Вечер пятницы. В небольшой, но уютной кухне пахло только что приготовленным борщом и свежим хлебом. Ольга аккуратно разливала суп по тарелкам, украдкой поглядывая на мужа. Алексей сидел, уткнувшись в телефон, его лицо было напряжённым – он явно о чём-то думал.
— Лёш, всё в порядке? – осторожно спросила она, ставя перед ним тарелку.
Он вздрогнул, словно вернулся из далёких мыслей.
— Да нет, просто… Мать звонила.
Ольга почувствовала, как по спине пробежал холодок. Людмила Петровна никогда не звонила просто так.
— И что она сказала?
Алексей тяжко вздохнул и отложил телефон.
— Говорит, завтра приедет. Надо обсудить «важный вопрос».
Ольга нахмурилась. Последний раз, когда свекровь приезжала «обсуждать», они потом месяц не разговаривали.
— Может, просто не открывать дверь? – шутливо предложила она, но муж даже не улыбнулся.
— Оль, я серьёзно. Она опять про квартиру.
— Опять?! – Ольга резко отодвинула стул. – Мы же уже сто раз говорили – это её жильё, и мы не претендуем!
— Но я же вкладывал в ремонт! – Алексей внезапно повысил голос. – Половину зарплаты туда ушло!
Ольга хотела ответить, но в этот момент раздался резкий звонок в дверь.
Они переглянулись.
— Не может быть… Она же сказала, что завтра!
Алексей встал и медленно пошёл открывать. Ольга сжала руки в кулаки – она уже знала, что ничего хорошего этот визит не принесёт.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Людмила Петровна. Высокая, подтянутая, с холодным взглядом. На её лице не было и намёка на улыбку.
— Что, не ждали? – прошипела она, проходя внутрь, даже не поздоровавшись.
— Мама, мы как раз ужинаем… – начал Алексей, но свекровь резко оборвала его.
— Я не есть пришла.
Она бросила тяжёлую сумку на диван и повернулась к ним, скрестив руки на груди.
— Так что, сынок, решил мою квартиру делить?
Алексей растерялся.
— Мам, я просто хочу справедливости. Я же в неё вкладывался…
— Справедливости? – Людмила Петровна фыркнула. – Ты ещё мне за воспитание не отплатил!
Ольга не выдержала.
— Людмила Петровна, мы ни на что не претендуем. Но если Алексей вкладывал деньги, разве это не даёт ему права…
— Ты вообще кто такая, чтобы тут рот открывать? – свекровь повернулась к ней с таким презрением, что Ольга отшатнулась. – Пусть невестка работает, если денег хочет. Я не дам ни копейки.
Тишина повисла в воздухе, густая, как смог.
Алексей стоял, опустив голову. Ольга чувствовала, как гнев подкатывает к горлу, но она сжала зубы.
Людмила Петровна медленно обвела их взглядом и ухмыльнулась.
— Кстати, квартиру я уже переписала. Так что можете даже не мечтать.
И, развернувшись, она вышла, громко хлопнув дверью.
Ольга и Алексей остались стоять посреди кухни, словно после взрыва.
— Что… только что произошло? – наконец прошептала Ольга.
Но Алексей не ответил. Он просто сел за стол и закрыл лицо руками.
А в голове у Ольги уже крутилась одна-единственная мысль: *«Война началась».
Утро следующего дня началось с громкого стука в дверь. Ольга, ещё не до конца проснувшись, потянулась к телефону - 7:15. Кто мог прийти в такую рань?
Алексей застонал и натянул подушку на голову:
- Опять она... Я же сказал, что мы всё обсудим позже.
Стук повторился, теперь уже более настойчивый. Ольга накинула халат и пошла открывать. В дверях стояла Людмила Петровна с огромной сумкой в руках.
- Здравствуйте, - пробормотала Ольга, пропуская свекровь в прихожую.
- Здравствуй, если это так, - процедила та, оглядывая квартиру оценивающим взглядом. - А где мой сын? Спит, пока жена двери открывает? Типично.
Алексей появился в дверях спальни, потёрший глаза.
- Мама, мы вчера поздно легли...
- Это я вижу, - перебила его Людмила Петровна, заходя на кухню. - Кофе есть? Или ваша "хозяйка" даже этого не предусмотрела?
Ольга сжала кулаки, но промолчала. Она достала кофе и начала готовить завтрак. Свекровь устроилась за столом, разложив перед собой какие-то бумаги.
- Так, сынок, давай разберёмся. Ты вкладывал деньги в мою квартиру, да?
Алексей кивнул:
- Да, мам. Мы же договорились...
- Договорились? - свекровь резко подняла голову. - Договорённость должна быть на бумаге! А так - просто твои слова против моих.
Ольга не выдержала:
- Людмила Петровна, но ведь есть же чеки, свидетельства...
- Я не с тобой разговариваю! - рявкнула свекровь. - Алексей, скажи своей жене, чтобы не лезла в мужские разговоры.
Алексей растерянно посмотрел то на мать, то на жену. Ольга увидела в его глазах знакомый страх - тот самый, который появлялся каждый раз, когда Людмила Петровна начинала свои игры.
Завтрак прошёл в тягостном молчании. Когда Ольга подала на стол свежеиспечённые булочки, свекровь ковырнула одну вилкой и скривилась:
- И это ты называешь выпечкой? Моя покойная свекровь, царство ей небесное, пекла такие булки, что соседи специально приходили. А это... - она отодвинула тарелку, - даже собака не станет есть.
Ольга почувствовала, как кровь прилила к лицу:
- Я старалась...
- Старалась? - Людмила Петровна фыркнула. - Видимо, как всегда - кое-как. Кстати, почему у вас такой беспорядок? - она ткнула пальцем в угол, где стояла сложенная стопка чистого белья.
- Это я вчера постирала, ещё не успела...
- В наше время женщины успевали и дом содержать, и детей воспитывать, и мужу внимание уделять, - голос свекрови стал слащаво-ядовитым. - А сейчас... Ну да ладно, не буду тебя расстраивать. Алексей, идём в гостиную, нам нужно поговорить.
Они вышли, оставив Ольгу одну на кухне. Она стояла, сжимая край стола до побеления костяшек пальцев. В ушах звенело от обиды и злости.
Через полчаса Алексей вернулся, бледный и расстроенный.
- Она... она переписала квартиру на Серёжу, - прошептал он.
- На твоего кузена? Но он же... - Ольга не договорила. Все знали, что Сергей - хронический алкоголик, который уже несколько раз лечился в наркологии.
- Она говорит, что это временно. Для безопасности. Чтобы мы не могли претендовать...
Ольга резко встала:
- Это же откровенный подлог! Мы должны...
В этот момент в кухню вошла Людмила Петровна с торжествующим видом:
- Ой, что это вы тут шепчетесь? Планируете, как моё имущество разделить?
- Людмила Петровна, - Ольга сделала шаг вперёд, - вы же понимаете, что это несправедливо? Алексей вложил в ваш дом больше миллиона!
Свекровь медленно подошла к ней вплотную:
- Слушай сюда, милочка. Мой дом - это моё. А что касается денег... - она повернулась к сыну, - ты что, будешь с матерью судиться? Выставишь меня на улицу в старости?
Алексей опустил глаза:
- Нет, мам...
- Вот и умница, - она потрепала сына по щеке, как маленького. Затем повернулась к Ольге: - А тебе советую поменьше вмешиваться в семейные дела. И вообще... - её взгляд скользнул по кухне, - научись сначала борщ варить, а потом права качай.
С этими словами она собрала свои бумаги и направилась к выходу. На пороге обернулась:
- Кстати, в воскресенье жду вас на ужин. Без опозданий. И, Оленька... - её губы растянулись в холодной улыбке, - не забудь торт принести. Только, пожалуйста, не такой, как в прошлый раз. Это жесть была, а не десерт.
Дверь закрылась. Ольга стояла посреди кухни, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Алексей попытался обнять её, но она отстранилась:
- Ты видел? Ты слышал? И после этого ты ещё хочешь, чтобы я ходила к ней на воскресные ужины?
- Оль, она же мама... - начал Алексей.
- Нет! - Ольга резко повернулась к нему. - Это не нормально! Я больше не могу терпеть её унижения. Или ты выбираешь - она или я.
Алексей опустился на стул и закрыл лицо руками. Ольга впервые за пять лет брака увидела, как у него дрожат плечи. Она подошла и осторожно положила руку ему на плечо.
- Ладно... не сейчас, - вздохнула она. - Но нам нужно что-то решать. Потому что я больше так не могу.
За окном ярко светило солнце, но в их маленькой кухне было темно, как перед грозой.
После ухода Людмилы Петровны в квартире повисла тягостная тишина. Ольга методично мыла посуду, с силой скребя тарелки, будто пытаясь смыть вместе с остатками еды и весь этот кошмар. Алексей сидел за кухонным столом, бесцельно листая документы, которые оставила мать.
— Ты вообще понимаешь, что она сделала? — Ольга резко повернулась, разбрызгивая воду. — Она же просто украла твои деньги!
Алексей поднял на неё усталые глаза:
— Это не кража... Она имеет право распоряжаться своим имуществом.
— Своим? — Ольга швырнула полотенце на стол. — Ты же сам говорил, что вложил больше миллиона в ремонт! У нас даже чеки где-то должны быть...
Она бросилась к шкафу, где хранились важные бумаги. Перебирая папки, её руки дрожали от ярости. Наконец она нашла толстую пачку — счета от строителей, квитанции на материалы.
— Вот! Смотри! Январь — 250 тысяч за сантехнику. Март — 180 за электрику. Июнь...
— Оль, перестань, — Алексей перехватил её руку. — Даже с чеками мы ничего не докажем. Это была устная договорённость.
Ольга вырвала руку:
— Устная? Ты что, совсем? Давай проверим!
Она схватила телефон и быстрыми движениями набрала номер своего брата-юриста. Через пять минут разговора её лицо стало каменным.
— Ну что, "устная договорённость"? — она бросила телефон на диван. — Дмитрий говорит, что факт вложения денег можно доказать через суд. Особенно если есть свидетели.
Алексей побледнел:
— Ты хочешь подать в суд на мою мать?
— Я хочу справедливости! — Ольга в отчаянии схватилась за голову. — Мы копили на свою квартиру, а ты отдал всё на её ремонт! И теперь мы что, должны просто забыть?
Вдруг в коридоре раздался звонок. Ольга и Алексей переглянулись — после утреннего визита свекрови любое неожиданное появление вызывало панику.
— Кто там? — осторожно спросил Алексей, подходя к двери.
— Откройте, полиция!
За дверью стояли двое мужчин в форме. Старший, с усталым лицом, показал удостоверение:
— Капитан Соколов. Это вы Алексей Викторович Морозов?
— Да... что случилось?
— Ваша мать, Людмила Петровна Морозова, подала заявление о краже. Утверждает, что вы похитили у неё ювелирные изделия во время последнего визита.
Ольга ахнула:
— Это бред! Мы вообще не подходили к её шкатулкам!
Капитан пожал плечами:
— По её словам, пропали золотые серьги с бриллиантами. Она предоставила видео с камер наблюдения, где вы входите в её спальню.
Алексей схватился за стену:
— Мама... установила камеры? В своей же квартире?
— Вам лучше пройти с нами для дачи объяснений, — сказал второй полицейский, уже менее дружелюбно.
Ольга наблюдала, как мужа уводят, и вдруг осознала весь ужас происходящего. Это была не просто жадность — это была продуманная война. Людмила Петровна не просто лишила их денег — она решила уничтожить их репутацию, возможно, даже посадить Алексея.
Она схватила телефон и набрала номер брата снова, на этот раз дрожащими пальцами:
— Дима, срочно! Алексея только что забрали в отделение... Нет, ты не понимаешь — она его подставила!
Пока брат объяснял ей порядок действий, Ольга машинально записывала всё на листок. Но мысли путались. Как они дошли до этого? Обычная семейная ссора превратилась в уголовное дело.
Через три часа Алексей вернулся — бледный, с трясущимися руками. Он молча прошёл в ванную и включил воду. Ольга слышала, как его рвёт.
Когда он вышел, лицо его было мокрым — неясно, от воды или слёз.
— Она... она сказала, что заберёт заявление, если я подпишу отказ от любых претензий на квартиру.
Ольга почувствовала, как пол уходит у неё из-под ног. Она опустилась на стул:
— И... ты подпишешь?
Алексей закрыл лицо руками:
— У меня нет выбора, Оль. У меня нет денег на хорошего адвоката. А эти "доказательства"... — он сдавленно засмеялся, — она даже подделала видео. Там действительно кто-то входит в её спальню. Но это не я!
Ольга вдруг осознала, что вся эта история была спланирована давно. Камеры, поддельное видео, ложное обвинение... Людмила Петровна играла в шахматы, пока они даже не подозревали, что стали пешками.
— Нет, — твёрдо сказала Ольга. — Мы не сдаёмся. Завтра же идём к юристу. И пусть она попробует соврать в суде!
Алексей посмотрел на неё пустыми глазами:
— Ты не знаешь мою мать... Она пойдёт до конца. И уничтожит нас обоих.
В этот момент зазвонил телефон. На экране светилось: "Мама". Алексей сглотнул и нажал на зелёную кнопку.
— Ну что, сынок, подумал? — раздался сладкий голос Людмилы Петровны. — Или тебе нужно ещё время в камере, чтобы всё взвесить?
Ольга выхватила телефон:
— Вы — монстр! Как вы можете так поступать с собственным сыном?
