У каждого свой маршрут памяти. У меня это Большая Дмитровка. Улица, на которой стоит дом, где история превращается в детектив...
Размышление о городе
До Дня города - 2025 ещё пара недель, и я снова думаю о Москве. У каждого свой маршрут памяти, у меня это Пушкинская улица. Впрочем, она снова Большая Дмитровка как и до моего рождения: с 1937 года на протяжении пятидесяти пяти лет Дмитровка официально носила имя Пушкина. Для моего поколения это была именно Пушкинская улица, и в памяти она так и осталась.
Для меня она всегда была улицей книг. Здесь находился магазин «Педагогическая книга», а в переулках неподалёку можно было наткнуться на другие книжные магазинчики - более скромные, где иногда попадались подлинные сокровища.
С тех пор я привык думать: у Москвы каждый дом хранит свой рассказ. И мечтаю однажды написать о каждом здании Дмитровки, как о живом герое. Конечно, правильнее всего было бы начать с первого дома: знаменитого Дома союзов. Но он и без меня окружён славой.
А вот последний дом, тот, что стоит на углу со Страстным бульваром, не столь известен. Университетский типографский корпус: строгий и скромный, но со своей интригующей историей. Именно здесь Москва впервые обрела женский глянец XIX века.
Дормидонт Григорьев
Имя архитектора Дормидонта Григорьева сегодня совершенно забыто. Он жил и творил в тени старшего брата Афанасия, прославленного зодчего своего времени. Но именно Дормидонт в 1820-е годы возвёл этот Университетский типографский корпус.
Его стиль историки называют безордерным классицизмом. Это значит никаких колонн, никаких портиков, никаких украшательств. Дом строгий и скромный, словно человек, который не любит громких слов. Только функциональность и ясность, только то, что действительно нужно.
Григорьев-самородок не искал славы, он строил честно. Его здание стоит и сегодня, как честный работяга в тени брата-генерала. И в этом есть своя особая красота: Москва умеет хранить не только парадные фасады, но и скромное достоинство тех, кто работал «без блеска».
Университетская типография
Дом, который построил Дормидонт Григорьев, изначально задумывался не для пользы. Московскому Университету нужна была своя типография, надо было печатать лекции и книги.
Но университет ещё должен был получить место. До пожара 1812 года на этом углу стояли усадьбы Талызиных и Власовых. Усадьбы жили своей жизнью до тех пор, пока сначала в 1811-м не выкупили владение Власовых, а потом, уже после пожара, и усадьбу Талызиных. Москва сгорела, хозяева ушли, а университет остался с новым участком под застройку.
В построенной здании на первом этаже была устроена канцелярия и книжная лавка: заходи и покупай свежие книги прямо у производителя. Второй этаж настоящий типографский цех. Там гремели станки, в длинном зале сидели наборщики и корректоры, а в шкафах рядами лежали литеры на всех языках, от русского до греческого и арабского.
Современники писали с восхищением: всё в порядке, всё чисто, книги выходят быстро. Почти как в современном айти-стартапе: только вместо кода - страницы, вместо серверов - печатные кассы.
Какие печатались книги
Книги, напечатанные здесь, создавали культурный фундамент на века. В этом доме рождались страницы, которые сегодня мы называем классикой.
Гоголь. В 1842 году именно в университетской типографии вышло первое издание «Мёртвых душ». Представьте: вчерашние студенты ещё обсуждают новые лекции, а тут в зале на Дмитровке наборщики уже выкладывают буквы великой поэмы, над которой будут смеяться и плакать поколения.
Тургенев. В 1846 году здесь впервые напечатали отдельное издание «Записок охотника». Эти рассказы потом назовут книгой, изменившей Россию, но началась она именно с московской типографской кассы, где аккуратно набирали слова про барина, крестьян и бескрайние поля.
Учебники и наука. Дом работал не только на литературу. В этих стенах выпускали учебники, например, ещё в XVIII веке «Теоретическую и практическую арифметику» Дмитрия Аничкова. Без них не было бы ни студентов, ни профессоров, ни вообще московской учёной жизни.
Драматургия и переводы. На Дмитровке можно было встретить и Мольера, его комедии печатались здесь в русском переводе, а также пьесы Хераскова и стихи Ломоносова. Москва через эту типографию знакомилась и с Европой, и с собственной культурой.
Словари и справочники. Здесь издавались и книги, которые нужны «для ума»: словари Бантыша-Каменского, «Словарь русских писателей» митрополита Евгения.
«Московские ведомости»
В типографии выходили и «Московские ведомости», - единственный новостной канал того времени. Её начали издавать ещё в XVIII веке, а на Дмитровке она обрела новый дом и долгую жизнь в XIX столетии.
Это была не просто университетская хроника. Газета сообщала обо всём: от расписания лекций и публикации научных трудов до новостей города, объявлений и даже мелких светских историй. По сути, это был главный московский «информационный канал» того времени.
Так «Московские ведомости» стали голосом университета и города одновременно. И, глядя на этот дом, можно представить, как его стены ещё помнят шелест газетных листов, которые десятилетиями несли Москве свежие новости.
«Дамский журнал»
В этих стенах в первой половине XIX века появился один из самых необычных московских проектов: первый «Дамский журнал». Его основал Пётр Иванович Шаликов, литератор и издатель, человек прагматичный и ловкий.
Шаликов понимал то, что многие его образованные современники игнорировали: массовому читателю нужны не философские споры, а лёгкое чтение. Он предложил дамам то, что им было ближе всего - рассказы о моде, советы по домоводству, сентиментальные повести и стихи, нередко собственного сочинения. Это был единственный журнал о моде в то время.
Интеллектуалы презирали этот журнал, считая его поверхностным и пустым. Сам Пушкин отзывался о Шаликове крайне скептически. Но публика голосовала рублём: тиражи росли, журнал читали, обсуждали, выписывали.
«Дамский журнал» стал первым настоящим русским глянцем только без фотографий и глянцевой бумаги. Вместо фотосессий гравюры платьев, вместо лайфстайл-колонок письма читательниц. Но главная функция оставалась той же самой, что и у глянца XXI века: формировать образ «идеальной дамы» и предлагать ей готовую модель поведения.
И именно здесь, в Университетском типографском корпусе на Дмитровке, этот женский мир впервые обрёл свои напечатанные страницы.
И, если вдуматься, «Дамский журнал» XIX века не так уж далёк от современной «Москвички». Там сентиментальные повести и модные советы, здесь подборки платьев и интервью с московской элитой. В обоих случаях это зеркало эпохи, которое формирует образ “идеальной дамы”.
Размышления к Дню города Москвы
Москва умеет удивлять. Одни бегут на салюты и концерты, другие ищут тихие дома с памятью. Университетский типографский корпус на Дмитровке как раз из таких. Здесь печатали «Мёртвые души» Гоголя и «Записки охотника» Тургенева, здесь выходили «Московские ведомости», здесь впервые появился женский глянец «Дамский журнал».
И вот вопрос: что для вас важнее парад на Тверской или дом, где рождалась настоящая литература?
Вы бы выбрали строгие «Ведомости» или лёгкий «Дамский журнал»?
А может, у вас на улице в вашем городе тоже есть такой дом, мимо которого ходят сотни людей, но только вы знаете его настоящую историю?
День города повод не только смотреть фейерверки, но и заглянуть в прошлое Москвы. Иногда самые интересные праздники спрятаны в старых стенах.
