— Жизнь удалась, Андрей Петрович, — сказал Андрей своему отражению в зеркале прихожей.
Отражение промолчало. Обычно оно было не в настроении для разговоров.
Лет пять назад Андрей ещё пытался. Знакомился с женщинами через интернет, ходил на свидания. Но каждый раз что-то шло не так. То он оказывался «не тем типажом», то сам терял интерес. После Инны все казались какими-то неправильными.
Пятнадцать лет прошло, а он до сих пор иногда набирал в поисковике её имя. Находил профили в соцсетях — не её, других Инн. Закрывал браузер и шёл курить на балкон.
Глупо, конечно. В сорок два думать о любви из молодости — это как носить одежду двадцатилетней давности. Неуместно.
Но что поделать, если больше «настоящего» в его жизни не случалось?
Андрей допил кофе, оделся и вышел на крыльцо покурить. Утро было сырое, серое — типичная осень в типичном провинциальном городке.
И тут, откуда ни возьмись, из-за угла дома выполз рыжий пёс. Хромой, облезлый, с грустными глазами.
Остановился, посмотрел на Андрея и вдруг улёгся прямо на крыльце.
— Эй, — сказал Андрей. — Ты что тут делаешь?
Пёс поднял морду, взглянул и положил голову на лапы. Мол, никуда не пойду.
— Не-е-ет, — протянул Андрей. — Это не ко мне. Я с животными не умею.
Но пёс уже дремал.
Так всё и началось.
А на следующее утро Андрей проснулся от воя.
Протяжного, жалобного, въедливого, как будто кто-то медленно, осторожно расковыривает старую рану.
— Твою ж мать! — выругался он в подушку и поплёлся к окну.
А там — этот хромой рыжий пёс. Лежит на крыльце, морда между лап, и воет. Тихонько так, деликатно, но достаточно громко, чтобы весь дом проснулся.
Первый раз Андрей просто прикрикнул с порога:
— Пошёл отсюда! Кыш!
Пёс поднял голову, посмотрел и остался. Даже хвостом вильнул — мол, привет, человек.
На второй день швырнул в него тапком. Промахнулся, конечно — метать Андрей всегда плохо умел. Пёс даже не дёрнулся. Только ухом повёл и снова улёгся.
— Слушай, — сказал он псу, выходя на крыльцо в домашних штанах и растянутой футболке. — Я тебе что, приют для бездомных? Понимаешь русский язык?
Пёс поднял морду и заглянул Андрею в глаза.
— Не строй из себя страдальца, — буркнул Андрей. — У тебя же ошейник есть. Значит, хозяин где-то имеется. Иди к нему!
Но пёс не шёл. Лежал и смотрел. А потом — о боже! — положил морду на лапы и опять завыл.
Соседка тётя Галя высунулась из окна:
— Андрюш, может, накормишь его чем-нибудь? А то вся улица не спит!
— А может, ты его накормишь? — огрызнулся Андрей. — У меня квартира, не столовая!
Но тётя Галя уже скрылась.
Андрей сел на ступеньку и закурил. Пёс тут же подполз ближе — не вплотную, но так, чтобы чувствовать тепло. Хромая задняя лапа подгибалась смешно и жалко одновременно.
— Ну что тебе от меня надо? — тихо спросил Андрей. — А? Я же не умею с животными. Я вообще ни с кем не умею.
И тут — как будто пёс его услышал — поднялся и подошёл совсем близко. Сел рядом и ткнулся носом в колено.
В этот момент Андрей увидел медальон на ошейнике. Потёртый, старый, но с цифрами. Номер телефона!
— Вот и отлично, — облегчённо выдохнул он. — Сейчас позвоню твоим хозяевам, и дело с концом.
Набрал номер. Длинные гудки, и вдруг:
— Алло?
Женский голос. Тихий, усталый, но до боли, до дрожи в пальцах знакомый.
— Простите, — сказал Андрей, и голос его предательски дрогнул. — У меня тут пёс, рыжий, хромой. На ошейнике ваш номер.
Пауза. Долгая, как вечность.
— Меня зовут Инна, — произнесла женщина. — А вы?
— Андрей, — выдохнул он.
И снова тишина. Только пёс рядом тихонько дышал и смотрел, как будто понимал: что-то очень важное сейчас происходит.
— Инна? — повторил Андрей, и в трубке что-то щёлкнуло.
