— Танечка, я больше не могу молчать! Твой муж водит в нашу квартиру какую-то девицу!
— Мама, опять ты за своё? Сколько можно выдумывать небылицы про Гену?
— Это не выдумки! У меня есть доказательства!
— Какие ещё доказательства? Ты же туда месяцами не заглядываешь!
За три недели до этого разговора Светлана Семёновна сидела на кухне со своей давней подругой — соседкой снизу. Вечер тянулся медленно, и женщины коротали время за разговорами.
— Светочка, я тебе как подруге скажу, — соседка понизила голос, наклоняясь через стол. — Видела я твоего зятька вчера. Шёл в вашу сдаваемую с какой-то молодкой. Длинное пальто на ней было, каблуки — стук на весь подъезд.
— Да быть не может! — Светлана Семёновна отставила чашку. Мысли закружились в голове вихрем. — Гена сказал, что квартирантов новых ищет. Может, показывал?
— Ага, показывал! Три часа показывал, а потом она одна вышла, волосы растрёпанные, помада размазанная. Я в щёлочку всё видела!
— Господи... — Светлана Семёновна приложила руку к груди. — Что же делать-то?
— А ты горничную спроси, что убирает у вас. Она-то точно знает, кто там бывает.
***
На следующий день Светлана Семёновна встретила уборщицу Марину у подъезда. Женщина как раз выходила из дома с ведром и тряпками.
— Мариночка, дорогая, можно вас на минуточку?
— Конечно, Светлана Семёновна. Что-то случилось?
— Скажите, а кто сейчас в нашей квартире живёт? Гена говорил, что ищет квартирантов...
Марина замялась, переминаясь с ноги на ногу. Взгляд её забегал по сторонам.
— Да никто не живёт вроде... Я там два раза в неделю убираюсь, как вы просили. Только...
— Что «только»?
— Простыни меняю часто. И в спальне иногда... женские вещи нахожу. Заколки там, помада на подушке остаётся...
— Женские вещи? — голос Светланы Семёновны дрогнул. Неприятные подозрения начали оформляться в чёткие образы. — А Геннадий там бывает?
— Бывает, — Марина отвела взгляд. — Днём приходит иногда. Говорит, в тишине хочет поработать.
***
Светлана Семёновна решила действовать хитро. На следующий день позвонила зятю:
— Генечка, у нас в квартире бойлер барахлит. Мастера вызвала на завтра, на два часа дня. Ты не мог бы встретить? А то я к врачу записана.
— Завтра в два? — в трубке послышалось замешательство. — Э-э... А может, перенести?
— Да что ты, месяц ждала этого мастера! Очень хороший специалист, все соседи хвалят.
— Ладно, встречу, — недовольно буркнул Гена.
На следующий день Светлана Семёновна с мастером подошла к квартире ровно в два. Но вместо того чтобы позвонить, достала свои ключи. Сердце колотилось как бешеное.
— Тихо-тихо, — шепнула она мастеру. — Зять там должен быть, не хочу его беспокоить, если спит.
Дверь открылась бесшумно. Из спальни доносились приглушённые голоса и смех. Светлана Семёновна на цыпочках подошла ближе. Дверь была приоткрыта.
— Гена, милый, ты же говорил, что сегодня никого не будет!
— Не переживай, котёнок. Тёща у врача, а Танька с подругой в СПА до вечера. У нас полно времени.
Светлана Семёновна толкнула дверь. На кровати сидел её зять в одних джинсах, а рядом — молодая женщина в кружевном белье.
— Ма... — Гена вскочил как ошпаренный. — Вы же... Вы же у врача!
— Была. Уже вернулась, — холодно произнесла Светлана Семёновна. — А вы, девушка, одевайтесь и покиньте МОЮ квартиру. Немедленно!
***
Вечером того же дня Светлана Семёновна сидела в квартире дочери, ожидая её возвращения. Гена нервно ходил по комнате.
— Светлана Семёновна, давайте поговорим спокойно. Это всё не так, как выглядит...
— Не так? И как же это выглядит, когда мужчина с полуголой девицей в постели лежит?
