Джи преграждает нашему сыну путь быстрее, чем он успевает перепрыгнуть порог. Прикусывает шерстку на его холке и оттаскивает обратно к лежанке. Я лениво зеваю.
Дети утомляют, знаете ли. С тех пор, как они впервые открыли глаза, – ни минуты покоя для их матери. Я вот таким непоседливым не был. Наверное. Не помню. А этим вечно надо сунуть куда-то нос или – еще чего! – взобраться на одну из поверхностей дорогущего дома Джи. Даже я себе тут такого не позволяю.
Хотя, с какой-то стороны, я просто гость. Прихожу полежать в квадрате солнечного света на полу и понаблюдать. Воспитание я доверяю Джи – это прям ее тема. Я в таком не разбираюсь, да и не очень хочу. Джи лучше знает, что нужно ее Дамочке и как детям лучше себя с ней вести.
Дамочка живет вместе с Джи. Кормит ее, расчесывает ей шерсть и громко визжит каждый раз, когда видит меня. Визжит, с придыханием шепчет что-то про неудачи и уличную гадость, а потом подвигает ногой обратно в мой квадрат. И это как раз в те моменты, когда я только устраиваюсь поудобнее на этом потрясающем белом ковре! Ужасная, непонятная женщина, которая в плюс ко всему вышеперечисленному еще и отвратительно водит свою белую блестящую машину (вы верно поняли, Дамочке просто очень нравится белый цвет. Наверное, поэтому она так любит Джи. И так не любит меня).
У Дамочки конкретные такие проблемы с тем, чтобы парковаться. Делает она это непредсказуемо и дергано. Два или три раза чуть не задавила меня! И, честно говоря, не думаю, что она бы сильно расстроилась, если бы это на самом деле случилось.
Хотя, может, я и не прав на ее счет. Джи вот говорит, что Дамочка стала терпеливее ко мне относиться после рождения детей. Я этого особо не заметил – жесты доброй воли в виде мертвых крыс Дамочка все еще воспринимает волнами истерик, криков, оскорблений и иногда пинков под зад. Ну, хоть с террасы не гонит.
Я переворачиваюсь на спину и позволяю солнечным лучам путаться в моей длинной черной шерсти. Джи мурлычет детям о правилах – о том, что они пока что слишком маленькие, чтобы выходить на улицу, ведь там их поджидают собаки, машины… Стоп, чего?
Приходится с явной неохотой подняться и подойти ближе. Ткнуться носом Джи в ухо и зашипеть.
– Что ты такое им рассказываешь?
Джи смотрит на меня своими блестящими глазами – желтым и голубым. Один из сыновей – их у нас всего трое – поднимает голову, навостряя ушки. Джи придавливает его лапой, и он жалобно пищит.
– Тебе что, мама в детстве не рассказывала, как выживать на улице? Ты же…
Я шиплю громче.
– Какого Пса ты рассказываешь им про какие-то машины и… Псов, – тавтология. Неудачно я это выразился, – а не про то, чего реально нужно бояться?
Джи смотрит на меня со смесью непонимания и осуждения – не любит она, когда я ругаюсь, особенно при детях.
– Расскажи им, – я тяну последнее слово, бодая ее лбом в бок.
Все еще не понимает.
– Про Ту, Кто Ворует Кошек.
Стоит произнести ее имя, как шерсть у меня встает дыбом. Пару дней назад я видел ее – шла по соседней улице. Уверен, она ни капли не постарела с нашей последней встречи.
Я чудом спасся, юркнув за один из кустов.
И вот тут-то и выясняется – Джи не верит, что я говорю серьезно. Следующие полчаса она своим воспитательным тоном – ну, тем, которым обычно что-то втолковывают маленьким глупым котяткам, – медленно объясняет: Той, Кто Ворует Кошек, не существует. Это просто детская страшилка. И все равно ей, что за месяц на нашей улице пропало уже пять кошек – две домашних и три бродячих.
Глупая Джи. Она не видела жизни за пределами своего пахнущего розами сада. Я не могу ее больше слушать, поэтому гордо покидаю Дамочкин белый дом через приоткрытую дверь террасы.
Джи не знает – Та, Кто Ворует Кошек, существует.
И она ведьма.
Вы никогда не задумывались о том, откуда ведьмы берут своих черных котов? К слову, не так уж обязательно и черных, просто их чаще. Так что я, получается, в зоне повышенного риска. Любая ведьма захочет получить такого красавчика, как я.
Специально для вас рассказываю – они берут их у Той, Кто Ворует Кошек.
Главной ведьмы.
Ведьмы всех ведьм.
Она рыжая, кудрявая, а еще очень мерзко смеется. Как и у любой ведьмы, у нее зеленые глаза. Как и любая ведьма, она вцепляется в тебя железной хваткой, а потом тащит в свою холодную, могильную нору. Я знаю это, потому что однажды она меня поймала и попыталась украсть.
Я тогда был еще совсем котенком. Только родился и тыкался по дну влажной вонючей коробки. Вокруг было холодно. Кажется, дул ветер, но я плохо помню. Мои глаза только начинали открываться, но эту острую, болезненную хватку и расплывчатые рыжие пятна я ни с чем не перепутаю. Я знаю, что это была она – та, о ком мама-кошка рассказывала нам, прежде чем исчезнуть навсегда.
Сейчас я думаю – Та, Кто Ворует Кошек, украла и ее. Иначе бы мама не пропала.
Моя битва с ведьмой тогда была тяжелой. По-особенному ожесточенной. Да… С тех пор уже столько времени прошло.
Я прогибаюсь в спине, подныривая под как всегда криво припаркованную белую машину Дамочки. Ну не умеет тетка управляться с этой штукой.
Остается перебежать дорогу – мне нужен дом напротив. В доме живет мой мальчик и главный помощник. Он помог мне и тогда, во время битвы с Той, Кто Ворует Кошек. Она уже меня схватила. Уже поволокла в свою нору – я чувствовал, как она сжимала меня своими жесткими пальцами, и начинал отключаться. Легкие горели. Она смеялась – так громко, что уши закладывало. Ее смех мешался с воем ветра…
Я помню, как вытянул лапу и царапнул ее. Я же, вообще-то, родился таким – с длиннющими когтями и острыми зубами. Настоящим бойцом! Уверен, у нее до сих пор где-то на руке шрам после схватки со мной.
Честно говоря, я смутно помню, что было потом – накатило тепло, и маленькие пальчики зарылись в мою шерсть.
– Мама, ему плохо… – прошептал голос над моей головой.
А потом я оказался у Макса.
Макс – это как раз мой мальчик. Я уже говорил, наш дом стоит прямо напротив Дамочкиного. И это просто лучшее на свете место. Хотя бы потому, что можно прыгать и лазать где угодно, нет проблем с тем, чтобы выйти на улицу, и никто не орет из-за дохлых крыс. Макс, наоборот, от них в восторге. Как-то раз я слышал, как мать ругала его за то, что он подбросил одну такую в сумку одноклассницы.
Я шарахаюсь в сторону – рядом с нашим забором двое парней. Пахнет от них не очень. Курильщики, но дело не только в запахе дыма. Есть что-то еще...
Утром, когда я шел к Джи, их тут не было. Не друзья Макса уж точно, но я посторонних не боюсь – они же не Та, Кто Ворует Кошек. Замираю, выгибаю спину и шиплю на них. Один топает ногой. Я быстро подныриваю под забор. Уши дергаются, но ругань за спиной я не слушаю. Она тонет в автомобильном гудке.
Теперь я на своей территории.
Джи много рассказывала мне о том, как она живет – гуляет в саду, ест по расписанию, терпит расчесывание шерсти и стрижку когтей. Если спросите меня, то это ужас, а не жизнь. Но Джи любит свою Дамочку, мягкие подушки и розовых игрушечных мышек.
А я люблю, когда меня не трогают лишний раз. Люблю, когда Макс приходит из школы, сбрасывает кроссовки и падает на диван, а я… Мне достаточно лежать где-то на шкафу и наблюдать за ним. Макс занимается своими делами, например, играет в приставку, я – своими. Иногда я спускаюсь и ложусь на подлокотник. Мне можно – это наш с Максом диван. И мне ничего не будет, даже если я раздеру его.
Вот что я называю идиллией.
Я запрыгиваю на подоконник, чуть не сбив цветок в горшке. Было бы забавно, но сегодня не то настроение. Только я немного успокаиваюсь, переставая каждую секунду прокручивать в голове яркие рыжие пятна, наводящие животную жуть и заставляющие лапы леденеть, как все становится в разы хуже.
Я вижу их наяву.
Та, Кто Ворует Кошек, сидит на нашем с Максом диване. И смеется. Мерзко, скрипуче и по-девчачьи.
Играет с ним в приставку.
Я от неожиданности подпрыгиваю. Кубарем сваливаюсь с подоконника, громко мяукая. Нужно привлечь внимание Макса любой ценой, чтобы он немедленно выставил эту ведьму прочь.
Пара секунд – и мои когти вцепляются в джинсы Макса, оставляя на них белесые полоски.
Она пришла за мной! Точно за мной, ведь черные коты у ведьм на вес золота!
– Зверь, какого черта… – голос у моего мальчика рассерженный, но я продолжаю истошно мяукать. Все тело точно иголками прошивает, я практически физически ощущаю, как сужаются мои зрачки и сверкают глаза.
Я смотрю на Ту, Кто Ворует Кошек. Она смотрит на меня. Обычно девчонки, которых приводит Макс, тут же тянутся меня погладить, но эта… Просто смотрит. Долго и грустно.
Мои когти глубже вонзаются в джинсы Макса. Он грязно ругается. Пытается отодрать меня, попутно извиняясь перед этой мерзкой колдуньей.
Она резко тянет ко мне руку, и я вынужденно отскакиваю в сторону, точно ужаленный. Забиваюсь в угол, но очень быстро перебегаю в другой. Ныряю за шкаф и провожу там несколько мучительно долгих минут, дрожа всем телом. У меня после таких потрясений точно начнет выпадать шерсть, но это сейчас и не важно!
Важно, что Та, Кто Ворует Кошек, прямо сейчас хочет своровать меня у Макса. Или Макса у меня, а это, если подумать, еще хуже…
Я слежу за ее ногами из-под шкафа. В какой-то момент прыгаю вперед, но теплые и крепкие ладони перехватывают меня поперек живота. Секунда, две…
Я на улице.
– Какая муха тебя укусила? – Макс недовольно хмурится и захлопывает дверь. Я скребусь обратно. Мяукаю, но безрезультатно.
Приходится залезть на забор. Выходит не с первого раза – меня все еще трясет, и, кажется, я ломаю один из когтей. Ничего, новый вырастет. Этой ведьме было мало одного оставленного мною шрама? Ничего, ничего, я ее на кучу маленьких клочков разорву.
Окно все еще открыто, и это – путь к спасению. Меня или Макса – неизвестно. Я уже собираюсь прыгнуть на подоконник, вероятно, все же сбив уродливый горшок с цветком, но понимаю одну вещь…
Той, Кто Ворует Кошек, в гостиной нет.
Макс же все еще сидит на диване.
Первые полминуты я купаюсь в волне удовольствия от такой великой и гордой победы. Старая ведьма испугалась и сбежала! На самом деле, это ведь было проще простого! Я не думал, что вторая битва дастся мне даже легче первой!
Я спрыгиваю в траву. Гордо поднимаю голову, поворачиваясь в сторону Дамочкиного дома. Надо рассказать Джи – теперь-то она точно мне поверит, я потерял коготь в этой битве! И это – мое доказательство. Ни один кот не будет украден ведьмой!
По дороге между домами проносится машина, заставляя все кошачье внутри меня оборваться и вновь поледенеть. Это похоже на клок шерсти, подкативший к горлу, только очень, очень большой.
Та, Кто Ворует Кошек, стоит на той стороне улицы. Прямо у дома Джи. И снова смотрит на меня, чуть склонив свою рыжую голову с кудряшками.
Я думаю недолго. А может, не думаю вовсе. Подныриваю под калитку и оказываюсь под черной, продолговатой машиной.
Джи с детьми в доме, а проклятая ведьма стоит прямо у их окон. Нужно немедленно, просто срочно что-то придумать. Можно подкрасться к ней со спины – как, если она только и делает, что смотрит на меня? – а когда она повернется, прыгнуть и впиться когтями ей в лицо.
Пока я думаю, мимо прошагивают две пары ног. Это те самые парни. Ну, которые курильщики. Я слышу громкое, надрывное мяуканье где-то наверху. Приглушенное, хриплое бормотание парней. Они открывают багажник, что-то грубо и небрежно то ли кидают, то ли ставят на его дно, а после снова захлопывают. Отходят.
– Эй… Эй, кто там? – я глухо шиплю в ответ на мяуканье. Понимаю, что нужно сейчас думать о Джи, детях и Той, Кто Ворует Кошек, но мысли так и тянутся к этому багажнику. – Вы в порядке?
– Зверь? Зверь, это ты? – мне отвечают скорее всхлипами, чем нормальной, кошачьей речью. Голос знакомый, но разобрать мне сложно. – Это я… Трейси…
– Трейси! – я вспоминаю мгновенно. Милая серенькая кошечка, живет у старушки-соседки. – Трейси, ты только не вылезай! Тут она… Ведьма… Не переживай, ты там в безопасности, но лучше не высовывайся…
Трейси всхлипывает. Мяукает с каждой секундой все громче и громче, так задушенно и подавленно, что сердце разрывается. Я уже хочу попросить ее быть потише, ведь Та, Кто Ворует Кошек, совершенно точно услышит такой ор, но…
– Помоги мне! Зверь, пожалуйста, помоги мне, ради… Это те люди. Помнишь, тот бездомный кот рассказывал… Которые ловят кошек и бросают… Туда… В ямы…
Я не помню. Не склонен слушать байки, но знаю одно – истеричка Трейси сейчас в большей безопасности, чем моя семья. Она сидит себе в багажнике, и на нее вовсе не охотится Та, Кто Ворует Кошек. Хорошо хоть, что она все еще находится в моем поле зрения – так и стоит на той стороне улицы. Так и смотрит. Что ж, мне остается лишь идти напролом…
Я бросаюсь вперед, и снова, уже второй раз за день, меня ловят быстрее. Какая-то нерадостная тенденция вырисовывается. Эти руки – не как у Макса. Они грубые, жесткие и хватают так, точно хотят насквозь проткнуть пальцами мне живот.
Я извиваюсь. Царапаюсь и визжу.
– Пойдет. Отличная притравка выйдет.
Прокуренный голос гремит прямо надо мной. Обычно я не кусаюсь, но сейчас вонзаю клыки прямо в вонючую грязную ладонь. Парень с криком отдергивает руку.
Приземляюсь на асфальт. Меня ведет от множества переворотов и кувырков.
Где-то за спиной распахивается дверь, но я уже кидаюсь в первую попавшуюся сторону.
– Какого черта вы творите?! Зверь! – голос Макса режет уши, но я бегу и бегу вперед. Мир вокруг бликует и шумит, вертится и вибрирует. Я дышу часто, продолжая держать в поле зрения лишь одно.
Одну.
Ту, Кто Ворует Кошек.
Напрыгнуть бы на нее, сбить с ног, разорвать на части. И пусть забирает меня со всей моей черной шерстью, но Джи и детей не трогает…
Перед глазами она одна, но через мгновение их застилает белое. Блестящее. Что-то, что бьет сильно и больно, а еще пахнет машинным маслом и выбивает воздух из легких.
Крик Макса, визги Дамочки и ее белая машина – все сливается воедино. В одну бесконечную белую кашицу. Или молоко. Оно густое и теплое, совершенно спокойное. Тягучее.
Я даже не дергаюсь, когда перед почти ослепшим взглядом вновь мелькают рыжие всполохи.
Это она.
Это Та, Кто Ворует Кошек.
– Добегался? – шепчет она мне и почему-то не смеется. Пальцы у нее не острые и не ледяные. Не такие, какими я их помню. Она гладит меня. Перебирает мою черную шерсть. – Ты очень, очень долго бегал от меня, Зверь.
Вот так она, оказывается, и приходит. Та, Кто Ворует Кошек. А может, и других животных тоже.
Она берет их на руки и куда-то уносит. Ведьма всех ведьм раздает их своим подругам, особо нахваливая именно черных котов. Стереотипы, но стереотипы рабочие. Нас больше ценят.
А дальше… Не знаю, наверное, они… Мы остаемся у этих самых ведьм.
Это мне еще предстоит выяснить.
Я просто надеюсь, что с моей ведьмой мне повезет.
Проведенное британским страховщиком More Than исследование показало, что примерно каждый пятый питомец подвергается похищению. В числе самых частых причин – вымогательство денег, живодерство и бойцовские клубы.
Автор: Тина Берр
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