– Это государственная измена! – громыхнул голос одного из лордов, отражаясь от высоких сводов Зала Совета. – Генерал Крагн, презрев волю Совета и приказ Императора, развязал войну с нашими союзниками! Он предал Триединство!
Зал взорвался гулом десятков голосов. Обвинения, проклятия и испуганные возгласы смешались в единый, неразборчивый шум. Леди Ариэль сидела с безупречно прямой спиной, её пальцы были сцеплены на полированном столе из тёмного дерева. Она одна, казалось, сохраняла хладнокровие среди бушующей бури эмоций. Её взгляд скользил по разгорячённым лицам советников, отмечая страх, гнев и затаённое злорадство.
– Порядок, милорды! – её голос прозвучал не громко, но властно, и шум постепенно стих. – Яростью мы не исправим содеянного. Нам нужны не обвинения, а решения.
В этот момент верховный маг Эдвард Вейлан, сидевший рядом с Ариэль, заговорил едва слышно, словно делясь древней тайной:
– Когда молот срывается с наковальни, он крушит всё без разбора, леди Ариэль. Древние тексты предостерегали о времени, когда алчность затмит разум правителей.
Ариэль слегка наклонила голову, внимательно слушая слова Вейлана.
– Алчность, Эдвард? Ты намекаешь на личную выгоду?
– Генерал Крагн, подобно разъярённому зверю, преследует собственные цели, леди Ариэль, – ответил Вейлан. – Он не видит ничего, кроме власти и славы, готовый пожертвовать стабильностью империи ради собственного величия.
Ариэль нахмурилась.
– И ты считаешь, что его мотивы – всего лишь жажда власти?
Вейлан развёл руками, его взгляд блуждал в пустоте.
– Кто знает, что движет такими людьми, леди Ариэль? Возможно, им движет лишь тщеславие и желание войти в историю. Важно то, что его действия сеют хаос и разрушение. Каждый из нас в этом зале ощутил последствия его поступков, но, боюсь, более всех пострадал Гарретт. Нам нужно остановить его, пока он не вверг нас в пучину войны.
Бледный как полотно, Гарретт Златоустый, финансовый советник, чьё лицо обычно выражало лишь скуку и пресыщенность, поднялся, опираясь на стол костяшками пальцев.
– Решения? – в голосе слышалось отчаяние. – Какие могут быть решения, леди Ариэль? Из-за этого безумия мои люди томятся в темницах Крагна! Лучшие торговцы из гильдий, через которых шли поставки, арестованы! Все наши поставки мифрила и железа идут через перевалы, которые теперь стали линией фронта. Кузницы Аркемонта замолкнут через неделю! Армия на юге, сражающаяся с демонами, останется без оружия и доспехов. Это не просто коллапс, это удар в самое сердце экономики! И, смею заметить, удар, направленный не только против империи, но и по моему личному благосостоянию!..
– Именно так, – вклинился Сиднир. Его голос был тихим и острым, как осколок стекла. – Коллапс, который выглядит слишком… своевременным. Генерал Крагн не глупец. Он не мог не понимать последствий.
Сиднир обвёл советников холодным, пронзительным взглядом.
– Вопрос не в мотивах одного генерала, – проговорил Сиднир, понизив голос. – А в возможностях. Крагн не мог действовать в одиночку, подобная операция требует ресурсов и координации. Кто-то снабжал его информацией, кто-то обеспечил логистику, кто-то убедил его, что момент подходящий, что Совет слишком слаб и разрознен, чтобы дать отпор. И самое главное, кто-то должен был гарантировать молчание ключевых фигур в армии и правительстве. Сейчас нам предстоит выяснить, кто эти люди и какие цели они преследуют. Риск заключается не только в открытом мятеже, но и в подрыве основ нашей власти изнутри. Если мы не выявим и не нейтрализуем этих предателей, империю ждет не просто война, а хаос и анархия.
Однако не все были готовы однозначно осудить генерала. Маргарет, старая соратница Крагна по Совету, до этого момента хранила молчание, но теперь подняла голову, глядя на собравшихся тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей.
– Господа, мы все возмущены своеволием генерала, – начала она, и в её голосе звучали стальные нотки, – но давайте признаем, что Крагн действовал, когда другие бездействовали. Южные рубежи империи трещат под натиском демонов, а мы здесь спорим о протоколах и полномочиях! Крагн взял на себя смелость защитить наши земли, когда Совет погряз в междоусобицах и интригах. Я не оправдываю его методы, но понимаю его мотивы. Уверена, что он хотел как лучше!
В зале повисла напряжённая тишина, но замерла она лишь на миг. Шепот начал расти, подобно приливной волне. Советники обменивались взглядами, и перешёптывания постепенно перерастали в отдельные реплики.
– Если Крагн не остановит южный поток, а у него есть на это силы, демоны скоро будут у ворот Аркемонта, – прозвучал голос одного из лордов, ранее неизменно поддерживавшего политику Крагна.
– Но его действия – прямой вызов Совету! – возразил другой. – Мы не можем позволить военачальнику узурпировать власть!
– Власть или порядок? – парировал третий, повысив голос. – Что важнее, когда империя горит?
