"...В холле я обнаружил несколько коллег журналистов, да не просто коллег, а именитых военкоров. Нам предложили пройти за ширму, за кулисы, так сказать, и мы поднялись в небольшую кухню на втором этаже. На столе нас ждали коробки печенья и чай.
Мы сидели и пили его, а вместе с тем количество звёзд военной журналистики, находящихся в одной комнате, только увеличивалось, и я догадался, что нас тут не просто так собрали, а ради съёмок вип-персоны, какой – гадать не приходилось. Через некоторое время нас спустили вниз. Мы прошли в соседний со зданием промышленный ангар, в который через несколько минут в сопровождении своих замов и охраны зашёл Евгений Викторович Пригожин.
Самопроизвольно журналисты вытянулись в шеренгу перед ним. Он обошёл всех и поздоровался за руку с каждым, в том числе и со мной.
Он и на расстоянии вытянутой руки выглядел абсолютно как криминальный авторитет. Уж поверьте моему опыту в физиогномике, я вырос в 90-е на Крайнем Севере, где для многих была протоптана дорожка из дворов, в которых мы росли детьми, прямиком на зону, расположенную неподалёку. У него видок был абсолютно мафиозный – голова лысая и продолговатая, как яйцо, оплывшие щёки и шея, бесстрастные глаза, спокойный уверенный взгляд, способный переломить взор любого другого человека, которому если понадобиться, сомнений тут не будет, можно не только взгляд, но и череп проломить. Внешний вид Пригожина, его облик, не позволял усомниться, что он способен на многое запретное и если не противо-, то вне- законное. Выглядя по-злодейски, как какой-нибудь Карабас-Барабас, он и сам был склонен к определённого рода театральным жестам. Тут он бил врага его же оружием – не будем забывать, что Зеленский, став украинским президентом, не переставал быть артистом, и когда его избрали, чтобы он прекратил войну, эта война вспыхнула с особой, театральной яростью и страстью. Но хотя нашего Карабасыча очень трудно назвать лицедеем, так как вёл он себя естественно, как было свойственно его натуре, в Бахмуте он киевского артиста явно переигрывал. Вы помните шоу с тремя пленными? Рано утром на крыше дома в Бахмуте, в котором во всю идут бои, Пригожин обращается к Зелёнскому сдать город, дабы не умножить бессмысленных жертв среди украинских мобилизованных. Камера плавно уходит от него, и в кадре появляются трое пленных ВСУшников – двое совсем подростки, а один совсем старик. И его седая борода развивается на ветру. Очень впечатляет, эффектно и театрально.
В этот раз он представлял перед журналистами обломки подбитого штурмовика СУ-25, лётчики которого повторили подвиг Гастелло, направив горящий самолёт на вражескую колонну.
– …На Клещеевке достали останки нашего самолёта, пилотов наших героических Антонова и Никишина, – Пригожин снял кепку, и провёл рукой по лысому затылку, – борт номер 48, он же РФ 93798. Парни героически выполнили свою задачу и отработали, вот настало время отдать им память. О них потом расскажет наш руководитель полётов…
Также Пригожин анонсировал рассказ о недавнем происшествии с другим самолётом – два дня назад хoxлы подбили ещё один штурмовик вагнеровцев, но его удалось посадить без потерь на своём аэродроме. Потом руководитель ЧВК доложил присутствующим о текущей обстановке под Бахмутом. Речь зашла и о нехватке снарядов, которых министерство обороны давало, по его мнению, очень недостаточно. Не обошлось и без выпадов в адрес высших военных чинов.
– …Из загородных клубов, из пятисотметровых кабинетов во время омолаживающего или другого косметического массажа солдатами на войне управлять невозможно. Солдат – это не компьютерная игра. У него нету второй, третьей, пятой или десятой жизни. Он погибает один раз. Он замерзает на морозе, и после этого его тело надо отогреть, чтобы положить в его цинковый гроб, чтобы можно было крышку закрыть… – эта пронзительная деталь сделала его речь ещё более патетической и свидетельствовала, что Пригожин знал, как отправляют мёртвых солдат.
Потом он дал слово командиру авиационной группы. Дальше после руководителя полётов в ангаре перед журналистами выступил Лотос – один из руководителей ЧВК, ещё одна медийная фигура «музыкантов», находящаяся на вершине вагнеровской иерархии. Лотос, крупный мужик, похожий на недоброго олимпийского мишку (да простят мне несерьёзность такого сравнения), рассказал, как планировали и брали Соледар, он был ответственен (ответственным?) за эту работу.
Лотоса сменил упомянутый мною возвращённый из плена зэк, – «вишенка на торте» – так сказал Пригожин его представляя.
Действительно, появление этого пленённого зэка стало неожиданностью – Пригожин умел удивлять и эпатировать публику. Ведь за три дня до этого момента появилось видео с его казнью кувалдой, как и с первым сбежавшим зэком.
Потом, правда, в тот же день через несколько часов на вагнеровских ресурсах появилось другое видео, где «воскресший» говорил, что его простили, так как несмотря на то, что он «наговорил в плену много хуйни», он также принёс оттуда «много ценной информации, которая спасла жизни многих ребят». Но в какой последовательности всё снималось? Смерть героя смотрелась очень убедительно, в контексте прошлого смертельного инцидента с применением кувалды, – от вагнеров, если честно, можно ожидать, как и этой, так и альтернативной концовки. Своеобразный юмор Руководителя компании передавался и её сотрудникам.
Однако закрученная интрига разрешилась. Журналистам был предъявлен зэк живой-целёхонький. Оказалось, что запятая в «казнить нельзя помиловать» не только сдвинулась в сторону помиловать, но и «помиловать» заменилось на «наградить». Оказалось, что зэк этот ещё и «молодец», Пригожин представлял его уже как героя.
– Каким образом вы вернулись из плена? – зэк сразу же замялся при ответе на заданный мной первый вопрос.
– Давайте скажу, – вмешался Пригожин, – мы его обменяли, противник просто не знал, что у него внутри есть плёнка, на которую он всё записывает.
Потом зэка попросили рассказать как обращались с ним украинцы. А обращались они с ним плохо, пытали и били. Издевались, как и над всеми остальными пленными.
– Какой был самый страшный момент?
– Это когда не знаешь, отрежут тебе яйца или нет, – почему-то за него ответил Пригожин. Сложилось такое впечатление, что он обладает определёнными умениями такие моменты создавать.
Тут я снова спросил: – Будете ли вы дальше служить?
– Да, буду. Потому что много ребят знакомых и незнакомых, но хороших, с нами уже нет, – из уст бывшего зэка это прозвучало слишком уж заученно и пафосно.
– Ну ладно, ладно, хватит, – разулыбался своей щербатой улыбкой «Карабас Барабас», уже сам заходя в кадр, – иди, иди работать..."
Отрывок из моей второй книги «Смерть в июле и всегда в Донецке»
Книга ожидается уже совсем скоро, она выйдет в конце августа, спешите оформить предзаказ по низкой цене: