В начале XVI века на северо-востоке Европы разворачивалась сложная и интригующая политическая игра. Древние обиды, неудачные войны и династические амбиции сплетались в тугой узел, где каждый участник пытался извлечь выгоду из нестабильности региона. В центре этих событий оказались два игрока: Московское государство и Тевтонский орден — давний враг Польши, переживавший в тот момент не лучшие времена.
От военных орденов к вассалам: Тевтонский орден после Второго Торунского мира
Тевтонский орден, некогда грозная сила Балтики, захватившая в XIII веке земли пруссов, к XV столетию оказался в сложной зависимости от Польши. После Тринадцатилетней войны (1454–1466) орден утратил значительную часть своих территорий и вынужден был признать себя вассалом польского короля. Так появились земли Королевской Пруссии — Гданьское Поморье с крупным торговым центром Гданьском (нем. Данциг), Эльблонг, Мальборк и Хелмно.
Однако мир не принес спокойствия. Орден мечтал о реванше и в первой четверти XVI века предпринял попытку вернуть утраченные земли. И вот здесь на политической арене появляется Москва.
Первые контакты: осторожные шаги
Начало дипломатических отношений между Московским государством и Тевтонским орденом относят к 1510 году. Интересно, что толчок к этим переговорам дал беглый литовский вельможа Михаил Глинский. После неудачной попытки захватить польский трон он бежал в Москву, где стал советником Василия III. Глинский, знавший орденские дела и поддерживавший дружеские связи с бывшим великим магистром Фридрихом Саксонским, осенью 1510 года организовал визит в Москву представителя ордена — саксонского дворянина Кристофера Шляйница.
Переговоры были начаты, но закончились неудачей: на обратном пути Шляйница ограбили, и содержание переписки великого князя Василия III стало известно польскому королю Сигизмунду I. Это осложнило отношения, и вторая попытка сблизиться произошла лишь в 1514 году.
Антипольская коалиция и надежды на реванш
В 1511 году великим магистром ордена был избран Альбрехт Гогенцоллерн — человек с родовыми связями в польской династии (его мать была дочерью короля Казимира IV). Он стремился вернуть земли, утраченные по Второму Торунскому миру, и вскоре представилась возможность: Священная Римская империя под управлением Максимилиана I конфликтовала с Польшей из-за венгерских земель. Россия же вела войну с Великим княжеством Литовским — вассалом польского короля.
Так в 1514 году был заключён союзный договор между Максимилианом I и Василием III, направленный против Польши. По его условиям Тевтонскому ордену обещалось возвращение прежних владений, а Россия получала союзника на западной границе.
Первые шаги союза: деньги за войну
В мае 1515 года Москва предложила Пруссии возобновить контакты через посредничество Ливонского ордена. В декабре того же года магистр дал согласие. С этого момента началась оживлённая дипломатическая переписка, а уже в 1517 году в Москву прибыло первое официальное прусское посольство во главе с Дитрихом фон Шонбергом.
Главный вопрос переговоров — деньги. Орден просил военной помощи против Польши, и Василий III согласился профинансировать наём 10 тысяч пехотинцев и 2 тысяч конников. Это был первый в истории пример российской финансовой поддержки иностранного союзника — шаг, знаменовавший выход Москвы на новую орбиту международной политики.
Однако дела пошли не так быстро. Для перевода средств требовались неоднократные обмены посольствами. Первое соглашение о выделении денег было достигнуто в марте 1517 года, но средства задерживались. Москва хотела видеть реальное начало войны со стороны ордена прежде, чем отправлять золото.
Дипломатические игры и обещания, которые затянулись
В 1518 году Тевтонский орден вновь прислал посольство, но боевые действия против Польши так и не начались. Василий III настаивал: деньги будут после войны, а не до неё. В ответ магистр тянул время, надеясь получить средства авансом. Дополнительную сложность внесла попытка римского папы вмешаться в конфликт: папский посланник предложил перемирие с Польшей и создание антиосманского союза христианских государей, одновременно намекая на возможность церковной унии и даже предоставления Василию III королевского титула. Москва, однако, на эти условия не пошла.
К 1519 году переговоры вновь оживились. Прусский магистр уверял, что готов к войне, но не может начать её без российских денег. В ответ из Москвы в Псков отправили средства для перевода, но сумма оказалась слишком мала: денег хватило лишь на наём тысячи солдат, да и то не сразу.
Финансовая поддержка и военные неудачи
Московская казна в итоге выделила несколько траншей: первый — в 1519 году, второй — в 1520-м, и ещё один — в 1521 году. Всего сумма составила немногим более 11 тысяч гульденов — явно недостаточно для обещанных масштабов. Наёмники, не получая жалованья, разбегались, а орден терпел поражение за поражением.
К концу 1520 года Альбрехт Гогенцоллерн вынужден был заключить перемирие с Польшей. Россия же, заключив в 1522 году выгодное перемирие с Сигизмундом I, потеряла интерес к этому союзу.
Что дала России эта авантюра?
На первый взгляд, союз с Тевтонским орденом не принёс больших плодов. Денежные средства были потрачены, но решающего удара по Польше нанесено не было. Однако для Москвы эта кампания имела важное политическое значение. Россия впервые вела самостоятельную дипломатическую игру в Европе, используя орден как инструмент давления на польского короля.
Василий III выступал не как проситель или равный партнёр, а как покровитель ордена. Он манипулировал ситуацией, поддерживая огонь войны на западной границе, чтобы отвлечь силы Польши от русско-литовского фронта. И хотя итогом стала лишь временная дестабилизация противника, эта практика показала: Москва умеет использовать чужие руки для достижения своих целей.
Закат ордена и рождение Пруссии
Военные кампании Альбрехта Гогенцоллерна закончились неудачей. Тевтонский орден вновь потерпел поражение от Польши, а его авторитет оказался подорван. В 1525 году произошёл исторический перелом: орденская Пруссия была секуляризована и превратилась в светское герцогство — вассала польской короны.
После этого пути России и Пруссии на долгие годы разошлись. Герцогство не обладало самостоятельной внешней политикой и во многом следовало в фарватере Польши и Священной Римской империи.
Наследие неудачного союза
Можно ли назвать этот союз провалом? С одной стороны, да — Тевтонский орден так и не стал надёжным союзником, а обещанный «второй фронт» против Польши оказался эфемерным. С другой — это был первый опыт Москвы в тонкой европейской дипломатии, в которой использовались финансовые рычаги, наёмники и сложные переговоры с участием императора, папы и королей.
Для Василия III это была школа большой политики. Он понял, как дорого обходятся иностранные союзы, и насколько ненадёжны обещания западных правителей. Но именно через такие эксперименты Россия постепенно превращалась в активного игрока на международной арене.