— Она что, серьёзно собирается переехать к нам жить?! — голос Марины дрогнул, когда она увидела в прихожей три огромных чемодана.
Свекровь стояла в дверях их квартиры с видом победительницы, держа в руках ключи, которые Марина точно не давала ей. Рядом переминался с ноги на ногу Павел — её муж, который явно знал об этом заранее, но предпочёл промолчать.
— Маринка, не драматизируй, — Людмила Петровна окинула невестку оценивающим взглядом. — Это временно. Пока мой ремонт не закончится.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Три года замужества научили её одному — когда свекровь говорит "временно", это означает минимум полгода кошмара. Но на этот раз всё было ещё хуже — Людмила Петровна стояла с чемоданами прямо на пороге их квартиры, той самой, которую они с Павлом купили в ипотеку всего год назад.
— Паша, можно тебя на минутку? — Марина потянула мужа за рукав в сторону кухни.
— Сейчас, мам, — пробормотал Павел и нехотя последовал за женой.
На кухне Марина закрыла дверь и повернулась к мужу. В её глазах плескалась смесь обиды и недоумения.
— Ты знал? Знал, что она приедет сегодня?
Павел отвёл взгляд.
— Она вчера позвонила... Сказала, что у неё трубу прорвало, затопило соседей снизу, теперь ремонт делать надо...
— И ты не мог мне сообщить? — Марина старалась не повышать голос, хотя внутри всё кипело. — Предупредить хотя бы?
— Ты бы начала возражать, — буркнул Павел. — А так... Мама же не чужой человек. Она нас столько раз выручала.
"Выручала", — мысленно передразнила его Марина. Да, Людмила Петровна действительно помогала им с первоначальным взносом на квартиру. И с тех пор не упускала случая напомнить об этом. Каждый визит, каждый звонок начинался с фразы: "Если бы не я, вы бы до сих пор по съёмным квартирам мыкались".
— Паша, мы же договаривались — наша квартира, наши правила, — Марина попыталась достучаться до мужа. — Твоя мама может приезжать в гости, но жить у нас...
— А где ей жить? На улице? — перебил её Павел. — У неё ремонт, Марин. Это же временно.
Из коридора донёсся властный голос Людмилы Петровны:
— Вы там долго шептаться будете? Мне вещи разбирать надо!
Марина глубоко вздохнула. Спорить было бесполезно — решение уже принято за неё. Как всегда, впрочем.
Вечером, когда Людмила Петровна обосновалась в их единственной свободной комнате — кабинете, который Марина обустраивала для работы из дома, — начался настоящий кошмар.
— Маринка, а что у вас на ужин? — свекровь заглянула на кухню, где Марина готовила пасту с овощами.
— Паста карбонара, — ответила Марина, помешивая соус.
Людмила Петровна поморщилась.
— Опять эти ваши макароны? Нормальная жена должна мужа кормить по-человечески. Борщ, котлеты, пюре...
— Павел любит пасту, — сдержанно ответила Марина.
— Павлик ест что дают, — отрезала свекровь. — Он с детства привык к нормальной домашней еде. А ты его какими-то макаронами кормишь. Неудивительно, что он похудел.
Марина стиснула зубы. Павел не похудел — наоборот, немного поправился за последний год, потому что она отучила его от привычки заедать стресс фастфудом. Но спорить со свекровью было себе дороже.
За ужином Людмила Петровна продолжила свою излюбленную тему.
— Павлуша, помнишь, как я тебе борщи варила? С пампушками, со сметанкой... А котлетки мои фирменные?
— Помню, мам, — кивнул Павел, уплетая пасту.
— Вот бы и Маринка научилась так готовить, — вздохнула свекровь. — Я могу научить, если она захочет, конечно.
— Спасибо, я умею готовить, — спокойно ответила Марина.
— Умеешь? — Людмила Петровна окинула её скептическим взглядом. — Макароны варить — это не готовить, милочка. Это так, баловство.
После ужина свекровь уселась в гостиной перед телевизором и включила свой любимый сериал на полную громкость. Марине нужно было доделать презентацию для завтрашнего совещания, но работать в таком шуме было невозможно.
— Людмила Петровна, можно потише? Мне нужно поработать, — вежливо попросила она.
— Работать? — свекровь даже не повернула головы. — В восемь вечера? Нормальные люди после работы отдыхают. А ты всё за компьютером сидишь. Неудивительно, что детей до сих пор нет.
Марина почувствовала, как к щекам приливает кровь. Тема детей была больной — они с Павлом решили подождать, пока выплатят хотя бы часть ипотеки. Но Людмила Петровна об этом знать не хотела.
— Мам, мы же говорили... — начал было Павел.
— Что говорили? — перебила его мать. — Что карьера важнее? Что квартира важнее? Вам обоим уже по тридцать! Когда рожать собираетесь? Когда мне сорок будет?
— Вам уже шестьдесят два, — не удержалась Марина.
Людмила Петровна резко повернулась к ней.
— Что ты сказала?
— Ничего, — Марина встала. — Я пойду в спальню работать.
— Вот и иди, — фыркнула свекровь. — Только имей в виду — часики тикают. Потом поздно будет.
В спальне Марина села на кровать и закрыла лицо руками. Первый день — и она уже на грани. Как она выдержит неделю? Месяц? А если ремонт затянется?
Павел зашёл через полчаса, виновато опустив голову.
— Марин, ну не обижайся. Мама не со зла, она просто переживает за нас.
— Переживает? — Марина посмотрела на мужа. — Она унижает меня, Паша! При тебе!
— Ну что ты преувеличиваешь? Просто у неё характер такой...
— Характер? — Марина не верила своим ушам. — Она фактически назвала меня плохой женой, намекнула, что из-за меня у нас нет детей, и ты называешь это характером?
— Она старой закалки, — Павел сел рядом. — Для неё это нормально. Потерпи немного, ладно? Ради меня?
Марина посмотрела в глаза мужа — усталые, просящие. Она знала, как тяжело ему разрываться между матерью и женой. Но почему он всегда выбирал сторону матери?
Утро второго дня началось с того, что Людмила Петровна устроила генеральную уборку. В семь утра. В выходной.
— Как вы живёте в такой грязи? — причитала она, гремя вёдрами в ванной. — Пыль везде, в углах паутина!
Марина вышла из спальни, протирая глаза.
— Людмила Петровна, сегодня суббота. Можно было поспать...
— Поспать? — свекровь выпрямилась, держа в руках швабру. — В грязи спать? Нет уж, я не могу находиться в захламлённой квартире. Раз ты не можешь поддерживать порядок, придётся мне.
— У нас порядок, — возразила Марина. — Мы убираемся каждые выходные.
— Это вы называете уборкой? — Людмила Петровна демонстративно провела пальцем по полке и показала едва заметную пыль. — Я вот в своей квартире каждый день убираюсь. И Павлуша в чистоте рос.
Павел вышел из спальни, зевая.
— Мам, зачем так рано?
— А то ты не знаешь, что чистота — залог здоровья, — отрезала Людмила Петровна. — Помоги мне мебель отодвинуть, за диваном небось годами не убирали.
Следующие два часа прошли в генеральной уборке. Свекровь командовала, как генерал на поле боя, раздавая указания и критикуя каждое действие Марины. Павел молча выполнял мамины поручения, изредка бросая на жену виноватые взгляды.
К обеду квартира сияла чистотой, но Марина чувствовала себя полностью измотанной — и физически, и морально.
— Вот теперь можно жить, — удовлетворённо заявила Людмила Петровна. — А теперь обед готовить надо. Маринка, что у нас есть?
— Я планировала заказать пиццу, — честно призналась Марина.
Свекровь всплеснула руками.
— Пиццу? В выходной? Когда есть время приготовить нормальную еду? Нет уж, я сама приготовлю. Хоть поедите по-человечески.
Следующие три часа Людмила Петровна провела на кухне, готовя обед из четырёх блюд. Марина предлагала помощь, но свекровь отмахивалась:
— Иди-иди, отдыхай. Всё равно ничего путного не приготовишь.
За обедом Людмила Петровна не упускала случая подчеркнуть контраст.
— Вот видите, какой борщ должен быть? Наваристый, с пампушками. А не эти ваши супчики из пакетиков.
— Мы не едим супы из пакетиков, — попыталась возразить Марина.
— Да какая разница? — отмахнулась свекровь. — Всё равно готовить нормально не умеешь. Хорошо, что я приехала, хоть Павлушу покормлю как следует.
После обеда Марина закрылась в спальне, сославшись на головную боль. На самом деле ей просто нужно было побыть одной, иначе она боялась сорваться.
Через WhatsApp пришло сообщение от подруги Кати: "Как дела? Выберешься завтра на кофе?"
Марина быстро напечатала ответ: "Не могу. Свекровь приехала жить к нам. Кошмар полный."
Катя ответила почти мгновенно: "Ого! Надолго?"
"Не знаю. Говорит, пока ремонт не сделает. Боюсь, это навсегда."
"Держись, подруга. Если что — звони, приеду спасать."
Марина грустно улыбнулась. Если бы всё было так просто.
Вечером ситуация ухудшилась. Людмила Петровна обнаружила в шкафу документы на квартиру и внимательно их изучила.
— Так, значит, квартира на вас двоих оформлена? — она посмотрела на сына.
— Да, мам, — кивнул Павел. — По половине на каждого.
— И первоначальный взнос мой учли?
— Конечно, мам. Мы же говорили — если что, ты имеешь право тут жить.
Марина напряглась. Об этом она слышала впервые.
— Что значит "имеет право жить"? — спросила она.
Людмила Петровна победно улыбнулась.
— А то и значит, милочка. Я вложила в эту квартиру триста тысяч. Это даёт мне определённые права. Моральные, как минимум.
— Но квартира оформлена на нас с Павлом, — Марина посмотрела на мужа, ища поддержки.
— Ну и что? — пожала плечами свекровь. — Без моих денег вы бы её не купили. Так что считайте, что я тут полноправный член семьи.
Ночью Марина долго не могла уснуть. Рядом мирно посапывал Павел, а она смотрела в потолок и думала. Неужели свекровь действительно собирается остаться насовсем? И почему Павел не встаёт на её защиту?
Прошла неделя. Людмила Петровна окончательно обосновалась в квартире, превратив жизнь Марины в ад. Каждое утро начиналось с критики: то завтрак невкусный, то рубашка мужу плохо поглажена, то пыль на подоконнике. Вечера проходили под аккомпанемент громкого телевизора и нравоучений о том, какой должна быть идеальная жена.
Марина пыталась поговорить с Павлом, но он только отмахивался:
— Потерпи ещё немного. Мама скоро уедет.
Но свекровь и не думала уезжать. Наоборот, она всё больше обживалась, перевезла ещё две коробки с вещами и даже повесила в прихожей свой халат.
Переломный момент наступил в пятницу. Марина вернулась с работы пораньше, надеясь спокойно поработать дома. Но дома её ждал сюрприз.
В гостиной сидели три незнакомые женщины примерно возраста Людмилы Петровны. На столе стояли чашки с чаем и тарелки с печеньем.
— О, Маринка пришла! — воскликнула свекровь. — Девочки, это моя невестка, о которой я рассказывала.
Женщины окинули Марину оценивающими взглядами.
— Так это она у вас готовить не умеет? — спросила одна из них.
— И по дому не помогает? — добавила вторая.
— И детей не хочет? — подхватила третья.
Марина остолбенела. Свекровь обсуждала её с какими-то посторонними женщинами! В её же доме!
— Людмила Петровна, можно вас на минутку? — сквозь зубы произнесла Марина.
— Что случилось? — свекровь нехотя поднялась.
На кухне Марина закрыла дверь и повернулась к свекрови.
— Как вы могли? Обсуждать меня с посторонними людьми? В моём доме?
— Это не только твой дом, — спокойно ответила Людмила Петровна. — И это мои подруги, не посторонние. Мы всегда друг с другом делимся проблемами.
