— Света, я должна объяснить…
— Что ты можешь объяснить, Катя? КАК моя сестра могла спать с моим мужем?
Голос сестры дрожал в трубке, но я не чувствовала жалости. Только пустоту — холодную, всепоглощающую пустоту там, где еще час назад было сердце.
— Светлана, положи трубку, — тихо сказал Андрей, стоящий рядом со мной на кухне. — Все равно придется разговаривать.
Я нажала отбой и посмотрела на мужа. На этого человека, с которым прожила пятнадцать лет, родила дочь, построила дом. Его лицо было бледным, но в глазах… В глазах светилось что-то похожее на облегчение.
— Как долго? — спросила я.
— Полгода.
Полгода… Я попыталась вспомнить этот период, прокрутить в памяти последние месяцы нашей жизни, как старую пленку.
***
Меня зовут Светлана Каретникова, мне тридцать семь лет. Работаю главным бухгалтером в строительной компании. Обычная женщина с обычной жизнью: дом — работа — дом, редкие походы в театр с подругой Оленькой, отпуск раз в год к родителям на дачу в Подмосковье.
Я из тех, кто не любит перемены. Мне нравится, когда все идет по плану: утром кофе с молоком, вечером чай с печеньем, в субботу генеральная уборка, в воскресенье — семейный обед. Стабильность — мой наркотик. А может быть, и моя тюрьма…
Андрей работает водителем-дальнобойщиком в транспортной компании. Высокий, крепкий мужик с добрыми карими глазами и мозолистыми руками. Дома бывает урывками — день дома, неделю в рейсе, иногда и две.
Я привыкла к такому режиму, даже находила в нем плюсы: успевала переделать все дела, побыть наедине с мыслями, посмотреть свои сериалы. А когда он приезжал, мы ценили каждый час вместе.
По крайней мере, так мне казалось.
Катя, моя младшая сестра, живет в центре города в стильной двухкомнатной квартире. Тридцать два года, разведена три года назад, детей нет. После развода с мужем-программистом сделала блестящую карьеру в рекламном агентстве. Креативный директор, хорошая зарплата, красивая машина, модная одежда.
Мы с Катей были близки — созванивались каждый день, делились всем. Она часто приезжала к нам ужинать, особенно когда Андрей был дома.
— Света, мне так не хватает семейного тепла, — говорила она, обнимая меня на кухне. — У вас здесь такая уютная атмосфера…
И я радовалась, что могу подарить сестре это ощущение дома. Какая же я была слепая…
***
Последние месяца три я замечала, что муж изменился. Стал каким-то… другим. Рассеянным, задумчивым. Часто уходил отвечать на звонки в коридор или на балкон. Купил новые джинсы — дорогие, стильные, и модную рубашку в клетку. Раньше носил только рабочие вещи да старые джинсы по выходным.
— Андрюш, что это за обновки? — спросила я, увидев его в новой рубашке.
— А что, мужик не может обновить гардероб? — раздраженно ответил он. — Ты ко всему придираешься, Света.
Придираюсь… А еще он стал чаще задерживаться после рейсов. То машину в сервисе оставляет, то документы сдает, то с ребятами посидит в кафе.
— Света, ну что ты как следователь? — смеялся он, когда я интересовалась, где он был. — Работаю, деньги зарабатываю. Разве не этого ты хочешь?
Я пыталась объяснить себе эти изменения усталостью. Кризис среднего возраста, думала. Сорок два года — серьезный рубеж для мужчины. Может, он просто хочет почувствовать себя моложе, привлекательнее?
А Катя в это время стала еще чаще появляться у нас. Приезжала с тортиками, подарками для Ани, моей пятнадцатилетней дочери. Задерживалась допоздна, особенно если Андрей был дома.
— Андрей Валерьевич, а расскажите про новые дороги, — просила она, устраиваясь рядом с ним на диване. — Где теперь ездите?
И они могли часами обсуждать маршруты, придорожные кафе, особенности разных регионов. Я мыла посуду, прибирала в доме и думала: «Как хорошо, что у мужа есть с кем поговорить. Ему действительно не хватает общения».
Боже, какая я была наивная…
***
Неделю назад я подхватила грипп. Температура под сорок, ломота во всем теле, встать с постели — нечеловеческие усилия. Андрей как раз вернулся из рейса и ухаживал за мной как мог: чай с малиновым вареньем приносил, лекарства из аптеки, суп подогревал.
— Лежи, лежи, — говорил он, поправляя одеяло. — Поправишься, все наверстаем.
А Катя звонила каждый день, интересовалась здоровьем, даже приехала с домашним куриным бульоном в термосе.
— Света, я же знаю, как ты готовишь бульон, — смеялась она, ставя термос на тумбочку. — А больной человек не должен стоять у плиты.
Заботливая сестрица… Какая же я, слепая была?!
В пятницу вечером мне стало лучше — температура спала до 37,2. Решила порадовать мужа, встать, приготовить нормальный ужин. Соскучилась по домашним делам, по кухне, по ощущению нужности.
— Андрюша, ты куда? — спросила я, увидев, что он одевается.
— В гараж съезжу, машину проверю перед завтрашним рейсом. Масло, тормоза… Знаешь же, безопасность превыше всего.
Обычное дело. Он всегда тщательно готовился к дальним поездкам.
Я встала, приняла горячий душ — первый раз за неделю, начала готовить борщ. И только тогда поняла, что забыла купить сметану. А борщ без сметаны — не борщ.
— Ничего, — сказала я себе, — быстро съезжу в «Пятерочку». Она рядом, за пять минут управлюсь.
Оделась, взяла сумку, спустилась во двор. Села в свою старенькую синюю «Ладу», завела мотор…
И увидела ее.
Красная «Мазда-6» Кати стояла у соседнего дома. Странно… Она же вчера говорила по телефону, что весь вечер будет на корпоративе в ресторане «Метрополь».
Решила позвонить — может, корпоратив отменился, и она заехала проведать меня, а меня дома не оказалось.
Первый гудок… второй… третий…
— Абонент временно недоступен…
Катя никогда не сбрасывала мои звонки. Никогда. Даже если была на важной встрече, всегда перезванивала через пару минут.
Набрала еще раз.
— Абонент временно недоступен…
Что-то не так… Сердце забилось быстрее. Подъехала ближе к дому, где стояла Катина машина. Это был дом 15 по улице Садовой — я хорошо его знала, потому что здесь жила моя бывшая одноклассница Лена.
Заглушила мотор, опустила стекло. Тишина. Только ветер шуршит осенними листьями да где-то вдалеке лает собака.
И тут дверь подъезда открылась.
Время остановилось.
Первой вышла Катя — в том самом черном пальто, которое я ей подарила на день рождения. Волосы растрепаны, губы припухшие, на лице — выражение какой-то растерянной радости.
А за ней…
За ней вышел мой муж.
Андрей обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал. Нежно, долго, как целуют любимую женщину. Она засмеялась — тихо, счастливо — и прижалась к его груди.
Я сидела в машине, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев. Это сон…Это галлюцинация от высокой температуры… Этого не может быть…
Но нет. Это были они. Моя сестра и мой муж. Они стояли, обнявшись, как влюбленные подростки, и что-то шептали друг другу на ухо.
А потом Андрей ушел в сторону гаража — того самого гаража, где он проверял машину. А Катя села в свою красную «Мазду» и уехала в противоположную сторону.
Я не помню, как добралась домой.
***
Сидела на кухне и смотрела на кастрюлю с недоваренным борщом. В голове — хаос. Обрывки мыслей, воспоминаний, подозрений…
Новогодний корпоратив его компании, куда Катя пошла как моя «группа поддержки», потому что я слегла с ангиной…
Мой день рождения в марте, когда они вместе выбирали мне подарок — золотые серьги с жемчугом. «Мы с Андреем Валерьевичем долго думали, что тебе понравится», — сказала тогда Катя…
Майские праздники на даче, где Катя все время крутилась рядом с Андреем, помогала с шашлыком, смеялась его шуткам…
— Света, у тебя такой замечательный муж, — говорила она тогда. — Надежный, добрый, умеет руками работать. Таких сейчас мало…
Таких сейчас мало… А она решила забрать моего?
Через час — целый час я просидела неподвижно — в замок повернулся ключ.
