В 1968 году, когда мир бурлил от студенческих протестов и культурных революций, во Франции вышел фильм, который, казалось, высмеивал саму идею серьёзного кино. «Не надо принимать божиих детей за диких уток» (известный также как «Любовь и золото») — это не просто криминальная комедия. Это взрыв абсурда, который заставляет задуматься: а что, если британцы из «Монти Пайтона» учились у французов?
Кино как хулиганство: почему фильм не «ни о чём», а «обо всём»
Сценарист Мишель Одиар, известный по «Профессионалу» и «Игре в четыре руки», впервые взялся за режиссуру — и решил устроить настоящий карнавал. Его фильм не несёт морали, не учит жизни и даже не пытается быть логичным. Герои здесь бегают за золотом, предают друг друга, а злодеи оказываются смешными старушками. Это не сюжет — это поток сознания, где каждая сцена существует просто потому, что автору так захотелось.
Именно в этом и есть гениальность ленты. Задолго до «Летающего цирка Монти Пайтона» Одиар показал, что комедия может быть не просто развлечением, а формой искусства, где правила придумываются на ходу.
Марлен Жобер: от «мамы Евы Грин» к королеве абсурда
Сегодня Марлен Жобер чаще вспоминают как мать Евы Грин, но в 1960-х она была символом французского кино. В этой ленте она играет Риту — девушку, которая любит деньги, мужчин и хаос. Её героиня не просто авантюристка: она воплощение той самой «взбалмошной барышни», которой позволено всё.
Рита предаёт, манипулирует и даже натравивает мафиозную тётку Леонтину на своих обидчиков — и всё это с обаянием, которое заставляет зрителя ей симпатизировать. В этом есть что-то от будущих героинь «Монти Пайтона»: они тоже нарушают правила, но делают это так, что хочется аплодировать.
Почему золото — это смешно? Абсурд как критика общества
Фильм высмеивает не только криминальные клише, но и саму идею «погони за богатством». Золото здесь — не цель, а макгаффин, предлог для безумных ситуаций. Герои готовы убивать, предавать и даже разыгрывать друг друга, но в итоге всё оказывается шуткой.
Это напоминает сцены из «Монти Пайтона», где рыцари сражаются за чашку чая, а чиновники спорят о том, как правильно распять человека. Одиар, как и британцы позже, показывает: если убрать пафос, любая «важная» тема становится комедией.
Советский «Маугли» и мафиозная тётушка: отсылки, которые делают фильм культовым
Одна из самых запоминающихся сцен — появление тётушки Леонтины, которая мстит за честь семьи. Это прямая отсылка к советскому «Маугли», где Багира говорит про «земляного червяка». Но если в мультфильме это звучит угрожающе, то здесь — как шутка.
Таких отсылок в фильме десятки: от ар-нуво, которое «перепрыгивает» в поп-арт, до двусмысленных шуток о «повестке». Одиар не просто смеётся — он показывает, что культура существует не для того, чтобы её понимали, а чтобы ею играли.
Почему этот фильм актуален сегодня?
В эпоху, когда кино всё чаще становится либо слишком серьёзным, либо слишком примитивным, «Не надо принимать божиих детей за диких уток» напоминает: искусство может быть весёлым и глубоким одновременно. Это не просто комедия — это манифест свободы.
Сегодня, когда «Монти Пайтон» считается классикой, стоит вспомнить, что у их абсурда были предшественники. И один из них — этот странный, смешной и совершенно гениальный французский фильм.
Заключение: комедия, которая не стареет
«Не надо принимать божиих детей за диких уток» — это кино, которое не пытается понравиться. Оно существует вне времени, потому что смеётся над всем сразу. И в этом его сила.
Если «Монти Пайтон» — это цирк, то фильм Одиара — его первая репетиция. И, возможно, самая весёлая.