История одного человека из глубинки
акт первый. Сон и явь
Просыпаешься! Сегодня выходной.
Воду – на глаза, щетку – на зубы, бритву на помятое лицо. Набираешься бодрости.
Время 6.30. Если на работу – 5.30.
Смотришь на белый день и черный костюм; на черную стрелку и белый циферблат настенных часов вместо тех, с кукушкой, которые так любила мама.
Просыпаешься окончательно, когда различаешь белое и черное, прошлое и настоящее. Оглядываешься – останавливаешь взгляд, – спектр сузился – жизнь разбилась на белую правду и черную ложь, перестала быть цветной, – пространство занято контрастами.
Пробуждение предлагает выбор между черным и белым. Ты уже выбрал?
акт второй. Настоящее и прошлое
Родители когда-то не ответили, почему именно тебе подарили жизнь, – взглянули ободряюще, мол, радуйся.
Жизнь, жизнь, жизнь, – если часто произносить, будет "жи, жи, жи". Как тоска по прошлому, как тихий стон. Стон по детству. По маме. По избушке. По книжке-раскладушке с домиком, медведем, зайцем и пеньком.
акт третий. Появление и исчезновение
Когда – нибудь лесное озеро заболотится, дороги зарастут бурьяном, холмы избороздят овраги – и эта даль, что просматривается за полями, в тумане, на рассвете, проглотит ту дорожку в прошлое, что ждала тебя за калиткой.
Ты уезжал с чемоданом надежд, да, еще оглянулся, когда заходил в автобус.
Как бабочка в сачок попал ты в точку невозврата.
Это тебе не понадобилось высшее образование и напутствие "иди в аспирантуру". Это ты не поехал на встречу выпускников, они ждали не тебя А.Т. – водителя трамвая, а А.Т. – почему-то большого начальника не важно чего. Это ты не на похороны бабушки, – нашел серьезнейшую причину.
Наконец, это ты быстро идешь домой из трамвайного депо, потемками, – надо перекусить и выспаться, чтобы завтра в 6 утра с конечной станции отправиться в путь. Время поэтов, геологов, физиков, инженеров, космонавтов, водителей трамваев закончилось – ты последний водитель трамвая из Кайнозойской эпохи. Да? Ты верно прочитал название эпохи в Википедии?
Чем меньше человек влияет на реальные события, тем больше он человек-невидимка. Do you agree, Herbert Wells?
акт четвертый. Видимый и невидимый
Чтобы не стать невидимкой, ты в поисках роли. Все роли заняты. Значит, то, что невозможно изменить в жизни, можно изменить в мозгах. Невозможно в прошлом, можно в будущем.
Еще можно что-нибудь сделать.
Знакомство с девушкой в соцсетях. «Вы правда водитель трамвая?» – «Да.» – «Ладно, хватит прикалываться?»
Ах, эти чертовы роли, тасуешь их как карты, но кто–то, невидимый, не оставляющий тебя в покое, сопровождающий тебя по жизни, подсовывает карту, и ты ее бьешь или не бьешь, все равно проигрываешь. Плач Иеремии в самый раз. Ибо не ты исполняешь роль, – роль исполняет тебя... да где ж написано ее название?
акт пятый. Отчаяние и надежда
Причина твоего угнетения, – ушедший поезд.
Ты три раза отставал от поезда. Три раза испытывал досаду. Три раза – удовлетворение, ведь догонял... Но есть поезда, от которых отстаешь навсегда.
Как жить, когда поезд ушел? Ты искал его зря. Ты построил маленький личный Иерусалим, а он оказался карточным домиком. Ты хотел выбирать между купе и плацкартом, а выбираешь между пейзажем и туманом с другой стороны железной дороги.
Когда ты думал: вот наступил важный этап в жизни, и обманулся. Когда ты искал устойчивое положение, а все ускользнуло. Когда открываются глаза на пейзаж, а видишь туман.
Как жить, когда маяк затерялся. Ты искал его зря. Ты на причале, без лодки, уподобляйся рыбному филину – броди по берегу реки, вытаптывай тропы, которые уже никуда не ведут.
Или сделай как в детстве, – прижми к рельсам ухо – этот стук для тебя. Вдруг это поезд, который еще не пришел?