На другом конце провода раздался довольный смех:
— Ой, Оленька, ты всё ещё здесь? Думала, уже чемоданы собирать начнёшь. Ну да ладно... Алексей, завтра в десять утра у моего нотариуса. Не опаздывай.
Раздались короткие гудки. Ольга и Алексей сидели в полной тишине, слушая, как тикают часы на кухне. В этот момент они оба поняли — это только начало. И Людмила Петровна не остановится, пока не получит всё, что хочет.
А хочет она только одного — полного контроля над сыном. Даже если для этого нужно разрушить его брак, репутацию и жизнь.
Утро началось с тяжелого разговора. Ольга проснулась от того, что Алексей осторожно прикасался к ее плечу. В его глазах читалась решимость, смешанная с отчаянием.
— Я пойду к нотариусу, — тихо сказал он. — Но только чтобы выиграть время. Дима прав — нам нужно собрать доказательства.
Ольга села на кровати, протирая глаза:
— Какие еще доказательства? Ты видел, на что она способна! Она готова тебя посадить!
Алексей потянулся к тумбочке и достал старый диктофон:
— Поэтому я возьму это. Пусть говорит. Если признается в подлоге — у нас будет козырь.
Ольга хотела возражать, но телефон внезапно зазвонил. Незнакомый номер. На другом конце раздался хриплый мужской голос:
— Алё, Лёха? Это Серёга. Слушай, нам надо встретиться. Срочно.
Алексей нахмурился:
— Какой ещё Серёга?.. О, — его лицо исказилось от понимания. — Сергей? Ты трезвый хоть?
— Да брось ты, — голос кузена звучал нервно. — Встречайся у метро через час. Дело важное. Про мамашу твою.
Ровно в назначенное время они стояли у перехода. Сергей появился неожиданно — осунувшийся, с трясущимися руками, но глаза были трезвые. Увидев Ольгу, он поморщился:
— Ты зачем её притащил? Это семейное.
— Она моя семья, — резко ответил Алексей. — Говори, что хотел.
Сергей огляделся по сторонам и достал из рваного кармана куртки конверт:
— Возьми. Это тебе подарок.
Алексей развернул бумаги. Его глаза расширились:
— Договор дарения? Но... это же моя квартира! Ты что, отказываешься от неё?
Сергей горько усмехнулся:
— Да мне эта хата как собаке пятая нога. Тётя Люда думала, я лохонутый, как раньше. А я завязал. И теперь хочу по-честному.
Ольга с недоверием рассматривала документы:
— Почему ты вдруг решил...?
— Потому что она меня тоже кинула, — Сергей сплюнул под ноги. — Обещала бабки за подпись, а дала только пятую часть. Да ещё и камеры поставила, чтобы я не бухал. — Он нервно засмеялся. — Вот дура, думала, я не найду.
Алексей перелистывал страницы:
— Но здесь нет твоей подписи...
— Потому что я не подписывал! — Сергей вдруг оживился. — Она всё подделала! И знаешь что? У меня есть оригинал договора, где она сама всё признаёт. — Он понизил голос. — Если хочешь, могу отдать. Но мне нужны деньги на билет... в Сочи.
Ольга и Алексей переглянулись. Это был шанс. Но можно ли доверять алкоголику, пусть даже бывшему?
Через час, после передачи денег, они сидели в кафе с толстой папкой документов. Алексей осторожно изучал каждую страницу:
— Боже... Здесь всё. И переписка с нотариусом, и её признание, что это фиктивная сделка... — Он поднял на Ольгу сияющие глаза. — Мы её поймали!
Но радость была преждевременной. Когда они выходили из кафе, к ним подошли двое мужчин в спортивных костюмах.
— Морозов? — один из них хлопнул Алексея по плечу. — Пойдёте с нами. Ваша мамаша беспокоится.
Ольга инстинктивно схватила мужа за руку:
— Вы кто вообще?
— Друзья семьи, — ухмыльнулся второй. — Людмила Петровна попросила вернуть её документы. И предупредить — если сунетесь в суд, мало не покажется.
Алексей выпрямился:
— Передайте моей "мамаше", что её угрозы...
Удар в живот оборвал его слова. Ольга вскрикнула, когда увидела, как муж падает на колени. Второй мужчина вырвал у неё сумку с документами.
— В следующий раз будет хуже, — бросил он, прежде чем они скрылись в толпе.
Вечером в участке им отказали в возбуждении дела — "нет доказательств, нет свидетелей". Ольга сидела на скамейке и плакала от бессилия, когда телефон снова зазвонил.
— Ну что, детки, — раздался сладкий голос Людмилы Петровны, — поняли, кто в доме хозяин? Алексей, завтра в десять утра. Приходи один. Иначе твою жену уволят с работы. Я ведь знаю, где она работает, верно?
Связь прервалась. Ольга похолодела — она действительно недавно устроилась в хорошую фирму. Как свекровь узнала?
Алексей разбитым голосом прошептал:
— Она наблюдает за нами. Возможно, уже давно.
В этот момент Ольга осознала — это не просто семейный конфликт. Это война на уничтожение. И Людмила Петровна не остановится ни перед чем.
Ночь прошла в бессоннице. Ольга ворочалась, перебирая в голове все возможные варианты. В четыре утра она тихо встала, чтобы не разбудить Алексея, и вышла на балкон. Прохладный воздух обжег легкие, но помог прояснить мысли.
— Хватит, — прошептала она себе. — Хватит быть жертвой.
Утром, когда Алексей собрался к нотариусу, Ольга неожиданно заявила:
— Я еду с тобой.
— Ты слышала, что она сказала... — начал Алексей, но Ольга перебила:
— Я не позволю ей диктовать нам условия. Мы идем вместе. И я подготовила сюрприз для твоей мамы.
В машине Алексей нервно постукивал пальцами по рулю:
— Оль, что ты задумала? Она ведь не шутит насчет твоей работы...
Ольга достала маленький диктофон и прикрепила его под блузку:
— Пусть попробует угрожать при свидетелях. А насчет работы... — она усмехнулась, — я вчера отправила заявление об увольнении. Сама.
Алексей резко притормозил:
— Ты что?! Ты же так мечтала об этой должности!
— И найду другую. Но я не позволю ей мной шантажировать.
Кабинет нотариуса оказался роскошным — кожаные кресла, дубовый стол, золотые таблички на стенах. Людмила Петровна уже сидела в кресле, одетая в строгий костюм, с победной улыбкой.
— Ой, семейство в сборе, — она насмешливо посмотрела на Ольгу. — Хотя я просила сына прийти одного.
— Я его жена, — спокойно ответила Ольга. — И все решения мы принимаем вместе.
Людмила Петровна фыркнула и повернулась к нотариусу:
— Начинайте. Пусть подписывают отказ от претензий.
Нотариус, пожилой мужчина с усталыми глазами, протянул Алексею документы. Тот взял их дрожащими руками.
— Мама... — он попытался заговорить, но Ольга мягко взяла его за руку.
— Подожди, — она повернулась к свекрови. — Людмила Петровна, вы уверены, что хотите продолжать этот фарс? Даже зная, что у нас есть доказательства ваших махинаций?
Свекровь замерла на секунду, затем рассмеялась:
— Какие еще доказательства? Вы же сами отдали все документы моим друзьям!
Ольга медленно достала телефон и включила запись. Из динамика раздался голос Сергея: "...она всё подделала! У меня есть оригинал договора..."
Людмила Петровна побледнела:
— Это... это подделка! Мой племянник — алкоголик, его слова ничего не стоят!
— А вот и нет, — Ольга нажала другую кнопку. На экране появилось видео, где свекровь передает Сергею пачку денег. "Это тебе за молчание. Если кто-то спросит — квартира твоя по закону, поняла?"
Нотариус резко поднял голову:
— Людмила Петровна, что это?
Свекровь вскочила, опрокидывая стул:
— Это монтаж! Они всё подстроили!
— Тогда объясните это, — Ольга положила на стол распечатку переписки свекрови с нотариусом, где та подробно описывала схему фиктивного дарения.
В кабинете повисла гробовая тишина. Нотариус медленно снял очки и протер их:
— Я вынужден сообщить об этом в нотариальную палату. И, возможно, в правоохранительные органы.
Людмила Петровна вдруг изменилась в лице. Ее уверенность испарилась, оставив лишь страх в глазах.
— Алексей... сынок... — ее голос дрожал, — ты же не позволишь... Это просто недоразумение...
Алексей впервые за все месяцы конфликта посмотрел матери прямо в глаза:
— Нет, мама. Это преступление. И я больше не буду его покрывать.
Ольга достала из сумки еще один документ:
— Вот иск в суд о признании сделки недействительной. И заявление в полицию о вымогательстве и подлоге. Подпишешь?
Людмила Петровна медленно опустилась в кресло. Вдруг она резко повернулась к нотариусу:
— Я хочу оформить дарственную! Сейчас же! Квартира — моему сыну!
Но Ольга покачала головой:
— Слишком поздно. Теперь только через суд.
Когда они выходили из здания, Людмила Петровна бросилась за ними:
— Вы разрушите мою жизнь! Я все потеряю!
Ольга остановилась и обернулась:
— Вы сами начали эту войну. Мы просто решили дать отпор.
В машине Алексей долго молчал, затем разрыдался. Ольга обняла его, понимая, что слезы — это не только боль, но и облегчение.
— Что теперь? — спросил он, вытирая лицо.
— Теперь, — Ольга завела двигатель, — мы начинаем жить по-настоящему. Без шантажа, без манипуляций. Только представь — у нас наконец-то будет своя жизнь.
Они ехали домой, и впервые за долгое время Ольга почувствовала, что будущее не кажется таким мрачным. Но в глубине души она понимала — Людмила Петровна не сдастся так просто. Эта битва была выиграна, но война еще не закончилась.
Две недели до суда пролетели в нервной подготовке. Ольга и ее брат-юрист Дмитрий ежедневно допоздна разбирали документы, составляли стратегию. Алексей же становился все мрачнее — он до конца не верил, что сможет выступить против матери в суде.
Утро судебного заседания началось с неприятного сюрприза. Когда они подходили к зданию суда, их остановил незнакомец в строгом костюме.
— Алексей Викторович? — мужчина вежливо улыбнулся. — Меня зовут Артем Сергеевич, я новый адвокат вашей матери. Не могли бы мы поговорить приватно?
Ольга настороженно сжала мужа за руку, но Алексей кивнул:
— Говорите здесь. Моя жена все равно все узнает.
Адвокат вздохнул:
— Людмила Петровна готова урегулировать вопрос миром. Она возвращает вам долю в квартире и даже готова выплатить компенсацию. Но с одним условием — вы отзываете все заявления.
Дмитрий, стоявший рядом, резко засмеялся:
— Какая внезапная щедрость! И что скрывается за этим "условием"?
Адвокат недовольно поморщился:
— Ничего не "скрывается". Просто женщина хочет сохранить репутацию. В ее возрасте скандалы...
— В ее возрасте пора бы научиться отвечать за свои поступки, — холодно прервала его Ольга. — Передайте Людмиле Петровне — мы увидимся в зале суда.
Зал суда оказался заполнен неожиданными зрителями. Ольга с удивлением узнала среди них дальних родственников Алексея, соседей свекрови, даже ее бывших коллег. Людмила Петровна явно позвала "группу поддержки".
Когда судья вошла в зал, Ольга почувствовала, как у нее холодеют руки. Все могло решиться сегодня.
Первой выступала сторона ответчика. Людмила Петровна, одетая в скромное серое платье, выглядела необычайно хрупкой и беззащитной. Ее дрожащий голос звучал так проникновенно, что даже Ольга на мгновение усомнилась в своей правоте.
— Я всего лишь хотела защитить свое жилье... — свекровь вытирала слезы. — Сын находится под влиянием невестки... Они хотят оставить меня на улице...
Алексей резко вскочил с места:
— Это ложь! Мама, как ты можешь?!
Судья строго посмотрела на него:
— Господин Морозов, вы будете говорить, когда настанет ваша очередь.
Когда же слово дали их стороне, Дмитрий методично и без эмоций изложил все факты. Он демонстрировал документы, записи разговоров, показания свидетелей. Особенно впечатляюще звучало видео с признанием самой Людмилы Петровны.
В перерыве Ольга заметила, как свекровь о чем-то горячо шепчется со своим адвокатом. Тот кивал, затем подошел к их группе.
— Последний шанс, — тихо сказал он. — Людмила Петровна предлагает 70% стоимости квартиры. Наличными. Сегодня.
Алексей отвернулся, но Ольга увидела, как он заколебался. Она знала — он устал от этой войны.
— Нет, — твердо ответила Ольга. — Мы хотим справедливости, а не денег.
Когда судья удалилась для вынесения решения, в зале воцарилась напряженная тишина. Людмила Петровна сидела, уставившись в пол, ее руки дрожали. Алексей нервно теребил папку с документами. Ольга же вдруг осознала, что независимо от исхода, их отношения со свекровью разрушены навсегда.
— Встать, суд идет! — объявил секретарь.
Судья зачитала решение монотонным голосом: "...признать сделку дарения недействительной... восстановить права Алексея Викторовича Морозова на 1/2 долю в квартире... взыскать с Людмилы Петровны Морозовой судебные издержки..."
Ольга не слышала продолжения — Алексей разрыдался, уткнувшись ей в плечо. Она обняла его, понимая, что эти слезы — смесь облегчения и горя. Они выиграли, но какой ценой?