— Света! Как дела, дорогая? — весело крикнул из прихожей Андрей. — Что-то вкусно пахнет!
Вкусно пахнет… Если бы он знал, чем сейчас пахнет его жизнь…
— Все в порядке? — он заглянул на кухню. — Что-то ты бледная. Опять температура поднялась?
— Хорошо, — сказала я, удивляясь, что способна произнести хоть слово. — Как машина?
— Да все нормально, все проверил. Завтра с утра уезжаю в Казань, на три дня.
— Он присел рядом, положил руку мне на лоб. — Точно температуры нет?
Я смотрела на него и не узнавала. Этот человек только что целовался с моей сестрой, а сейчас сидит рядом и трогательно заботится о моем здоровье.
— Андрей, — сказала я тихо. — Нам нужно поговорить.
Что-то в моем голосе его насторожило. Он выпрямился, убрал руку.
— О чем?
— О том, что я сегодня видела тебя с Катей.
***
Его лицо изменилось мгновенно. Сначала — удивление, потом страх, а потом… потом что-то вроде облегчения.
— Света, я…
— Не надо. — Я подняла руку. — Просто скажи, как долго?
Он молчал целую минуту. Я слышала тиканье часов на стене, гудение холодильника, стук собственного сердца.
— Полгода, — выдохнул он наконец.
Полгода… Половина года двойной жизни. Половина года ежедневного вранья.
— Как вы могли? — спросила я, и голос мой дрожал. — Катя, моя сестра. Родная сестра! Я ей доверяла больше всех на свете!
— Света, это просто… случилось. Мы не планировали…
— СЛУЧИЛОСЬ?! — я вскочила с табуретки. — Полгода, это СЛУЧИЛОСЬ?! Андрей, я не дура! Полгода — это выбор! Каждый день, каждую встречу, каждую ложь!
Он тяжело опустился на стул, закрыл лицо руками.
— Света, я не хотел причинять тебе боль…
— Не хотел? А что ты хотел? Что вы оба хотели?!
— Я… — он поднял голову, посмотрел мне в глаза. — Я ее люблю…
Эти три слова…
Они ударили больнее, чем сам факт измены. «Я ее люблю». Значит, меня он не любит. Может быть, не любил уже давно, а я этого не замечала…
— А я? — прошептала я. — А Аня?
— Аня — моя дочь, я ее никогда не брошу. — Он встал, подошел ко мне. — А мы с тобой… Света, мы же сами понимаем, что давно живем как соседи. Когда ты в последний раз была рада моему возвращению? Когда мы в последний раз говорили не о быте, не о деньгах, не о планах на завтра?
Я хотела возразить, но… Я действительно привыкла к его отсутствиям. А когда он возвращался, мне нужно было время, чтобы снова подстроиться под совместную жизнь.
Но это же не повод изменять! И уж тем более — с моей сестрой!
— Андрей, даже если мы с тобой отдалились, это не оправдывает предательства. И уж тем более — не оправдывает Катю. Как она могла? Мы же были так близки…
— Света, я знаю, как это выглядит. Я знаю, что это подло. Но… — он остановился, подбирая слова, — но что делать, если чувства оказались сильнее принципов?
В эту минуту зазвонил мой телефон. На дисплее высветилось: «Катя».
— Возьми, — сказал Андрей. — Все равно рано или поздно придется говорить.
Я нажала зеленую кнопку, поднесла трубку к уху.
— Света… — голос сестры дрожал. — Андрей написал, что ты все знаешь.
— Да. Знаю.
— Я приеду. Нам нужно поговорить.
— Не нужно.
— Света, пожалуйста! Я должна объяснить…
— ЧТО ты можешь объяснить, Катя?! — я почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. — Как моя РОДНАЯ сестра могла спать с моим мужем? Как ты смотрела мне в глаза все эти месяцы? Как ВРАЛА мне каждый день?!
Она плакала в трубку. Плакала… А мне было все равно.
— Светочка, я не хотела… Это получилось само собой. Мы просто разговорились в новогоднюю ночь, когда ты болела, потом стали встречаться как друзья, просто побеседовать… А потом вдруг поняли, что между нами что-то есть…
— Что-то есть? — я рассмеялась — истерично, зло. — Катя, это называется ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Предательство сестры, предательство доверия, предательство ВСЕГО, что было между нами!