— Я — ваша проблема?
— Ну, скажем так — ты не идеальная невестка, — пожала плечами свекровь. — Но ничего, я тебя воспитаю. Научу, как надо за мужем ухаживать, дом вести. Глядишь, и детьми обзаведётесь наконец.
— Мне не нужно ваше воспитание! — не выдержала Марина. — Мне тридцать лет, я взрослый человек!
— Взрослый? — усмехнулась Людмила Петровна. — Взрослые люди семью создают, детей рожают, а не по офисам сидят.
В этот момент пришёл Павел. Услышав голоса на кухне, он заглянул внутрь.
— Что случилось?
— Твоя мать привела своих подруг и обсуждает со всеми, какая я плохая жена! — выпалила Марина.
— Мам, ну зачем? — укоризненно посмотрел на мать Павел.
— А что такого? Мне не с кем поговорить? Я же тут целыми днями одна сижу!
— Так езжайте к себе домой! — не выдержала Марина. — Там можете принимать кого угодно!
— Домой? — Людмила Петровна театрально всплеснула руками. — У меня там ремонт!
— Какой ремонт? — Марина посмотрела ей прямо в глаза. — Я вчера разговаривала с вашей соседкой Ниной Ивановной. Она сказала, что никакого потопа не было!
Повисла тишина. Павел удивлённо посмотрел на мать.
— Мам, это правда?
Людмила Петровна выпрямилась.
— Ну и что? Да, не было потопа. Но мне одиноко одной! Сын женился и забыл про мать! Вот я и решила пожить с вами. Имею право!
— Не имеете! — твёрдо сказала Марина. — Это наша квартира, наша семья. Вы можете приходить в гости, но жить здесь без нашего обоюдного согласия — нет!
— Паша! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Павел молчал, переводя взгляд с матери на жену. Марина видела, как в нём борются чувства.
— Паша, скажи ей! — настаивала Людмила Петровна. — Я твоя мать! Я тебя растила, воспитывала! Я вам деньги на квартиру дала!
— Мам... — Павел наконец заговорил. — Марина права. Ты обманула нас. Это нехорошо.
— Что? — свекровь не верила своим ушам. — Ты встаёшь на её сторону?
— Я встаю на сторону правды, — Павел подошёл к жене и взял её за руку. — Мам, мы благодарны за помощь с квартирой. Но это не даёт тебе права распоряжаться нашей жизнью.
Людмила Петровна побледнела.
— Значит, вот как... Родная мать вам не нужна. Ну что ж, я всё поняла.
Она развернулась и вышла из кухни. Через несколько минут из гостиной донеслись голоса — свекровь что-то говорила своим подругам. Потом хлопнула входная дверь.
Марина и Павел остались на кухне вдвоём.
— Прости меня, — тихо сказал Павел. — Я должен был сразу встать на твою защиту. Просто... это моя мама. Мне тяжело ей перечить.
— Я понимаю, — Марина обняла мужа. — Но мы семья. И решения мы должны принимать вместе.
— Ты права. Я поговорю с ней. Объясню, что так нельзя.
На следующий день Людмила Петровна собрала вещи. Она демонстративно не разговаривала с Мариной, а Павлу бросала короткие фразы.
— Я еду домой, — заявила она, стоя в прихожей с чемоданами. — Раз я тут не нужна.
— Мам, ты нужна, — Павел попытался обнять мать, но она отстранилась. — Просто давай договоримся — ты приезжаешь в гости, когда мы приглашаем. И не вмешиваешься в нашу жизнь.
— Договоримся? — Людмила Петровна горько усмехнулась. — С родной матерью договариваться надо? Хорошо. Но запомни, сынок — она тебя против меня настроила. И когда-нибудь ты об этом пожалеешь.
После отъезда свекрови в квартире воцарилась тишина. Марина села на диван и закрыла глаза. Неделя ада закончилась, но она знала — это не конец. Людмила Петровна не простит и не забудет.
— Думаешь, она успокоится? — спросила она Павла.
— Надеюсь, — он сел рядом. — Мама упрямая, но не злая. Просто привыкла всё контролировать.
Через месяц Людмила Петровна позвонила. Разговор был коротким и холодным — она сообщила, что уезжает к сестре в другой город.
— Надолго? — спросил Павел.
— Насовсем, — отрезала мать. — Раз я вам не нужна, буду жить там, где меня ценят.
Павел попытался отговорить её, но Людмила Петровна была непреклонна.
После этого звонка Марина нашла мужа сидящим на кухне с потухшим взглядом.
— Она всё-таки уезжает, — сказал он.
— Паша, это манипуляция, — мягко ответила Марина. — Она хочет, чтобы ты чувствовал себя виноватым.
— Но она же моя мама...
— И она всегда ей останется. Но это не значит, что она может управлять нашей жизнью.
Прошло три месяца. Людмила Петровна действительно уехала к сестре, изредка присылая Павлу короткие сообщения. Марина видела, как муж переживает, но старалась поддерживать его.
И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Людмила Петровна — похудевшая, с усталым лицом.
— Мам? — Павел удивлённо замер.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Они прошли в гостиную. Марина приготовила чай. Какое-то время все молчали.
— Я хотела извиниться, — наконец заговорила Людмила Петровна, глядя на Марину. — Я была неправа. Вела себя ужасно.
Марина удивлённо подняла брови.
— Три месяца у сестры... — продолжила свекровь. — Она мне глаза открыла. Сказала, что я превратилась в деспота, который душит собственного сына. И знаете что? Она права.
— Мам... — начал Павел, но она подняла руку.
— Дай договорить. Я всю жизнь считала, что знаю, как лучше. Контролировала всё и всех. И в итоге чуть не потеряла единственного сына. Марина, я прошу прощения. За всё — за критику, за грубость, за ложь про ремонт.
Марина молчала, переваривая услышанное.
— Я не прошу, чтобы вы сразу простили, — добавила Людмила Петровна. — Но может, дадите шанс начать сначала? Я буду приезжать только по приглашению. И постараюсь научиться уважать ваши границы.
Марина посмотрела на Павла. В его глазах была надежда. Потом перевела взгляд на свекровь. Впервые за всё время знакомства она видела в ней не врага, а просто одинокую женщину, которая боится потерять сына.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Давайте попробуем начать сначала. Но с чёткими правилами.
— Согласна, — кивнула Людмила Петровна. — Какими?
— Во-первых, никакой критики. Если вам что-то не нравится — промолчите или скажите тактично. Во-вторых, никаких обсуждений нашей семьи с посторонними. В-третьих, решения о детях принимаем только мы с Павлом.
— Принимаю, — свекровь улыбнулась. — И ещё... Я хотела вернуть вам кое-что.
Она достала из сумки конверт и протянула Павлу.
— Что это? — удивился он.
— Сто пятьдесят тысяч. Половина того, что я давала на квартиру. Остальное верну, как только смогу. Чтобы вы не чувствовали себя обязанными.
— Мам, не надо... — начал Павел.
— Надо, — твёрдо сказала Людмила Петровна. — Это важно для всех нас. Чтобы начать с чистого листа.
С того дня многое изменилось. Свекровь сдержала слово — приезжала только по приглашению, не критиковала, не давала непрошеных советов. Постепенно напряжение между ними начало спадать.
Через полгода, на день рождения Павла, они собрались все вместе. Людмила Петровна приготовила торт — любимый сыновний, с детства. Марина сделала салаты. Сидя за столом, они смеялись, вспоминая смешные истории из прошлого.
— Знаете, — сказала Людмила Петровна, поднимая бокал. — Я хочу произнести тост. За семью. За то, чтобы мы всегда помнили — любовь не в контроле, а в уважении. Не в критике, а в поддержке. Спасибо вам, что научили меня этому.
Марина подняла свой бокал и улыбнулась. Путь был долгим и трудным, но они справились. И теперь у них была настоящая семья — не идеальная, но честная и уважающая границы друг друга.