— Да пусть твоя сестрица сама разбирается со своими долгами! — сорвалась Лиза, метнув телефон на диван так, что тот, подпрыгнув, глухо ударился об пол. — Запомни, я вам не касса взаимопомощи!
Руслан застыл в дверях гостиной, не успев снять обувь. Ключи всё ещё звенели в его ладони. Жена стояла к нему спиной, плечи напряжены, как струны, волосы растрёпаны — видимо, снова в раздражении перебирала их пальцами.
— Лиза… что случилось? — осторожно спросил он, ставя портфель на комод. В воздухе витал запах жареного лука, но поверх него — острое, невидимое напряжение, как перед грозой.
— А то ты не в курсе! — она резко обернулась, и он заметил покрасневшие от злости глаза. — Твоя обожаемая Кира опять звонила. Ей срочно нужно пятьдесят тысяч. Пятьдесят, Руслан! И где, по-твоему, я их должна взять?
Руслан медленно снял куртку, повесил на спинку стула. Кира всегда умела выбирать момент — звонила Лизе, когда его дома не было. Прекрасно знала, что жена мягче и сжалостливее.
— На что теперь? — спросил он тихо.
— На очередной кредит! — Лиза вскинула руки. — Говорит, если не закроет до понедельника, придут коллекторы. И что? Я виновата, что она живёт не по средствам?
Руслан ушёл на кухню, налил себе воды, выпил одним глотком. Кира… тридцать два года, двое детей, муж, который больше пьёт, чем зарабатывает. И постоянные долги. Каждые пару месяцев — новый звонок с мольбами.
— Мама подключалась? — вернувшись в гостиную, спросил он.
— А ты как думаешь? — Лиза подняла телефон с пола, глянула на экран. — Сюзанна Андреевна убеждена, что мы обязаны помочь. Семья же, «родная кровь».
— И что ты ей сказала?
— Сказала правду. Что у нас своих расходов выше крыши: ипотека, кружки для Артёмки, машина в ремонте. Но твоей маме плевать. Для неё важна только Кира.
Лиза опустилась на диван, обхватила колени. Руслан узнал этот жест — защитная поза. За годы брака он научился читать жену без слов.
— А мама конкретно что сказала? — он сел рядом, но держал дистанцию.
— Что мы эгоисты. Живём для себя, а на семью нам наплевать. Что в её молодости всё было иначе — помогали, чем могли.
— В её молодости… — пробормотал Руслан. — Тогда таких кредитов не существовало.
— Дело не в кредитах! — вскинулась Лиза. — Дело в том, что твоя родня привыкла решать проблемы за наш счёт. Кира тратит на ерунду, а потом плачется. Мама — её адвокат.
Телефон завибрировал. Лиза взглянула на экран и поморщилась.
— Тётя Маша… интересно, о чём соизволит поговорить.
— Не бери, — сказал Руслан.
— Поздно. Она уже видела, что я онлайн. — Лиза нажала на приём вызова. — Алло, тётя Маша.
— Лизонька, золотце! — потёк в ухо приторно-сладкий голос. — Как у вас дела? Как Артёмушка?
— Всё в порядке, — сухо ответила Лиза, бросив взгляд на мужа.
— Слушай, я тут с Сюзанной разговаривала… Она вся в переживаниях за Киру. Ну ты же в курсе, у девочки беда: муж пьёт, дети малые…
— В курсе, — тон Лизы стал ещё суше.
— Так нельзя же бросать её в такой момент! Семья — это святое. У вас с Русланом всё хорошо, вы стабильны, можете помочь.
Руслан заметил, как напряглись скулы жены. Она сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Тётя Маша, а почему вы сами не поможете? Пенсия у вас хорошая, квартира своя…
— Ой, Лизонька… у меня свои нужды. Лекарства дорогие, да и ремонт назрел… А вы молодые, оба работаете…
— Понятно, — Лиза поднялась и зашагала по комнате. — Значит, когда отдавать, мы «молодые и работающие». А когда решать — нас как будто нет.
— Лиза, что ты такое говоришь? — голос потяжелел. — Кира тебе золовка, Артёмке тётя. Как можно быть такой бессердечной?