Когда они выходили из зала, Людмила Петровна бросилась к сыну:
— Ты счастлив? Ты добился своего? Выбросил родную мать на улицу?!
Судья строго вмешалась:
— Гражданка Морозова, согласно решению, вы сохраняете право пользования жильем. Никто вас не выселяет.
Но свекровь уже не слушала. Ее глаза горели ненавистью:
— Запомни, сынок, ты для меня больше не существуешь. И пусть твоя стерва радуется — она добилась своего.
Она резко развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Ее "группа поддержки" потупила взгляды и поспешила за ней.
Вечером, отмечая победу в маленьком кафе, Дмитрий вдруг задумчиво сказал:
— Вы понимаете, что это еще не конец? Людмила Петровна не из тех, кто сдается.
Алексей мрачно кивнул:
— Я знаю мать. Она будет мстить.
Ольга взяла мужа за руку:
— Пусть пробует. Теперь мы готовы к ее играм.
Но в глубине души она чувствовала тревогу. Слишком уж спокойно приняла свекровь поражение. Слишком быстро ушла. Как будто... как будто у нее уже был запасной план.
Прошло три недели после суда. Ольга и Алексей наконец-то могли спокойно вздохнуть — решение суда вступило в силу, документы на долю в квартире были переоформлены. Казалось, самое страшное позади.
Но однажды утром раздался звонок от управляющей компании.
— Алексей Викторович? — женский голос звучал взволнованно. — Вам срочно нужно приехать в вашу квартиру на улице Гагарина. Там... там затопление.
Алексей побледнел:
— Какое затопление? Кто мог...
Он не договорил. Они оба поняли, кто это мог сделать.
Когда они приехали, картина открылась удручающая: входная дверь была взломана, а внутри — полный хаос. Вода лилась из всех открытых кранов, из перерезанных труб отопления. Стены были исписаны крупными буквами: "ПОБЕДА ДОРОГО СТОИТ", "ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО".
— Боже... — прошептала Ольга, поднимаясь по скользкому от воды полу.
Алексей молчал. Его лицо было каменным. Он шагнул в гостиную, где когда-то они с матерью пили чай по воскресеньям, и увидел разбитые фотоальбомы. Семейные фотографии были разрезаны ножницами — везде, где был он.
Из спальни донесся слабый стон. Они бросились туда и замерли на пороге.
На кровати, вся мокрая, сидела Людмила Петровна. Она была не похожа на себя — растрепанные волосы, трясущиеся руки, пустой взгляд.
— Мама?! — Алексей бросился к ней. — Что с тобой?
Она медленно подняла на него глаза:
— Ты пришел... Я думала, ты уже вычеркнул меня из жизни.
— Ты что наделала?! — закричал он, оглядывая разрушенную квартиру.
— Я... — ее голос дрожал, — я не могла позволить тебе получить это. Ни тебе, ни ей.
Ольга подошла ближе и вдруг почувствовала резкий запах алкоголя. На тумбочке стояла пустая бутылка коньяка.
— Вы пьяны? — не поверила своим глазам Ольга.
Людмила Петровна горько усмехнулась:
— А что, мне нельзя? Мой сын предал меня, отобрал мой дом...
— Это ты сама все разрушила! — Алексей схватил ее за плечи. — Ты могла просто жить здесь! Мы же не собирались тебя выгонять!
— Зато теперь ты получишь только руины, — она закашлялась. — Страховая не покроет умышленный ущерб... Я все продумала...
В этот момент в квартиру вошли полицейские, вызванные соседями.
— Кто здесь хозяйка? — спросил старший.
Людмила Петровна поднялась с кровати с неестественной грацией:
— Я. И я сама уничтожила свое имущество. Имею право?
Полицейские переглянулись. Алексей шагнул вперед:
— Она невменяема. И это тоже моя собственность — по решению суда.
— Ложь! — закричала свекровь. — Это мой дом! Я здесь жила тридцать лет!
Она сделала шаг и вдруг пошатнулась. Ольга первой заметила, как ее глаза закатились, и успела подхватить падающую женщину.
— Скорая! Срочно!
Больница. Белые стены. Запах антисептика. Врач вышел к ним с серьезным лицом:
— Инсульт. Не самый тяжелый, но последствия будут. И... — он помолчал, — у нее цирроз. Видимо, давно пьет.
Алексей опустился на стул:
— Она... она никогда не пила...
— Пряталась, — тихо сказала Ольга. — Как и многое другое.
Когда им разрешили зайти в палату, Людмила Петровна лежала, подключенная к аппаратам. Увидев сына, она попыталась что-то сказать, но получились только нечленораздельные звуки.
Алексей взял ее руку — ту самую, которая когда-то гладила его по голове, а потом подписала фальшивые документы.
— Почему, мама? — прошептал он. — Зачем все это?
Из ее глаз покатились слезы. Возможно, это были слезы раскаяния. Или просто слабости.
Ольга стояла в дверях, понимая, что теперь им предстоит самое трудное — решить, что делать дальше. Квартира разрушена. Свекровь больна.
И самое страшное — где-то внутри Алексея еще теплилась сыновья любовь. Та самая, которая могла снова все испортить...
Три дня в больнице изменили всё. Людмила Петровна, некогда властная и жесткая, теперь лежала беспомощная, с перекошенным ртом и пустым взглядом. Врачи говорили — речь может восстановиться, но полностью она уже никогда не будет прежней.
Алексей сидел у ее кровати, держа за руку. Ольга стояла в дверях, наблюдая эту сцену. Она видела, как муж сжимает зубы, пытаясь подавить в себе и жалость, и злость.
— Лёш... — осторожно начала Ольга. — Нам нужно решить, что делать с квартирой. И... с ней.
Он резко поднял голову:
— Ты предлагаешь выбросить её на улицу?
— Я предлагаю подумать о нас, — твёрдо ответила Ольга. — Ремонт будет стоить дороже, чем сама квартира. А уход за ней...
Она не договорила. В глазах Алексея вспыхнуло что-то опасное.
— Это моя мать, Оль. Даже после всего...
В этот момент пальцы Людмилы Петровны слабо дрогнули в его руке. Они оба замолчали, глядя на неё.
— Мам? Ты меня слышишь?
Её глаза наполнились слезами. Она пыталась что-то сказать, но получались только нечленораздельные звуки.
Ольга вздохнула и вышла в коридор. Она не могла смотреть на это.
В кафе напротив больницы её нашел Дмитрий.
— Как дела? — спросил он, заказывая кофе.
— Ужасно, — Ольга опустила голову. — Алексей готов всё простить. Квартира разрушена, денег нет...
Дмитрий неожиданно улыбнулся:
— А я тут кое-что выяснил. Помнишь, ты говорила, что свекровь всегда боялась каких-то "документов в сейфе"?
Ольга насторожилась:
— Ну и?
— Я сделал запрос. Оказывается, у твоей Людмилы Петровны есть ещё одна квартира. В центре. Куплена пять лет назад.
Чашка с кофе замерла на полпути к губам Ольги.
— Что? Но как...
— Видимо, свои махинации она проводила давно, — Дмитрий достал распечатку. — И самое интересное — оформлена она на подставное лицо. Но все чеки и договоры вела твоя свекровь.
Ольга почувствовала, как учащается пульс.
— То есть... это можно оспорить?
— Легко. Особенно теперь, когда она не может давать показания.
Когда Ольга вернулась в больницу, Алексей всё так же сидел у кровати матери. Она молча положила перед ним документы.
— Что это? — хрипло спросил он.
— Твоя мать всё это время нас обманывала. У неё есть ещё одна квартира.
Он долго смотрел на бумаги, потом на мать, потом снова на бумаги.
— Почему? — его голос звучал сдавленно. — Зачем ей это?
Людмила Петровна замотала головой, издавая какие-то звуки. Слёзы текли по её щекам.
— Она боялась, — тихо сказала Ольга. — Боялась старости, боялась, что ты её бросишь. Поэтому создавала "запасные аэродромы".
Алексей встал. Его лицо было страшным.
— Всё. Хватит. Оформляй документы на эту квартиру. А её... — он посмотрел на мать, — определим в хороший пансионат. Я буду платить. Но видеть её больше не хочу.
Когда они выходили из палаты, Ольга обернулась. Людмила Петровна смотрела им вслед. В её глазах было столько боли, столько отчаяния...
Но Ольга твёрдо закрыла дверь.
Эпилог.
Через полгода их жизнь наладилась. Новая квартира (та самая, "секретная") оказалась просторной и светлой. Алексей устроился на хорошую работу. Ольга снова забеременела.
Иногда, по ночам, Алексей вставал и подолгу смотрел в окно. Ольга знала — он думает о матери. Но не предлагала навестить её.
Однажды, разбирая старые вещи, Ольга нашла фотографию. Молодая Людмила Петровна держала на руках маленького Алексея. Оба смеялись.
Ольга хотела выбросить снимок, но в последний момент передумала. Спрятала в дальний ящик.
"Может быть, когда-нибудь...", — подумала она.
Но знала — никогда.