— Кристиночка, а что это твои родители о тебе не позаботились? — Сара Моисеевна вытирала руки кухонным полотенцем, прищурившись характерно. — Ой, мамочки, совсем бедные что ли?
Кристина замерла над детской кашей. В кармане джинсов кольнули ключи от студии — острые зубчики металла впились в бедро. Двадцать восемь квадратов на Первомайской, которые она сдавала за тридцать тысяч молодой паре.
— Мама, не надо, — пробормотал Веня, уткнувшись в телефон.
— Что — не надо? Я интересуюсь судьбой невестки! — Сара Моисеевна всплеснула руками театрально. — У Фиры дочка с квартирой замуж вышла. У Циры — с машиной родительской. А тут девочку как сироту отдали!
Кристина кормила Данилу механически, каждое слово свекрови резало как бритва. Полтора года одного и того же. Фира, Цира, чужие дети с приданым, а она — нахлебница.
— Слушай, Сарочка, — Кристина старалась не сорваться, — не все родители могут...
— Деточка моя, — свекровь придвинулась ближе, — я же понимаю! Но хоть комнатушку... А то как это выглядит? Дочку в чужой дом без ничего привели!
Веня молчал, листая ленту. Никогда не заступался. Кристина сжала ключи в кармане — на счету уже больше полумиллиона лежит, а они считают ее попрошайкой.
— Соседка Роза говорит, — Сара Моисеевна понизила голос конспиративно, — что молодой семье обязательно нужна своя территория. А если что случится не дай бог, то и деваться вам с ребенком некуда...
Ложка выскользнула из рук Кристины и звякнула о кафель. Данилка заплакал.
— Ой, что я наделала! — всполошилась она, поднимая сына.
— Ничего, ничего, — Сара Моисеевна уже мыла пол. — От нервов все. Понимаю, тяжело без собственного угла...
Кристина вышла на балкон, прижимая к себе малыша. Смотрела на дворовые скамейки, где старушки судачили о соседях. Точно как свекровь сейчас препарирует ее жизнь.
"Если бы знала, сколько у меня денег..." — мелькнула мысль. Но нет. Статистика разводов ужасающая, отцы исчезают, женщины остаются с детьми и долгами. Кристина таких знала. Много.
Воскресный обед. Пришли вся родня — тетя Роза с мужем, двоюродная сестра Инна с новым ухажером.
— Познакомься, Кристиночка, это Максим, — щебетала Инна. — Он мне квартиру снимает в центре! Двухкомнатную!
— Ну вот видишь! — Сара Моисеевна торжествующе кивнула. — Мужчина должен женщину обеспечить жильем. Это святая обязанность!
— Абсолютно верно, — поддержал Максим. — Каждый человек должен иметь крышу над головой. Это основа стабильности.
Кристина резала котлету, чувствуя, как ключи жгут карман.
— А что же твои родители? — не унималась свекровь. — Неужели о внуке не думают?
Все смотрели на Кристину с жалостью. Бедная девочка, повисшая на шее у Вени.
— Мы с Максимом однушку присматриваем, — Инна светилась. — Родители доплачивают разницу.
— Вот так и надо! — Сара Моисеевна стукнула ладонью по столу. — А не как некоторые — в чужой квартире сидят...
— Мам, хватит, — буркнул Веня.
— Что — хватит? Я же не со зла! Переживаю за молодую семью!
Кристина встала:
— Проверю Данилу.
На балконе слышались голоса:
— Понимаешь, Роза, — вещала свекровь, — я же вижу — нестабильность. Одного Веню зарплата, она в декрете. На памперсы бы хватило!
— Может, копят потихоньку? — предположила тетя.
— Ой, на что копить? — фыркнула Сара Моисеевна. — Тут выжить бы!
Тридцать тысяч в месяц. Полмиллиона на счету. А они думают — нищая.
Веня вышел на балкон, закурил:
— Не слушай мать. Языком чешет по привычке.
— Полтора года, Веня. Полтора года!
— Что я могу сделать? Запретить разговаривать?
— А ты сам как думаешь? — Кристина повернулась к мужу. — Я тоже нахлебница?
— Глупости говоришь.
— Это не ответ.
— Кристина, давай без истерик. Гости же сидят.
Она посмотрела на него и поняла: он согласен с матерью. Просто вслух не говорит.
Из кухни донеслось:
— Кристиночкины родители должны хотя бы комнатушку купить! Ну как же так — внук растет, а бабушка с дедушкой не помогают!
Что-то лопнуло внутри. Кристина рванула дверь:
— У меня есть квартира!
Все замолчали. Сара Моисеевна замерла с чайником.
— Что ты сказала, золотце?
— Студия на Первомайской. Двадцать восемь квадратов. Сдаю за тридцать тысяч.
Гробовая тишина.
— Полтора года коплю. Уже больше полумиллиона.
Веня появился в дверях:
— О чем это вы?
— Твоя жена говорит, у нее недвижимость есть, — медленно произнесла мать.
Кристина достала ключи, бросила на стол. Металл звякнул о фарфор.
— Ты... — Веня уставился на ключи. — Ты скрывала от меня квартиру?
— Скрывала.
— Полтора года лжи! — голос сорвался. — Я думал, один семью тяну!
— А ты не один, — Кристина села за стол. — Я на наше будущее коплю.
— На наше? — Веня криво усмехнулся. — Или на свое?
— А твой депозит на что? — тихо спросила она.
— Какой депозит?
— Триста тысяч в "Сбере".
Веня побледнел как стена:
— Откуда ты знаешь?
— Выписка в твоих джинсах валялась. Случайно увидела.
Они смотрели друг на друга через стол. Два человека, полтора года готовившиеся к войне втайне.
— Ой, мамочки мои, — прошептала Сара Моисеевна. — И сын тоже деньги прячет?
— Получается, оба не доверяли, — медленно произнес Веня.
— Получается, да.
Тетя Роза неловко кашлянула:
— Может, нам лучше пойти?
— Нет, сидите, — отрезала свекровь. — Раз уж такой разговор пошел.
Сара Моисеевна опустилась на стул, внезапно постарев на десять лет:
— Значит, все это время... когда я про безквартирность говорила...
— Вы меня унижали, — Кристина посмотрела ей в глаза. — Каждый день. Фира, Цира, чужие дети с приданым. А я — нищенка.
— Но зачем было молчать? — всплеснула руками Инна. — От семьи секреты...
— А зачем было каждый день тыкать носом в мою "бедность"? — огрызнулась Кристина. — Думаете, приятно слышать, что ты обуза?
Веня встал:
— Пойду прогуляюсь. Подумаю о честности в браке.
— Веня, куда ты? — крикнула мать.
— Подышать воздухом. А то тут такая духота от вранья!
Хлопнула дверь.
Гости быстро собрались. Максим что-то мямлил про неотложные дела, Инна прижимала к себе сумочку, тетя Роза тащила мужа к выходу.
Кристина осталась одна с свекровью. Данилка спал в коляске, не подозревая о семейной катастрофе.
— Ну и что теперь? — спросила Сара Моисеевна, убирая со стола.
— Сама не знаю.
— Полтора года врала. Меня старую дурой выставила.
— А вы полтора года меня попрошайкой выставляли, — устало ответила Кристина. — Тоже не сахар.
Свекровь замерла с тарелками:
— Я же... я хотела, чтобы Веня ответственность чувствовал. Чтобы понимал — семью содержать надо!
— За мой счет. Втаптывая меня в грязь.
Долгая пауза. За окном лаяла собака, хлопали дверцы машин.
— Может, и правда перегибала, — призналась Сара Моисеевна. — Но как я могла знать? Молчала же как рыба!
— А зачем было знать? Чтобы еще больше попрекать?
— Нет! Чтобы... чтобы гордиться невесткой.
Кристина удивленно взглянула на нее.
— Гордиться?
— Ну конечно! Квартира, доходы — молодец девочка! А я думала...
— Что я пиявка висю на Венином горбу.
— Ну... да. Извини, золотце. Старая дура.
Веня вернулся к вечеру. Сел напротив Кристины, долго молчал.
— Значит, у каждого был запасной аэродром, — сказал он наконец.
— Выходит, так.
— И что делать будем?
— Можем попробовать жить честно. Без тайных схронов.
— А если опять не сложится?
— Хотя бы будем знать правду. Про себя, про нас.
Веня кивнул, потянулся через стол, коснулся ее руки:
— Мать больше не будет тебя пилить?
— Я с ней разговор проведу, — вмешалась Сара Моисеевна. — Объясню соседкам, что дочка у меня умная, хозяйственная. Есть чем гордиться.
— Спасибо, — тихо сказала Кристина.
Поздним вечером они сидели дома. Данилка спал, телевизор показывал комедию. Кристина листала документы на студию.
— Продавать будем? — спросил Веня.
— Зачем? Оформим совместную собственность. Доходы тоже пополам.
— А подушка безопасности?
— Может, нам не понадобится страховка от собственного брака.
Веня обнял ее за плечи. Впервые за полтора года объятие показалось настоящим.
На столе лежали ключи — больше не тайна, просто ключи от их общей квартиры. И это было началом чего-то нового.