Она положила трубку. Конечно же, положила.
Андрей сидел с телефоном в руках, а пёс смотрел на него с каким-то пониманием? Нет, глупости. Собаки не понимают человеческих драм. Они просто чувствуют настроение.
Через полчаса телефон зазвонил.
— Андрей, это я, — голос Инны звучал решительно, но с дрожью. — Где ты живёшь? Я приеду за Рэксом.
Рэкс. Значит, пса зовут Рэкс.
— Я сам приеду, — сказал Андрей быстро. — Скажи адрес.
Пауза.
— Улица Садовая, дом 12, квартира 3. Но Андрей...
— Что?
— Лучше бы нам не встречаться.
А потом опять гудки.
Дорога до Садовой заняла двадцать минут. Рэкс сидел на заднем сиденье и высовывал морду в окно — видимо, знал, куда едет. Иногда поскуливал тихонько, и Андрей ловил себя на мысли, что успокаивает его:
— Ничего, приедем, увидишься с хозяйкой.
С хозяйкой. Инна. Пятнадцать лет, нет, шестнадцать уже. Как быстро время летит.
Дом оказался старым, двухэтажным, с облупившейся краской на фасаде. Такие строили в девяностые — быстро, дёшево, без души. Андрей поднялся на второй этаж, Рэкс припадал на хромую лапу, но упорно плёлся следом.
Позвонил.
Шаги за дверью. Медленные, осторожные. Щёлкнул замок.
В дверном проеме стояла она.
Инна. Постаревшая, с морщинками у глаз, но с теми же глазами. Серыми, глубокими, в которых когда-то можно было утонуть.
В руках у неё была трость.
— Привет, — сказала она тихо.
— Привет, — ответил Андрей и вдруг понял, что забыл, как дышать.
Рэкс радостно заскулил и кинулся к ней, но тут же сел рядом — видимо, привык к её хромоте.
— Спасибо, что привёз, — Инна погладила пса по голове. — Значит он к тебе прибился? Убежал на прогулке и, видимо, заблудился.
Она посмотрела на него долго, изучающе.
— Заходи. Чай будешь?
Квартира оказалась совсем маленькой. Старая мебель, много книг, запах лекарств и ромашки.
— Ты болеешь? — спросил Андрей, кивая на трость.
— Старая травма, — она пожала плечами. — После аварии. Три года назад.
Авария. Андрей сжал зубы. А он даже не знал.
— Инна, я...
— Не надо, — она подняла руку. — Мы же договорились когда-то. Никаких извинений, никаких объяснений.
— Но почему?
— Андрей, пятнадцать лет прошло. Пятнадцать. Мы разные люди теперь.
Она поставила перед ним чашку чая. Руки дрожали слегка.
— А почему ты здесь? — спросил он. — Ты же уехала тогда в Москву.
— Мама заболела. — Инна села напротив, Рэкс тут же улёгся у её ног. — Вернулась ухаживать. Два года уже живу тут.
— А мама?
— Умерла в апреле.
Андрей опустил глаза. Что тут скажешь? «Соболезную»? Глупо.
— А ты? — спросила Инна. — Как дела? Семья?
— Нет семьи, — ответил он честно. — Живу один. Работаю, ну, ты знаешь, всё то же самое.
— На заводе?
— На заводе.
Они молчали. Рэкс дремал, изредка поскуливая во сне.
— А пёс твой интересный, — Андрей попытался разрядить обстановку. — Упорный.
Инна улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Он не мой. То есть, мамин был. Мама его подобрала щенком, а когда заболела, он как будто понял. Не отходил от неё ни на шаг. А после похорон, — она погладила спящего пса. — Стал странно себя вести. Убегает, а потом возвращается. Ветеринар говорит: ищет хозяйку. Горюет.
— А почему ко мне приходил?
— Не знаю, — Инна посмотрела на него внимательно. — Рэкс всегда чувствовал людей. Мама говорила: он к хорошим тянется.
К хорошим. Андрей усмехнулся горько.
— Хорошим. Это ты про меня?
— А разве нет?
Вопрос завис в воздухе. Андрей допил чай и встал.
— Мне пора.
— Да, конечно.
Она проводила его до двери. Рэкс проснулся и пошёл следом, но у порога остановился и посмотрел то на Инну, то на Андрея.
— Иди к хозяйке, — сказал Андрей псу. — Тебя ждут.
