Настя любила тишину по вечерам. И теперь, домашний уют был её заслугой. Её детство прошло в коммуналке, где соседка Марьяна стучала в стену, если Настя включала радио громче, чем ей хотелось, а кастрюли вечно путались на общей плите. Там Настя научилась ценить закрытую дверь и порядок вещей на полке. Теперь, в своей квартире, она наконец могла вздохнуть свободно. Мужа Диму (они были женаты год) она тоже быстро приучила к своему порядку.
И тут — звонок в дверь.
На пороге стояла Яна — сестра Дмитрия. С чемоданами в руках, с рюкзаком за спиной и улыбкой, которая скорее заявляла о намерениях, чем просила разрешения.
— Ну привет, дорогие! — её голос был бодрым, почти праздничным. — Вот я и приехала. Поживу у вас немного. Ну, пару месяцев, не больше.
Слово «поживу» прозвучало особенно выразительно. Настя заметила тяжёлые чемоданы — два, нет, три, и поняла: речь идёт не про "чуть-чуть".
Она медленно повернула голову к мужу. Дмитрий стоял рядом и смотрел куда-то мимо.
— Дима? — её голос дрогнул.
— Ну… Яна же. Она сказала, что у неё трудности. Я подумал… ну, ты не будешь против, — он понизил голос и улыбнулся виновато, словно надеялся, что мягкость интонации сгладит ситуацию.
Настя почувствовала, как внутри у неё поднимается волна раздражения.
— Ты подумал? А предупредить? Или я должна угадывать твои решения по выражению лица?!
Яна между тем уже переступила порог и начала располагаться. Она сбросила кроссовки прямо посреди прихожей, толкнула чемодан ногой в сторону комнаты и сказала с лёгкостью:
— Ой, Настюш, ну не кипятись! Мы же родственники. Своих же не бросают.
С тех пор квартира будто перестала принадлежать только ей. Утром Яна вставала в шесть и кипятила чайник, громко разговаривая с подругой по телефону: "Да-да, я у брата живу, ничего, места хватает!" В ванной задерживалась на сорок минут, оставляя за собой мокрые полотенца и баночки.
А ещё — шкаф. Настя заметила, как в её секции появилась чужая футболка, потом джинсы. "Пусть пока повисит, у меня чемодан переполнен", — объяснила Яна. Через неделю Настя не могла закрыть дверцу: чужих вещей стало больше, чем её собственных.
Настя пыталась разговаривать с Дмитрием.
— Ты понимаешь, что я прихожу домой и не могу расслабиться? У меня чувство, что меня вытеснили.
— Ну подожди чуть-чуть, — отвечал он устало. — У неё ведь трудности. Мы же должны помочь.
— А мне кто поможет? Я тоже человек, Дима! Я тоже имею право на свой дом!
— Она же моя сестра…
— А я кто тебе?
Каждый раз, когда Настя начинала разговор, он уходил в туман. Дмитрий не ругался, но и не поддерживал. Его позиция была похожа на стену из ваты: мягкая, но непробиваемая.
Кошка Соня стала символом Настиного настроения. Она перестала выходить на кухню, сидела на подоконнике спальни и косилась на Яну с недоверием. Настя ловила себя на мысли: "Я как Соня. Прячусь на своём маленьком островке, чтобы не сойти с ума".
Кульминация настала в субботу вечером. Настя вернулась из магазина, открыла дверь и замерла. По комнате ходила Яна — в Настином красном халате. Его подарила мама.
— Ты… в моём халате? — голос Насти дрожал.
— Ну а что? Он же свободный, удобный. Тебе не жалко, правда?
Настя почувствовала, как под ней всё внутри проваливается. Словно не халат был надет — а её просто взяли и вытряхнули из её же мира.
— Жалко, Яна. Жалко! Потому что это мой халат, моя вещь, моя жизнь! И я устала чувствовать себя гостьей в собственном доме.
Яна вздёрнула подбородок:
— Вот спасибо, конечно! Всегда я тебя как сестру поддерживала, а тут меня чуть ли не выгоняют!
— Никто не выгоняет. Я говорю о границах. У каждого они есть. У меня тоже.
И в этот момент впервые за всё время Дмитрий вмешался. Настя даже удивилась.
— Яна, послушай. Настя права. Мы тебя любим, но мы не можем жить так дальше.
Яна вспыхнула:
— То есть вы вдвоём против меня?
— Нет, — Настя покачала головой, чувствуя, что силы всё же нашлись, — я за себя.
Яна разрыдалась. Настя знала — это не только обида. Это усталость, потерянность, может, даже страх. Но впервые за эти недели она почувствовала, что её услышали.
На следующий день Яна начала собирать вещи и искать квартиру. Настя помогла — не потому что обязана, а потому что хотела поставить точку без ненависти.
Вечером Настя зажила своей привычной жизнью, кошка Соня вылезла на кухню и начала тереться о ноги. Настя налила чай и посмотрела на мужа.
— Видишь, — сказала она спокойно, — дом снова наш.