– Он действует как варвар! – выкрикнул кто-то из задних рядов. – Развязывает войну, не считаясь с последствиями!
– А кто считался с последствиями, когда демоны стали появляться в самом сердце наших земель? – ответили ему.
В зале разгорался хаотичный спор, отражающий глубокий раскол в Совете. Одни видели в действиях Крагна безумие и предательство, другие – единственно возможный способ спасти империю от неминуемой гибели. Третьи колебались, не зная, на чью сторону встать, пытаясь оценить, кто окажется сильнее в этой борьбе за власть.
Император Левин IV прикрыл глаза рукой, массируя переносицу. Слова советников, словно удары молота, обрушивались на него. Он чувствовал, как с каждым выкриком, с каждым обвинением, его плечи сгибаются всё ниже. Он окинул взглядом зал. Лорды, советники, маги – все они смотрели на него, ожидая решения. Но какое решение он мог принять, когда империя трещала по швам? Он поджал губы, чувствуя горечь во рту. Он выглядел старше своих лет, уставшим и сломленным. Вся его поза кричала о бессилии. Он знал, что "Молотники" и "Стальной Авангард", самые мощные легионы империи, были фанатично преданы Крагну. Приказ императора для них был пустым звуком по сравнению со словом их генерала. Вся военная мощь Арктерии была в руках мятежника.
– Он… он должен быть остановлен, – голос Левина дрогнул.
– Как, ваше величество? – язвительно спросил один из советников. – Пошлём против него гонцов с гневными письмами?
– Мы должны объявить его и генерала Айронвейна вне закона! – выкрикнул другой. – Военными преступниками! Предателями короны!
Слова были произнесены. Они повисли в воздухе, тяжёлые и необратимые. Ариэль закрыла глаза на мгновение. Это был шаг, после которого пути назад не будет. Это была гражданская война.
– Да будет так, – тихо, но твёрдо произнёс Император. Он выпрямился, и в его глазах на миг вспыхнул огонь власти. – Секретарь, пишите указ. Генерал Крагн Молот-Стальной и генерал Эрван Дайн Айронвейн объявляются предателями Арктерии и военными преступниками.
Приказ был отдан. Скрип пера секретаря казался единственным звуком в застывшем от ужаса зале. Левин IV продолжил, обретая уверенность с каждым словом:
– Будет сформирован особый отряд. Лучшие бойцы Имперской гвардии и агенты "Глаза Арктерии" отправятся для исполнения приговора. Я лично выступлю с обращением к народу. Все должны знать, что это безумие — личная инициатива генералов, а не воля Империи. Мы не воюем с гномами.
– Недостаточно, – спокойно произнесла Ариэль, поднимаясь.
Взоры всех присутствующих обратились к ней.
– Указ не остановит легионы, а обращение не вернёт доверие гномов. Сейчас слова бессильны, нужны действия. Более того, нам необходимо учитывать реакцию других королевств на происходящее. Они внимательно следят за каждым нашим шагом, и любое неверное решение может привести к непредсказуемым последствиям.
Она перевела взгляд на Императора.
– Я отправлюсь в Вестмар. Генерал Айронвейн, в отличие от Крагна, не фанатик. Он, прежде всего, солдат, верный присяге. Возможно, его ещё можно убедить сложить оружие и вернуться к переговорам, пока не пролилось слишком много крови. Кроме того, я уверена, что он осознаёт всю опасность демонической угрозы и не захочет ослаблять наши общие позиции перед лицом общего врага. Моя цель – убедить его в том, что действия Крагна лишь подрывают нашу обороноспособность и ставят под угрозу безопасность всего региона. Если мне удастся убедить Айронвейна, я предложу ему совместные операции против демонов, чтобы восстановить доверие и продемонстрировать нашу готовность к сотрудничеству. Помимо этого, необходимо срочно предпринять шаги для предотвращения эскалации конфликта на международной арене. Послы Арктерии будут направлены в Титанхольм, Лунгдейл, к северным оркским племенам и в Сиртрон. Мы должны продемонстрировать, что Империя стремится к миру и стабильности в регионе и что действия Крагна – это его личная инициатива, а не спланированная агрессия.
– Это самоубийство! – воскликнул лорд-казначей. – Айронвейн арестует вас на месте! В лучшем случае.
– Возможно, – согласилась Ариэль. – Но учтите, Айронвейн – не безумец. Ему прекрасно известно, что моя смерть или плен лишь разожгут пламя войны с новой силой. Он достаточно опытный военачальник, чтобы понимать: в данном случае дипломатия – более ценный ресурс, чем кровь. Кроме того, я намерена лично напомнить ему о давних обязательствах перед моей семьей. Если есть хотя бы один шанс предотвратить полномасштабную войну внутри империи, пока демоны рвут на части наши южные границы, я обязана им воспользоваться. После Вестмара я направлюсь в Валунгард, чтобы начать переговоры с Горным Королём.
В её голосе звучала такая непоколебимая уверенность, что возражений больше не последовало. Император Левин, ухватившись за эту отчаянную надежду, как утопающий за соломинку, кивнул.
