазами:
— Но ты же сказала, что здесь мой дом.
После этих слов Елена отступала, сметая крошки и убирая конструктор. Перелом наступил тихо.
В тот день Елена вернулась с работы с жуткой мигренью. В квартире царил привычный хаос: в прихожей валялся мокрый зонт, из кухни доносился громкий звук телевизора, а по полу были разбросаны бумажные листы с роботами.
— Алина, можно мне попросить у вас хотя бы немного тишины? — спросила она, зайдя на кухню.
Сестра сидела с телефоном в руке, что-то бурно обсуждая с подругой. Клим у телевизора громко хохотал над мультиком.
— А? — отозвалась Алина, прикрыв трубку ладонью. — Что-то случилось?
— У меня голова раскалывается. Сделай потише, пожалуйста.
— Клим, сделай тише! — крикнула Алина через плечо и тут же вернулась к разговору. — Да, я тебя слушаю! Представляешь? Ну вот именно...
Клим убавил громкость на половину деления. Несмотря на это, гул все равно стоял оглушительный.
Елена, стиснув зубы, прошла в свою спальню, приняла таблетку и легла. Но уснуть ей не удалось.
Через полчаса женщина снова вышла на кухню. Там ничего не изменилось.
— Алина, я тебя серьезно прошу! — голос Елены дрогнул от боли и раздражения.
— Подожди, Лен! — Алина с недовольным видом произнесла что-то в трубку и положила телефон. — Ты чего такая нервная? Чего придираешься?
— Я придираюсь? — Елена опешила. — Я прошу тишины в своей собственной квартире, когда мне плохо! Это называется "придираюсь"?
— Ну, извини, мы не телепаты! Не знали, что у тебя там голова болит! Можно подумать, у меня голова никогда не болит, но я же ничего не требую!
— Ты ничего не требуешь? — в глазах сестры потемнело. — Ты живешь здесь два года на всём готовом! Я плачу за свет, за воду, за еду! Ты не потратила ни на что ни одной копейки! А я требую лишь немного тишины в тяжелый для меня день!
Алина вскочила с места. Ее лицо стало красным от злости и гнева.
— А-а-а, вот как! На готовеньком! Так бы сразу и сказала! Думаешь, мне легко здесь жить? Чувствовать себя обязанной и выслушивать упреки? Я так и знала, что ты однажды припомнишь мне всё!
— Какие упреки? Я впервые за два года позволила себе попросить тебя о чем-то!
— А то я не видела твоего взгляда и интонации! "Я тебе купила, я тебе отдала, я тебя приютила"! Я устала от этого! Клим, иди немедленно в комнату!
Мальчик, испуганно посмотревший на ссору тети и матери, пулей выскочил из кухни.
Елена взглянула на сестру, не узнавая ее. Милая, добрая Алина куда-то исчезла - перед ней стояла взъерошенная, злая женщина.
— Хорошо, — тихо сказала Елена. — Если ты так устала чувствовать себя обязанной, давай это исправим. Давай начнем с малого. Посчитай, сколько ты должна за коммуналку хотя бы за последние полгода. И за продукты. Я принесу чеки.
— Ты что, с ума сошла? — фыркнула Алина. — Я Климy репетитора наняла! У меня денег нет!
— Тогда, извини, но я больше не могу так. Я устала. Я не хочу больше быть твоим "ангелом-хранителем". Я хочу, чтобы в моем доме была тишина. Я хочу приходить с работы и не видеть чужого бардака. Я хочу тратить деньги на себя, а не на взрослую, трудоспособную сестру и ее ребенка.
Алина замерла. Ее гнев сменился на холодное недоумение.
— То есть, ты выставляешь нас на улицу? Ладно меня, но своего родного племянника... поверить не могу!
— Я даю тебе месяц. Ровно месяц на то, чтобы найти съемное жилье. Я помогу с залогом. Но жить вместе мы больше не будем.
— Понятно, — Алина выскочила из-за стола. — Мне все понятно. Спасибо, что проявила понимание и сестринскую любовь. Мы у тебя не задержимся, будь уверена!
Она вышла из кухни, хлопнув дверью. С того дня в квартире воцарилась ледяная тишина.
Алина избегала Елену, перестала выходить к ужину, общалась с Климом шепотом.
Через три недели она объявила, что нашла комнату в общежитии на окраине города, и стала собирать вещи.
День переезда выдался серым и дождливым. Елена молча помогала им носить коробки в машину такси.
— Держи. Это на первое время, — она протянула Алине конверт.
— Спасибо, не надо. Не хочу снова быть обязанной. Мы как-нибудь сами, — сестра отстранила ее руку.
— Мам, — тихо сказал Клим, дергая ее за куртку. — Тетя Лена же хочет помочь...
— Молчи, — отрезала Алина. — Садись в машину.
Она помогла сыну сесть на сидение и, устроившись рядом с ним, захлопнула дверцу.
Прошло два месяца
Елена привыкла к тишине. Она сделала ремонт в гостиной, купила новый диван, завела котенка.
Однако ощущение неправильности и чувство вины не отпускало ее. За это время она позвонила Алине несколько раз, но та сбрасывала звонки; писала сообщения — сестра отвечала односложно: "Всё хорошо. У нас всё есть".
А однажды вечером, листая ленту в социальных сетях, Елена наткнулась на пост Алины. Это было длинное, эмоциональное письмо, полное горечи и обиды.
"...в жизни всегда узнаешь, кто друг, а кто нет. Даже родная кровь может в неожиданный момент предать. Когда тебе тяжело, тебя готовы пригреть, но только до тех пор, пока им это удобно. А потом просто выставляют за дверь, как ненужную вещь. Неблагодарность — самое страшное в людях. Спасибо тем, кто был рядом, когда рухнул мой мир, и тем, кто отвернулся, — вы ценный урок. Теперь я знаю, на что способны те, от кого не ждала..."
Под постом было десяток поддерживающих комментариев от подружек Алины: "Держись, солнышко!", "Какой ужас, родная сестра!", "Да пошли они, ты со всем справишься!", "Ну я всегда знала, что твоя сестра — эгоистка!"
Елена отбросила телефон в сторону, словно он обжег пальцы. Ее тошнило от несправедливости.
Это она стала плохой? Та, что два года безропотно тянула на себе троих? Та, что отказывала себе в новом платье, чтобы купить Климу дорогой рюкзак к школе?
Та, что выслушивала ночные жалобы Алины на несправедливую жизнь и сбежавшего мужа? Она схватила телефон и набрала номер матери.
— Мам, ты видела пост Алины? — с дрожью в голосе спросила Елена.
Мать обреченно вздохнула в трубку. Она все знала.
— Видела, Леночка.
— И что? Ты тоже считаешь, что я плохая? Что я выгнала ее на улицу?
— Я считаю, что вы обе повели себя как обиженные дети, — строго ответила женщина. — Ты — потому что копила обиды и не говорила прямо, а взорвалась в один момент. Она — потому что не захотела увидеть твоего переутомления и приняла твою усталость за упреки. А теперь вы обе занимаетесь тем, что ищете, кто виноватее, вместо того чтобы поговорить.
— Но как я могла после этого с ней говорить? Она вылила на меня грязь на весь мир...
— А ты что сделала? Выставила ее, дав месяц на поиски, как какую-то нерадивую квартирантку. Не предложила помочь найти, не поддержала. Просто поставила ультиматум. Вы обе неправы. Но ты старше. Тебе и делать первый шаг.
— Какой шаг? Она же еще раз мне в лицо плюнула своим постом!
— Попытайся ее понять. Она унижена, Лена. Унижена своей беспомощностью, своим положением. Ее бросил муж, она жила на всем готовом у сестры, а потом эта же сестра сказала ей "хватит". Ее гордость, и без того поврежденная, сейчас кричит от боли, и она защищается единственным способом, который знает — нападением.
Елена молчала. Гнев постепенно уступал место горькому пониманию.
— Я не хотела ее унижать...
— Я знаю, но получилось именно так. Позвони ей не, чтобы ругаться, а чтобы поговорить как взрослые люди.
Весь следующий день Елена ходила как в воду опущенная. Она снова и снова перечитывала пост сестры.
Вечером женщина набрала номер. Ее сердце бешено заколотилось, когда она слушала гудки.
— Алло? — ответил тихий голос Алины.
— Привет, это я, — тихо сказала Елена.
— Чего тебе надо? — голос сестры был холодным и ровным.
— Я прочитала твой пост.
— Ну и что? Имела право.
— Имела, — неожиданно для себя согласилась Елена. — Ты имела право на обиду, и я приношу извинения за то, как все вышло, за тот ультиматум, за свою резкость. Я была уставшей и злой и вылила на тебя всё сразу. Это было неправильно с моей стороны.
На том конце провода повисло молчание.
— Мне было очень больно это читать, — продолжила Елена, почувствовав, как комок подкатывает к горлу. — Потому что я никогда не считала тебя обузой. И никогда не думала о тебе плохо. Я просто... я сгорела. Я забыла, когда последний раз спала в выходной, когда покупала что-то для себя без чувства вины. Я взвалила всё на себя и ждала, что ты сама догадаешься, как мне тяжело. Это была моя ошибка.
Она услышала, как Алина тихо всхлипывала в трубку.
— А ты думала, мне легко было? — прошептала сестра. — Каждый день я чувствовала себя должницей. Каждый твой подарок Климу был мне укором. Я пыталась предлагать деньги, а ты отмахивалась! Я пыталась помочь, а ты говорила "не надо, я сама"! А потом в один день просто сказала: "Всё, надоело, убирайтесь". Как будто мы с сыном никому не нужный хлам...
— Я не это имела в виду... Прости.
— И ты меня прости, — тихо сказала Алина. — За пост. Я была злая. Мне было обидно...
— Как вам в общежитии?
— Трудно, — честно призналась Алина. — Тесно, шумно. Клим скучает по тебе. Часто спрашивает...
Елена на мгновение прикрыла глаза и представила испуганного мальчика в тесной комнате.
— Слушай... Может, вы приедете в воскресенье в гости? Я испеку любимый яблочный пирог Клима.
— Только... Ты не должна нам ничего, поняла? — осмелилась напомнить Алина. — Никаких подарков, никаких денег. Мы придем просто в гости придем, как к сестре и тете.
— Хорошо, — с облегчением повторила Елена. — Буду ждать.
В воскресенье сестра и племянник приехали в гости. Первые часы Елена и Алина делали вид, что ничего не произошло.
К теме прошлого решила вернуться Елена. Когда Клим ушел играть с котенком, она произнесла:
— Я хочу еще раз извиниться за то, как поступила с вами, но принять назад все равно не смогу...
— Я и не прошу, — злобно процедила в ответ Алина.
Было понятно, что она как раз-таки и рассчитывала на то, чтобы снова поселиться у сестры.
— Я могу вам ежемесячно помогать снимать квартиру. Ровно половину смогу выделять. Это 13 тысяч. Если ты согласна, скажи...
Алина нахмурила брови и поджала губы, на кухне воцарилась неприятная тишина.
— Хорошо, я согласна, — кивнула сестра через пару минут молчания. — Не могла бы ты помочь и за прошедший месяц?
Елена потянулась к телефону и перевела сестре деньги за прошлый и нынешний месяц.
Та ушла с Климом от нее в приподнятом настроении. Она была рада, что у них с сыном появятся лишние деньги.