В доме у Ларисы и Виктора всегда тишина, порядок и никаких неожиданностей.
Виктор любил говорить:
— Дом — это место, где должно быть спокойно. Где можно отдохнуть от всей этой суеты.
И Лариса с ним соглашалась. Конечно, соглашалась. Ведь он был прав, не так ли?
Двенадцать лет брака. Двенадцать лет одинаковых будней, где каждая вещь знала своё место, а каждый звук был предсказуем.
А потом умерла мама.
Внезапно. Сердце. Лариса даже попрощаться не успела.
В опустевшей маминой квартире она сидела среди знакомых вещей и не знала, что делать. С книгами? С посудой? С этой жизнью, которая вдруг оборвалась?
— Мяу, — раздалось тихо из угла.
Муля. Мамина трёхцветная кошка. Сидела под столом и смотрела растерянными жёлтыми глазами.
— Что же с тобой делать? — Лариса присела рядом.
Кошка подошла ближе, потёрлась о руку. Тёплая. Живая. Единственное, что осталось от мамы.
Дома Виктор встретил её вопросом:
— Ну что? Всё разобрала?
— Не всё, — Лариса поставила переноску на пол. — Это Муля. Мамина кошка.
Виктор замер.
— Ты о чём?
— Я не могла её бросить. Она же никому не нужна.
— Лариса. — Его голос стал холодным. — Мы не договаривались о животных.
— Витя, это же временно. Пока не найду, куда пристроить.
Но они оба понимали: «временно» может затянуться. Кому нужна взрослая обычная кошка?
Муля вела себя тихо. Как будто чувствовала — здесь она лишняя. Забивалась в угол, ела мало, спала, свернувшись под батареей.
— Видишь? — сказал Виктор через неделю. — Она даже не приспособилась. Страдает.
— Ей нужно время.
— А мне нужен покой.
И правда — кошка была не из тех, кто живёт незаметно. То запах из лотка. То шерсть на чёрных брюках. То ночью пробежит по коридору — когтями по паркету: цок-цок-цок.
Виктор морщился.
Сначала молча. Потом стал бормотать себе под нос. Потом начал говорить вслух:
— Это невозможно. В доме пахнет. Везде шерсть. Лариса, ты же видишь — я не могу так жить.
— Я стараюсь убирать.
— Дело не в уборке! Дело в том, что это не наш образ жизни.
Наш. Интересно, а когда она успела потерять право голоса в этом «нашем»?
Но вслух она этого не сказала. Как обычно.
Виктор просто проходил мимо кошки, будто ее не существовало.
— Убери её отсюда, — говорил он, когда Муля устраивалась на диване. — Я хочу посмотреть новости.
Лариса начала закрывать кошку в спальне, когда муж был дома. Муля сидела на кровати и смотрела в окно. Грустно. Обречённо.
— Ну что ты как заключённая? — шептала Лариса, гладя тёплую шерстку. — Потерпи немного. Он привыкнет.
Но Виктор не привыкал. Наоборот — раздражался всё больше.
— Лара, это невозможно, — сказал он однажды утром, разглядывая свой костюм. — Опять вся куртка в шерсти. Я на работу иду, а не в цирк!
— Я пропылесошу.
— Пылесосом тут не поможешь! — он встряхнул пиджак. — Это въедается! Понимаешь?
Лариса купила специальный ролик для очистки одежды. Потом ещё один. Каждое утро проходила им по всем вещам мужа.
Но этого было мало.
— А запах? — Виктор принюхивался, заходя в квартиру. — Чем тут опять воняет?
— Ничем не воняет, Витя. Я же убираю.
— Лара, у меня обоняние нормальное. Здесь пахнет кошкой.
Она мыла полы каждый день. Меняла наполнитель в лотке по три раза. Покупала освежители воздуха.
Виктор всё равно морщился.
За ужином он молчал. Телевизор смотрел, отвернувшись от неё. Спать ложился раньше, читая книгу под лампой.
— Витя, — попробовала она однажды, — может, нам стоит поговорить?
— О чём?
— Ну, о том, что происходит. Ты злишься, я переживаю.
Он отложил книгу.
— Лара, я не злюсь. Я просто хочу жить в своём доме. Это нормальное желание?
— Конечно, но...
— Но ты принесла сюда животное. Не посоветовавшись со мной. И теперь ждёшь, что я буду рад?
— Я думала, ты поймёшь.
— Понять — это одно. А жить в зоопарке — совсем другое.
