— Документы на дом уже переоформлены на моё имя, так что собирайте вещи и освобождайте комнату к воскресенью! — спокойно произнесла свекровь, размешивая сахар в чае, словно говорила о погоде.
Марина застыла с тарелкой в руках посреди кухни. Восемь лет они с Павлом прожили в этом доме, восемь лет ухаживали за его больным отцом, а теперь через месяц после похорон свекровь Галина Петровна преподносит такой сюрприз.
— Простите, что? — Марина медленно поставила тарелку на стол. — Какие документы? О чём вы говорите?
Галина Петровна достала из сумочки папку и положила на стол.
— Вот, можете ознакомиться. Нотариально заверено две недели назад. Виктор Иванович, царство ему небесное, ещё год назад всё на меня переписал. Так что технически этот дом теперь только мой.
Марина взяла документы дрожащими руками. Действительно, все бумаги были оформлены правильно. Подпись свёкра, печати, даты... Но как? Год назад Виктор Иванович уже плохо соображал из-за болезни.
— Где Павел? — Марина подняла глаза на свекровь. — Он знает об этом?
— Конечно знает, — Галина Петровна отпила чай. — Мы вчера всё обсудили. Он согласен, что вам пора искать собственное жильё. В конце концов, вы уже взрослые люди, пора жить отдельно от родителей.
В этот момент входная дверь хлопнула, и на кухню вошёл Павел. Марина посмотрела на мужа, ища поддержки в его глазах, но он отвёл взгляд.
— Паш, это правда? — она показала ему документы. — Ты знал?
Павел молча кивнул, избегая её взгляда.
— И ты согласен, что нам нужно съехать?
— Мам права, — тихо сказал он, всё ещё не глядя на жену. — Нам давно пора жить отдельно.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Восемь лет! Восемь лет она вставала к свёкру по ночам, меняла ему постельное бельё, готовила диетическую еду, возила по врачам. А Галина Петровна появлялась раз в месяц на пару часов, сетуя на занятость.
— Паша, мы же вложили все наши сбережения в ремонт этого дома! — Марина пыталась достучаться до мужа. — Помнишь? Новая крыша, окна, полы во всём доме! Это же наши деньги!
— Это был подарок родителям, — вмешалась Галина Петровна. — Никто вас не заставлял делать ремонт.
— Подарок? — Марина повернулась к свекрови. — Мы делали ремонт, потому что собирались здесь жить! Потому что Виктор Иванович обещал, что дом будет наш!
— Обещания, к сожалению, юридической силы не имеют, — Галина Петровна пожала плечами. — У меня есть все документы. А у вас что есть? Только слова.
Марина посмотрела на Павла, всё ещё надеясь на его поддержку.
— Скажи ей! Скажи, что это несправедливо!
— Мам, может, дадите нам хотя бы пару месяцев? — неуверенно произнёс Павел. — Чтобы найти квартиру, накопить на первый взнос...
— Месяц, — отрезала Галина Петровна. — И это только потому, что ты мой сын. Другим бы я и недели не дала.
Марина почувствовала, как внутри всё закипает от гнева. Эта женщина, которая ни разу не помыла за свёкром судно, ни разу не просидела с ним ночь, теперь выгоняет их из дома, который они фактически восстановили из руин.
— Знаете что, Галина Петровна, — Марина выпрямилась. — Я найду все чеки на ремонт. Все документы. И мы посмотрим, что скажет суд.
Свекровь рассмеялась.
— Суд? Милочка, вы что, собираетесь судиться с родной матерью вашего мужа? Паша, ты слышишь, что говорит твоя жена?
Павел неловко переминался с ноги на ногу.
— Марин, не надо никаких судов. Это моя мама.
— А я твоя жена! — воскликнула Марина. — Или это ничего не значит?
— Вот именно что жена, а не дочь, — вставила Галина Петровна. — Жёны приходят и уходят, а мать у человека одна.
Марина смотрела на мужа, ожидая, что он возразит, защитит их семью. Но Павел молчал, опустив голову.
— Я пойду прогуляюсь, — наконец сказал он. — Вы тут сами разберитесь.
И вышел, оставив Марину один на один со свекровью.
— Вот видите, — Галина Петровна победно улыбнулась. — Мой сын всегда будет на моей стороне. Так что советую вам смириться и начать искать жильё.