— Я знаю! — закричала она. — Я каждый день мучилась, хотела все тебе рассказать, но боялась тебя потерять…
— И что же, не потеряла?
Она замолчала.
— Света, я тебя люблю. Ты моя сестра, самый близкий человек…
— Была сестрой, — сказала я и швырнула телефон на стол.
***
Следующие дни проходили как в тумане. Андрей собрал вещи — молча, методично, не глядя мне в глаза. Уехал сначала в рейс, а потом, как я поняла, к Кате.
Я взяла больничный — благо, справка о гриппе еще действовала. Лежала в постели, смотрела в потолок и пыталась понять — что я чувствую?
Злость? Да.
Боль? Несомненно.
Обиду? Огромную.
Но больше всего — пустоту. Как будто из жизни вырезали огромный кусок, и теперь там просто дыра.
Ане пока ничего не говорила. Она учится в десятом классе, готовится к ЕГЭ, у неё своих проблем хватает. Сказала, что папа в длительной командировке.
— Мам, а что у вас с папой? — спросила она в субботу утром, забравшись ко мне в постель. — Вы поругались?
Умная девочка. В пятнадцать лет она уже многое понимает.
— Взрослые проблемы, солнышко. Пока не знаю, как все будет.
— А тетя Катя что-то давно не приезжает…
Тетя Катя… Если бы Аня знала…
— Она занята на работе.
Катя звонила каждый день, но я не отвечала. Писала длинные сообщения — с извинениями, объяснениями, мольбами о прощении. Я их читала и удаляла.
«Света, я понимаю, что ты меня ненавидишь, но выслушай…»
«Светочка, мне так стыдно, я готова на все, лишь бы ты простила…»
«Сестренка, я умираю без нашего общения…»
Сестренка… Интересно, а она помнила, что я сестра, когда раздевалась для моего мужа.
***
Через неделю я поехала к Оленьке — единственной подруге, которой доверяла семейные тайны.
— Ну и дела, — сказала она, выслушав мой рассказ. — Света, а ты его еще любишь?
Я задумалась. Любила ли я Андрея? Или просто привыкла к нему, как к предмету мебели?
— Знаешь, Оль, — сказала я медленно, размешивая сахар в чае, — я поняла одну вещь. Мы с ним действительно давно живем как соседи. Но я думала, что так и должно быть в браке. Что страсть проходит, остается привязанность, общий быт, ребенок…
— А оказывается?
— А оказывается, можно и в сорок лет влюбиться так, что готов разрушить семью ради новых чувств.
— Значит, ты не будешь бороться за него?
— За что бороться, Оль? — я посмотрела в окно, где моросил мелкий осенний дождик. — За человека, который предал? За того, кто выбрал другую? Какой смысл удерживать силой?
— Но ведь больно…
— Больно. — Я кивнула. — Но знаешь, что больнее всего? Не то, что Андрей ушел. А то, что это сделала Катя. Мы с ней… мы были так близки. Я ей рассказывала о проблемах с Андреем, жаловалась, что он стал отстраненным, что мы отдаляемся… А она в это время…
Я не смогла закончить фразу.
— Света, — осторожно сказала подруга, — а ты попробуй посмотреть на ситуацию под другим углом. Может быть, они действительно полюбили друг друга? Чувства — штука неподвластная разуму…
— Тогда нужно было сказать мне честно! — я ударила ладонью по столу. — Подойти и сказать: «Света, извини, но я влюбилась в твоего мужа, а он — в меня». А не вести полгода двойную игру!
— Правильно говоришь. Но они ведь боялись тебя ранить…
— И что, так лучше? Узнать случайно, почувствовать себя дурой, которую полгода водили за нос?
Оленька вздохнула:
— Нет, конечно. Ты права.
***
В воскресенье я убиралась в спальне и наткнулась на коробку со старыми фотографиями. Наша с Андреем свадьба — я в белом платье, он в черном костюме, оба молодые, красивые, счастливые… Рождение Ани — я держу красный сморщенный комочек, Андрей целует меня в висок… Отпуска, дни рождения, семейные праздники…
На ранних снимках мы оба выглядели влюбленными. А вот последние годы… Мы стоим рядом, но как чужие люди. Улыбаемся в объектив, но глаза пустые, механические.
