– Кем-кем она тебе приходится? – переспросила Даша на всякий случай.
– Троюродной сестрой, – терпеливо повторил Илья.
– И почему твоей троюродной сестре так уж необходимо месяц околачиваться у нас?
– Дашунь, я же сказал: она ребенка в больницу кладет, на операцию. Малой будет лечиться, деньги его отец, Катькин муж, пришлет, но жить-то Катьке где-то надо! Малому не три годика, и Катьку с ним никто не положит.
На самом деле Даша уже более-менее поняла, в чем проблема. Вроде как можно бы и помочь женщине, у которой ребенок болеет. Но почему Илья дал согласие на ее приезд, не спросив жену? Вообще-то квартира ее, Даши! Эта Катя даже не родная сестра Ильи, а, страшно сказать, троюродная. Он что, всех родственников до двенадцатого колена намерен сюда таскать?
Даше нравилось считать, что она сама накопила на жилье. Хотя это не было совсем уж верно. Конечно, кое-что она скопила, и не так и мало. Но до полной суммы ей бы еще лет двадцать копить. Недостающая часть была выручена за счет продажи наследства, старенькой, хоть и довольно просторной, квартиры бабушки.
Родители тогда ругались, говорили ей, что просто глупо менять немаленькую двухкомнатную сталинку, которую атомная бомба не возьмет, на картонную новостройку по цене графского особняка. Могла бы вместо этого ремонт сделать хороший, или разменять с доплатой бабушкину квартиру на похожую, но больше.
Но у Даши был другой подход. Не желала она тащить за собой балласт прошлого! Не желала жить так, как жила бабушка, по старой немецкой формуле, где только церковь партсобранием заменена была. Ей хотелось, чтобы в ее жилье были простор и воздух, современный комфорт и свет. У людей, с которыми ей приходилось и хотелось считаться, ценились условные разделения пространства, минималистичный интерьер и встроенная техника, а не толстые стены, чугунные ванны и газовые плиты с духовкой.
И она добилась своего. Ныне у нее тоже была двухкомнатная квартира, но новая, нормальная. И потому она с чистой совестью считала, что это ее квартира, и ничья больше. Ее заслуга.
Даша, строго говоря, была уже не Даша, а Дарья Витальевна, ей сравнялось тридцать три года. И два из них она была замужем за Ильей.
Когда они познакомились, ей показалось, что у Ильи есть только один недостаток: он был приезжий, не имеющий собственного жилья. Но работал много, имел перспективы и зарабатывал неплохо, не только на съем жилья хватало. Так что Даша сочла недостаток несущественным. В остальном же Илья был хорош – эрудирован, активен, с прекрасными манерами, и собой мужчина видный, спортивный, стройный.
Они сошлись, а потом и поженились. Жить, естественно, стали у Даши. И тут выяснилось, что у Ильи есть еще один недостаток, куда хуже первого: многочисленная родня.
Признаем честно: денег никто не требовал, пристроить племянничка или доченьку не просил. Но вот «остановиться на пару дней» – это было. Илья был родом из небольшого райцентра, а мало ли что уроженцам такого места в области может понадобиться! То в вуз приемная кампания, то к юристам нужно, а то вот ребенка в больницу кладут... Илья, как оказалось, и в съемном своем жилье раньше родню привечал, а теперь почему-то решил, что и у Даши можно.
Илья рассказывал о своей родне, хоть и не много. Много Даша не позволяла, не стесняясь доводить до сведения мужа, что ей эта тема неинтересна. Свадьбы у них не было, роспись просто, и с родней Ильи она в основном знакомилась-то как раз из-за систематических наездов «в гости».
Она сразу сказала мужу, что ее это не устраивает! Она не любит, когда в ее квартире слишком людно, ей нужна после работы тишина, нужен отдых. Когда работаешь в руководстве крупной гостиницы, за день так наобщаешься, что дома уже не тянет. А родня, раз ей так неймется, может в гостинице и остановиться. Хотя бы в той, где она работает, она с номером поможет.
Но Илья не желал этого понимать! Ему почему-то казалось, что отправить родню в гостиницу – верх неприличия. Словно на дворе стоял двадцатый век и развитой социализм!
Когда приехала свекровь (требовалось для чего-то какие-то документы получить в областном архиве), Даша смолчала. Все-таки мама. Они не слишком хорошо ладили, но Лидия Александровна объективно была женщина неконфликтная. И прожила недолго, чуть больше недели.
Потом появилась двоюродная сестра с сыном – привезла мальчика, поступившего в институт, в общежитие устраивать. Тут уж Даша сразу и четко сказала: не желаю. Но Илья не послушал. Выгонять родственников, уже вселившихся в квартиру, Даша все же не стала. Да и околачивались они у нее всего три дня.
Потом еще пара подобных случаев было – и как об стену горох. А тут вот еще троюродная сестра, понимаете ли. Причем на месяц.
***
– Я сказала: нет! – твердо, без истерики, заявила Даша супругу. Илья удивленно поднял брови:
– Как нет? Я уже сказал Кате, что она может приехать. Болезнь ребенка, это не шутки!
– Не шутки. Но и не причина торчать месяц в моей квартире. Если хочешь, можем ей помочь подыскать комнату на съем недорого.
– Ты полагаешь, что в семье с больным ребенком есть лишние деньги, на съем тратиться?
– Я полагаю, что это не мои проблемы. Зато моя квартира, где я хочу жить по своим правилам!
– Даш, это моя родственница! И мы с нею всегда отлично ладили!
– Замечательно! Но мне она никто, и я ее даже не видела никогда!
– Если бы ты проявляла интерес к моей семье, ты бы уже была с нею знакома!
– Я не проявляю интерес, потому что у меня его нет, интереса этого! Я прекрасно обхожусь без троюродных сестер и двоюродных дядюшек! И я повторяю: никакая Катя не будет тут месяц торчать! Ни при каких обстоятельствах!
Похоже, Илья не поверил. Или надеялся ее переупрямить. Две недели, отделявшие их от предполагаемого приезда троюродной сестры, прошли в состоянии противостояния. Илья делал недовольный вид, с Дашей общался односложными словами и жестами, но зато подолгу разговаривал по телефону с многочисленной родней, включая и троюродную сестру. И, судя по тону разговора, все представлялось так, словно эта самая сестра имеет полное право на место в Дашиной квартире, и ее приезд – дело решенное.
Даша же никак не реагировала на демарши мужа и пальцем не пошевелила ради подготовки к приему его сестрицы. Она сказала «нет», и намерена отстоять свое личное пространство!
День «Х» был воскресеньем. Якобы сестре сказали привезти своего малого именно в выходной, чтобы его в больнице оформили, а с понедельника начали все положенные обследования и процедуры. Возможно, так оно и было, ибо звонок в дверь раздался уже после обеда.
Даша с места не сдвинулась. Илья, явно напряженный и почти напуганный, кинулся открывать. В прихожей зазвучал немного сипловатый женский голос, всегда ассоциировавшийся у Даши с заядлыми курильщиками. Только этого не хватало!
Она вышла все же в прихожую. Куревом там не пахло, надо признать. Очевидно, неприятный тембр голоса все же чем-то другим объясняется. Но в остальном троюродная сестра Катька представляла собой именно тот типаж, какой Даша терпеть не могла.
Она вряд ли была сильно старше Ильи, разве что на пару лет. Ну, пусть ей тридцать пять. Но в этом возрасте сестра Катька была уже тяжелой, полной тетенькой, одетой во что-то невнятное. Кофточка какая-то в цветочках, юбка-карандаш. Стрижка давно не обновлялась. Но самое страшное – сумка. Это было клетчатое страшилище, из тех, с какими в 90-е «челноки» ездили!
– Здравствуй, Илюшка! Уж извини за беспокойство, но кроме тебя и надеяться не на кого! Вы Даша, правильно? Здравствуйте! Вы из-за меня особо не напрягайтесь, где положите, там и хорошо. Живите, как вам с Илюшей привычно.
Даша перевела дух. Она не любила бесцеремонных скандалисток, очень не любила! И становиться таковой не хотела. Но вмешательство в свою жизнь не любила еще больше.
– Мне, Екатерина, привычно жить без гостей, особенно тех, кто намерен проторчать у меня месяц. Сожалею, что Илья ввел вас в заблуждение, но это исключительно его вина. Я не даю вам разрешения жить в моей квартире. А квартира моя и только моя.
– То есть как? – довольно глупо спросила сестра Катька.
– Да так. Мною лично до брака куплена. У Ильи жилья нет. А я не люблю гостей. И мне хотелось бы в собственном доме жить так, как нравится мне.
Екатерина вопросительно и одновременно беспомощно посмотрела на троюродного братца. Илья повернулся к Даше:
– Ты понимаешь, что сейчас наносишь мне жестокое оскорбление?
– А ты понимаешь, что нанес мне уже несколько оскорблений? Приглашая сюда свою родню, которая мне никто?
– Подожди, как тебе может быть «никем» родня твоего мужа? Или муж для тебя тоже чужой человек? И единоличное право на квартиру однозначно важнее его мнения?
– Не приписывай мне того, чего я не говорила! Но я выходила замуж, чтобы иметь мужа, а не толпу его провинциальных родственников. И да, мне важно мое право распоряжаться в собственной квартире так, как считаю нужным именно я!
Илья постоял немного молча. Потом обернулся к сестре:
– Кать, на улице тепло, посиди немного во дворе на лавочке! Помочь тебе сумку отнести? Нет? Хорошо. В общем, подожди чуть-чуть. Сейчас я тут разберусь. И вместе поедем устраиваться.
Он сам собрал свои вещи. Не все, только самое необходимое и какие-то сувенирчики и подарки, присылаемые его родней. Хорошие вещи, купленные для него Дашей, остались в шкафах.
Когда за ним закрылась дверь, Даша посмотрела на его комплект ключей на тумбочке в прихожей, и неожиданно почувствовала себя свободной. Никаких провинциальных родственников! И никаких ночных звонков из больницы, где Илья Анатольевич в свои тридцать четыре почему-то был незаменим. А вообще-то ничего странного, ну кто из хороших специалистов согласится пахать в государственной больнице в полторы смены вместо того, чтобы в частную клинику устроиться? Вот и пользуют на все корки того, кого все же удалось заполучить.
Развод прошел легче легкого, по взаимному согласию, в ЗАГСе.
***
– Дарья? – по голосу было слышно, что она – последний человек, чей голос бывший муж ожидал услышать в своей телефонной трубке. Ничего странного, они уже восемь лет были в разводе.
– Да, я. Как ты живешь, Илья? Я слышала, диссертацию умудрился защитить, и женат к тому же?
– И дети уже есть, и жилье, и вообще все, что человеку вроде как иметь полагается. Спасибо. А ты что?
– Тоже все хорошо. Я ныне всем нашим комплексом управляю. Но я звоню не для того, чтобы похвастаться, а по делу.
– По какому же? – голос в телефоне стал настороженным.
– Понимаешь, моя мама уже некоторое время на желудок жалуется. Диагноз поставили – язва. И говорят, оперировать надо. Но она боится, вроде бы как смертность высокая после таких операций. И я хотела спросить: не мог бы ты организовать по-быстрому хорошее обследование и операцию, если таки без нее никак? С деньгами проблем нет, но вот время и уверенность в качестве работы, так сказать...
В телефоне некоторое время стояла тишина. А потом прозвучал краткий холодный ответ:
– Нет.
– Как нет? – опешила Дарья. – Здоровье и даже жизнь моей мамы под угрозой! Я же не бесплатно тебя работать прошу, и не подвиги какие-то неслыханные совершать. За все будет заплачено честно.
– А мне не нужны твои деньги. Я просто не хочу напрягаться и становиться должником у коллег. Уж извини. Я и так слишком много работаю, на семью времени мало.
Дарья с телефоном в руке оперлась спиной о стену, словно ответ бывшего мужа сделал вдруг ее ноги ватными.
– Илья, это моя мама! Ну неужели моя просьба займет у тебя так много времени и сил?
– Ты верно говоришь, это твоя мама. А для меня это чужая женщина. Даже тещей мне ныне другая приходится. И я не понимаю, почему я должен тратить свое время и силы, жертвовать своим удобством и интересами своей семьи ради нее.
Дарья задохнулась:
– Но она же больна!
– Так я разве лечить ее отказываюсь? Пусть берет направление в нашу больницу, договаривайтесь о времени госпитализации, у нас тут, знаешь ли, очередь. Проведем обследование, а то и операцию. Назначат на нее меня – в лучшем виде сделаю, и поверь, риск будет совсем невелик. Ну а не назначат – у нас и другие хорошие хирурги есть. И в других больницах они имеются. Пациентов у нас у всех много, даже слишком. Почему я должен давать твоей маме какие-то преференции?
– Потому что это моя мама!
– А для меня это пациентка, каких сотни. Не вижу причин из-за этой нервничать больше, чем из-за других. Я, знаешь ли, люблю, чтобы в моей работе все шло по раз и навсегда установленным, понятным и приятным мне правилам. И не вижу причин отступать от этой привычки из-за женщины, которая мне никто. А теперь извини, тут ко мне пришли. Племянник троюродный, Катькин сын. Совсем здоровый парень уже, поступать в этом году в медицинский собирается!
Связь прервалась, а Дарья осталась стоять, опираясь о стену. Катькин сын. Ишь ты! Тот самый, наверное. Выздоровел, выходит, и мамочка его без ее квартиры обошлась. А вот с ее мамой теперь что будет? Пока добьешься чего по официальным каналам, сто лет пройдет. Неудобно Илье, понимаешь ли, лишний раз пальцем пошевелить неохота. Равнодушные какие-то люди ныне пошли, себялюбивые. Наплевать им на окружающих. Только о своем комфорте и заботятся...
Автор: Мария Гончарова