Марина молча вышла из кухни и поднялась в их с Павлом спальню. Села на кровать и достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала номер подруги Лены — той самой, что работала в юридической консультации.
— Лен, мне нужна твоя помощь, — сказала она, услышав голос подруги. — Срочно. Это касается недвижимости и мошенничества.
Через час Марина сидела в офисе Лены, раскладывая на столе документы — все чеки за ремонт, которые она бережно хранила, договор о найме, который они заключали пять лет назад, когда официально въехали в дом.
— Так, — Лена внимательно изучала бумаги. — Значит, свёкор год назад переписал дом на вашу свекровь?
— Да, но год назад у него уже была деменция! — Марина показала медицинские справки. — Вот, смотри, диагноз поставлен два года назад. Как человек с таким диагнозом мог принимать юридические решения?
Лена нахмурилась.
— Это действительно странно. А нотариус не потребовал справку о дееспособности?
— Не знаю, — Марина пожала плечами. — Я только сегодня узнала об этих документах.
— Хорошо, давай копаться дальше, — Лена открыла ноутбук. — Кто был нотариусом?
Марина посмотрела на документы.
— Белова Ирина Сергеевна.
Лена что-то быстро набирала на клавиатуре.
— Интересно... Очень интересно. Белова Ирина Сергеевна — это девичья фамилия. А по мужу она... Климова. Климова Ирина Сергеевна. Знакомая фамилия?
Марина задумалась.
— Климова... Постой, это же фамилия подруги Галины Петровны! Они вместе в санаторий ездили!
— Вот оно что, — Лена откинулась на спинку кресла. — Похоже, твоя свекровь провернула аферу с помощью подруги-нотариуса. Документы оформлены на человека с деменцией, без проверки его дееспособности. Это уголовное дело.
— Уголовное? — Марина широко открыла глаза.
— Конечно. Мошенничество в особо крупном размере. Дом стоит несколько миллионов. Твоей свекрови и её подруге может грозить реальный срок.
Марина задумалась. Одно дело — вернуть справедливость, другое — посадить мать своего мужа.
— А есть другие варианты?
— Можно попробовать договориться, — Лена пожала плечами. — Пригрозить уголовным делом и потребовать компенсацию. Или признание ваших прав на часть дома. Но для начала нужно собрать все доказательства.
Следующие три дня Марина провела в поисках доказательств. Она нашла выписки из истории болезни Виктора Ивановича, показания соседей, которые подтверждали, что он последний год не выходил из дома и плохо узнавал даже родных. А главное — она нашла видеозапись с камеры наблюдения у нотариальной конторы, где было видно, как Галина Петровна привозит свёкра на инвалидной коляске.
Вечером четвёртого дня Марина разложила все документы на кухонном столе. Павел сидел напротив, изучая бумаги. Его лицо становилось всё бледнее с каждой прочитанной страницей.
— Это правда? — он поднял глаза на жену. — Мама действительно это сделала?
— Посмотри на даты, — Марина показала на документы. — Твой отец в это время уже не мог сам есть ложкой. Как он мог подписывать документы о передаче дома?
Павел закрыл лицо руками.
— Я не могу поверить. Мама... Как она могла?
— Она могла, потому что думала только о себе, — жёстко сказала Марина. — Как всегда. Помнишь, когда твой отец заболел, кто за ним ухаживал? Я. А где была твоя мама? На курортах, в санаториях, у подруг.
— Но это же мой отец... — Павел выглядел потерянным. — Она не имела права...
— Но она это сделала, — Марина села рядом с мужем. — И теперь вопрос — что мы будем делать? Молча съедем, как она хочет? Или будем бороться за свои права?
Павел долго молчал, потом медленно произнёс:
— Она моя мать. Я не могу подать на неё в суд.
— А выгнать жену и детей на улицу можешь? — Марина встала. — У нас двое детей, Паша! Где мы будем жить? На какие деньги снимать квартиру, если все наши сбережения ушли на ремонт этого дома?
— Я поговорю с ней, — Павел тоже встал. — Попрошу дать нам больше времени.
— Времени? — Марина покачала головой. — Нам не время нужно, а справедливость. Этот дом должен принадлежать нам. Мы его восстановили, мы в нём живём, мы ухаживали за твоим отцом.