Зоопарк. Одна маленькая кошка — и уже зоопарк.
Лариса вспомнила, как мама рассказывала про своего первого кота. Васька, рыжий, наглый. Мама его обожала, а папа терпеть не мог.
— Знаешь, что папа говорил? — рассказывала мама. — «Выбирай: или этот паразит, или я». И я выбрала папу. Отдала Ваську соседям.
— И жалела?
— Всю жизнь, доченька. Всю жизнь жалела.
Тогда Ларисе казалось, что мама правильно поступила. Ведь муж важнее кота, правда?
А теперь она начинала понимать.
— Это не квартира, а кошачья вонь! — взорвался Виктор в пятницу вечером.
Муля в этот момент умывалась на коврике. Спокойно, сосредоточенно — как умывалась всегда. Но Виктора её вид просто бесил.
— Она везде! На диване! На кресле! В спальне! Я не могу дома отдохнуть!
— Витя, успокойся.
— Не могу успокоиться! — он повысил голос впервые за годы. — Лариса, ты слышишь меня? Я так жить не буду!
Муля испугалась крика и убежала в спальню. А Лариса стояла посреди гостиной и чувствовала, как что-то ломается внутри.
Не от его слов. От того, как он на неё смотрел.
Как на предательницу.
— Понимаю, — сказала она тихо.
— Правда понимаешь? — он сел на диван, устало потёр лицо руками. — Лара, я же не монстр. Просто, это не моё. Животные дома — это не моё.
— А что моё? — спросила она ещё тише.
— Что?
— Я спрашиваю: а что в этом доме моё? Что мне разрешено хотеть?
Виктор посмотрел на неё удивлённо.
— При чём тут «разрешено»? Мы же семья.
— Семья, где я двенадцать лет подстраиваюсь под тебя.
— Лара, что с тобой? Ты же никогда не жаловалась.
— Потому что боялась.
— Чего?
Она не ответила. А что тут скажешь? Что боялась ссоры? Осуждения? Что боялась остаться одна?
В субботу утром он сказал спокойно, за завтраком:
— Или я, или кошка.
Лариса поперхнулась кофе.
— Что?
— Ты меня поняла, — Виктор намазывал масло на хлеб, не поднимая глаз. — Я не могу больше. Выбирай.
— Витя.
— Нет, Лара. Никаких «Витя». Я сказал всё.
Он допил кофе, поцеловал её в щёку — как обычно — и ушёл на работу.
А она осталась сидеть за столом.
Выбирать.
Лариса не спала всю ночь.
Лежала и смотрела в потолок. Рядом сопел Виктор — спокойно, размеренно. Как будто не рушил чужую жизнь за завтраком.
Муля устроилась в ногах кровати. Свернулась калачиком, положив хвост на лапы. Дышала тихо, доверчиво.
Она не знала, что её судьбу решают.
— Что бы сделала мама? — шептала Лариса в темноту.
Но мама же выбрала папу. Отдала Ваську и всю жизнь жалела.
«Всю жизнь, доченька».
В пять утра Лариса встала. На цыпочках прошла в кухню, заварила крепкий чай. Села у окна.
Во дворе просыпался город. Первые автобусы, первые пешеходы. Жизнь, которая не останавливается ни для чьих ультиматумов.
— Мяу, — Муля потёрлась о её ноги.
— Проснулась? — Лариса взяла кошку на руки. — А я вот все думала, думала о том, что будет дальше.
Муля замурлыкала.
— Знаешь, что мне сказал муж? — Лариса гладила мягкую шерстку. — Он сказал: выбирай. Или он, или ты.
Кошка подняла голову, посмотрела жёлтыми глазами.
— И знаешь, что я поняла? Что за двенадцать лет он ни разу не спросил, чего хочу я. Ни разу не подумал о том, что важно для меня.
В семь утра встал Виктор. Принял душ, побрился, надел свежую рубашку. Всё, как всегда.
За завтраком молчал.
— Витя, — сказала Лариса, — мне нужно время.
— Время? — он поднял бровь. — Сколько?
— Не знаю. День. Может, два.
— Лара, что тут думать? Либо ты хочешь сохранить семью, либо нет.
— А ты хочешь сохранить?
— Я? — он удивился. — А при чём тут я? Это ты принесла проблему в дом.
Проблему. Живое существо, которое никому не мешало, стало «проблемой».
— Ладно, — кивнула она. — До вечера решу.
После его ухода Лариса ходила по квартире и вспоминала.
Как мама гладила Мулю и говорила:
— Она у меня умная. Характер есть. Не каждому понравится такая.
— Мам, а почему ты тогда, с папой, почему Ваську отдала?
Мама замолчала. Потом тихо сказала:
— Потому что боялась. Боялась остаться одна. А поняла только потом, что одинокой была всю жизнь. Рядом с человеком, который меня не слышал.
В обед позвонила подруга.
— Лар, как дела? Как муж кошку принял?
— Никак, — честно ответила Лариса. — Поставил ультиматум.
— Серьёзно? — Инка возмутилась. — Да он что, совсем? Это же мамина кошка!
— Говорит, не может так жить.
— А ты как можешь жить с человеком, который заставляет выбирать между собой и памятью о маме, по сути?
Инка была права. Муля — это не просто кошка. Это последнее, что связывало её с мамой. С детством.
— Лар, послушай, — Инка говорила серьёзно. — Я понимаю, что легко советовать со стороны. Но подумай о том, что будет через десять лет. Ты будешь жалеть?
Вечером Виктор вернулся с работы. Поужинал. Посмотрел новости. Лёг читать.
Лариса сидела на кухне и гладила Мулю. Кошка дремала у неё на коленях, изредка мурлыкая.
В десять Виктор позвал:
— Лара! Ты идёшь спать?
— Скоро, — ответила она.
— И что решила?
Лариса встала, осторожно переложила кошку на стул. Подошла к спальне.
— Я думала всю ночь. О том, когда в последний раз делала то, что хотела я. И знаешь что? Не помню.
— Лариса.
— Не помню, Витя. Двенадцать лет я делала то, что нравилось тебе. Готовила то, что ты любишь. Смотрела фильмы, которые выбирал ты. Даже обои мы клеили те, что понравились тебе.
— Мы же советовались.
— Ты спрашивал, а я соглашалась. Всегда соглашалась.
— И что плохого? Мы не ссорились.
— Потому что я боялась. Боялась тебя расстроить. Боялась конфликта. Боялась остаться одна.
Виктор сел на кровати.
— К чему ты ведёшь?
— К тому, что впервые за все эти годы я хочу что-то своё.
— Лара, это же просто кошка.
— Нет! — она повысила голос. — Не просто кошка. Это мой выбор. Моё решение.
В спальне стало тихо. Виктор смотрел на неё, как на незнакомую.
— Значит, ты выбираешь её?
Наутро, когда Виктор ушёл на работу, она достала его сумку. Сложила туда рубашки, брюки, носки. Аккуратно, как привыкла.
Поставила у двери.
И стала ждать.
Три месяца спустя.
Лариса сидела на балконе с чашкой кофе. Муля устроилась рядом, на солнышке, и блаженно щурилась.
— Хорошо нам, да? — Лариса почесала кошку за ухом. — Тихо. Спокойно.
Но это была другая тишина. Живая, тёплая. Тишина, в которой можно было дышать.
Виктор приходил за вещами дважды. В первый раз кричал, не понимал, обвинял её в сумасшествии. Во второй — просто молчал. Собирал остатки и смотрел на неё, как на чужую.
— Ты пожалеешь, — сказал он напоследок.
— Может быть, — ответила она.
Инка приезжала каждые выходные. Помогала с ремонтом, таскала новую мебель. Удивлялась переменам.
— Лар, ты как будто помолодела! И вообще, светишься как-то.
— Да ладно, — смущалась Лариса. — Просто высыпаюсь нормально.
Но Инка была права. Она действительно изменилась. Стала смелее, решительнее. Покрасила волосы в каштановый — Виктор терпеть не мог «эксперименты с внешностью».
Купила яркие подушки на диван. Повесила картины, которые нравились ей, а не «подходили к интерьеру».
Муля освоилась и расцвела. Стала игривой, любопытной. Встречала хозяйку у двери, спала на её кровати, мурлыкала по вечерам.
— Знаешь, — говорила Лариса, поглаживая тёплый бок, — мама была права. Лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, что не решилась сделать.
Иногда, по вечерам, она думала о Викторе. Интересно, нашёл ли он ту, которая не принесёт в дом «проблем»? Ту, которая будет соглашаться всегда и во всём?
Наверное, нашёл. Или найдёт.
Спасибо, друзья, за то, что читаете, особое - за лайки и комментарии!
Подписывайтесь, чтобы читать другие добрые и эмоциональные рассказы о животных!
Например такой: