-Искать ответы в прошлом - это лучше, чем искать утешение.
Нина приоткрыла глаза. Голос, произнёсший эту фразу, скорее принадлежал пожилой женщине, чем молодой. Она повернула голову и удивлённо уставилась на свою соседку по палате. Та улыбнулась.
-Да, голос у меня как у старухи. Так уж природой задумано или мои вредные привычки повлияли, ибо курю я как заправский мужик. Ты, наверное, не поняла, что я имела в виду? Давай познакомимся для начала, а потом я объясню. Меня зовут Теона Добровольская. Ясновидящая в шестом поколении. Только мой семейный дар по женской линии не помог своего ребёнка уберечь. Выкидыш. Уже какой по счёту.
Теперь Нине стало ясно, откуда такие пророческие слова. Знакомиться она не захотела, отвернув голову. Ей тяжело было говорить. Все мечты о тихом семейном счастье, о будущем малыше разбились вдребезги. Не будет ни малыша, ни счастья. Ей вынесли приговор. Забеременеть она больше не сможет. Никогда. Даже случайным чудом.
-Понимаю тебя. Я в свой первый выкидыш тоже видеть никого не могла. Особенно мамочек с колясками и беременных с огромными животами. Потому что думала всё время, почему не я? Почему мне такое счастье не дано испытать?
Теона сползла с кровати и подсела к Нине. За руку её взяла.
-Ты ещё будешь мамой - вдруг произнесла она - я чувствую это. Твой ребёнок уже пришёл в этот мир.
Нина выдернула руку. Всё её сознание только и кричало: "Уйди! Не видишь, мне плохо?" И Теона ушла, словно и вправду прочитав мысли Нины. Больше она не приставала к ней, а ближе к вечеру в палату заглянула санитарка.
-Строганова, к тебе муж пришёл. У нас в палату родственников пускать не положено. Карантин ещё не сняли. Так что потихоньку вставай, тебе уже можно.
Теона держала книжку в одной руке, в другой - яблоко. Изредка она с любопытством посматривала на Нину, но с разговорами больше не лезла. Выглядела она оживлённой и нисколько не расстроенной. Яблоком громко хрустела, читала, посмеивалась иногда. Нину страшно это раздражало. Лично ей весь белый свет не мил. Ребёнка потеряла. И Шаха ... Будто ещё один родной человек покинул её. Ещё одна частичка оторвалась, оставив зияющую пустоту внутри.
К Тимуру Нина вышла бледной, осунувшейся. Он сграбастал её в свои медвежьи объятия и, уткнувшись носом в волосы, долго молчал.
-Увези меня из Питера. Не могу больше здесь оставаться - Нина наконец-то смогла за всё то время, что лежит здесь разлепить губы и хоть что-то произнести. А то ей уже начало казаться, что она уже и разговаривать разучилась.
Авдеев заглянул в глаза жены. Они были пустыми и безжизненными. Он понимал её и тоже страдал.
-Маленькая моя, мне безумно жаль, что всё так получилось. Но мы с тобой обязательно ещё сделаем бебика. Я тебе все условия создам, самую лучшую охрану найму, клинику отыщу в Москве. Конечно же, я тебя отсюда увезу и буду беречь как самую редкую драгоценность, как мой смысл жизни, мой талисман и мою единственную и последнюю любовь. Прости меня, прости. Я должен был быть всё время начеку.
Нина еле сдерживала себя. Она не смогла признаться Тимуру, что не сможет иметь больше детей, и врача просила мужу не говорить ничего. Она чувствовала внутри злость и обиду. Сердце её стало каменным, а душа растерзана в клочья. Этот холодный северный город убил её. Уничтожил. Она не будет больше копаться в прошлом и искать в нём утешение. И даже ответы ей больше не нужны.
-Тогда забери меня сейчас же из больницы. Я не могу в этих стенах. Они давят.
Нина вложила свои холодные руки в горячие ладони Тимура. Её пробирал сильный озноб, но физической боли она уже не чувствовала, а с душевной стала единым целым.
- А разве уже можно? - засомневался Тимур. Всего три дня прошло. Нине восстановиться как следует необходимо. Тут медики, она под полным присмотром. А дома что? Дома погром. Тимур в спешном порядке приказал вещи собирать для переезда. Он спешил, пока кипиш не поднялся после смерти Панкрата.
- Нужно, Тимур. Прошу тебя.
- Ну хорошо, я сейчас тогда с лепилой ... То есть с врачом перетру. А ты собирайся, иди.
Нина вернулась в палату. Что ей там собирать-то? Переодеться только. Одежда её в тумбочке сложена была, уличная обувь под кроватью.
- Смотрю, оттаяла немного. Но разговаривать со мной по-прежнему не желаешь - Теона отложила книгу в сторону - а ведь судьба ещё раз сведёт нас с тобой. И хочу совет тебе дать. Прошлое однажды явится к тебе в образе непримиримого врага в настоящем. Не позволяй ему разрушить то, что ты имеешь. Ведь порой лучше синица в руках, чем журавль в небе. Твоего мужа всегда будет преследовать опасность. Такой он выбрал себе путь. Но тебя он искренне любит. Не предавай его любовь, иначе ...
- Я не люблю экстрасенсов и не верю вам. Все вы шарлатаны, заполонившие страну после развала Советского Союза - перебила Нина - прощайте, Теона, и бросайте заниматься ерундой.
Человек из прошлого умер. А больше Нину некому беспокоить и разрушать её семью с Тимуром тоже некому. Она покинула палату, ещё даже не зная, отпустят её из отделения или нет. Она сама не хочет больше здесь оставаться и согласна уйти под расписку, либо просто сбежать. Словам Теоны она совершенно никакого значения не придала, и неведомо ей было о том, что зря она не прислушалась. Зря.
Тимур уже договорился с врачом, рекомендации получил и ждал жену на выходе. Домой так домой. Он и сам соскучился по Нине. Общую трагедию супруги должны разделять вместе, а не по отдельности.
-Прощай, Питер. Ты был моей ошибкой - прошептала Нина, когда они с Авдеевым спустя полторы недели на поезде отправились в Москву.
***
Тагир свысока смотрел на бледную и какую-то зашуганную девушку. Он приехал на самый известный рынок в Москве по делам. Искал комерса одного, который согласился кое-какой товар провезти в своих баулах.
-Стасик, разве ты не помнишь меня? Ведь это же ты, Стас? Я не могу ошибаться!
Девушка дёргала за рукав кожанки, в глаза заглядывала.
-Ты меня с кем-то перепутала - процедил сквозь зубы Тагир, хищным взглядом озираясь по сторонам. Рынок был похож на огромный муравейник, и он не очень уютно себя чувствовал в нём. Но имя "Стас" резануло слух.
-Даже голос тот же! Этого не может просто быть! Люди не могут быть так похожи друг на друга. Стасик, тебе опасность угрожает? Ты весь оброс, изменился. Но я всё равно тебя узнала, Стас! У нас сынок с тобой родился, Вадимка. Мама твоя умерла, отец на другой женился. И вот эта змея, которую дядя Фёдор пригрел на своей груди, сделала так, что нас с Вадимкой бандиты выкрали. Меня избили и выбросили далеко от нашего города, а сына ... Я не знаю, живой ли он. Наш мальчик.
Лиза плакала, комкая в руках большой носовой платок в крупную клетку. Она так жадно смотрела на стоявшего перед ней молодого мужчину, словно хотела впитать в себя его образ. Это Стас Ермолин. Ошибки быть не может.
-Девушка, я ещё раз тебе повторяю, я не тот, за кого ты меня приняла. Меня зовут Тагир, я женат, и моя жена ждёт нашего с ней ребёнка.
Голос Тагира был жёстким, он решительно отстранил незнакомую ему девушку от себя и скрылся в толпе, прежде чем она успела опомниться.
-Стас! - закричала она - зачем ты так, Стас!
Тагир чуть ли не бегом продирался сквозь толпу, стараясь поскорее заглушить этот голос, зовущий его громко: "Стас". Он Тагир, Тагир. И жена его Амина. Она наконец-то смогла забеременеть, и теперь он оберегал её как редчайшую драгоценность. Весь день он был при делах, а вечером неизменно возвращался домой, где Амина обустроила для них уютное гнёздышко. Он любил её и их будущего малыша. И ему даже страшно было представить, что он может когда-нибудь их лишиться. Поэтому сейчас он уже не пытался вспомнить, кто он был в прошлом. Плевать. Он живёт здесь и сейчас. Настоящим.