— Что ты предлагаешь?
Марина достала телефон и показала мужу номер.
— Это следователь по экономическим преступлениям. Лена дала контакт. Одного моего заявления достаточно, чтобы начать проверку. И тогда твоей маме придётся объяснять, как больной деменцией человек подписывал документы.
Павел побледнел.
— Ты не сделаешь этого.
— Сделаю, — твёрдо сказала Марина. — Если ты не поговоришь с матерью и не убедишь её отказаться от своих планов. У тебя два дня.
На следующее утро Павел поехал к матери. Галина Петровна жила в просторной квартире в центре города — той самой, которую им с покойным мужем удалось купить, продав дачу и машину.
— Мам, нам нужно поговорить, — Павел сел напротив матери в гостиной.
— Если ты пришёл просить за свою жену, то зря тратишь время, — Галина Петровна даже не подняла глаз от журнала, который листала.
— Мам, Марина нашла доказательства, что папа был недееспособен, когда подписывал документы.
Галина Петровна наконец подняла глаза на сына.
— И что? Документы оформлены законно. У меня есть все печати и подписи.
— У неё есть медицинские справки, показания свидетелей, даже видеозапись, — Павел наклонился вперёд. — Мам, она может подать заявление в полицию. Это уголовное дело.
— Не посмеет, — фыркнула Галина Петровна. — Я же мать её мужа. Она не станет сажать родственницу.
— Станет, — Павел покачал головой. — Вы же её выгоняете с детьми на улицу. Чего вы ждёте?
Галина Петровна отложила журнал и внимательно посмотрела на сына.
— Неужели ты позволишь своей жене подать в суд на родную мать?
— А вы позволяете себе выгнать родных внуков из дома, — парировал Павел. — Мам, почему вы это делаете? Вам же не нужен этот дом. У вас есть эта квартира.
— Мне нужны деньги, — неожиданно призналась Галина Петровна. — Я хочу продать дом и уехать жить к морю. Устала я от этого города, от воспоминаний. Хочу начать новую жизнь.
— Но это же наш дом! — воскликнул Павел. — Мы в него столько вложили!
— Это был дом твоего отца, — поправила его мать. — А теперь он мой. И я вправе распоряжаться им как хочу.
— Даже если это означает оставить ваших внуков без крыши над головой?
— Не преувеличивай, — Галина Петровна махнула рукой. — Найдёте квартиру, снимете. Все так живут.
Павел встал.
— Знаете, мам, я всю жизнь был на вашей стороне. Всегда защищал вас перед Мариной, даже когда вы были неправы. Но сейчас... Сейчас я вижу, что она была права. Вы думаете только о себе.
— Как ты смеешь так говорить с матерью! — возмутилась Галина Петровна.
— Я говорю правду, — Павел направился к двери. — У вас есть выбор, мам. Либо вы отказываетесь от своих планов и признаёте наше право на дом, либо Марина идёт в полицию. И тогда вы можете потерять не только дом, но и свободу.
— Это шантаж! — крикнула Галина Петровна ему вслед.
— Нет, — Павел обернулся. — Это справедливость.
Вернувшись домой, Павел застал Марину с детьми в гостиной. Она читала им сказку, и в этот момент он особенно остро почувствовал, что может потерять всё это — свою семью, свой дом, свою жизнь.
— Как всё прошло? — спросила Марина, когда дети убежали играть.
— Плохо, — Павел сел рядом с ней. — Она хочет продать дом и уехать к морю.
— Что? — Марина не поверила своим ушам. — Она хочет продать дом, где мы живём, чтобы уехать к морю?
— Именно так, — Павел взял жену за руку. — Марин, прости меня. Я был слепым. Всегда становился на сторону матери, не видел, как она манипулирует мной.
— Главное, что ты это понял сейчас, — Марина сжала его руку в ответ. — Что будем делать?
— Бороться, — твёрдо сказал Павел. — Если мать не одумается, подавай заявление. Я тебя поддержу.
На следующее утро Галина Петровна появилась у них в доме рано утром. Выглядела она встревоженной.
— Мне звонила Ирина, — сказала она с порога. — Сказала, что к ней приходили из полиции, спрашивали про документы на дом.
— Это было предупреждение, — спокойно ответила Марина. — Следующим шагом будет официальное заявление.
Галина Петровна прошла в гостиную и села в кресло.
— Вы же не станете сажать старую женщину?
— А вы не постеснялись выгнать на улицу семью с детьми, — ответила Марина. — Галина Петровна, давайте говорить откровенно. Вы провернули аферу, воспользовавшись болезнью мужа. Это подсудное дело. Но мы готовы не доводить до суда, если вы откажетесь от прав на дом.
— Это вымогательство! — воскликнула свекровь.
— Нет, это предложение мирного решения, — вмешался Павел. — Мам, подумайте. Вам правда нужны эти проблемы? Суды, следствие, возможно, даже арест? И всё ради чего?
Галина Петровна молчала, глядя в пол. Наконец она подняла глаза.
— А если я соглашусь отказаться от дома, вы не будете подавать заявление?
— Не будем, — подтвердила Марина. — При условии, что всё будет оформлено законно. Дом перейдёт в нашу собственность.
— Но это же мой дом! — в последний раз попыталась воззвать к совести свекровь.
— Нет, — твёрдо сказал Павел. — Это дом отца. А он хотел, чтобы мы в нём жили. Вы это прекрасно знаете.
Галина Петровна встала.
— Хорошо. Я подумаю.
Через три дня она прислала сообщение, что готова отказаться от прав на дом. Процедура переоформления заняла месяц. Всё это время Галина Петровна не появлялась у них и не звонила.
Когда все документы были подписаны и дом официально перешёл в собственность Павла и Марины, Павел попытался позвонить матери, но она не отвечала.
— Она обиделась, — сказал он Марине.
— Она пыталась нас обмануть и выгнать на улицу, — напомнила жена. — Кто на кого должен обижаться?
Павел кивнул.
— Ты права. Просто... Она же моя мать.
— Я понимаю, — Марина обняла мужа. — Может, со временем она поймёт, что была неправа. А пока... Пока мы будем жить своей жизнью. В своём доме. Который мы честно заслужили.
Прошёл год. Галина Петровна так и не появлялась. Иногда Павел звонил ей, но разговоры были короткими и холодными. Она так и не простила им «предательство», как она это называла.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Галина Петровна — постаревшая, осунувшаяся.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Марина и Павел переглянулись.
— Конечно, мам, — Павел отступил в сторону.
Галина Петровна прошла в гостиную, села в своё любимое кресло.
— Я приехала извиниться, — сказала она, глядя на сложенные на коленях руки. — Я была неправа. Думала только о себе, о своих желаниях. Не думала о вас, о внуках.
Марина и Павел молчали, не зная, что сказать.
— Я прожила этот год одна, — продолжала Галина Петровна. — И поняла, что деньги и дом — это не главное. Главное — семья. А я чуть не потеряла её из-за своей жадности и эгоизма.
— Мам... — начал Павел, но она подняла руку, останавливая его.
— Дай мне договорить. Я знаю, что вы можете меня не простить. Я заслужила. Но я хочу, чтобы вы знали — я осознала свою ошибку. И если вы позволите, я хотела бы... хотела бы иногда видеть внуков. И вас.
Марина посмотрела на мужа, потом на свекровь.
— Галина Петровна, мы не держим на вас зла. Что было, то прошло. Если вы действительно осознали свою ошибку, мы готовы начать сначала.
— Но с условиями, — добавил Павел. — Никаких манипуляций, никакой лжи. Только честные отношения.
Галина Петровна кивнула, и по её щеке покатилась слеза.
— Спасибо. Я... я постараюсь всё исправить. Стать лучше. Стать настоящей бабушкой для детей, настоящей матерью для тебя, Паша, и... и настоящей свекровью для тебя, Марина.
В этот момент в комнату вбежали дети.
— Бабушка! — радостно закричал младший. — Ты приехала!
Галина Петровна обняла внуков, и Марина увидела в её глазах искреннее раскаяние и любовь. Возможно, эта история научила их всех важному уроку — семья строится не на документах и праве собственности, а на взаимном уважении, честности и любви. И иногда, чтобы это понять, нужно пройти через испытания.
Марина взяла Павла за руку. Они выстояли, защитили свою семью, свой дом. И теперь, возможно, их семья станет даже крепче. Потому что они научились бороться друг за друга, а не друг против друга.