— Бессердечной?! — взорвалась Лиза. — Да вы с ума сошли! Сколько раз мы уже помогали? Десять? Пятнадцать? И что? Легче стало? Нет! Хуже! Потому что Кира знает: всегда есть кто-то, кто вытащит!
— Лиза… — Руслан поднял руку, пытаясь её остановить, но было поздно.
— А знаете что, тётя Маша? Хватит! Больше я не стану затыкать ваши дыры своими деньгами!
Она швырнула телефон на диван и закрыла лицо ладонями. Плечи дрожали — то ли от злости, то ли от того, что сдерживала слёзы.
Телефон снова ожил, и на экране высветилось: «Кира».
— Не бери, — тихо попросил Руслан.
— Нет уж, возьму, — Лиза резко подняла трубку. — Пусть сама услышит. — Алло!
— Лиза, ты что натворила?! — в голосе золовки дрожали слёзы. — Тётя Маша сказала, что ты на неё накричала! Как ты могла?!
— А как ты могла загнать себя в такие долги? — парировала Лиза. — Где у тебя была голова, когда брала кредиты один за другим?
— Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? Я твоя золовка!
— И что? Это даёт тебе право распоряжаться моими деньгами?
— «Твоими»? — Кира засмеялась коротко и зло. — Да ты кто такая вообще? Пришла на всё готовое! Живёшь в квартире, которую мама с папой Руслану купили! Ездишь на машине, которую мы всей семьёй помогали выбирать!
Лиза побледнела. Руслан шагнул вперёд, но она увернулась.
— Повтори, — тихо, но угрожающе произнесла она.
— Что, не знала? — Кира почти смаковала каждое слово. — Думала, твой благоверный сам заработал на трёшку в центре? На «Камри»? Мамочка с папочкой вложились. А ты тут хозяйку строишь.
Лиза медленно повернулась к мужу:
— Это правда?
Руслан отвёл глаза, помолчал, потом выдавил:
— Лиз, я хотел рассказать… просто всё время не подходящий момент…
— Семнадцать лет брака — «неподходящий момент»?! — сорвалась она.
— Слышишь? — ехидно вставила Кира из динамика. — Вот теперь ты понимаешь, почему должна помогать семье.
Лиза нажала красную кнопку, положила телефон на стол и вдруг стала пугающе спокойной.
— Квартира, машина… Что ещё? — спросила она ровно.
— Лиза, послушай…
— Что ещё, Руслан?! — её голос стал острым, как лезвие. — Свадьба? Мебель? Медовый месяц?
Он опустился на стул, потер виски.
— Почти всё… — выдавил он. — Родители хотели нам помочь. Я думал, вернём, когда встану на ноги…
— Семнадцать лет «встаёшь на ноги»? — в голосе Лизы зазвенела насмешка.
— Я работал! Но сам знаешь, как было тяжело в девяностые…
— Не смей прикрываться девяностыми! — перебила она. — Я тоже через них прошла! И сама себе дорогу прокладывала, без чужих подачек!
В этот момент дверь хлопнула — домой вернулся Артём. Пятнадцатилетний сын остановился в проёме, глядя на родителей.
— Мам, пап… что тут у вас? — осторожно спросил он.
— Всё нормально, сынок, — натянуто улыбнулась Лиза. — Иди занимайся.
— Да ладно, мам, вы же орёте на всю квартиру. — Артём опёрся на косяк. — Это опять про деньги бабушки и дедушки?
Лиза и Руслан переглянулись.
— Ты… откуда знаешь? — растерялась Лиза.
— Я всё знаю, — спокойно ответил он. — И про квартиру с машиной, и про то, что тётя Кира всё время денег клянчит. И что мама не выносит нашу родню, а папа боится им отказать.
Он снял рюкзак, повесил на крючок и добавил:
— Ещё знаю, что у дедушки проблемы с налоговой, и скоро бабушка с дедушкой переедут к нам.
— Что?! — выдохнули родители в унисон.
— А что, вы думали, я глухой? — пожал плечами Артём. — Бабушка на прошлой неделе сама по телефону говорила. Их квартиру арестовали, и жить негде. Сказала, что семья в трудный момент должна быть вместе.