Может быть, Андрей прав? Может быть, мы действительно давно превратились в соседей по квартире? И его измена — не причина нашего разлада, а следствие?
Я долго сидела с этими фотографиями и думала. О любви, о семье, о прощении… И вдруг поняла — я не хочу держать людей силой. Если Андрею лучше с Катей — пусть будет с ней. А я… я попробую научиться жить для себя.
Впервые за тридцать семь лет — жить для себя.
***
В понедельник я записалась к юристу. Оксана Петровна — женщина средних лет с умными глазами и спокойным голосом — выслушала мою историю без лишних эмоций.
— Развод по обоюдному согласию — самый простой вариант, — сказала она. — Если супруг не претендует на имущество и согласен платить алименты, процедура займет месяц.
— А если он будет претендовать?
— Тогда судебные разбирательства могут затянуться на полгода-год. Но по вашему рассказу, он вряд ли станет усложнять ситуацию.
Андрей не из тех, кто устраивает грязные дележки. Каким бы предателем он ни оказался, но подлым человеком не был никогда.
Вечером он позвонил сам.
— Света, можно встретиться? Поговорить спокойно?
— Можно. Завтра в семь, в кафе «Встреча».
Встреча… Какая ирония.
На следующий день я пришла в кафе за десять минут до назначенного времени. Заказала капучино, села за столик у окна. За то самое окно, где мы когда-то сидели на первом свидании…
Андрей появился ровно в семь. Похудел, осунулся, но в глазах — то же светлое выражение, которое я заметила в тот вечер, когда узнала правду.
— Как дела? — спросил он, садясь напротив.
— По-разному. — Я отпила кофе. — Ты как?
— Тоже по-разному. — Он помялся. — Света, я хотел сказать… я не претендую на квартиру. И алименты на Аню буду платить, само собой.
— Хорошо.
— И еще… — он посмотрел мне в глаза. — Прости меня. Я не хотел, чтобы все так вышло.
— Знаю. — Я кивнула. — И я тебя прощаю, Андрей. Но Катю — пока нет.
— Она очень страдает…
— Она должна была об этом подумать раньше. — Я отодвинула чашку. — Скажи честно — ты счастлив?
Он задумался.
— Не знаю. Мы попробовали пожить вместе, но… Это оказалось не то, что мы ожидали.
— То есть?
— То есть я не могу забыть, что разрушил семью. А Катя не может забыть, что предала сестру. Мы думали, что любим друг друга, а на самом деле каждый из нас просто искал то, чего не хватало в жизни.
Интересно… Значит, их «великая любовь» уже дала трещину?
— И что теперь?
— Теперь мы расстались. Катя хочет с тобой поговорить.
Расстались… Значит, все это было зря? Разрушенная семья, сломанные отношения с сестрой — и все ради чего?
— Андрей, — сказала я тихо, — а что ты чувствовал ко мне все эти месяцы? Когда приходил домой, целовал на ночь, говорил, что любишь?
Он долго молчал, крутил в руках салфетку.
— Вину. Огромную, жгучую вину. И одновременно — облегчение, когда уходил к ней. Света, я понимаю, как это звучит, но… с Катей я чувствовал себя живым. А дома… дома мы оба превратились в… Ты — в хозяйку, я — в добытчика.
Больно, но честно.
— Что ж, — я встала, — спасибо за откровенность. И за то, что не будешь усложнять развод.
— Света, подожди… — он поднялся следом. — Может, мы могли бы… попробовать еще раз? Начать сначала?
Я посмотрела на него — на этого мужчину, с которым прожила полжизни. Можно ли начать сначала после такого предательства?
— Нет, Андрей. Доверие — как хрусталь. Разбил — не склеишь.
***
Через две недели Катя приехала сама. Я увидела ее через глазок — стояла у двери с опущенной головой, в руках пакет из кондитерской.
Пирожные… Как в детстве, когда провинилась.
Открыла дверь, молча пропустила на кухню. Мы сели друг напротив друга — две сестры, между которыми теперь пролегла пропасть.
— Как дела? — спросила я.
— Плохо. — Катя подняла заплаканные глаза. — Мы расстались с Андреем.
— Знаю. Он говорил.
— Света, — она протянула руку через стол, но я отодвинулась. — Я не могу так жить. Без тебя, без нашего общения… Ты же у меня единственная…
— Была единственной. — Я налила себе чай из заварника. — Катя, скажи честно — почему именно Андрей? Почему мой муж?
Она сжалась, как будто ей было физически больно.
— Потому что… — голос дрожал, — потому что я завидовала тебе. Завидовала твоей семье, твоей стабильности, твоему дому. У меня была пустая квартира, работа, деньги, но не было… тепла. А Андрей был рядом, он был добрым, понимающим…
— То есть ты решила отобрать мое тепло?
— Не отобрать! — она всхлипнула. — Я думала… я думала, что смогу делить. Быть для него любовницей, а для тебя — сестрой…
— Делить? — я рассмеялась зло. — Катя, ты что, из американского сериала это взяла?
— Света, я не думала о последствиях! Я просто… мне было так одиноко. А тут этот новогодний корпоратив, мы с Андреем разговорились…
— И что он рассказал?
— Что вы с тобой отдалились. Что он чувствует себя ненужным дома. Что ты живешь своей жизнью, а он — своей, и пересекаетесь только по необходимости…
Я вздрогнула. Неужели это было так заметно?
— А я рассказала про свое одиночество, — продолжала Катя. — Про то, как мне не хватает близости, понимания… И мы почувствовали, что понимаем друг друга.
— Понимаете… — я отпила чай. — И решили лечить одиночество в постели?
— НЕТ! — она вскочила. — Не сразу! Мы полтора месяца просто встречались, разговаривали, как друзья. А потом… потом случился тот вечер в феврале, когда ты уехала к родителям помогать маме после операции…
Я помнила тот вечер. Мама сломала ногу, и я на три дня уехала в Подмосковье. Попросила Катю присмотреть за Аней.
— Мы сидели у тебя на кухне, — шептала сестра, — пили чай, говорили о жизни. Аня спала. И вдруг Андрей сказал: «Катя, мне кажется, я в тебя влюбляюсь». А я… я поняла, что тоже…
В моем доме. За моим столом. Пока я ухаживала за больной матерью.
— И что было дальше?
— Дальше мы поцеловались. — Катя закрыла лицо руками. — И поняли, что попали…
— В какую-то красивую сказку?
— Нет. В ловушку. Потому что отступать было уже поздно, а идти дальше — означало тебя предать.
— Но вы пошли дальше.
— Да. — Она подняла голову. — Мы пошли дальше. И каждый день я мучилась, хотела все тебе рассказать, но…
— Но было слишком сладко врать.
— Света, это не так! Мне было СТРАШНО тебя потерять!
— И что, не потеряла?
Она замолчала, понимая абсурдность ситуации.
— Катя, — сказала я, встав из-за стола, — знаешь, что меня больше всего убивает? Не то, что ты спала с моим мужем. А то, что ты смотрела мне в глаза и лгала. Каждый день, каждый разговор, каждое «как дела, сестренка» — все было ложью.
— Не все! Я действительно тебя люблю!
— Тогда как ты могла? КАК можно любить человека и одновременно его предавать?
Она плакала навзрыд, но мне было все равно. Слишком поздно для слез.
— Света, дай мне шанс все исправить…
— Исправить? — я подошла к окну. — Катя, время не повернуть вспять. Доверие не вернуть. А главное — я уже не та женщина, которая была три месяца назад.
— То есть?
— То есть я больше не буду жить в иллюзиях. Не буду считать, что семья — это навсегда, а родная сестра — это святое.
***
Катя подошла ко мне, встала рядом у окна.
— Света, ну скажи что-нибудь! Кричи на меня, ругайся, бей! Но не молчи так… Твое молчание убивает меня.
Я повернулась к ней лицом. Мы стояли в двух шагах друг от друга — две сестры, которые когда-то были ближе всех на свете.
— Хочешь, чтобы я кричала? — спросила я тихо. — ХОРОШО!
И тут из меня вырвалось все, что копилось эти месяцы:
— КАК ТЫ МОГЛА?! КАК ТЫ МОГЛА СМОТРЕТЬ МНЕ В ГЛАЗА И ВРАТЬ?! Ты приезжала ко мне домой, ела за моим столом, играла с моим ребенком — и одновременно СПАЛА С МОИМ МУЖЕМ!
Катя отшатнулась, но я не остановилась:
— Ты жаловалась мне на одиночество, а сама КРАЛА мое семейное счастье! Я тебе рассказывала, что Андрей стал отстраненным, а ты ЗНАЛА ПОЧЕМУ! Ты ЗНАЛА, что он думает о тебе, когда лежит рядом со мной!
— Света, прости…
— НЕТ! — я схватила ее за плечи, встряхнула. — НЕТ, Катя! Прощения не будет! Потому что ты не просто изменила с чужим мужчиной — ты УКРАЛА У МЕНЯ ЖИЗНЬ! Мой дом перестал быть домом, мой муж — мужем, моя сестра — сестрой! ТЫ РАЗРУШИЛА ВСЕ!
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я — с яростью и болью в глазах. Она — с ужасом от осознания того, что натворила.
— И самое страшное, — сказала я, отпуская ее плечи, — что все это было зря. Вы же не смогли быть счастливы. Разрушили мою семью ради иллюзии любви.
— Мы думали…
— Вы не думали. Вы просто взяли то, что хотели, не считаясь с последствиями.
Тишина. Только тиканье часов и наш тяжелый дыхание.
— Что теперь? — прошептала Катя.
— Теперь… — я устало опустилась на стул, — теперь мы учимся жить с тем, что натворили.
***
Катя ушла через полчаса. На пороге обернулась:
— Света, я буду ждать. Сколько потребуется — год, два, пять… Но я буду ждать, когда ты сможешь меня простить.
— Не жди, — ответила я. — Лучше научись жить со своими поступками.
Дверь закрылась, и я осталась одна.
Одна… Впервые за много лет — действительно одна. Без мужа, без сестры, без иллюзий о счастливой семье.
И знаете что? Мне не было страшно.
***
Прошло восемь месяцев. Развод оформили быстро и без скандалов. Андрей исправно платит алименты, каждые выходные забирает Аню. Мы разговариваем вежливо, как старые знакомые.
Аня приняла развод спокойно.
— Мам, я же видела, что вы с папой не любите друг друга. Лучше жить отдельно и быть честными, чем вместе и врать себе.
Умная девочка. Мудрее нас, взрослых.
Хожу в спортзал, покрасила волосы в каштановый цвет, купила новую одежду. Не для кого-то — для себя.
На работе меня повысили до финансового директора. Зарплата выросла в полтора раза. Оказывается, когда не тратишь энергию на семейные драмы, ее хватает на карьеру.
С Катей мы не общаемся. Иногда она пишет короткие сообщения: «С днем рождения», «С новым годом». Я не отвечаю. Пока не готова.
Может быть, когда-нибудь смогу простить. Но не забыть. Некоторые вещи не забываются никогда.
А недавно познакомилась с мужчиной. Павел, сорок три года, инженер, разведен, есть сын. Мы встречаемся уже месяц — ходим в театры, гуляем по городу, говорим обо всем на свете. Без обязательств, без планов на будущее — просто наслаждаемся общением.
— Света, — сказал он вчера, — ты изменилась с тех пор, как мы познакомились.
Да, наверное, так оно и есть. Я больше не жду от людей того, чего они дать не могут. Не строю иллюзий о вечной любви и нерушимых семейных узах.
И это не цинизм — это мудрость.
Жизнь научила меня главному: предательство — это не конец света. Это болезненный, но иногда необходимый урок. Урок о том, что единственный человек, на которого можно положиться полностью — это ты сам.
Не бойтесь отпускать тех, кто выбрал не вас. Не держите силой то, что уходит само. И помните: лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
Жизнь слишком коротка для фальши — даже если она кажется безопасной.
Ваша чашечка кофе для автора ☕️🤓
🦋Напишите, что думаете об этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