Дома Андрей не мог найти себе места. Ходил по квартире, включал телевизор, выключал, открывал холодильник и закрывал.
Инна. Она была рядом. Всего в двадцати минутах езды.
А он даже не знал.
Вспоминал её смех — заливистый, искренний. Вспоминал, как она читала ему стихи на скамейке у общежития. Как они ездили на море — единственный раз в жизни Андрей видел настоящее море. Как она плакала в последнюю ночь перед отъездом:
— Поедем со мной, Андрей. Ну что тебе здесь делать?
А он испугался. Большого города, перемен, неизвестности. Сказал:
— Не могу. У меня здесь работа, жизнь.
Какая жизнь?
Утром она уехала. Позвонила только раз — через полгода. Сказала:
— Я выхожу замуж, Андрей. Прости.
И всё.
А теперь она рядом. Одна. И пёс её мается, хозяйку ищет.
Как и он сам, наверное.
На следующий день, едва рассвело, Андрей услышал знакомое поскуливание.
Рэкс сидел на крыльце. Мокрый от росы, дрожащий, но упорный. Смотрел в окно и тихонько подвывал.
— Опять ты, — вздохнул Андрей, выходя в одних трусах и майке. — Сбежал от хозяйки?
Пёс завилял хвостом и ткнулся носом в его ногу.
В этот раз Андрей не стал прогонять. Открыл дверь:
— Заходи, раз пришёл.
Рэкс не заставил себя упрашивать. Вошёл, обнюхал углы, выбрал место у батареи и улёгся.
— Голодный небось? — Андрей порылся в холодильнике. — Тут у меня сосиски есть. Будешь?
Сварил сосиски, одну дал псу, вторую съел сам. Рэкс жевал осторожно, благодарно, и Андрею вдруг стало хорошо. Не одиноко. Будто в доме появилось что-то живое, настоящее.
— Слушай, — сказал он псу, — а может, ты и правда к хорошим людям тянешься? Может, во мне что-то есть такое, чего я сам не вижу?
Рэкс поднял морду и посмотрел серьёзно.
В этот момент зазвонил телефон.
— Андрей? — голос Инны звучал встревоженно. — Рэкс опять сбежал. Случайно не к тебе?
— К мне, — ответил Андрей, гладя пса по голове. — Весь мокрый пришёл.
— Я сейчас приеду.
— Не надо, — сказал он вдруг. — Я сам привезу. И заодно, можно я продукты куплю? Для тебя.
Пауза.
— Зачем?
— Потому что, — Андрей запнулся. — Потому что так хочу. Можно?
— Можно, — тихо ответила Инна.
В магазине Андрей метался между полок как сумасшедший. Что покупать? Он же не знает, что она любит теперь. Люди меняются за пятнадцать лет.
Взял хлеб, молоко, творог. Остановился у мясного отдела — а вдруг она стала вегетарианкой? У кондитерских витрин — а если диабет?
— Твою мать, — выругался он и схватил всего понемногу.
Рэкс ждал в машине терпеливо, но когда увидел пакеты, заинтересовался. Принюхался и одобрительно гавкнул.
— Ты что, продуктовый эксперт? — усмехнулся Андрей.
Инна открыла дверь быстро — видимо, ждала у окна.
— Вот твой беглец, — сказал Андрей, внося пакеты. — И это, это тебе.
Она смотрела на него растерянно.
— Андрей, зачем? Мне не нужна помощь
Он поставил пакеты на стол.
— А может, нужна? Ты одна живёшь. Я не о жалости говорю. Просто, можно же?
Рэкс уселся между ними и смотрел то на одного, то на другого. Хвостом не вилял, но и не скулил. Ждал.
— Давай чай пить, — предложила Инна наконец.
Они сидели за столом молча. Пили ромашковый чай и избегали смотреть друг другу в глаза.
— Инна, — сказал Андрей вдруг. — А помнишь море?
— Помню, — она улыбнулась. — Ты боялся волн.
— Не боялся, осторожничал.
— Боялся, — настаивала она. — А я тебя за руку в воду тащила.
Инна отставила чашку.
— Андрей, зачем мы это делаем? Зачем вспоминаем?
— Не знаю, — ответил он честно. — Может, потому что больше не хочу убегать.
— Убегать от чего?
— От тебя. От себя. От жизни, наверное.
