Найти в Дзене
Многобукаф

Один известный роман одного известного автора. Преступление и наказание

Аннотация.
Роман с элементами философии, сюрреализма и бытовой цифровой эзотерики в урезанной реальности.
Один человек. Один поступок. Один город, похожий на глюк в навигационной системе. А дальше — всё.
Родион Р. — человек, который думает слишком много. Бывший студент, нынешний безработный, внутренне напоминающий Excel-таблицу с испорченной формулой. Он живёт в городе, где солнце встаёт по подписке, такси приезжает за душой, а мораль давно заменена на лайт-версию с пробным периодом.Он совершает поступок. Никто толком не понимает, что именно. Может быть, убийство. Может, клик на не ту ссылку. Может, просто решил, что теперь он — не он. Мир реагирует как система, в которую бросили ключ. Начинаются сбои, фантомные звонки, допросы, в которых не спрашивают, а рассказывают. Следователь — это скорее приложение, чем человек. Камера — не место, а состояние.
В городе появляется женщина. Соня. Даже не столько женщина, а скорее стартап по перезапуску этики. У неё в глазах — QR-код на трансценден

Аннотация.
Роман с элементами философии, сюрреализма и бытовой цифровой эзотерики в урезанной реальности.
Один человек. Один поступок. Один город, похожий на глюк в навигационной системе. А дальше — всё.
Родион Р. — человек, который думает слишком много. Бывший студент, нынешний безработный, внутренне напоминающий Excel-таблицу с испорченной формулой. Он живёт в городе, где солнце встаёт по подписке, такси приезжает за душой, а мораль давно заменена на лайт-версию с пробным периодом.Он совершает поступок. Никто толком не понимает, что именно. Может быть, убийство. Может, клик на не ту ссылку. Может, просто решил, что теперь он — не он. Мир реагирует как система, в которую бросили ключ. Начинаются сбои, фантомные звонки, допросы, в которых не спрашивают, а рассказывают. Следователь — это скорее приложение, чем человек. Камера — не место, а состояние.
В городе появляется женщина. Соня. Даже не столько женщина, а скорее стартап по перезапуску этики. У неё в глазах — QR-код на трансценденцию, в голосе — баг благодати. Она не утешает. Она переформатирует. Не словами, а присутствием. Протоколы молчания, которые заменяют исповедь.
Поступок Родиона — это не преступление в привычном смысле. Это эксперимент. Над собой, над реальностью, над самой идеей вины. Он не столько нарушает закон, сколько пытается понять, есть ли он вообще — и если есть, то кто его кодил.
И наказание? О, оно тонкое. Это не суд, не каторга, не раскаяние. Это новое «я», которое смотрит на старое, как программист — на устаревший скрипт. Можно ли себя стереть? Или хотя бы отформатировать? А если нельзя — то как жить с этой версией, в которой ты уже нарушил алгоритм?
Каждая глава — как новая итерация попытки объяснить, почему случилось то, что случилось. И каждая — провал. Потому что объяснение возможно только при наличии наблюдателя. А кто здесь наблюдатель — неизвестно. Может быть, ты. Может, никто.
«Преступление и наказание» — это не триллер, не драма, не философский трактат. Это глюк. Это литературный сон, в котором читатель — не пассажир, а соавтор, потому что всё, что ты здесь понимаешь, — это то, что ты уже знал, но боялся сформулировать.
Автор не даёт ответов. Он предлагает отключить Wi-Fi и заглянуть внутрь. В ту самую точку, где преступление и наказание сливаются в одно: осознание.
Хочешь — завтра забудешь, о чём эта книга. А хочешь — будешь возвращаться к ней как к странному сну, который был важен, хоть ты и не помнишь, почему.