– Ваша миссия одобрена, леди Ариэль, – Император кивнул, – и, боюсь, вам придется стать не только послом, но и живым напоминанием о том, что происходит, когда тьма проникает в наши ряды. – Он помрачнел, вспоминая события в Валунгарде. – У меня нет уверенности, что это был последний раз. Выяснилось ли что-нибудь о Дориане? Как такое вообще стало возможным?
Ариэль покачала головой.
– Пока ничего, Ваше Величество. Но я просила Грома Камнеруба провести собственное расследование.
Император нахмурился.
– Это займёт слишком много времени. Кто сейчас занимается этим инцидентом из представителей Арктерии?
Сиднир, до этого момента молча наблюдавший за происходящим, выступил вперёд.
– Мои люди работают над этим, Император. И я лично слежу за ходом расследования. Могу вас заверить, что мы не оставим без внимания ни одну деталь. К сожалению, у нас до сих пор нет полной картины произошедшего, но мы делаем всё возможное, чтобы установить истину.
Левин кивнул, но в его глазах читалось сомнение.
– Хорошо. Тем не менее, я выделю вам дополнительную охрану из моей личной гвардии, леди Ариэль. Учитывая последние события, это необходимая мера предосторожности. Но, боюсь, больше мы позволить себе не можем, чтобы не спровоцировать Айронвейна.
Император перевёл взгляд на Сиднира.
– Лорд Сиднир, немедленно приступайте к формированию отряда для ареста Крагна и Айронвейна. Включите в него лучших агентов «Глаза Арктерии» и самых преданных солдат Имперской гвардии. И помните, Сиднир, ваша главная задача – не допустить дальнейшего раскола Империи. Следите за каждым шагом мятежников, выявляйте их сообщников и пресекайте любые попытки поднять мятеж. Мне нужны гарантии, что порядок в Аркемонте и других крупных городах будет сохранён. Я даю вам карт-бланш на любые действия, необходимые для достижения этой цели.
Совет, начавшийся с бури негодования, завершился в тягостной тишине. Решения были приняты, приказы отданы. Но никто не испытывал облегчения. Все понимали, что это лишь начало. Начало раскола, который мог поглотить всю империю. Советники медленно расходились, оставляя за собой шлейф страха и неопределённости.
Тяжёлые дубовые двери Зала Совета закрылись с глухим, окончательным стуком, отсекая шум и суету коридоров. Внезапно наступившая тишина казалась оглушительной, густой, словно пыль веков, осевшая на гобеленах. Воздух всё ещё был наэлектризован отголосками гневных криков и поспешных шагов советников, оставивших после себя лишь пустоту и холодное предчувствие беды. Ариэль осталась стоять у массивного стола, её фигура, затянутая в тёмно-синее платье, казалась хрупкой, но несокрушимой, подобно стальной статуэтке посреди руин. Она не двинулась с места, пока последний звук не замер в дальнем конце зала.
– Безумие, – произнесла она в пустоту. Голос её был ровным, лишённым эмоций, но в этом спокойствии таилась ледяная ярость.
Сиднир Зеркальный, отошедший в тень у одной из колонн, плавно шагнул обратно на свет. Его лицо, как всегда, было непроницаемой маской. Он медленно провёл пальцем в перчатке по резной спинке кресла, оставленного лордом-казначеем.
– Безумие – это стихия, леди Ариэль. Оно непредсказуемо. А действия генерала Крагна точны, как удар молота по раскалённому металлу. Каждый его шаг за последние месяцы был выверен. Он не сошёл с ума. Он следует плану.
Верховный маг Эдвард Вейлан, до этого момента дремавший с открытыми глазами в своём кресле, издал тихий вздох. Он пошевелился, и его серая мантия зашуршала, словно сухие листья.
– План… – пробормотал он, глядя на игру света в кристаллах люстры. – У каждого камня, что катится с горы, есть свой путь. Но не всегда камень выбирает его сам. Иногда его подталкивают.
Ариэль перевела взгляд с одного на другого. Она доверяла этим двоим больше, чем всему Совету вместе взятому. Сиднир видел скрытые нити людских интриг, Вейлан – незримые потоки магии. Если их мнения сходились, значит, дело было куда серьёзнее, чем просто мятеж амбициозного генерала. Она сложила руки на столе, её пальцы были холодны как лёд.
– Вы хотите сказать, что им манипулируют? Крагн слишком горд, чтобы позволить кому-то дёргать себя за верёвочки. Он сам считает себя кукловодом.
– Самые умелые кукловоды всегда убеждают марионеток в их свободе, – тихо ответил Сиднир.
Он перестал рассматривать кресло и подошёл ближе, его голос понизился до едва слышного шёпота.
– Я знаю Крагна много лет, как и каждого члена Совета. И я отказываюсь верить, что он способен на подобное своеволие без постороннего влияния. Его прямолинейность всегда граничила с глупостью, но не с предательством. Кто-то подогревал его гнев, питал его подозрения к гномам и убеждал, что Совет слаб и погряз в коррупции. Кто-то говорил ему правду, смешанную с ложью. Это был самый опасный яд.
Сиднир сделал паузу, давая словам впитаться в гнетущую тишину зала. Он видел, как напряглась Ариэль, как её взгляд стал острее.
– Этот кто-то убедил его, что удар по гномам – это не предательство, а спасение империи. Что захват шахт – единственный способ обеспечить армию на юге. Он сыграл на патриотизме Крагна, на его презрении к дипломатии. Молот всегда видит решение в ударе. Ему лишь указали, куда бить.
И тут снова подал голос Вейлан. Он поднял свою морщинистую руку и указал на пустое место, где только что сидел император.
– И не только словами, – произнёс он. – Я чувствую это уже несколько недель. Слабый, едва уловимый след. Магия искажения. Она не подчиняет волю напрямую, нет. Она… шепчет. Усиливает тёмные стороны души: гордыню, гнев, подозрительность. Она заставляет человека принять самые губительные свои порывы за проявление силы и мудрости.
Ариэль почувствовала, как по спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с прохладой каменного зала. Одно дело – политические интриги, и совсем другое – тёмная магия, направленная на раскол империи изнутри.
– Кто способен на такое? – спросила она, хотя уже догадывалась, что ответ ей не понравится.
Сиднир и Вейлан обменялись быстрыми, едва заметными взглядами. Глава "Глаза Арктерии" вновь заговорил первым, его голос стал твёрд и резок, как сталь.
– У нас есть несколько подозреваемых. Но один из них выделяется. У него были и мотивы, и возможности. Идеальное прикрытие для тайных встреч и переговоров. И он достаточно умён, чтобы просчитать реакцию Крагна наперёд.
Ариэль ждала, затаив дыхание.
– Элиас, – произнёс Сиднир имя, и оно прозвучало в пустом зале как приговор.
– Ваш верный помощник, леди Ариэль. Его недавние дипломатические миссии в Лунглейд и частые поездки по трактам дают ему широкое поле для деятельности. Он амбициозен, умён и всегда скрыт в вашей тени.
Вейлан медленно кивнул, подтверждая слова шпиона.
– Магический след… он тоньше паутины, но ведёт в сторону восточного крыла дворца. Туда, где расположены покои дипломатического корпуса. И самого Элиаса.
Мир Ариэль на мгновение пошатнулся. Элиас. Человек, которому она доверяла вести деликатные переговоры. Мысль о его предательстве была абсурдной, чудовищной. Но она знала холодную логику Сиднира и доверяла чутью Вейлана. Если они оба указывали на него, значит, дыма без огня не было. Она вспомнила его горящие глаза, когда он спорил с ней о гномах, его убеждённость в том, что только сила может спасти Арктерию. Она списала это на юношеский максимализм. Как же она ошибалась.
– Поэтому я прошу вас, леди Ариэль, – продолжил Сиднир, его взгляд был прямым и пронзительным. – Будьте предельно осторожны в Вестмаре. Айронвейн может быть лишь пешкой. Настоящий игрок остался здесь, в Аркемонте. Не доверяйте никому. Особенно тем, кто будет предлагать свою помощь с самым искренним видом. Слова Элиаса могут быть опаснее клинка.
Ариэль медленно выпрямилась. Шок сменился холодной решимостью. Картина прояснилась, стала объёмной и куда более пугающей. Её миссия в Вестмар была не просто попыткой предотвратить гражданскую войну. Это был шаг на минное поле, расставленное коварным и невидимым врагом.
– Благодарю вас, – твёрдо сказала она. – Я поняла. Значит, я еду не просто в логово мятежников, а на шахматную доску, где фигуры уже расставлены. Моя задача – не дать им объявить шах и мат до того, как вы найдёте того, кто двигает их руки.
Она посмотрела на своих союзников. В их глазах она видела не страх, а такую же стальную решимость. Они были единственной надеждой империи, последним бастионом разума в надвигающемся хаосе.
– Я использую "Глаз Арктерии", чтобы найти доказательства. Мы перевернём каждый камень в окружении Элиаса, – пообещал Сиднир. – Мы найдём нити, ведущие к нему.
– А я прослежу за магическими потоками, – добавил Вейлан, поднимаясь с кресла. – Тьма всегда оставляет след. Я найду её источник.
– Хорошо, – заключила Ариэль. – А я выиграю вам время. Сколько смогу. Время – наш единственный союзник. И наш главный враг.
Они больше не сказали ни слова. Понимания в их взглядах было достаточно. Трое разошлись в разные стороны, покидая пустой Зал Совета. Каждый шёл на свою войну. Ариэль – на войну слов и воли, Сиднир – в лабиринты теней и лжи, а Вейлан – в мир незримых энергий и древних заклятий. Империя треснула, и они были единственными, кто ещё пытался удержать её от полного распада.
Длинный коридор, ведущий от Зала Совета, казался бесконечным туннелем, после принятых решений и пугающих новостей об Элиасе. Разоблачение Сиднира и Вейлана было не просто ударом – оно выбило почву из-под ног, превратив твёрдую землю политики в зыбучий песок предательства. Элиас. Её протеже, её тень, её самый способный ученик. Эта мысль обжигала холодом, куда более страшным, чем ярость Крагна.
Шаги гулким эхом отдавались в тишине.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила приближающиеся шаги. Лишь оклик заставил её остановиться и обернуться. К ней спешил Фарен, её секретарь, – человек преданный и исполнительный. Обычно его лицо выражало спокойствие и собранность, но сейчас на нём читалась заметная тревога. Ариэль заставила себя изобразить на лице невозмутимость, отточенную годами придворных интриг.
– Леди Ариэль! Подождите! – выдохнул он, поравнявшись с ней. – Я видел, как выходили советники. Их лица… будто они узрели призраков Войны Творцов.
– Почти так и есть, – ровным голосом ответила она, хотя сердце стучало, как боевой барабан. – Просто очередной сложный день в Совете. Ничего, с чем мы бы не справились.
Фарен нахмурился, его проницательный взгляд скользнул по её лицу. Он знал её слишком хорошо, чтобы поверить в это показное спокойствие. Он видел тонкую, едва заметную дрожь в её пальцах, сжатых в кулаки, и бледность, которую не мог скрыть даже тусклый свет.
– Вы говорите о спокойствии, миледи, но в ваших глазах буря, способная расколоть скалы, – тихо произнёс он. – Что решил Совет? Что с Крагном?
Ариэль на мгновение замолчала, решая, сколько можно доверить ему. Фарен был надёжен, как стены Аркемонта, но правда о предательстве Элиаса и магическом вмешательстве была слишком опасным знанием. Она выбрала ту часть правды, что уже гремела, как надвигающаяся гроза, сотрясая основы империи. Она тяжело вздохнула, позволяя маске дипломата на секунду треснуть.
– Совет пока ничего не решил, Фарен. Он в смятении, – призналась она. – Генерал Крагн отдал приказ о штурме Дюрнакара. Он захватил гномий форт и перебил гарнизон. Он начал войну, которую мы не можем себе позволить. Войну с нашими союзниками.
Лицо Фарена окаменело. Ужас и неверие смешались в его глазах. Не просто пограничный конфликт. Полномасштабная война внутри Тригарда.
– Во имя Творцов… он сошёл с ума, – прошептал капитан.
– Возможно, – уклончиво ответила Ариэль, мысленно добавляя "а возможно, ему помогли". – Но его безумие хорошо спланировано. И я не могу сидеть здесь и ждать, пока Совет утонет в спорах. Я немедленно отправляюсь в Вестмар.
– В Вестмар? К генералу Айронвейну? – в голосе Фарена прозвучал откровенный страх. – Миледи, это чистое безумие! Айронвейн – тень Крагна, его самый верный пёс! Он скорее бросит вас в темницу, чем станет слушать!
Фарен инстинктивно шагнул ближе. Его беспокойство было искренним, почти отцовским. Он видел в этой миссии лишь смертельную ловушку, билет в один конец.
– Позвольте мне поехать с вами. Я соберу отряд лучших гвардейцев, мы пробьёмся, если понадобится! Мы…
– Нет, Фарен, – мягко, но непреклонно прервала его Ариэль. Её голос обрёл стальные нотки. – Именно этого я и хочу избежать. Прибытие вооруженного отряда будет воспринято как акт агрессии. Это будут уже не переговоры, а прелюдия к осаде. А я еду туда не воевать.
– Но ваша безопасность… – с отчаянием проговорил он.
– Моя безопасность – это цена, которую я готова заплатить за шанс предотвратить гражданскую войну, – твёрдо сказала она. – Если моё появление спасёт хотя бы сотню жизней, которые будут потеряны в первый же день полномасштабных боёв, значит, риск оправдан. Я не хочу, чтобы на моих руках была кровь лишних жертв. Особенно тех, кто погибнет, защищая меня.
Ариэль знала, что её слова звучат высокопарно, но это была та самая истина, в которую она верила всем сердцем. Сила дипломата – не в мечах за спиной, а в силе слова и воли. Сейчас ей предстояло испытание, которое могло либо спасти империю, либо похоронить её вместе с Ариэль под обломками.
– Я знаю Айронвейна, – продолжила она, её голос стал тише, почти доверительным. – Я знала его ещё до того, как он стал "Стальным Кулаком" Крагна. Где-то под слоями этой брони и слепой преданности всё ещё есть офицер, который присягал на верность Арктерии и Императору, а не одному человеку. Я должна воззвать к остаткам его чести.
– Если они ещё остались, – мрачно пробормотал Фарен.
– Я должна попытаться, – отчеканила она. – Любой гонец будет казнён, любое письмо – сожжено. Только моё личное присутствие, мой статус члена Совета, может заставить его хотя бы выслушать. Время не ждёт. Каждый упущенный час – это ещё один шаг к пропасти. Крагн и Айронвейн укрепляют свои позиции, пока мы здесь говорим.
Фарен понимал её логику, но чутьё кричало об опасности. Он не мог смириться с мыслью, что отпускает её одну в волчье логово. Он сделал последнюю попытку, пытаясь заглянуть за стену её решимости.
– Хорошо. Я понимаю. Но… каков ваш план? Вы не можете просто явиться к воротам Вестмара и потребовать, чтобы вас впустили, – в его голосе звучала мольба о хоть какой-то определённости, о намёке на стратегию.