Он встал, подошёл к окну. На улице моросил дождик — такой же, как тогда, пятнадцать лет назад, когда она уезжала.
— Я тогда, когда ты уезжала, я не догнал тебя на вокзале. Мог бы, но не стал. А потом полгода ждал твоего звонка. И когда ты позвонила и сказала, что выходишь замуж, я положил трубку и больше никому не звонил первым. Понимаешь?
Инна слушала молча, и в глазах у неё блестели слёзы.
— А сейчас, — продолжал Андрей, — сейчас я понял: я не хочу больше ждать. Не хочу, чтобы кто-то ещё уходил, а я стоял и смотрел.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, — он сделал шаг к ней. — Прости меня. За то, что не догнал. За то, что не позвонил. За то, что испугался тогда перемен. За всё.
Инна встала, опираясь на трость.
— А если я не прощу?
— Тогда, — Андрей улыбнулся грустно. — Тогда хотя бы я попытался. Хотя бы сказал.
Она подошла к нему близко-близко. Так близко, что он чувствовал запах её духов — тех же самых, что и раньше.
— Андрей, — шепнула она. — А если мы опять друг другу навредим?
— А если нет? — ответил он. — А если на этот раз получится?
Рэкс проснулся, поднял голову и посмотрел на них. И вдруг — впервые за все дни — завилял хвостом. Радостно, заразительно, как будто понял: что-то важное наконец-то происходит.
Инна рассмеялась сквозь слёзы:
— Смотри, он одобряет.
— Умная собака, — согласился Андрей.
И тогда она обняла его. Осторожно, неуверенно, но обняла.
А за окном дождик закончился, и выглянуло солнце.
Месяц спустя Андрей проснулся не от будильника, а от лёгкого постукивания в дверь.
— Рэкс, — сказал он псу, который дремал на коврике у кровати. — Инна пришла.
Пёс поднял голову, завилял хвостом и побежал к двери. Знал уже режим — сегодня воскресенье, и у Инны выходной.
Да, она устроилась работать. В местную библиотеку. Говорила: после маминой смерти нужно было что-то делать с собой, куда-то деваться.
— Доброе утро, — сказала Инна, входя. — Кофе будешь?
— Буду, — Андрей натянул рубашку. — А ты рано сегодня.
— Захотелось подольше побыть, — просто ответила она.
Они пили кофе на кухне, Рэкс лежал у их ног. Больше не хромал — Андрей возил его к ветеринару, сделали операцию. Теперь пёс бегал как щенок, только седая морда выдавала возраст.
— Слушай, — сказал Андрей, допивая кофе. — А давай сегодня куда-нибудь поедем?
— Куда?
— На море.
Инна рассмеялась:
— Андрей, до моря три часа езды!
— И что? У меня машина есть, у тебя выходной. Рэкс море не видел.
— Видел. С мамой ездили.
— Тогда освежим воспоминания.
Она посмотрела на него долго, изучающе.
— А ты не боишься волн?
— Уже нет, — улыбнулся Андрей. — Теперь не боюсь.
Ехали молча. Рэкс дремал на заднем сиденье, Инна смотрела в окно. Андрей включил радио — играла старая песня, которую они слушали когда-то.
— Помнишь? — спросил он.
— Помню.
У моря было почти пустынно — сентябрь, прохладно, отдыхающих мало. Рэкс сразу побежал к воде, залаял на волны.
— Хулиган, — засмеялась Инна. — Совсем страх потерял.
Они шли по берегу рядом. Инна опиралась на трость, но шла уверенно. Андрей думал: как же хорошо просто идти рядом. Не говорить ничего важного, не выяснять отношения. Просто быть.
Рэкс подбежал к ним, отряхнулся, обрызгав холодными каплями.
— Смотри, — Андрей показал на пса. — Он просто живёт и радуется.
— Он мудрый.
— Мудрый, — согласился Андрей. — И знаешь что? Может, попробуем и мы. Просто жить. Не планировать на годы вперёд, не бояться. Просто попробуем.
Инна повернулась к нему.
— Попробуем.
И тогда Андрей обнял её. На берегу моря, под крики чаек, с псом, который радостно лаял на волны.
И, возможно, всё у них только начиналось.
Спасибо, друзья, за то, что читаете, особое - за лайки и комментарии!
Подписывайтесь, чтобы читать другие добрые и эмоциональные рассказы о животных!
Например такие: