Сегодня я поняла, что даже самая выдержанная натура имеет свои границы. То, что произошло вчера вечером, заставило меня пересмотреть всю философию семейных отношений. Никогда не думала, что буду стоять у порога собственного дома и просить человека его покинуть. Но некоторые люди способны довести до такого состояния, когда молчание становится предательством самой себя.
История началась несколько лет назад, когда мы с Андреем переехали в загородный дом. Это наследство от моей тетушки стало настоящим подарком судьбы — просторные комнаты, большой участок, тишина и покой вдали от городской суеты. Мы оба работаем удаленно: Андрей занимается веб-разработкой, а я создаю дизайн-проекты. Такой образ жизни дает нам свободу и возможность заниматься тем, что действительно приносит радость.
Я увлекаюсь разведением роз — у меня растут изумительные сорта: нежная «Селестина», яркая «Кармен», загадочная «Мистик Блю». Эти цветы превратили наш сад в настоящий рай. Но не все разделяют мое восхищение прекрасным.
— Красота красотой, а кушать что будете? — постоянно ворчит Елена Петровна, мать Андрея. — В мое время каждый клочок земли использовали с пользой. Картошка, помидоры, огурцы — вот что нужно!
— Мама, времена изменились, — терпеливо объясняет сын. — Лена художественная натура, она окружает нас красотой. Разве плохо жить среди цветов?
Свекровь недовольно машет рукой, показывая, что считает нас глупцами. Ее логика проста: если есть земля, надо выращивать еду. Эстетические потребности — это блажь.
Мои родители относятся к нашему укладу жизни гораздо спокойнее. Папа обожает нашу баню и беседку, откуда открывается вид на сосновый бор. А еще у него есть особая дружба с нашим британским котом Пончиком. Этот рыжий толстячок получил свое имя неспроста — он обожает вкусно покушать и сладко поспать.
Я стараюсь следить за питанием Пончика, покупаю специальный корм для кастрированных котов. Но отец тайком подкармливает его чем-то более аппетитным.
— В нашей деревне коты были настоящими охотниками, — рассказывает папа. — Молоко пили прямо из-под коровы, рыбу ловили сами. А твой Пончик на диете сидит!
— У кошек непереносимость лактозы, — мягко возражаю я. — Современные корма сбалансированы.
Но отец считает меня варваром и носит в карманах лакомства для кота. Пончик это прекрасно знает и преследует дедушку по всему дому.
Так ведут себя мои родители — не вмешиваются, не критикуют, признают наше право на собственный выбор. Да, они не всегда понимают нашу работу, но уважают ее.
Совсем другое дело — Елена Петровна. Она появляется у нас чаще, чем хотелось бы, и каждый визит превращается в ревизию. Первым делом она обходит розарий, словно ожидая увидеть вместо цветов овощные грядки. Затем направляется в дом, где ее встречает Пончик.
Кот почему-то обожает тереться о ноги свекрови, возможно, его привлекает запах ее лекарств или парфюма. Но взаимности нет.
— Брысь, противный! — шипит Елена Петровна. — Шерсти от тебя! И что это за уши поломанные?
— Мама, это особенность породы, — заступается Андрей. — Британские коты так выглядят.
— Британцы, шотландцы... — ворчит свекровь. — Все одинаково бесполезные. К ветеринару бы его, может, глухой совсем.
Пончик игнорирует ее недовольство и продолжает свои заигрывания, надеясь на угощение. Но от Елены Петровны ничего хорошего не дождешься.
После осмотра кота начинается инспекция наших рабочих мест. Свекровь бродит по комнатам, собирая крошки, обертки, пустые стаканы.
— Ужас какой! — бормочет она. — Без меня бы в грязи погрязли совсем. Разве так можно жить?
— Елена Петровна, это творческий беспорядок, — пытается шутить Андрей. — Потом каждый за собой уберет.
— Жена у тебя нерадивая, — не унимается свекровь. — Вместо этих компьютеров лучше бы пол помыла.
Представляете?! Она указывает мне, как вести себя в собственном доме!
— У Лены сейчас сложный проект, — защищает меня муж. — Сроки горят, нужно сосредоточиться.
— «Проекты» ваши... — морщится Елена Петровна. — Не работа это вовсе. Ленится ваша Лена, вот и все!
Мне становится любопытно, что она понимает под настоящей работой.
— А что такое работа в вашем понимании? — интересуюсь я. — Может быть, стройки великие возводить?
— При чем тут стройки? — возмущается свекровь. — Я всю жизнь в заводской столовой проработала, на раздаче. С утра до вечера на ногах!
— Замечательно! — хлопаю в ладоши. — То есть даже не поваром, а просто выдавали готовое? Своего рода менеджер по продажам супов и котлет?
— Не смейся надо мной! — сразу сдувается Елена Петровна. Она понимает, что особо хвастаться нечем.
— Что-то я есть хочу после наших разговоров, — меняет тему свекровь. — Давайте чай пить.
На кухне она удивляется отсутствию угощений. Мы, видите ли, должны были предвидеть ее визит и закупить сладости для дорогой гостьи.
В знак протеста Елена Петровна начинает критиковать кошачий корм:
— Какие-то шарики... Раньше коты все ели подряд, я сама им остатки из столовой носила.
Пончик, сидящий рядом, понимающе фыркает. Согласна с ним — перспектива питаться объедками не радует.
В итоге свекровь соглашается на бутерброды и, подкрепившись, отправляется домой. На этом очередная ревизия заканчивается.
Но однажды все пошло не по обычному сценарию. В среду Елена Петровна явилась мрачнее грозовой тучи — ее, оказывается, "обидели" в магазине.
— Представляете наглость! — с порога начала возмущаться она. — Купила продуктов почти на тысячу рублей, а за пакет требуют доплатить! Говорю — мне положена скидка, а они — не положена!
Мы молча выслушали историю о "несправедливости". Действительно, как можно требовать деньги за пакет? Почти такая же наглость, как брать плату за молоко или хлеб.
Затем последовал стандартный разнос нашего "бардака". Я молчала, готовясь к стирке, но объяснять не стала — еще до стиральной машины доберется.
В таких случаях Елену Петровну нужно покормить, и она успокаивается. У меня в холодильнике лежал кусочек пирога, которым я собиралась угостить свекровь.
Но ее внимание привлек вязаный зайчик, которого я делала для детского дома. Сдала очередной заказ, получила оплату — можно заняться любимым хобби.
Елена Петровна схватила игрушку и принялась брезгливо рассматривать:
— Что за безобразие... В магазине намного лучше делают.
— Знаете что? — с вызовом ответила я. — Дети от моих работ в восторге. И я скорее поверю им, чем пожилой женщине, которую распирает злость из-за законно оплаченного пакета.
— Как ты смеешь! — задохнулась от ярости Елена Петровна, сжимая игрушку.
Я попыталась забрать свое творение:
— Верните, пожалуйста, зайца. Он еще не закончен.
И тут произошло непоправимое. Свекровь дернула игрушку к себе, я потянула на себя — и ушко предательски оторвалось. В моих руках остался кусочек плюшевой материи, в руках Елены Петровны — изуродованная игрушка.
Чувство было такое, будто меня ударили по лицу! Для Андрея это тоже оказалось слишком.
— Мама, как тебе не стыдно! — возмутился он. — Лена столько времени вязала, а ты портишь ее работу!
— Да потому что у твоей жены не игрушки, а ерунда какая-то! — взвилась Елена Петровна. — Вместо домашних дел этой ерундой занимается!
— А кто вас просит на это смотреть? — ледяным тоном спросила я, хотя хотелось кричать. — Мне кажется, это вы пришли в гости, а ведете себя как хозяйка.
Свекровь не поняла намека:
— Что ты мне указываешь?! Кто ты такая?!
— Покиньте мой дом, — попросила я. — Мне надоели ваши скандалы.
— Ты не можешь меня выгнать. Я пришла к сыну, а ты тут лишняя — Заявила мне свекровь
Свое слово сказал "сын":
— Мама, действительно пора. Ты постоянно вносишь раздор в наш дом. Когда остынешь — добро пожаловать. А сейчас до свидания.
Свекровь, изрыгая угрозы, удалилась. Уже десять дней она не звонит и не приезжает. И знаете что? Нам с Андреем кажется, что жизнь стала светлее и спокойнее.
У нас есть надежда, что Елена Петровна сделает выводы. В конце концов, мы взрослые люди и имеем право на собственный образ жизни. А наш дом должен оставаться местом покоя, а не полем битвы.
Пончик, кажется, тоже скучает по своей "поклоннице" — все ждет у двери кого-то, кто будет его ругать за висячие ушки. Но мы с Андреем пока наслаждаемся тишиной и гармонией.