Ариэль позволила себе слабую, загадочную улыбку. Она не могла раскрыть ему все карты, не могла упомянуть ни о чём, что могло бы быть перехвачено или подслушано. Особенно сейчас, когда тень Элиаса, казалось, витала в каждом углу дворца.
– Дипломатия – это тоже поле боя, Фарен. И на нём, как и на любом другом, важна внезапность, – уклончиво ответила она. – Не беспокойтесь, я не собираюсь безрассудно бросаться на копья. У меня есть… определённые соображения, как попасть в город и добиться встречи. Большего я сказать не могу.
Её тон не оставлял пространства для дальнейших вопросов. Фарен тяжело вздохнул и отступил на шаг, склоняя голову в знак подчинения. Он был всего лишь помощник, и он подчинялся приказу, даже если этот приказ разрывал ему сердце.
– Мне нужно идти, – сказала Ариэль, её голос снова стал деловым и собранным. – Необходимо отдать последние распоряжения и подготовиться. Сборы не займут много времени.
– Берегите себя, леди Ариэль, – сдавленно произнёс он. – Империя не может позволить себе потерять вас.
На мгновение её взгляд потеплел, и она коснулась его плеча в знак благодарности.
– Она уже на грани того, чтобы потерять себя, Фарен. Я лишь пытаюсь удержать её на краю пропасти.
С этими словами она отвернулась и решительным, быстрым шагом направилась дальше по коридору, в сторону своих покоев. Цокот её каблуков по каменным плитам звучал чётко и неумолимо – как отсчёт времени, которого у них почти не осталось. Впереди её ждал кабинет, подготовка к самой опасной миссии в её жизни и, как она теперь знала, встреча с предателем, который улыбался ей в лицо, вонзая нож в спину всей Арктерии.
Дверь в кабинет поддалась с тихим, знакомым скрипом, который обычно приносил Ариэль чувство облегчения и уединения. Это было её святилище, крепость из пергамента и резного дерева, где карты миров были послушнее, чем люди, а чернила на бумаге – честнее, чем слова в Зале Совета. Она шагнула внутрь, ожидая встретить лишь тишину, но вместо этого её сердце пропустило удар, скованное внезапным ледяным обручем. У высокого стрельчатого окна, заложив руки за спину, стоял Элиас. Его силуэт вырисовывался на фоне отсветов солнца, заливавших Аркемонт. Он был частью этого пейзажа – и одновременно чужеродным, зловещим элементом в её личном пространстве.
Он обернулся, и на его лице промелькнула идеально выверенная улыбка – смесь уважения и теплоты. Ученик, встречающий своего наставника.
– Леди Ариэль, – произнёс он ровным, спокойным голосом. – Я надеялся застать вас. Простите, если вторгся без приглашения.
Слова Сиднира и Вейлана – "Крагном кто-то манипулирует", "Элиас" – пронеслись в её сознании огненным клеймом. Дыхание на миг перехватило. Она заставила себя сделать шаг вперёд, закрывая за собой дверь. Щелчок замка прозвучал оглушительно громко, отрезая её от остального мира, запирая наедине с человеком, который, возможно, уже выстроил план её устранения. Ариэль овладела собой, натянув на лицо маску вежливого интереса.
– Всё в порядке, Элиас. Я рада, что ты дождался, – её голос звучал на удивление ровно. – Значит, ты вернулся от эльфов. Каковы итоги?
Элиас подошёл к её столу, его движения были плавными и уверенными, как у придворного, давно привыкшего к этим стенам. Он не садился, сохраняя почтительную дистанцию. Он выглядел как само воплощение долга и преданности. Это было самое страшное.
– Увы, всё оказалось тщетно, миледи, – произнёс он с лёгкой грустью. – Я надеялся убедить эльфов, что перед лицом демонической угрозы мы должны действовать сообща. Подчёркивал, что стабильность в регионе – наша общая цель. Но Совет Древа непреклонен. Их беспокоит не только вырубка лесов, хоть я и предложил щедрую компенсацию. Главное – нестабильность в регионе. Они опасаются агрессии со стороны Арктерии, особенно после инцидента с гномами. Мои заверения, что мы не стремимся к войне, что действия генерала Крагна – это его личная инициатива, не возымели действия. Эльфы боятся вступать в союз с государством, которое считает себя вправе нападать на соседей.
Он говорил, а Ариэль смотрела на него, видя не просто своего помощника, а сложную шахматную фигуру, расставляемую чьей-то невидимой рукой. Или, что было ещё ужаснее, рукой самого игрока. Каждое его слово о "непреклонности" эльфов звучало как эхо её собственных убеждений, вывернутое наизнанку, превращённое в упрёк. Он описывал ситуацию так, словно дипломатия была бесполезна. Словно единственным языком, который понимают в этом мире, оставался язык стали. Язык Крагна.
Она молча слушала, обдумывая не его слова, а их подоплёку. Война с гномами на западе. Зашедшие в тупик переговоры с эльфами на востоке. Арктерия окажется в тисках, изолированная, ослабленная, вынужденная сражаться на два фронта. Идеальный сценарий для того, кто хочет разрушить Тригард изнутри. А кто, как не её лучший ученик, знающий все тонкости её стратегий, мог бы так искусно подвести к этому эльфов, спровоцировав их на упрямство?
– Их позиция была ожидаема, – холодно заметила Ариэль, обходя стол и садясь в своё кресло. Этот простой жест вернул ей частичку контроля. Теперь она сидела, а он стоял. – Лорд Эларион всегда ставил природу выше политики. Возможно, ты выбрал неверный тон, Элиас. С ними нужно говорить не языком выгоды, а языком общей угрозы.
Она смотрела ему прямо в глаза, ища хоть тень лжи, хоть малейший признак того, что он понимает истинный смысл её слов. Но его взгляд был чист и ясен.
– Я пытался, миледи. Уверяю вас. Но после недавних событий… – он сделал многозначительную паузу, – слухи о действиях генерала Крагна уже достигли их ушей. Эльфы считают, что мы становимся агрессорами. Они боятся, что сегодня мы рубим их лес, а завтра придём с мечами к их столице. Это сильно осложнило диалог.
Теперь всё встало на свои места. Он не просто докладывал. Он констатировал успех своего плана. Действия Крагна, о которых он якобы только что услышал, служили прекрасным оправданием его провала. Провала, который на самом деле был победой. Ариэль почувствовала, как по спине пробежал холодок. Он был ещё опаснее, чем она думала. Он плёл паутину, охватывающую весь континент.
Она решила прервать эту пытку. Продолжать этот фарс было невыносимо.
– Твой отчёт принят, Элиас. Оставь бумаги на столе, я изучу их позже, – она указала на стопку свитков, которые он держал в руках. Затем она поднялась, давая понять, что разговор окончен. – Мне нужно срочно уехать. Непредвиденные обстоятельства требуют моего немедленного вмешательства в Вестмаре.
На его лице отразилось безупречно сыгранное беспокойство.
– В Вестмар? Но это же… вотчина генерала Айронвейна. После новостей о Дюрнакаре это может быть опасно. Позвольте, я организую вам достойный эскорт.
Какая забота. Какое лицемерие.
– Благодарю, но в этом нет необходимости, – отрезала она, её голос стал жёстким, как закалённая сталь. – Я справлюсь сама. Ситуация слишком деликатная для бряцания оружием.
Она подошла к шкафу с картами, повернувшись к нему спиной, чтобы скрыть отвращение, которое, как ей казалось, должно было быть написано на её лице. Она чувствовала его взгляд на своей спине – изучающий, оценивающий. Он ждал. Ждал новых приказов, новых возможностей для предательства.
– Пока для тебя нет никаких поручений, – произнесла она, не оборачиваясь, перебирая свитки с картами Горного хребта Железной Длани. – Оставайся в столице. Будь на связи и жди моих указаний. Ничего не предпринимай без моего прямого приказа. Это ясно?
Последние слова прозвучали как приказ, не терпящий возражений. Она намеренно подчеркнула свою власть, свою роль в этой иерархии, которую он так старательно пытался подорвать.
– Как прикажете, леди Ариэль, – его голос был спокоен, но она уловила в нём едва заметную нотку… удовлетворения? Словно её отъезд был именно тем, чего он и добивался. Убрать главную фигуру с доски, чтобы спокойно передвигать пешки.
Ариэль медленно обернулась. Их взгляды встретились. На одно короткое, бесконечное мгновение ей показалось, что маска спала, и она увидела в глубине его глаз холодную, безжалостную пустоту. Но видение исчезло так же быстро, как и появилось, сменившись привычной почтительной преданностью.
– Можешь идти, – тихо сказала она.
Элиас склонил голову в изящном поклоне.
– Берегите себя, миледи. Империя нуждается в вас.
Едва за Элиасом закрылась дверь, Ариэль позволила себе на мгновение опереться о резную спинку кресла. Воздух в кабинете, прежде казавшийся ей спасительной гаванью, вдруг стал тяжёлым и спертым, пропитанным ядом лжи, который оставил после себя её лучший ученик. Слова Сиднира и Вейлана звучали в её голове набатом, подтверждая самые страшные опасения. Крагн был лишь молотом, грубой силой, обрушившейся на хрупкий мир Тригарда. Но за ним стояла рука, направлявшая удар, – хитрая, расчётливая и до ужаса знакомая. И эта рука принадлежала Элиасу.
Ариэль выпрямилась, её движения вновь обрели отточенную точность. Она подошла к столу, беглым, но цепким взглядом пробежалась по бумагам, оставленным Элиасом. Отчёт о провале переговоров с эльфами. Какая жестокая ирония. Он провалил их, чтобы преуспеть в куда более масштабной игре. Она сгребла свитки и, не читая, бросила их в ящик стола. Сейчас они были бесполезны.
Схватив лишь кожаную папку с самыми необходимыми документами и свой личный знак-печатку, она решительно шагнула к выходу. Коридор встретил её гулкими сумерками и преданным лицом Фарена, её верного помощника, который, казалось, всегда знал, где и когда он будет нужен.
– Миледи, – склонил он голову. Его лицо выражало тревогу. – Дилижанс готов. Лучшие скакуны, усиленная охрана. Они домчат вас до Вестмара с максимальной скоростью, на которую способны колеса.
Ариэль остановилась, положив руку ему на плечо. В его глазах она видела искреннюю заботу, и это простое человеческое участие было подобно глотку свежего воздуха после удушающей атмосферы её кабинета. Но его слова лишь подчеркнули всю серьёзность ситуации. Максимальная скорость дилижанса – это дни пути. Дни, которых у неё не было.
– Спасибо, Фарен. Но колёса нам не помогут, – её голос звучал ровно, но в нём слышалась сталь. – Время измеряется не днями, а ударами сердца. И сердце империи вот-вот остановится. Нам нужен другой путь.
– Другой путь? – непонимающе переспросил он. – Но какой? Телепорты в Вестмаре нестабильны после недавних магических возмущений, Верховный маг Вейлан лично запретил их использование.
Ариэль не ответила. Она лишь кивнула в сторону винтовой лестницы, ведущей на верхние ярусы дворца, к башням, пронзающим небо Аркемонта.
– Есть менее безопасные, но быстрые транспортные средства, Фарен.
Ариэль, не оглядываясь, начала своё восхождение. Каменные ступени уходили вверх, во мрак, и с каждым шагом она словно оставляла позади мир интриг и полуправды, поднимаясь туда, где решения принимаются быстро, а последствия наступают немедленно. Ветер, врывавшийся в узкие бойницы, становился всё сильнее, он трепал её волосы и плащ, наполняя лёгкие холодной ночной свежестью. Он пах свободой и опасностью.
Крыша дворца встретила её рёвом ветра и величественной панорамой ночного Аркемонта, раскинувшегося внизу, словно карта, усыпанная тысячами огней. Но её взгляд был прикован не к городу. На широкой каменной площадке, освещённой магическими светильниками, её уже ждали. Пять могучих грифонов, воплощение силы и ярости небес, нетерпеливо переступали с лапы на лапу. Их львиные тела покрывала густая шерсть, а орлиные головы с хищными клювами гордо взирали в темноту. Рядом с ними в безупречном строю застыли пятеро гвардейцев в начищенных до блеска стальных доспехах с гербом Империи. Их лица были скрыты забралами шлемов, но вся их выправка говорила о железной дисциплине.
Командир отряда, высокий воин с серебряными нашивками на плаще, шагнул вперёд и отсалютовал, приложив кулак к сердцу.
– Леди Ветерлис! – его голос прозвучал громко и чётко, перекрывая вой ветра. – Отряд "Небесный Страж" готов к выполнению вашего приказа. Грифоны отдохнувшие, маршрут до Вестмара проложен. Мы готовы выступить в любую секунду.
Ариэль кивнула, проходя мимо него к самому крупному грифону, чья белоснежная голова выделялась на фоне ночного неба. Зверь склонил голову, позволяя ей приблизиться, и в его огромном золотом глазу она увидела отражение своего решительного лица. Она не тратила время на лишние слова. Каждый здесь знал свою задачу.
– Седлать! – приказала она, и её голос обрёл ту властность, которой подчинялись генералы и послы.
Гвардейцы заняли свои места в сёдлах, специально разработанных для полётов на грифонах. Командир отряда приблизился к Ариэль, предлагая помощь. С грацией, отточенной годами, она приняла его руку и, несмотря на длинное тёмно-синее платье, ловко взобралась в высокое седло, предназначенное для двоих. Лёгкий ветерок игриво трепал подол её наряда, пока командир устраивался рядом, занимая своё место за Ариэль. Кожаная сбруя коснулась её пальцев, напоминая о предстоящей опасности, а под ладонью она чувствовала мощь и тепло живого существа, готового в любой момент взмыть в небеса по её команде. Ветер яростно трепал плащ за её спиной, превращая его в развевающееся знамя. Она бросила последний взгляд на раскинувшийся внизу Аркемонт, этот центр власти, который сейчас раздирали на части интриги и предательство.
Затем она посмотрела вперёд, на восток, туда, где за горизонтом лежали земли, охваченные пламенем новой войны.
– Взлетаем! – её команда прозвучала как удар хлыста.
Повинуясь приказу, грифоны одновременно оттолкнулись от каменных плит. Мощный взмах гигантских крыльев поднял в воздух вихрь пыли и мелких камней. На одно ужасное и восторженное мгновение земля ушла из-под ног, сменившись бездонной пустотой. А затем они устремились вверх, в чёрное бархатное небо. Аркемонт стремительно уменьшался внизу, превращаясь в россыпь далёких звёзд. Холодный воздух обжигал лицо, но Ариэль не замечала этого. Её разум был уже далеко, в Вестмаре. В её голове, словно на шахматной доске, выстраивались варианты, ходы и контрмеры. Она должна убедить Айронвейна, апеллируя к его долгу перед Империей, а не перед Крагном. Она предложит ему не капитуляцию, а альтернативу – совместный удар по демонам, чтобы спасти лицо армии и восстановить хрупкое доверие гномов. Это был отчаянный гамбит, но другого пути не оставалось. Она летела навстречу буре, полная ледяной решимости стать тем щитом, который убережёт этот мир от безумия.