Лиза медленно опустилась на диван.
— Значит… собираются переехать, — глухо проговорила она.
— Временно, — вставил Руслан. — Пока всё не уладят.
— «Временно»… — горько усмехнулась Лиза. — Как Кира «временно» просила деньги? Как ты «временно» скрывал правду?
Артём неловко переступил с ноги на ногу:
— Мам, может, я лучше к Максу пойду? Там уроки сделаю…
— Нет, — твёрдо сказала Лиза. — Оставайся. Раз уж взрослый, значит, пора услышать правду о нашей «семье».
Она встала, прошлась по комнате и остановилась у окна, глядя во двор.
— Артём, а ты что обо всём этом думаешь?
Сын пожал плечами:
— Честно? Мне всё равно, кто платил за квартиру. Это мой дом, я здесь вырос. А что дедушка богатый, а мы не очень — ну и что?
— «Ну и что» в том, — тихо сказала Лиза, не оборачиваясь, — что твой отец семнадцать лет мне врал.
— Я не врал! — резко вмешался Руслан. — Я просто… не хотел тебя ранить. Ты ведь гордая, независимая… Я боялся, что ты уйдёшь.
— И правильно боялся, — холодно отрезала она.
Повисла тяжёлая пауза. Артём перевёл взгляд с матери на отца:
— Мам, ты правда готова развестись из-за денег?
— Не из-за денег, сын, — ровно ответила Лиза. — Из-за лжи.
Телефон зазвонил снова. На экране — «Сюзанна Андреевна».
Лиза нажала на приём:
— Слушаю.
— Лиза, что же ты устроила?! — голос свекрови дрожал. — Тётя Маша плачет, Кира в истерике! Ты могла бы быть тактичнее!
— Сюзанна Андреевна, — перебила она, — скажите прямо: когда вы собираетесь переезжать к нам?
Молчание.
— Кто тебе сказал?
— Неважно. Просто ответьте.
— Лизочка, ну это же временно… Пока не решим вопрос с налоговой…
— А Кире вы собираетесь помогать с долгами?
— Ну… семья же… Конечно…
— На какие деньги, если ваши счета заблокированы?
Снова пауза, затем вздох:
— Лиза, ну ты же понимаешь… Мы же не чужие… Мы семья.
— Да, — согласилась она. — Только в нашей семье все решения принимаете вы, а отвечаю всегда я.
— Что ты хочешь сказать?
— Что так больше не будет. Хотите жить у нас — пожалуйста. Хотите, чтобы я помогала Кире — согласна. Но условия теперь мои.
Руслан вскинулся:
— Лиза, подожди, ты…
— Молчи, — отрезала она. — Твоё время высказываться прошло.
— Сюзанна Андреевна, слушайте. Первое: никаких финансовых решений без моего согласия. Второе: все семейные долги — общие, и Кирины кредиты мы будем гасить по плану, который составлю я. Третье: кто живёт у нас, участвует в расходах.
— Лиза…
— Четвёртое, — перебила она, — я не банкомат. Я партнёр. С правом голоса и правом вето.
— А если мы не согласны? — осторожно спросила свекровь.
Лиза посмотрела на мужа и сына:
— Тогда я завтра подаю на развод. И через суд делю всё, что нажито за семнадцать лет брака.
Артём присвистнул:
— Мам, ты крутая.
Руслан опустил голову в ладони:
— Лиза… неужели всё так серьёзно?
— Серьёзнее некуда, — ответила она. — Думайте до утра.
Она отключила телефон и посмотрела на мужчин:
— А теперь — ужин. Сегодня готовлю то, что нравится мне. Картошка с селёдкой. Не хотите — магазин рядом.
Артём рассмеялся:
— Мам, а можно Макса позвать? Хочу посмотреть на его лицо, когда он это увидит.
— Зови, — улыбнулась Лиза. — Пусть увидит, как выглядит настоящая семья.
Руслан поднял на неё взгляд:
— Мы справимся? С родителями, долгами, Кирой?
— Справимся, — уверенно сказала она. — Но теперь всё будет честно. И по-моему.
На кухне уже шипел лук — обычный, домашний, честный. И пахло он не злостью, а чем-то новым. Надеждой.