— Мы просто... разговаривали. Она клиентка, мы обсуждали дела.
— В нижнем белье? На моей кровати? Геннадий, не держите меня за дуру!
Хлопнула входная дверь, и квартира наполнилась привычными звуками.
— Я дома! — раздался голос Татьяны. — Ой, мам, ты здесь? Как хорошо!
— Танечка, нам нужно поговорить, — Светлана Семёновна встала навстречу дочери.
— Подожди, мам, я только сумку поставлю... Как день прошёл? Гена, ты чего такой бледный?
— Таня, садись. То, что я тебе скажу... — Светлана Семёновна глубоко вздохнула, собираясь с духом. — Я сегодня застала твоего мужа в нашей квартире с другой женщиной. В постели.
***
— Что? — Татьяна рассмеялась звонко, но как-то неестественно. — Мам, ты опять за своё? Гена, скажи ей!
— Танюш, твоя мама неправильно всё поняла. Это была деловая встреча.
— Деловая встреча в кружевном белье? — Светлана Семёновна достала телефон. — Я сфотографировала. Смотри!
Татьяна взглянула на экран и побледнела. Потом лицо её залила краска стыда и боли.
— Мама, убери телефон. Это... это монтаж какой-то!
— Таня, это не монтаж. Мастер — свидетель. Марина, уборщица, находила женские вещи. Соседка видела, как он водит туда девиц!
— Девиц? Во множественном числе? — Татьяна вскочила с дивана. — Мама, да ты совсем озверела! Следишь за моим мужем, подговариваешь людей!
— Я пытаюсь открыть тебе глаза!
— Нет, ты пытаешься разрушить мою семью! Как всегда! Тебе никогда Гена не нравился!
— Потому что я видела его насквозь! Альфонс он, Танечка!
— Хватит! — закричала Татьяна, и в голосе её зазвучали истерические нотки. — Гена прекрасный муж и отец! Он работает день и ночь!
— Работает? В постели с любовницей?
***
— Танюш, успокойся, — Гена подошёл к жене, обнял за плечи. Движения его были слишком размеренными, показными. — Твоя мама просто устала, нервы у неё. В её возрасте всякое мерещится.
— В моём возрасте? — Светлана Семёновна поднялась во весь рост. — Да я в свои шестьдесят соображаю получше вас обоих! Таня, он же тебя дурит!
— Мама, уходи. Просто уходи из моего дома.
— Танечка, опомнись! У тебя же ребёнок! Ты хочешь, чтобы сын рос в такой атмосфере лжи?
— Серёжа растёт в полной семье с любящими родителями! А ты... ты просто завидуешь, что у меня есть муж, а ты всю жизнь одна!
Слова дочери словно плеснули кипятком в лицо. Светлана Семёновна отступила на шаг.
— Завидую? Я, которая тебя одна подняла, выучила, квартиру вам помогла купить? Я завидую?
— Да, завидуешь! И контролировать пытаешься! Вечно лезешь не в своё дело!
— Не в своё дело? Это моя квартира, между прочим! Которую твой «прекрасный муж» превратил в место для свиданий!
***
— Всё, хватит! — Гена стукнул кулаком по столу, и посуда на нём подпрыгнула. — Светлана Семёновна, вы переходите все границы. Это клевета и оскорбления! Я могу и в полицию заявить!
— Заявляй! У меня есть свидетели и фотографии!
— Какие свидетели? Сплетница-соседка и уборщица, которой вы небось денег дали?
— Папа! — неожиданно в разговор вмешался детский голос. Пятилетний Серёжа стоял в дверях в пижаме с мишками. — А почему ты кричишь на бабушку?
— Серёженька, иди спать, милый, — Татьяна кинулась к сыну.
— А почему та тётя сказала, что ты её котик? — мальчик посмотрел на отца широко раскрытыми глазами. — Которая к нам вчера приходила, когда мамы не было.
— Какая тётя, солнышко? — Татьяна присела перед сыном, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— В длинном пальто. Она пришла, когда ты уехала в магазин. Папа сказал, что это игра такая, и дал мне планшет с мультиками в детской.
***
— Это... это недоразумение, — забормотал Гена, лицо его покрылось пятнами. — Это коллега была, документы приносила...
— Коллега, которая называет тебя котиком? — голос Татьяны стал ледяным. — И которую ты прячешь от меня?
— Танюш, ну что ты накручиваешь себя...
— А знаешь что? — Татьяна выпрямилась, и в её движениях появилась какая-то новая решительность. — Мама, дай мне телефон. Покажи фотографии.
— Таня, не надо при ребёнке... — начала Светлана Семёновна.
— Серёжа, иди к себе. Бабушка тебя уложит. Мам, пожалуйста.
Светлана Семёновна взяла внука за руку и увела в детскую. Когда она вернулась минут через десять, Татьяна стояла с телефоном в руках, а Гена сидел на диване прикрывая красное пятно на щеке которое по всей вероятности появилось от пощечины.
— Три месяца, — тихо сказала Татьяна. — Судя по переписке с этой... Алиной, три месяца ты водишь её в мамину квартиру. А я защищала тебя!
— Откуда у тебя переписка? — Гена вскочил, глаза его метались по сторонам.
— Твой телефон синхронизирован с планшетом. С планшетом, который ты дал сыну. Он случайно открыл твои сообщения.
***
— Таня, давай поговорим спокойно. Это было ошибкой, я прекращу...
— Выметайся. Сейчас же.
Генадий стоял у окна, его привычная самоуверенность испарилась без следа. В углу комнаты притихший семилетний Серёжа прижимался к бабушке, широко распахнутыми глазами наблюдая за происходящим.
— Таня, подожди! Это наш дом, наша семья!
— Был наш. Пока ты не притащил сюда свою любовницу! При моём ребёнке!
В голосе Татьяны звучали нотки, которые муж не слышал годами — твёрдость, решительность. Она больше не была той покорной женщиной, которая закрывала глаза на его выходки.
— Один раз всего! Она сама пришла, я не звал!
— Зато в мамину квартиру звал регулярно! Думал, никто не узнает? Мама, прости меня. Прости, что не поверила.
Светлана Семёновна подошла к дочери и обняла её. Пожилая женщина молчала — её глаза говорили больше любых слов. Материнская боль за дочь смешивалась с облегчением: наконец-то правда выплеснулась наружу.
— Танечка, главное, что ты теперь всё знаешь.
Гена потерял последние остатки самообладания. Его лицо исказилось, привычная маска обаяния слетела окончательно.
— Да вы обе ненормальные! Вечно вы всё драматизируете! Подумаешь, развлёкся пару раз! Все мужики так делают!
— Все? — Татьяна медленно повернулась к нему, в её взгляде мелькнуло что-то опасное. — Мой отец так не делал. И не смей его сюда приплетать!
— Твой отец? Которого ты и не помнишь? Может, он потому и ушёл, что твоя мамаша довела!
В туже секунда теща нанесла пощечину зятю.
Эти слова перешли последнюю черту. Светлана Семёновна побледнела, а Татьяна вскочила с дивана.
— Вон! — закричала она. — Вон из моего дома!
В этот момент раздался звонок в дверь. Звук прорезал наэлектризованную атмосферу комнаты. Татьяна направилась к входной двери.
На пороге стояла молодая женщина в длинном пальто. Светлые волосы, аккуратный макияж, дорогая сумочка — всё выдавало в ней ухоженную столичную барышню.
— Простите, Геннадий здесь? Он трубку не берёт, а мы договаривались...
— Алина, я полагаю? — ледяным тоном произнесла Татьяна. — Да, он здесь. Как раз собирается. Насовсем. Можете забирать.
Девушка растерянно заморгала.
— Я... я не понимаю...
— А что тут понимать? Он теперь весь ваш. Гена, твоя дама пришла. Собирай вещи и проваливай.
Генадий застыл посреди комнаты, его взгляд метался между женщинами. Впервые за долгие годы он выглядел растерянным и беспомощным.
— Таня, давай не будем поспешных решений принимать...
— Поспешных? Три месяца — это поспешно? Иди к своей Алине. Она молодая, глупая, может, и поверит в твои сказки.
Алина нерешительно переступила порог.
— Гена, что происходит? Это твоя жена?
— Уже бывшая, — отрезала Татьяна. — Поздравляю, вы выиграли главный приз — лживого альфонса. Пользуйтесь.
— Альфонса? — Алина нахмурилась, в её голосе прозвучали сомнения. — Гена, ты же говорил, что у тебя свой бизнес...
— У него есть бизнес — обманывать женщин, — вмешалась Светлана Семёновна. — Квартира, где вы встречались — моя. Машина, на которой он вас катал — куплена на деньги моей дочери. А свой бизнес он благополучно профукал год назад.
— Это правда? — Алина повернулась к Генадию, её лицо постепенно меняло выражение.
— Алина, не слушай их! Они специально всё извращают!
— Извращают? — Татьяна подошла к шкафу и достала папку с документами. — Вот документы о банкротстве твоей фирмы. Вот квитанции об оплате твоих долгов из моей зарплаты. Хотите, заберите на память?
Алина взяла несколько бумаг дрожащими руками. Её лицо становилось всё бледнее по мере того, как она читала.
— Я... мне нужно идти.
— Алина, подожди! — Генадий кинулся за ней, но девушка уже выскочила за дверь.
Он вернулся в комнату, его лицо исказилось от злости. В глазах плескалась настоящая ненависть.
— Довольны? Всё разрушили?
— Нет, Гена, — спокойно ответила Татьяна, её голос звучал на удивление ровно. — Это ты всё разрушил. А мы просто подобрали осколки. Вещи пришлю завтра. Ключи оставь.
Генадий швырнул связку ключей на паркет и вышел, хлопнув дверью.
Татьяна медленно опустилась на диван. Накопившееся за месяцы напряжение вырвалось наружу — она разрыдалась. Светлана Семёновна села рядом, бережно обняла дочь.
— Всё будет хорошо, Танечка. Вот увидишь.
— Мама, прости меня. Я такие ужасные вещи тебе наговорила... Не верила, когда ты пыталась открыть мне глаза.
— Забудь. Главное — ты и Серёженька. Всё остальное наладится.
Маленький Серёжа подошёл к маме и молча прижался к ней. Татьяна погладила сына по голове.
— Знаешь, мам, — сказала она сквозь слёзы, — я ведь давно подозревала. Просто не хотела верить. Боялась остаться одна.
— Ты не одна, доченька. У тебя есть я, есть сынок, подруги. А такой муж... От него одни слёзы.
Следующее утро принесло неожиданный звонок от подруги Лены:
— Танюш, ты не поверишь! Твой Генка вчера ночью у моей двери стоял, прощения просил! Говорил, что ты всё неправильно поняла!
— У твоей двери?
— Ага. Видимо, решил по всем женщинам пройтись, может, кто пожалеет. Я его послала подальше.
Татьяна неожиданно для себя рассмеялась:
— Правильно сделала.
Время лечит. Через месяц Светлана Семёновна сдала свою квартиру достойным квартирантам — пожилой паре университетских профессоров. А Генадия, по слухам, видели на железнодорожном вокзале — уезжал в другой город, потрёпанный и небритый. Алина подала на него заявление в полицию — оказалось, он и у неё забрал деньги из тумбочки, что откладывала на отпуск с сыном.
Татьяна тем временем устроилась в новую компанию на должность главного бухгалтера и записалась на курсы практической психологии.
— Знаешь, мам, — сказала она как-то вечером, когда они сидели на кухне за чашками ароматного чая, — я теперь понимаю, что сама позволяла ему так себя вести. Боялась правды.
— Главное, что теперь ты свободна, — ответила мать.
— Да. И знаешь что? Я счастлива. По-настоящему счастлива.
За окном наступал майский вечер. Серёжа рисовал в своей комнате, напевая какую-то детскую песенку. В квартире пахло домашним уютом и новыми надеждами. Жизнь продолжалась.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес